Тюдрала — село Усть-Канского района, Талицкого поселения, Республики Алтай. Расположено на левом берегу р. Чарыш на 22-м километре дороги 84К-109 — Усть-Кан–Коргон.

Тюдрала
Тюдрала

 Усть-Канский район Карта

Население

Численность населения по переписи на 1 января 2016 года составляет 289 человек.

Топонимика

В топонимическом словаре О.Т. Молчановой Тюдрала (Jодролу, Едрала, Тедоролу, Тюдралы, Чодролу) восходит к алтайскому jодролу — «имеющий черемуху, с черемухой». Есть ещё одна версия, принадлежащая не лингвистам, а этнографам-исследователям Алтая. Селение названо Кедралой от находившегося близ молитвенного дома громадного кедра, переделанное потом инородцами в Тюдралу (некоторые русские в Тюдрале говорили в прошлом вместо "кюдрачи" - "тюдрачи", произнося слог "кю", как "тю").

Туристское значение

Километрах в трёх от деревни, из глубокого мрачного ущелья вытекает речка Яргол. В ее верховья есть мало кому известный, даже и из местных жителей, водопад шириной до 5 метров, с грохотом низвергающийся в тумане водяной пыли с уступа вышиною до 7 метров. На берегу этой речки километрах в 5-ти от деревни, располагался в прошлом небольшой маральник.

Из Тюдралы можно сделать несколько интересных верховых экскурсий на белки (Кайсинские, Бичейские, Яргольские) и на реку Кумир.

Устье этого горного потока с красивой сине-зеленой водой—всего в 13 километрах от Тюдралы. Против устья Кумира, на правой стороне Чарыша, есть месторождение горного хрусталя. Его находят близ деревни Талицы (в горах немного выше ее), а также на вершине горного хребта против устья Кумира.

Километров в семи от устья р. Кумир В.Верещагин в 1927 году описывал водопадик.

Если еще дальше подняться вверх по Кумиру, то можно увидеть красивый порог— «Девичье плесо».

Очень интересно разыскать и осмотреть две пещеры, находящиеся около речки Бичей. Вот как описывал их прозаик, драматург, публицист Георгий Дмитриевич Гребенщиков, исследуя Алтай в 1912 году:

«Судьба их тесно связана с нашествием дунган на Алтай, о которых старики рассказывают следующее.

Лет 120 тому назад, когда весь Алтай находился в руках калмыков, ойрот, то есть князь, вступил в брак с дочерью одного китайского князька. Вскоре, однако, он почему-то разошелся с женой, зарезал ее и труп отправил к ее отцу. Тот призвал на помощь дунган и двинулся к Алтаю.

Спасаясь от врагов, ойрот спрятал все ценное (золото, серебро) в пещеру, а сам с отрядом калмыков взобрался на сопку, находящуюся по ту сторону Чарыша, как раз против теперешней Тюдралы. Дунгане окружили сопку, намереваясь взять, засевших на ней, приступом. Но сопка была неприступна, ибо со всех сторон, за исключением одного места, тщательно укрепленного, она представляла собою отвес.

Тогда дунгане решили взять калмыков измором. И действительно, через три-четыре недели ойрот уже был в их руках (На вершине сопки Гребенщиков действительно отыскал массу человеческих костей). Участь его была печальна: он был живым заложен в каменный столб где-то у реки Катуни.

В знак своей победы дунгане выбили на двух скалах различные изображения. Скалы эти целы и до сих пор. Они находятся на запад от селения, почти у самой поскотины, одна - шагах в 25 от Чарыша, а другая - в 3-4. На одной скале изображения от времени почти совсем стерлись, и я их нашел совершенно случайно.

Изображения на другой скале были довольно отчетливы; большинство их представляло фигуры каких-то животных с длинными рогами, по-видимому маралов. Особенно замечательно одно изображение. Оно состоит из четырех фигур и представляет, вероятно, охоту на марала. Фигуры эти следующие: человек, что-то держащий в руках, перед ним, в отдалении, - животное с длинными рогами, пригнутыми к спине (должно быть марал); а пониже - две собаки, стоящие мордами к этому животному. Всего изображений - отчетливых и неотчетливых - я насчитал 20.

Пещеры с калмыцким добром находятся на востоке от Тюдралы и одна из них на расстоянии приблизительно версты от Чарыша к югу.

Другая пещера отстоит от первой версты 2-2½ (на восток). Точное местонахождение неизвестно.

Вот, что известно о первой пещере. Это не одна, а целый ряд пещер, находящихся одна над другой. Все они соединены между собой ходами, которые калмыками были завалены по приказу ойрота. В настоящее время ходы эти прочищены здешним кладоискателем, стариком Казанцевым. Вот что, по словам самого Казанцева, толкнуло его на мысль начать свои поиски клада в этой пещере.

Пьяные калмыки раз как-то проболтались, что их предками, при нашествии китайцев, в одной из пещер спрятано много драгоценностей. Указали они приблизительно и место, где она находится. Услыхав про это, Казанцев с двумя компаньонами начал искать пещеру, «которая, то давала себя найти, то нет». Поиски вскоре увенчались успехом: вход в пещеру был найден, и началась работа.

Но тут судьба столкнула Казанцева с ворожеем Яковов Мельниковым. На просьбу Казанцева: посодействовать ему в отыскании клада, Мельников, после ворожбы при помощи зеркала, будто бы ответил так: «Сокровища находятся в четвертом этаже, проникнуть в который сверху очень трудно, почти невозможно. Лучше начать работу снизу, с ключа (то есть от русла Бичея), от которого есть довольно большой ход».

Однако Казанцев, который проник уже во второй этаж, решил настоять на своем, то есть идти сверху, и достиг, было, третьего этажа. Но чудесное явление заставило его самого и его товарищей отказаться от своего первоначального намерения. А случилось вот что.

Однажды, после усиленных поисков хода в четвертый этаж, Казанцев с товарищами присел отдохнуть тут же в третьем этаже. Вдруг стена пещеры стала подниматься, и их глазам представилась комната, по середине которой стояло точило. Камень точила неожиданно, без всякой видимой причины, завертелся и, чем дальше, тем все быстрее.

Заинтересованный этим один из товарищей Казанцева хотел было встать, чтобы пойти и посмотреть на такое чудо вблизи, но его не пустили. Тогда кто-то бросил туда камень, который - слышали все трое - ударился где-то далеко внизу. Как неожиданно поднялась стена, так неожиданно и опустилась.

Когда о происшествии рассказали ворожею, последний заметил: «Хорошо сделали, что не пустили товарища. Наверняка бы погиб». Ворожей еще раз посоветовал оставить «затею» и начать разработку хода от р. Бичея. На этот раз Казанцев внял совету Мельникова, который даже указал и место, где начинается ход.

Вход в пещеру был завален громадным камнем снаружи, а внутри глиной, песком и щебнем. С большим трудом они отвалили камень, и дальше работа пошла легко.

Тут опять вмешивается ворожей. Он предупреждает работающих, чтобы они не пугались, если им будет видение. «Увидите вы скоро, - сказал он, - Старуху, которая даст вам необходимые сведения, как достать клад».

