Добшик Никита. Путь к счастью
- Информация о материале
За приплюснутым окном избенки, сиротливо приютившейся па окраине села, качаются голые ветки молодого клена. По небу плывут черные лохматые тучи. Моросит мелкий дождь.
В избе темно и душно. Твой старший брат Максимка, которому пошел шестой год, прижался в темном углу и грязными кулачонками размазывает слезы. Ты же сидишь на коленях у старухи и не понимаешь, что произошло, почему в вашу хибарку в такой ненастный день пришло столько народу, почему все стоят, опустив голову, тихо всхлипывают.
Но довелось твоему отцу, бедному белорусскому мужику, ни услышать твоего первого слова, ни испытать того счастья, за которым он, преследуемый голодом, пришел сюда, на Алтай, за тысячи верст. Это счастье, о котором мечтал отец и миллионы таких же, как он, обездоленных крестьян, пришло значительно позже — в октябре 1917 года, когда тебе пошел седьмой год...
Годы мальчишества прошли. И вот ты уже стоишь перед Николаем Алексеевичем Курнасенко, небольшим, но шустрым мужичком, с открытым лицом и ясными глазами.
— Опять пришел? — сердито спрашивает Николай Алексеевич.
— Опять, — не поднимая глаз, отвечаешь ты.
— Сколько раз твердить тебе, — говорит заведующий мастерской Курнасенко, — что трактор не кузнечный молот. Чтобы водить этого красавца, — кивнул на новенький трактор, пахнущий заводской краской, — учиться надо.
Ты тогда обиделся, но зря. Когда создали первые курсы трактористов и начали подбирать людей, а желающих было много, Курнасенко зашел к директору МТС и сказал:
— Есть у меня один парень на примете.
Окончив курсы и проработав несколько лет трактористом, ты заявил о новом желании стать за штурвал комбайна. И тот же Николай Алексеевич опять сказал;
— Комбайн не трактор. Учиться надо.
Это стал понимать ты и сам. Ведь весь твой багаж был — два класса приходской школы. Поэтому, когда объявили об очередном наборе в Славгородскую школу комбайнеров, ты первый поднял руку и, к удивлению всех, окончил ее с отличием.
В 1937 году появилась первая газетная заметка, в которой коротко сообщалось, что ты за 16 рабочих дней комбайном «Коммунар» убрал 440 гектаров. Это был первый рекорд и начало твоей славы.
В 1938 году ты делаешь первую попытку спаривания двух «Коммунаров» и добиваешься неслыханной выработки — 1.840 гектаров, а уже в следующем году — 2.500, потом — 2.700, потом... Война...
Над безлюдной степью кровавой полосой горел закат. Казалось, и сюда, в далекую и необозримую ширь Алтая, докатывался отблеск битвы с врагом, грохотавший далеко па западе. Когда ты собрался в добровольцы, тебе сказали:
— Воюй здесь. Фронту хлеб нужен.
Ты не слышал, как рвутся артиллерийские снаряды, не видел, как падают люди, но ты видел другое. И это тоже был подвиг.
...Круг. Еще круг. Идут двенадцатые сутки беспрерывной работы. Скошено уже более тысячи гектаров. Ты прилег на копну свежей соломы и сквозь сон слышишь разговор своих помощниц — Оли Кравчуковой и Ани Бырдиной. Одна из них смотрит на свои натруженные руки, унизанные кровяными мозолями, и тяжело вздыхает.
— Спать хочется.
— Иди холоднячком умойся... — Короткое молчание. Потом снова голоса;
— Что твой пишет?
— Ничего. А твой?
— Тоже. Некогда, бои идут.
...Круг, еще круг. 2.124 гектара за сезон есть. И первая награда — орден Ленина. И разгром немцев под Москвой.
В середине декабря 1943 года ты едешь на фронт как делегат от трудящихся Алтая в 56 гвардейскую дивизию. Пока поезд сшивал версту за верстой, готовил себе речь, с которой собирался выступить перед бойцами. Но произнести ее не удалось — так сложилась боевая обстановка. Но ты все же здорово сказал солдатам, идущим в наступление:
— Вы, ребята, бейте его, проклятого, а мы уж не подведем вас в тылу...
Тут же видел, как люди, идя в бой, вступали в партию, и читал их короткие заявления: «Если погибну, считайте меня коммунистом...»
После возвращения с фронта ты нашел замполита МТС Загорулько и, подавая ему небольшой свернутый листок, сказал;
— Вот мое заявление. Хочу быть коммунистом.
Воспоминания твои оборвались, когда сосед—секретарь райкома партии толкнул тебя в бок и шепотом сказал:
— Идите на трибуну. Вас ждет член правительства.
Когда на твоей широкой груди засияла Золотая звезда, ты, степной богатырь, заплакал, как маленький ребенок, но это были слезы счастья.
Никогда не забудешь Большой Кремлевский дворец, где ты был в качестве делегата XXI съезда партии. С затаенным дыханием слушал доклад...
Когда ...сказали, что советский народ в ходе социалистического строительства проявил чудеса трудового героизма и что не может быть сомнения в том, что семилетний план вызовет к жизни новую волну энтузиазма, породит новью формы всенародного социалистического соревнования, ты в тот же день написал домой письмо; «Рановато мне еще в пенсионеры.
Потружусь-ка я еще годов десяток».
В одном из перерывов между заседаниями съезда ты зашел в рабочий кабинет Владимира Ильича Ленина. Стоял и поражался скромностью и простотой величайшего в мире человека, портрет которого принес когда-то домой под холщовой рубахой и повесил там, где только вчера висела икона божьей матери. И снова вспомнил, каким ты был и каким стал.
Вот оно, босоногое детство, и последний кусок хлеба, добытый больными руками матери...
Вот ты делаешь первую борозду и размашистой походкой идешь домой, приветливо улыбаясь односельчанам...
Вот ты стоишь перед строгими лицами своих товарищей и, волнуясь, как школьник на экзаменах, рассказываешь, почему решил стать коммунистом...
Вот он, и знаменитый Семен Пятница. Когда ты только познавал секреты высокой выработки, о нем уже писали в газетах как о лучшем комбайнере Кулунды.
Вот он, 1954 год, и знакомые лица П. Н. Ангелиной, Г. Е. Буркацкой, Ф. М. Гринько, П. А. Малининой и других мастеров земледелия, с которыми пришлось встретиться на Всесоюзном совещании работников МТС. Потом целина...
Вот и твои сыновья Николай, Виктор, Григорий, Анатолий, Федор и их заботливая мать, а твоя подруга жизни, Татьяна Дмитриевна, с которыми ты провел не одну «семейную» уборку.
Правда, никто из твоих орлят, как их ласково называет бабушка Агафья Кузьминична, не полетел по следу отца, но все они ловкие и умелые, все они, как и ты, любят землю.
Николай, например, окончил сельскохозяйственный институт и стал главным агрономом крупного совхоза. Виктор тоже учится в институте и готовится стать зоотехником, Анатолий захотел быть строителем, Федор — экономистом, Григорий пока служит в армии.
Вот и те 50 тысяч гектаров, убранных тобой, и 4.800.000 пудов намолоченного хлеба, за которые ты удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.
Это Ленин и его партия сделали тебя, дорогой Никита Григорьевич Добшик, человеком, строителем и созидателем, открыли путь к счастью, о котором мечтало человечество.
С. МИЛЯЕВ. с. Петухи, Кулундинский район.
Алтайская правда, 1963 г.