И в самом деле, три раза около полудни являлась к ним старуха-калмычка, назвавшаяся себя хозяйкой пещеры. Вот что она им сказала: «Братцы! Хоть вы силой берете клад, но вам он не достанется. Запрет положен на сиротку двенадцати лет. Когда она явится, все растворится. Напрасно вы робите теперь. Из-за вас только чувал я уронила, а печь все-таки цела. Семейство мое только напрасно напугали».

Слова калмычки сбылись: компания клада не достала. Раз как-то ворожея предсказала им, что если в течение трех следующих дней они не дойдут до нужного этажа, то работе их будет конец, потому что на третий день они перессорятся.

Так и случилось. На третий день один из работающих как-то неловко ударил ломом в камень, так, что значительный кусок его отлетел и сильно ударил соседа. Пошли пререкания, перешедшие в ссору. Поневоле пришлось работу прекратить.

Казанцевым в пещере найдены кости дикого козла, восемь наконечников для вил, чрезвычайно хрупких, и одно «ружье-турка». Наконечники копий, по его словам, разошлись по рукам, а частью были сломаны, - ружье же хранится у Мельникова. Внезапный мой отъезд помешал мне сходить к Мельникову и посмотреть, что из себя представляет найденное ружье».

Из других достопримечательностей Тюдралы в прошлом были два кургана. Курганы эти, были по всей вероятности, могилами древних тюрков. Около одного из курганов была найдена печать с какими-то письменами. Она некоторое время находилась в начале ХХ века у чечулихинского писаря, который прикладывал ее к пакетам, отправляемым в волость. Куда она исчезла потом – можно только догадываться и фантазировать.

Из более отдаленных экскурсий можно наметить поездку за 38 километров от Тюдралы, в очень живописное Коргонское ущелье, где находятся знаменитые ломки различных яшм и порфиров, обделка которых производилась на Колыванской шлифовальной фабрике, существующей с 1802 года. Именно на ней в 1982—1985 годах изготовлено множество камнесамоцветного панно для речного вокзала в Барнауле.

Флора

Встречается на открытых каменистых склонах, скалах и осыпях, известняках с. Тюдрала встречается редкий вид, эндемик Центрального Алтая молочай скальный.

Известные люди

26 октября 1910 года в селе родился общественно-политический деятель Шестаков Дмитрий Прокопьевич —  председатель Мариинского сельсовета Усть-Канского аймака, специальный инструктор-ревизор Чойского районного финансового отдела, старший налоговый инспектор Чойского, Кош-Агачского, Турочакского райфинотделов, председатель исполкома Турочакского и Шебалинского аймачного Совета депутатов трудящихся.

В 1958 году в селе родилась Галина Николаевна Терентьева, директор МБОУ «Вечерняя (сменная) общеобразовательная школа г. Горно-Алтайска».

История поселения

Возникновение и первоначальное развитие селения Тюдрала, лежащего на левом берегу Чарыша, в узкой долине, во многом напоминает историю других миссионерских селений, впоследствии ставших переселенческими поселками.

Тюдрала возникла стараниями игумена Акакия. По образованию ветеринарный врач, игумен Акакий с молодых лет прибыл из России в числе других немногих на Алтай. Бескорыстный, не связавший себя семьей, а принявший монашество, игумен о. Акакий всего себя отдал жителям Алтая: крестил, учил, устраивал их внешнюю жизнь.

Селение образовано приблизительно около 1855 года, когда киргиз Сул-сиринской волости Семипалатинского уезда, работавший у крестьян ближайших селений, Сатыбай Джалты окрестился и просил миссию поставить на том месте, где теперь селение, крест. Тут же он и сам поселился.

В 1857 году уже был выстроен молитвенный дом (есть ещё одна дата построения - 1876 год, но дата как-то не согласуется с видом дома в 1879), так как следом за Сатыбаем - после крещения Фёдором Афанасьевым - начали креститься кочевавшие по ближним урочищам калмыки и приселяться к новому селению.

Население Тюдралы было смешанное: тут были и «новокрещёные» - калмыки и киргизы, - и крестьяне, и так называемые разночинцы, то есть те же крестьяне, но только непричисленные, мещане и прочие. Каждая из этих групп в административном отношении подчинена своему управлению, вследствие чего получается удивительная путаница взаимных отношений, как на почве самоуправления, так и экономических интересов.

Так как тюдралинские алтайцы принадлежат к нескольким дючинам, то и самое селение находилось в заведывании зайсанов 2,3 и 4 дючин, потому что большинство их принадлежало именно к этим дючинам.

Около конца 1870 годов в посёлке, с разрешения отцов миссионеров, начали приселяться новокрещеные киргизы из различных волостей Усть-Каменогорского и Семипалатинского уездов, число которых к 1897 году доходило до 26 дворов но никто из её членов не причислен ни к одной из местных волостей или дючин и податей никуда не платил. Обе эти группы, т. е. новокрещёные алтайцы и киргизы в административном ношении подчинялись сельскому старшине — должность, учреждённая здесь лет двадцать назад — в свою очередь подчиняющемуся зайсанам.

Как алтайцы воспринимали киргизов можно узнать по воспоминаниям Николая Басаргина. «Почти все киргизы, пришедшие в Тюдралу, были беглецами, главным образом, из Семипалатинской области, где жили они обычно не в ладах с администрации края вследствие своей воровской натуры. В конце концов, какое-нибудь из ряда вон выходящее воровство гнало такого киргиза в Тюдралу. Тут миссионеры, не справляясь о нем ни у кого, не спрашивая даже паспорта, принимали его в лоно православной церкви. Принимая крещение в Тюдрале, киргиз сразу убивал двух зайцев: избавлялся от кары за совершенное преступление и освобождался от уплаты податей, так как тюдралинские киргизы в то время никуда не были приписаны.

В первое время такой киргиз вел себя в Тюдрале довольно прилично. Но потом воровская натура сказывалась - новокрещенный принимался за прежнее ремесло, то есть, начинал воровать. Курьезнее всего было то, что обыкновенно являлся к священнику с просьбой простить его. Прощенье, конечно, он получал, так как исповедь кончается отпущением грехов, но получал и наставление, что воровать нельзя. Однако дикий сын степей на поучения обычно не обращал ровно никакого внимания.

Киргизы, наконец, до того обнаглели, что стали смотреть на калмыков, как на дойную корову. Например, брали страшные проценты (за один рубль брали десять), обирая должников до последней нитки. Бывали и такие случаи: едет, например, по Тюдрале какой-нибудь калмык, вдруг выбегает киргиз, останавливает бедного алтайца и начинает требовать с последнего, якобы за прежний долг, лошадь, хотя этого калмыка он никогда раньше не видывал. В конце концов, алтайцы перестали даже заезжать в селение, проторив себе тропу в стороне. Тропа эта и до сих пор цела».

Приселение крестьян старожилов началось в половине семидесятых годов и начало было положено крестьянином Колыванской волости Змеиногоpcкого округа Иваном Шестаковым, переехавшим сюда на жительство с пятью сыновьями. К Шестакову начали приселяться и другие крестьяне-старожилы из селений ближайших волостей—Колыванской, Ануйской и др. Впоследствии, когда Тюдрала была присоединена к числу переселенческих посёлков, все эти припущенники причислились к Тюдрале.

В административном отношении они были подчинены Чечулихинскому сельскому старосте, так как русская часть Тюдралы составляла часть сельского общества д.Чечулихи, где и жил староста, в Тюдрале же имелся только его кандидат. Причисленные русские считали себя хозяевами селения, притом единственными - инородцы это так что-то, на что собственно не стоит обращать и серьёзного внимания, - почему и считали себя в праве принимать в Тюдралу новых членов, не справляясь совершенно с взглядами и желаниями в этом отношении алтайцев. Приговора, выдаваемые ими таким новым членам, свидетельствовались чечулихинским сельским старостой. Всё это не могло не раздражать инородцев, которые также смотрели на себя, как на хозяев селения. С алтайцами некрещенными, живущими вне селения по аилам, резких столкновений с тюдралинцами, вообще говоря, не было.

В 1876 года в селе построен молельный дом.

В 1878 году в селении насчитывалось 25 русских душ. Миссионер Федор Синьковский писал: "Имея весьма небольшое количество удобной земли, тюдралинские инородцы (их всего было 230 душ) естественно тяготятся присутствием и одной русской семьи, а в Тюдрале их не одна. Все усилия выселить их из Тюдралы не только оказались напрасными, но и привели тюдралинцев к горькому убеждению, что всякий, кому дорога жизнь, не должен пользоваться даже и теми мерами к выселению самовольно поселившихся, которые предлагает местная полиция. Следующее докажет сие. Неоднократные и, конечно, "строжайшие" предписания полицейской власти о "немедленном" выселении из Тюдралы русских не имели никакого влияния на последних. Тогда тюдралинцы, вняв совету полицейских чинов разламывать избы русских, прибегли к этому средству.

Разобравши крыши у одной и у другой избы, тюдралинцы подошли к третьей, но хозяин, отворив дверь и, показав дуло ружья, сказал: "Кто осмелится сюда войти, тот уже отсюда не выйдет". Смельчаком неожиданно явился алтаец. Но лишь только ступил он на верхнюю ступеньку крыльца, как раздался выстрел, и несчастный покатился по ступенькам крыльца».

Сказав о бедности алтайцев вообще, Ф. Синьковский говорит далее, что бедность эта "обусловливается еще теми крайне непомерными процентами за забираемый в долг у русских купцов товар, которые и делают инородцев неоплатными должниками, превращая единицы рублей долгу, при неуплате в первый срок, в десятки. А так как десятки эти не могут быть уплачены должниками в один раз, то остаток, благодаря быстрому росту процентов, достигает первичной цифры долга".

В виде примера он приводит такой случай: "Один старик, семнадцать лет тому назад, имел несчастье занять у одного купца однолетнего теленка, возраст которого здесь определяется: "торбок", с условием: через год отдать купцу корову. Прошел год и другой, но должник не отдает долга. На третий год ведет старик своему кредитору корову, но тот, получив ее, объявляет, что, так как с каждым годом животные плодятся, то в течение трех лет с него следует получить, кроме взятой, еще одну корову и два теленка. От такого долга старик отказался. Но через три года купец заявляет должнику, что он подаст жалобу в земский суд, которого, как говорит Ф. Синьковский, алтайцы весьма страшатся. Алтаец, боясь судебной волокиты, согласился тогда на условие кредитора, хотя они были для него тяжелы. Он обязывался отдавать в счет долга каждый год купцу по одной скотине".

В Тюдрале раньше не выдавалось никаких приёмных или увольнительных приговоров алтайцами. Объяснялось это тем, что стойбища никаких внутренних границ, которые препятствовали бы передвижению алтайцев, не имели. Право такого свободного передвижения не могло не распространяться и на новокрещеных. Миссионеры ограничивали это право только в том отношении, что не позволяли им селиться среди язычников, а только в миссионерских селениях или там, где поставлен уже крест или часовня, т. е. на землях, уже изъятых из пользования некрещёного населения.

Четвёртую группу тюдралинского населения составляли непричисленные пеpecеленцы, поселяющиеся с разрешения причисленных и подчиняющиеся в административном отношении (насколько вообще в этом cлyчае может идти речь о подчинении) тому же чечулихинскому старосте.

До 1879 года Тюдралинский молитвенный дом внутри представлял собою крайнее убожество: пол сгнивший, стены с значительными дырами от вывалившегося моха, окна малы и с полусгнившими рамами, место для алтаря отделено было ветхою материей с пришпиленными на ней двумя бумажными иконами Спасителя и Божией Матери, составлявшими весь иконостас.

В 1880 году усердием миссионера и небогатых прихожан-инородцев обновлён прежний молитвенный дом. благодаря пособию частью миссии, а частью тюдралинских общественников— новокрещёных инородцев (всего 87 р 50 к), молитвенный дом принял другой вид; полы новые, окна и по числу и по размеру больше, из обломков старого большого иконостаса собран иконостас небольшой, но целый, который Ильинским учителем выкрашен, усердствующими сделаны царские врата и престол и пожертвована шелковая катапе-тасма; начальником миссии пожертвовано несколько икон— и таким образом тюдралинский молитвенный дом не только удовлетворен в крайних своих нуждах, но и обстановку принял церковную хотя и бедноватую, но приличную....

В 1881 году казак чарышской станицы Александр Иванович Шестаков пожертвовал дом для помещения училища и учителя в 160 р. По благословенно Преосвященнейшего начальника миссии открыта школа. Учителем туда переведен из Черно-Ануйска, способный для этого дела, новокрещеный инородец Осип Ялбачев, находившийся при Черно-Ануйском миссионере в качестве толмача, а часто и причетника при поездках по отделению. Желающих учиться явилось до 20 детей обоего пола. Кроме обучения детей, Ялбачев в Воскресные, а иногда по вечерам и в будни ведет духовно-нравственные беседы с новокрещеными...

Кроме того, в этот год в Тюдралинском составлен приговор: «1) Не делать в воскресные и праздничные дни «помочей», 2) приобрести для Тюдралинского молитвенного дома другой колокол пуда хотя в два, так как имеется всего один колокол, весу только около пуда и 3) так как некоторые новокрещеные имея у себя, в Тюдрале, родных некрещеных живущих совместно с ними по причине напр. бесприютности, иногда, в случае болезни, по совету последних, обращаются к шаманству,—то за таковыми строго следить и всеми мерами старую привычку искоренять. За нарушение приговоров постановлено подвергать нарушителей штрафу или наказанию, смотря по мере вины...»

В 1882 году в Тюдрале было 62 всех жилых строений и молитвенный дом.

В 1885 году в с. Тюдралинской школе обучались 17 мальчиков и 6 девочек.

В 1888 году в селе был молитвенный дом во имя св. Апостолов Петра и Павла и школа с помещением для учителя. Жителей 520, в том числе инородцев кочевых 416 и русских 104. Число грамотных 79, неграмотных 441. Народонаселение за десятилетие увеличилось на 265 душ. В школе обучалось 14 м. и 6 девочек. В этом году дьяк Чолышманского отделения Иосиф Ялбачев переведён на должность учителя Тюдралинской школы на место Василия Смольянникова

В 1891 году в Тюдралинской школе учителю приходится обучать кроме русских и алтайцев ещё киргизов, причём все они друг друга не понимают…

В 1893 году в Тюдрале проживало 155 мужчин и 145 женщин в 86 крестьянских и 10 некрестьянских дворах, на 250 десятинах. Был молитвенный дом и миссионерская школа.

Вот описание Рыловой Е.П., что представляла себя в 1894 году Тюдралинская миссионерская школа: «Холодно, невозможно заниматься, стены насквозь промерзают и плеснеют… Пол без наката, прожжен так, что можно свободно вступать в дыры… Нет в окнах двойных рам, с чем школьная гигиена, разумеется, примириться не может ни в каком случае… Дети «воду пьют из реки припадая». Каким образом зимою дети припадают к реке и пьют, к сожалению, г[осподин] учитель не поясняет… Пять переменов, каждый перемен 5 минут», или «выдается учебные книги» и т.д. … Не пользуются книгами никто потому, что дать нечего. По неимению библиотеку для домашнего чтения выдаются учебные книги — Евангелие, например». (Орфография подлинника.)

В 1895 году на Кеньге в начале июля был калмыцкий сбор, на который, между прочим, явился тюдралинский крещеный толмач, служивший у зайсана переводчиком в Москве. По удостоверению этого толмача никаких разговоров у зайсана с Государем императором, о старой вере и старых льготах не было. Тоже подтвердил впоследствии, и сам зайсан.

Что касается землепользования, то на этот момент отвода земли ни под переселенческий участок, ни для миссионерского селения в Тюдрале произведено не было, почему никаких определённых границ землепользования в селении не было. Тюдралинцы считали, что в пяти верстах ниже селения по р. Чарышу начиналась дача д. Чечулихи.

В действительности же, ни тюдралинцы ни чечулихинцы не знали, где именно проходила граница дачи последних. Зная, что на 5 верст от селения некрещёным не дозволяется жить, тюдралинцы на этом основании считали своими все те земли, какие находились ближе 5 верст от селения.

К каким результатам приводило это на практике, можно видеть из следующего факта. В соседнем Усть-Канском селении проживал некий торгующий Т.Е.Мокин, который пользовался землёй также и в районе с. Тюдралинского.

Пользовался он сенокосами и по р. Бичею, на что ему в 1895 году тюдралинскими инородцами был выдан приговор сроком на год. В 1897 году Mокин просил инородцев разрешить ему еще год пользоваться сенокосом, за что обещал помочь в постройке церкви, но те отказали, так как сенокос по р. Бичею должен был идти в передел, о чем и имелся уже общественный приговор. Тогда Мокин обратился к крестьянской части тюдралинского общества и получил нужное разрешение на двадцать десятин и форме общественного приговора, засвидетельствованного чечулихиским сельским старостой, а затем получил в свое распоряжение и участок на праве аренды. Инородцы заявили претензии Помощнику Управляющего Змеиногорским имением ведомства Кабинета Его Величества. Когда вследствие этого был произведен обмер занятого Мокина участка, то в нем оказалось не 20, а 231 десятина, вместе с тем выяснилось и то обстоятельство, что приговор быль составлен незаконно.

В Тюдралинскую школу назначен учителем обучавшийся в Катихизаторском училище инородец Захарий Александрович Хабаров.

В 1896 году школа помещается в здании, перестроенном из старого молитвенного дома на средства миссии.

В 1897 году при переписи в Тюдрале насчитывалось 142 хозяйства, в которых проживало 662 душ обоего пола, имевших 186 жилых построек, в том числе 96 юрт. Переселенцев из внутренних губерний 11 хозяйств с 66 душами обоего пола,— 3 хозяйства с 15 душами принадлежит к разряду причисленных. Крестьян старожилов 31 хозяйство с 178 душами,— 16 хоз. с 32 душами обоего пола причисленные к обществу. Мещан и прочего всего 4 хозяйства— 31 человек, остальное составляют новокрещёные алтайцы и киргизы.

Число грамотных мужчин среди кочевых инородцев и прочее население было 38 мужчин и 4 женщины, среди кочевые киргизов грамотных было только 3 мужчины. Жилища у кочевых инородцев и прочее население было 146, кочевых киргизов – 40. Среди них домов и изб у кочевых инородцев 11/16, прочего населения 17/25, кочевых киргизов 6/15. Кочевых инородцев имели 77 юрт, а кочевые киргизы 19.

Русские крестьяне проживали не только в самом селении, но имели также и заимки и районе землепользования селения, а именно: Еф. Шестаков на реч. Ергале, в 3 верстах от Тюдралы, где имел маральник, кожевенный завод, дом; Беляев — по той же речке, но верстах в 8, имел только избу и выезжал на заимку только зимою для корма скота; там же пас зимою скот непречисленный Н. Баcapгин; четверо непричисленных тюдралинцев жили поселком вер. в 4 ниже по р. Чарышу, где также проживали и два крестьянина д. Чечулихи. Из новокрещеных дворов 15 выезжали на зимовки, расположенные по р.р. Чечь и Шивею, куда перебираются со всем хозяйством для пастьбы скота. Эти зимовки играли роль заимок, но в то же время служили переходом от кочевого к оседлому образу жизни новокрещёных алтайцев.

С 1897 года в селе ежегодно с 3-го по 10-е декабря проводится Никольская ярмарка. Торговля ведётся скотскими кожами, звериными шкурами и хлебом. Приблизительный оборот - 1000 рублей.

В 1895—1897 годах В. П. Семенов-Тян-Шанский, путешествуя в этих местах, отмечает: «Вер[стах]. в 20 к западу от Усть-Кана в долине р. Чарыша находится небольшой поселок Тюдралы в чрезвычайно живописной гористой местности, удобной для дачной жизни; в поселке изготовляется хороший кумыс. От Тюдрал вниз по р. Чарышу идет к западу 25-30-верстная дорога на дд. Чечулину и Коргон, описанные выше».

В 1898 году в школе исключительно с алтайским языком обучается 13 мальчиков и одна девочка. Учителем по прежнему состоит Захарий Хабаров. Попечителя школы нет. Пожертвований на оную нет. В училищной библиотеке книг разных наименований 25, в 74 экземплярах.

В 1899 году в Тюдрале было 40 крестьянских дворов, 90 некрестьянских, молитвенный дом, миссионерское училище, кожевенный завод. Число наличных душ 258 мужчин, 234 женщин. Проводилась ярмарка с 9 по 12 декабря.

В 1901 году в Тюдралинском строится благолепный Петро-Павловский храм на средства новокрещеных, строится в тяжелые неурожайные годы.

До 1902 года Тюдрала относились к Ануйской волости. «С южной стороны возвышается горный хребет, местами поднимающийся до 1500 сажен над уровнем моря (долина же поднята над уровнем моря до 800 метров), достигая снеговой линии - белков. Склоны этого хребта довольно крутые, но, будучи покрыты густым лесом, состоящим главным образом из лиственницы и кедра, кажутся издали пологими. Почти прямо против селения хребет рассекается узенькой долиной, в углублении которой течет горный поток Кедровка, впадающая в Чарыш*.

С северной стороны, за правым берегом Чарыша, отступая от него приблизительно ½ --1 версту, также тянутся горы, рассекаемые в трех верстах живописными долинами идущими перпендикулярно Чарышу. Горы почти лишены леса. Местами они представляют обнаженные скалы, выступы, совершенно лишенные какой бы то ни было растительности. Все это придает им, даже в летнее время, какой-то неприветливый, безжизненный вид.

Тут же, с восточной стороны, находится калмыцкая сопка, когда-то служившая убежищем последнему калмыцкому князю (ойроту).

С восточной стороны Тюдралинская долина замыкается невысокою гривкою, постепенно понижающейся к северу, а затем снова повышается. Гривка эта - продолжение южного хребта; в самом низком месте она прорыта Чарышом. Что касается восточной стороны долины, то и она почти замкнута довольно высокой гривой, являющейся одним из разветвлений южного же хребта».

6 октября 1903 года совершилось освящение храма в с. Тюдралинском. Освящение совершал помощник Начальника алтайской духовной миссии архим. Иннокентий в сослужении устьканского и черноануйского миссионеров. Новый храм, при всей своей обширности, не мог вместить молящихся. Во время освящения все присутствующие с живым вниманием и благоговением следили за действиями священнослужителей.

Накануне замечалось среди местного населения некоторое радостное оживление и необычное движение: кто вез зеленые деревца для украшения храма, кто расчищал место вокруг него или дорогу до квартиры о. архимандрита, а другие просто приходили полюбоваться на храм, взглянуть на приготовления и узнать о приезде гостя. Известившись о скором приезде о. архимандрита, толпа новокрещеных человек в 60 верхами выехала ему навстречу.

Завидев экипаж, они разделились на две стороны и, обнажив головы, ждали, а затем, поздоровавшись с о. архимандритом и окружив его экипаж, сопровождали его в селение. У квартиры ожидало его духовенство и местные обыватели, оповещенные о приезде о. архимандрита колокольным звоном. Путь в квартире был устлан простыми рогожами; но бедность и незатейливость обстановки вознаграждалась искренними и теплыми чувствами присутствующих к ожидаемому гостю. Когда экипаж въехал в ограду, все обступили его, чуть не на руках вынесли о. архимандрита и лишь только он успел поздороваться с миссионерами, все начали подходить к нему под благословение.

Надо было видеть этих грязных, полунагих, суровых на вид инородцев, жаждущих благословения от дорогого гостя, бывшего когда-то их духовным отцом, чистые радостные слезы многих из них, самого старца миссионера, истово благословляющего подходящих, его ласково улыбающееся лицо в увлаженные глаза, чтобы вполне представить картину подобной встречи.

В 4 часа вечера совершено было всенощное бдение храмовым святым—апостолам Петру и Павлу. Возгласы произносились о. архимандритом на природном алтайском наречии. Благоговейное служение маститого старца, стройное пение хора и новая церковь, все это производило умилительное впечатление на богомольцев.

За литургией о. архимандрит произнес прочувствованную и назидательную проповедь о значении для христиан храма. Настроенность самого проповедника особенно действовала на слушателей. По окончании богослужения, была устроена для богомольцев трапеза; здесь делились своими впечатлениями, горестями и радостями; высказаны были пожелания дальнейшего преуспеяния новоустроенному храму,—высказаны пожелания, чтобы окрестные язычники и раскольники приняли со временем молитвенное участие вместе с православными под кровом этого храма. В полдень тюдралинды проводили дорогого гостя, благодаря его за посещение и доставленное им духовное утешение.

В 1906 году Тюдрала была причислена к Бащелакскому волостному правлению, и все, непричисленные русские крестьяне, оставшиеся к этому году в Тюдрале (часть их в 1904-1905 годах разъехались), были причислены и получили земельные наделы.

В этом году из Барнаула прибыл землемер, который нанес на план довольно большой участок земли, под названием Тюдралинской дачи. Земля нарезалась согласно желанию крестьян и алтайцев (по 15 десятин на душу). Выборные, от тех и других, все время сопровождали землемера и указывали границы потребного им участка. Однако, когда выборные от крестьян и алтайцев, по окончании межевания, должны были ехать в волость, чтобы "закрепить" нарезанную землю, калмыки, побуждаемые будто бы миссионером, отказались от принятия земли, говоря, что вся земля алтайская принадлежит им и что они не желают иметь крестьян в своем обществе.

После этого заявления все калмыки внезапно перекочевали на правый берег Чарыша. В этом же году убрались из Тюдралы и киргизы, не желая платить податей и крестьянствовать.

В 1907 году отмечен инородец, уклонивший в бурханство, житель Тюдралы Кондратий Танашев... Вот что писал про эти места, побывавший в это время В.И.Верещагин: «По р. Чарышу сосна не встречается выше устья р. Кумир между Тюдралой и Чечулихой. Приняв слева значительный приток Кумир, р. Чарыш сразу становится многоводнее; течение её замедляется, по берегам появляются отложения намытых ею песков; и вот к этим то песчаным наносам и приурочены здесь последние сосны».

В 1908 году вновь приехал землемер, г. И., с целью убедить калмыков отказаться от своей затеи и принять землю вместе с русскими. Калмыки и ему дали отрицательный ответ, ссылаясь на свои земельные права, дарованные им Императрицей Екатериной II. Как не убеждал калмыков землемер, те остались при своем мнении. Тогда тот с них взял обменом подписку в том, что они не желают принять землю вместе с русскими. Совершив этот акт, уехал.

Обманутые, на бумаге лишённые земли калмыки, подали прошение губернатору и архиерею, выражая свое согласие на принятие земли с тюдралинцами-крестьянами, но ответа не получили.

В Тюдрале числилось на тот момент 52 двора с 250 душами. Инородцев в селении, кроме киргиза-ямщика Тимерея с семьей, на бумаге нет.

19 марта 1910 года на заседании уездного съезда в разряд оседлых была перечислена часть кочевых инородцев 4-го крестьянского участка и утвержден список сельских обществ. На этот момент в Тюдрале насчитывалось 165 мужчин и 143 женщины инородцев. Они были причислены к родовому управлению 2, 3 и 4-й алтайских дючин. В селе Тюдрале, со смешанным населением, алтайцы просили образовать для них самостоятельные сельские общества. Однако съезд решил объединить всех жителей Тюдралы в одно Тюдралинское общество и отнести к Сентелекской волости.

В 1911 году на Алтае пронесся слух, что миссионеры, яко бы, намерены были наложить на бурханиста из из новокрещеных Кондратия Танашева епитимию и оставить его при монастыре до тех пор, пока он не обнаружит явных признаков чистосердечного раскаяния в своем уклонении в бурханизм. В уныние привел такой слух алтайских ярлыкчей, особенно и самого Танашева,— этот слух ослабил его престиж среди прежних почитателей. Но он сумел восстановить свой подорванный авторитет. Для этого он нарочито съездил в село Тюдралу.

В Тюдрале числилось 240 мужчин и 83 (?) женщин в 152 дворах, на 3599 десятинах. Был церковь и миссионерская школа-училище, в которой обучалось 25 детей, две мелочных лавки, общественный хлебозапасный магазин и ежегодно проводилась одна семидневная ярмарка.

К. Танашев пригласил господ дачников к себе в гости, в аил Кара-су. А когда приглашенные гости дали ему слово побывать у него, то он, собрав у калмыков 15 верховых лошадей, послал их в Тюдралу, чтобы гости приехали к нему на готовых лошадях. Сам приготовил для гостей арачку и заколол овечку. Гости приехали. Встречать их вышло около 20 человек калмыков во главе с К. Танашевым. В числе калмыков был и демичи зайсана 5-й Алтайской дючины Казакпай Мамаев, яростный бурханист, и у него на груди красовался должностной знак. Все калмыки были нарядные.

Гостей прибыло не 15 человек, как предполагал Танашев, а только 10. Началось угощение. Рекою полилась арачка, или, как ее называют господа дачники, «алтайское шампанское». Когда уже гости были навеселе, тогда смелый Танашев несколько раз подходил к одному молодому человеку из гг. дачников (молодой человек из. гор. Читы, служащий г. Второва, Павел Семенович Макаренко), и, указывая на него рукою, говорил своим калмыкам по-алтайски что-то горячо, но из сказанных слов г.г. дачники поняли одно слово, сказанное по-русски «адвокат». Гости побыли у Танашева до вечера, а потом на готовых лошадях возвратились в Тюдралу. Впоследствии выяснилось, что Танашев пустил по Алтаю славу, что благодаря заступничеству того адвоката, которого он угощал в присутствии демичи зайсана 5 алтайской дючины, Владыка вернул Танашева из Черного Ануя восвояси.

В 1912 году на въезде в село построена часовня.

В 1916 году в одноклассной тюдралинской школе обучалось 20 мальчиков и 10 девочек. Учителем числился Иоанн Каспийский, который окончил бийское катехизаторское училище.

Хозяйство в прошлом. В Тюдрале, алтайцы (калмыки), как и в других поселках, платили ясак в свои дючины, также и на содержание родовых управлений: киргизы никуда не платят; причисленные крестьяне платят казенные платежи за 18 душ, но к разверстке привлекают и непричисленных.

Порядок разверстки был следующий: в 1896 г. каждая голова крупного скота и десятина засеянного хлеба облагалась в размере 11 копеек; каждый марал—50 копейками; наконец, на каждого работника в возрасте от 16 до 50 лет было положено по 1 рублю.

Мирские повинности—содержание земской квартиры, ямской гоньбы, молитвенного дома и миссионерской школы и проч.—несут, как русские, так и инородцы, по разверстке сумм, приходящихся на долю тех и других, и производятся каждой стороной отдельно, независимо друг от друга. В 1896 году эти расходы определились следующими суммами: земская квартира—40 руб., ямская гоньба — 130 р., перевоз через р. Кумир—30 р., сельскому писарю русские 15 р. 50 коп., инородцы 90 рублей в год,

Целину пахали лет 6-7 подряд, оставляя после этого в залежь лет на пять. Под посев всех хлебов распахивали один раз. При двойной вспашке первый раз производили распашку в июне, второй— в августе или на следующий год весной, перед посевом. При одной вспашке—пары и залоги поднимались в июне, а жнивье—весной перед посевом, или осенью в августе. Боронили дважды – один раз летом, другой весной, после посева.

В Тюдрале были сроки, по истечении которых не распахиваемая земля могла быть занимаема всяким желающим. Таким сроком считались три года после снятия последнего хлеба. Участок считался в исключительном распоряжении захватившего его даже в том случае, если он оставался в течение нескольких лет не паханным.

Часть сенокосов искусственно орошались при помощи так называемых арыков, такие сенокосы находились в личном пользовании устроивших и поддерживающих арыки.

В Тюдрале, находящейся в лесной местности, под белком, сенокосы располагались большей частью в лесу, по узким речным долинам Сёмы, Сарыка и др. Травы здесь были худшего качества, чем в нижележащих безлесных долинах: «лёгкие пресные».

К числу угодий, относительно которых установливались какие-либо формы пользования, необходимо отнести и ближайшие к посёлкам выгоды, огораживаемые так называемыми пoскотинами. Разверсточной единицей служила «голова» крупного скота, на которую и определялось известное количество сажень городьбы и каждый хозяин загораживал и поддерживал городину, длина которой отвечала бы количеству голов крупного в его хозяйстве скота. В Тюдрале приходилось 4 погонных сажени городьбы на «голову».

У алтайцев (калмык) в открытых дворах держали только лошадей, весь же остальной скот – в крытых стайках и хлевах.

Доение продолжается до начала и даже половины октября, а в отдельных случаях и ноября месяца.

Киргизы в Тюдрале доят лошадей для приготовления кумыса: киргизы его готовят отчасти для себя, отчасти для приезжающих на Алтай больных лечиться, русские же исключительно для последних.

Из инвентаря жителей из 4 плугов 2 принадлежит алтайцам (калмыкам). Веют лопатами, но имелись 7 веялок, исключительно у крестьян или оседлых инородцев; тоже нужно сказать о молотилках.

Крестьянин Шестаков держал 4 взрослых марала – в том числе две матки – и один телёнок. Рога сдавал в Уймоне Ошлыкову, а также в Усть-Кане Мокину.

Неземледельческими промыслами заняты в Тюдрала 88,4% населения. Более всего пасек в районе было именно в Тюдрале.

После свержения самодержавия

14 октября 1919 года начальник войск сводного отряда полковник Хмелевский в приказе № 233 сообщал в Тюдралу командиру 2-й сотни казаков: «Положение создается серьезное из-за упорного движения красных, о чем вам известно от поручика Жучкина. Убедительно прошу вас передвинуть всю сотню в Усть-Кан и помочь моим хотя бы половиной, оставив другую половину в Усть-Кане или передвинув ее в Верхний Ябаган».

В списке расстрелянных бандитами Колчака в с. Тюдрале был отмечен тов. Головин.

В 1920 году уездный ревком получил распоряжение от Сибревкома об открытии в селе местного курорта.

В 1918-1923 годах была открыта кумысолечебница для больных туберкулезом.

В 1921 году зафиксирован факт открытия санатория на 30-35 чел.

В октябре 1923 года сообщается, что в д. Зыряновка, относящаяся к сельсовету д. Тюдрала, находится в 8 вёрстах и не каждая обида бедняка нанесённая кулачеством доходит до сведения Совета, а в большинстве случаев Сельсовет или совсем не знает об этом или узнаёт слишком поздно.

«В этой-то Зыряновке есть некто Зырянов Зотей, имеет кожевенный завод и хорошо оборудованное хозяйство. Можно, кажется, и самому жить и другим помогать, но Зотей Семёнович на этот счет совершенно другого мнения. Во время раздела сенокосных угодий Зотей Зырянов был или старшим по разделу этих угодий или членом комиссии, но тем или другим это не важно, а важно то, что Зотей Семенович постарался разделить хорошую травку кулачкам подобным себе и себя конечно не обделил, а бедноте какими-то судьбами достались самые плохие участки. По окончании раздела покосов Зотей Семёнович и ему подобные выпили изрядно, а пьяный кулак, что голодный волк, и эта пословица вполне оправдалась.

Когда беднота видя, что травы-то им не достались, пошли к Зотею Семеновичу просить травы, то Зырянов поднялся во весь свой богатырский рост и крикнул зычным голосом: «Все вы в моих руках и всё принадлежит мне, даже деревня названа по моей фамилии и если захочу - дам вам травы, а не захочу - не дам».

Нельзя ли его сократить немножко? Что думает на это счёт Тюдралинский Сельсовет.

26 июля 1924 году учителю-алтайцу Тюдралинской школы Осипу Демьяновичу Ялбачеву 64 года. «Тяжела и невыносима была в старый школе жизнь учителя. Поп, пристав любой полицейский мог помыкать, преследовать учителя, вмешиваться в школьную жизнь и т. д.

Только любовь и искреннее желание помочь своему народу дали сил т. Ялбачеву остаться на посту народного учителя, в продолжение чуть не полсотни лет.

Годы Революции были годами лишений для всего учительства, большинство малодушествовало бросало свои школы и уходило на более обеспеченные места. Т. Ялбачев один из немногих остался учителем, служил не получая никакого вознаграждения, почти нищенствовал—так велика была его вера в свое дело и любовь к нему.

Сейчас он на учительских курсах вгрызается в новые для него политэкономию и Ленинизм. Просиживает часами за учебником политграмоты Бердникова и Светлова. «Старая библия,- заявляет он,- давно сдана в архив, надо как следует изучить новую».

Он стар и сед, но по-прежнему, не уходит, не бросает своего поста».

В 1925-1926 годах комсомольцы тюдралинской ячейки нашли 30 лошадей и 25 коров, укрытых баем Казанцевым Наркисом.

21 июля 1926 года в селе Тюдрале проведён конкурс молочности скота.

31 июля «в Тюдралинском сельсовете делопроизводство поставлено надлежащим образом. Книги протоколов здесь в порядке. Решения сельсовета пишутся полнее, чем в других сельсоветах. Переписка разнесена по соответствующим делам. Просроченных дел нет. И если вы захотите получить справку, то получите ее вполне своевременно».

Летом 1926 года в селе работали детские ясли.

4 декабря 1926 года состоялось общее годовое собрание членов-пайщиков маслодельной артели, на котором правление отчитывалось перед пайщиками за истекший 1925-1926 хозяйственный год.

«Работа артели весьма скромна. Так, переработано молока 4011 пудов, выработано масла 194 пудов при среднем выходе 20 пудов 24 фунтов, продукция (масло) сбывается через свой Союз лишь на 50% — остальная часть прошла через госорганы и частников. Артельщики получили за молоко на руки 38,2 коп.

Неудовлетворительность работы маслоартели объясняется, главным образом, дальностью расстояния от рынка сбыта (Бийск, Улала— 250 в.): масло, пройдя такой путь, значительно теряет в качестве и, следовательно, понижается в цене.

Вторая причина—это малая производительность—4-5 тысяч пудов за сезон,—хотя село при дружной сдаче могло дать 8-9 тысяч пудов, но крестьяне воздерживаются сдавать за такую низкую цену.

Обсудив вопрос о будущей работе, собрание постановило перейти с маслоделия на сыроварение. Для постройки сырзавода поручено правлению просить ссуду в селькредите до 3000 руб. К постройке приступить немедленно. В помощь правлению избрана строительная комиссия из пяти граждан. Постройку решено закончить к 1 мая 1927 г.».

6 февраля 1927 года на постройку сырозавода правлением, был исходатайствован долгосрочный кредит в сумме 2000 рублей. Сельское общество пошло с радостью навстречу и отпустило бесплатно лес. Началась заготовка леса членами-пайщиками за плату, допущены к заготовке и непайщики, с условием вступить в члены. Паевой и членский взнос с них удержан из зарплаты.

В 1927 году Тюдрала — «один из наиболее посещаемых дачниками уголков Алтая, находящийся в 260 км от Бийска и в 202 км от быстрого Истока (пристань на Оби).

Постройки селения разбросаны на протяжении почти километра вдоль левого берега р. Чарыша в довольно покатой долине с уклоном в сторону реки. За рекой тянутся почти совершенно безлесные горы с крутыми склонами. Прямо против деревни, высится «Острая» гора или Шивей. С южной стороны деревни протянулся высокий горный кряж, поросший в нижних своих частях лиственницей и выше пихтой и кедром. Но его гребень выходит уже за пределы лесной растительности. Довольно значительные пятна снега лежат там все лето, питая несколько речек, скатывающихся со склонов хребта в Чарыш. Таковы: Кайсын, Бичей, Кедровка, Яргол. Из них Кедровка выходит из узкого ущелья против самой деревни. Она разбирается арыками (поливные каналы), проведенными на пашни и в огороды тюдралинцев. Из-за этих арыков в деревне даже и в сухое время года грязновато».

12 февраля 1927 года подведены частичные итоги предвыборной в Усть-Канском аймаке. Бедняцкие собрания прошло активно. В Тюдрале участвовало 52%, всего состава бедноты. На предвыборных собраниях участия населения Тюдралинский сельсовет дал 26%, женщины — 44.1%. На выборы пришли в Тюдрале 67% населения.

1 июня 1927 года пущён сырозавод.

В 1928 году комсомольцы тюдралинской ячейки обнаружили 80 лошадей и 25 коров, укрытых от обложения баем Наркисом Казанцевым.

Во многих колхозах комсомольцы выступали инициаторами соревнования за выполнение и перевыполнение норм выработки. За ударную работу на сеноуборке комсомольской ячейке Тюдралы было вручено переходящее Красное знамя.

В конце 1929 - первой трети 1930 года в с. Тюдрала после закрытия церкви «зашли в последнюю и всем «богам», - «боженятам», выкололи глаза. Всю церковную утварь забрали, церковные ризы, рясы и разные халаты продаются через общества потребителей, - член партии Р. сшил себе из ризы френч, а другой коммунист Б. сшил брюки».

9 марта 1930 году в Усть-Канский аймачный партийный комитет подал заявление коммунист П. Р. Гулюк с просьбой об освобождении его от должности председателя Тюдралинской коммуны. В заявлении говорится: «Я приступил к организации и проведению сплошной коллективизации и, основываясь на словах Сталина, что надежда на самотек есть мертвое дело, я понял это так: одним агитационным методом сплошной коллективизации не провести, а необходимо принимать законный метод экономического воздействия.

Но, ввиду слабой массовой работы и отсутствия сил, этот метод оказался преобладающим, в результате чего коллективизация четырех сельсоветов закончена и, по-моему, необходимо, не ослабляя экономических возможностей воздействия, укреплять воспитательную работу, ибо только таким методом можно закрепить достижение в коллективизации».

Он твердо был убежден в том, что сначала нужно методом командования, экономического воздействия вовлечь крестьян-середняков в колхозы, а потом уж убеждать их в преимуществах крупного коллективного хозяйства. Именно этим объясняется большое количество ошибок, допущенных при проведении коллективизации.

В 1931 году массовое строительство колхозно-товарных ферм и совхозов ставит по-новому задачи комсомола в животноводстве. На фронте кормозаготовок комсомол одерживает новые решающие победы. Комсомольско-молодежная бригада тюдралинской ячейки комсомола награждается переходящим Красным знаменем. Вот только радиоустановка в Тюдрале молчит из—за отсутствия питания.

В марте 1932 года отмечается, что на тюдралинском участке план по лесозаготовкам выполнен на 85%. При проведении лесозаготовок ряд сельсоветов допустил перегибы, давал твёрдые задания активным партизанам, в то время, когда настоящие кулаки ускользали.

1 июня 1932 года в Тюдралинском сельсовете Усть-Канского аймака празднование 10-летия Ойротии отметили ударным штурмом сплава леса. Рабочие учлеспромхоза коммунисты, комсомольцы, колхозники и весь актив села, вышли на работу.

Соцсоревнованием, ударной работой путем бригадного метода добилась огромных успехов. К 5 июня было сброшено 6000 кубометров древесины в реку Чарыш и на 80%. сплавлено до устья Кумира.

Празднование 10-летия Ойротии было проведено 5 июня победой на фронте лесосплава. Премировала за ударную работу 5 сплавных бригад, которые возглавили бригадиры: Харлов, Зырянов, Кокорин, Русанов, Чернов в рабочих: Щедров, Барецков. После митинга была поставлена живая газета, так рабочие отметили 10 годовщину 10-летия Ойротии.

15 июля 1932 году лучшая Тюдралинская изба-читальня в Усть-Канском аймаке по-боевому провела рейд за культуру, за грамоту, по-большевитски. Изба-читальня боролась за 6 условий тов. Сталина, за успехи 3-й большевистской весны, за мобилизацию средств и т. д.

26 ноября 1932 года отмечается, что в колхозе «Горный партизан» Тюдралинского с-совета в течении одного года сменилось пять председателей правления: Усов Емельян, Кошельков Василий, Арцабасов Илья, Митин Иван, Сметанин Егор. Ни одному из этих председателей при снятии не было произведено ревизии, несмотря на то, что сомнения в правильности ведения ими дел есть большие, т.к. все эти пять председателей пьянствовали.

20 октября 1934 года школа в Алтайской Тюдрале Усть-Канского аймака развивает свое собственное хозяйство. В этом году она имела скота: телка 1, торбоков 2, овец 1, куриц 7 штук. Имела посев ячменя 1,5 га и картофеля 0,16 га. Школа ставит своей задачей дальнейшее развитие школьного хозяйства, сохранение и развитие поголовья скота и вызывает на социалистическое соревнование остальные школы аймака.

В 1934 году тюдралинский колхоз «Ойрот дел» выдвинул хороших ликвидаторов для обучения неграмотных колхозников. Всего учатся 21 человек: 10 мужчин и 11 женщин. Кроме того обучаются 5 человек малограмотных.

В мае 1935 году в селе Тюдрала Усть-Канского аймака бывший единоличник Сабаков долго упрямился и не вступал в колхоз, но при обсуждении нового Устава, в корне изменив свое решение, заявил: «Я твердо убежден, что новый Устав обеспечит зажиточную жизнь колхозникам, и прошу принять меня в колхоз».

1 декабря 1936 года в результате стахановского месячника на маслосырозаводах области тюдралинский маслозавод выполнил план стахановского месячника - на 140 процентов.

В 1937 году по р. Ерголу, левому притоку Чарыша, в 4 км от села Тюдрала отмечено месторождение горного хрусталя.

На 1 января 1938 года колхоз «Борцы Алтая» Тюдралинского сельсовета Усть-Канского аймака насчитывает 62 двора, площадь зерновых посевов –202 га, поголовье: КРС – 414, свиней – 41, овец и коз 657, лошадей – 155, денежный доход 47.731 рублей, стоимость ОСП – 81.490 рублей;

К концу 1930 года насчитывалось ряд ударных бригад из комсомольцев и колхозной молодёжи в Тюдрале.

19 декабря 1944 года положении в Усть-Кане следует сказать, что оно больше, чем угрожающее. В колхозах тюдралинского сельсовета весь хлеб с семенных участков остался в суслонах и валках, занесённый снегом.

29 ноября 1946 года среди маслоделов замечательных успехов добился коллектив Тюдралинского маслозавода, выполнивший годовое задание по выработке масла на 112 процентов.

В начале 50-х годов в селе Тюдрала построен фельдшерский пункт.

За первое полугодие 1951 года было полностью заменено оборудование на Тюдралинском маслосырзаводе.

16 января 1952 года в школе передового опыта Усть-Канский райсырпром был представлен Тюдралинским в сыроваренным заводом. Он экспонировал высшие сорта советского сыра и масла.

Выделяется работа стахановки мастера-маслодела тов. Байкаловой на Тюдралинского сырзавода. 95 процентов сливочного масла, изготовленного Байкаловой, принято высшим сортом, в том числе 75 процентов сортом «Экстра».

В 1961 года среди находок близ села Тюдрала отмечена интересная охотничья сцена, которая высечена на скале.

В 1964 году отмечено, что «уже не первый год коммунисты Тюдралинской фермы, на которой сосредоточено почти все поголовье овец совхоза, говорят о необходимости иметь комплексные чабанские бригады. Выгодность такой организации труда доказана многими коллективами. Создание бригад позволяет высвободить большое количество рабочих рук, полнее использовать луга и пастбища, ведет к повышению производительности труда, намного удешевляет продукцию. На ферме немало чабанов, которые хоть сегодня готовы войти а укрупненные коллективы.

А вот руководители хозяйства боятся ответственности (вдруг не получится) и всячески препятствуют внедрению нового. Управляющий фермой т. Халуев, категорически отвергая бригады, предлагает другой путь «интенсификации», по его словам. Он считает целесообразным... сократить на ферме поголовье овец. Иными словами, не увеличить нагрузку, как предлагают это сами чабаны, а наоборот — уменьшить».

29 марта 1988 года в Горно-Алтайской области «хорошо известны успехи коллектива совхоза «Талицкий» в производстве сельскохозяйственной продукции и в преобразовании своих сел — Усть-Кумира, Талицы, Тюдралы. Живут здесь русские, алтайцы, казахи, литовцы, украинцы, белорусы одной дружной семьей. Трудовой и социальной активности сельчан во многом способствуют встречи с передовиками производства, ветеранами партии, войны и труда, торжественные ритуалы посвящения в рабочие, проводов в армию, бракосочетаний, различные культурные и спортивно-массовые мероприятия».

© Материал подготовил Е. Гаврилов. 23 августа 2013 года с дополнениями от 21 апреля 2017 года. Ссылка на сайт обязательна!

Источники