Пятница Семён. Работающий при коммунизме
- Информация о материале
ОТЕЦ И ДЕТИ
На Востоке говорят: познакомился с сыном — узнал и отца. Это вспомнилось при встрече с Петром Пятницей.
Собственно, назвать себя совсем незнакомым с его отцом было, пожалуй, нельзя. О Семене Ефимовиче Пятнице постоянно писала наша газета, да и центральные тоже. Его имя упоминалось в учебниках. Ему посвящали свои очерки маститые столичные журналисты и писатели. Но такое уж тогда было время (шло начало пятидесятых), что в основном «художественно» живо писали об усовершенствованиях Пятницы в комбайне. А каков он есть человек — Пятница — чем живет, откуда в нем такие богатырские силы и размах, детей какими растит, наконец, — это почему-то мало кого интересовало. И только встреча с Петром Семеновичем заставила меня взглянуть на его отца с какого-то другого угла зрения.
Шли первые дни после исторического сентябрьского Пленума ЦК. Еще впереди был тот великий целинный поход, который разбудил вековые степи весной 1954-го. Петра Пятницу после окончания Алтайского института сельхозмашиностроения оставили на кафедре. И работа была интересной, и квартиру получил. Но все, что казалось таким интересным, увлекательным, вот так вот вдруг потеряло многие свои краски, когда развернул газеты с материалами Пленума. И такое было чувство, что от имени партии с ним говорит его отец, старый коммунист Семен Пятница. Ведь именно о таком вот перевороте в сельском хозяйстве всегда мечтал отец, сколько раз делился об этом с сыном.
— Ну, прямо батины мысли, — вырвалось у Петра. — Читай. — протянул он газету жене. А та уже все поняла. Жалко было, конечно, только что устроенного уюта, но...
А дня через два заявился отец. Глянул так это хитренько и вроде как между прочий спросил;
— Слыхали? Городские в село едут работать.
Проверяет отец. Только чего проверять — будто не знает, что по-другому его сын поступить и не мог бы.
Комиссия удовлетворила просьбу Петра Пятницы послать его на работу в село. Вот тогда мы и встретились. И в рассказах Петра передо мной вставал не только тот, уже сложившийся по газетам образ Пятницы-труженика, но и удивительного в своей душевной щедрости человека и даже, не побоюсь этого слова. — педагога.
...Довелось прочитать недавно статью одного журналиста. Категорически требует человек отойти от кажущегося ему штампом показа семьи, в которой у детей профессия родителей. Напутал здесь что-то товарищ, не отличил типичного от штампа. Ведь на самом деле, у нас много таких семей. И много их отнюдь не случайно.
Да вот вернемся к Пятницам. Работал отец так, что любые эпитеты в превосходной степени подбирай. Но, к сожалению, не все дети тех, у кого каждый день — по две нормы, идут по их стопам. Значит, сумел показать Пятница что-то такое в своем труде и жизни, что детям просто не стала мыслиться жизнь без поля. В этом, видно, и была его стержневая педагогическая линия, которую ни в какие формулы и каноны для подражания не уложишь. Наверно, особенно великой любовью надо любить свое дело, и она, эта любовь, перейдет к детям. А увлеченных своим делом у нас множество, так уж мы устроены, потому и стали типичными семьи, где наследуют и профессию, и славу родителей. Вот почему типична и та сцена, которая была в 1957 году. Семен Ефимович получал третий орден Ленина. Он вышел на трибуну. Волновался и был краток. Сказал:
— Благодарю партию и правительство. Горжусь, что вместе со мной награждены орденами и два моих сына — Петр и Степан.
Не знал только комбайнер, что уже вышел в свет еще один Указ, по которому были отмечены и трудовые подвиги еще двух молодых хлеборобов — Ивана и Василия Пятниц. Все пошли в отца! По его пути, но с новой славой, собственной, своей.
Сейчас Петр и Степан стали директорами совхозов, Иван — агрономом, а Василий ещё учится. Где? Вопрос, пожалуй, праздный—в сельскохозяйственном институте. И это не тот студент, который поле и технику изучает по макетам. 15 тысяч гектаров, хлеб с которых он скосил. украшают его не меньше, чем заслуженные им четыре правительственные награды. И после окончания института — это его твердое решение — опять в Кулунду, продолжать семейную традицию.
КАК НАЧИНАЛАСЬ ТРАДИЦИЯ
Всякий по-разному окончательно утверждает свой путь в жизни. Иной и по интересному делу работает, а душа жаждет чего-то необыкновенного. Есть силы, есть хорошее желание быть еще полезнее.
С юности Пятницу потянуло «к железу». Этого «в крови», конечно, не было. Его семья, прибывшая на Алтай с Украины еще задолго до Октября, знала только деревянную соху. Но пришло новое время. И знаменем его стала техническая революция.
На селе тогда главным механизатором был кузнец — он тебе и ремонтная мастерская, и инженер, и механик. Все в одном лице. Еще в двадцатых годах подружился Пятница с деревенским ковалем Личманом. Тот с охотой взялся обучить смышленого парня своему делу.
Пятница стал кузнецом в коммуне «Красный Октябрь», которая организовалась в селе Попасном. Теперь он мог проникнуть в душу металла, узнать его свойстве. Стал отличным мастером. Но это уже не устраивало коваля. Подходило время большой техники. В газетах читал про чудо-машины. Самому захотелось строить их. И сделал ведь: ветряк-самоход. Все это, наверное, и была подготовка к тому шагу, который оставался до настоящей профессии.
А тут уже и тракторы появились, потом комбайны. Это тебе не ветряк-самоход. Коваль накупил кучу литературы, читал, а выкраивались свободные минуты — бежал в поле на «производственную практику». Комбайнеры тогда были не то, что нынче: технической широты им явно недоставало. И кузнец часто помогал то молотилку отрегулировать, то жатку отладить. Машина становилась все ближе, все знакомее. А с этим приходило и чувство обиды за нее: Афанасий Щекотов, один из лучших комбайнеров МТС, убирал за день до 10 гектаров. Отличная выработка, говорят. Да разве столько может дать эта замечательная машина! Он бы, Пятница, показал ее возможности, и теперь знает как, да нет диплома, не допустят его к комбайну. А надо — вон они, женщины, на соседней полосе от зари до зари спин не разгибают, и хлеб уже вот-вот осыпаться будет.
— Слушай, Афанасий, — решительно приступил кузнец к Щекотову, - давай попробуем за день убрать пятьдесят гектаров.
Тот в ответ только рассмеялся. Нет, он уже с уважением относился и к знаниям, и к мастерству кузнеца, но... 50 гектаров — это что-то вроде сказки для взрослых.
— Ты не смейся, давай пробовать. Давай. Афанасий!
Правильным мужиком был Щекотов — сердцем понял, откуда эта необычная просьба нового друга. И классный комбайнер добровольно встал под команду деревенского коваля. А у того уже на все был свой план.
— Весь уход и заправку сделаем с вечера, — распорядился Пятница.
— Это лодыри придумали, что утро мудренее.
...Не спалось. Звезды, и те сегодня перемигивались как-то уж особенно тревожно. Жаркий ветер тянул с Казахстана, шумел в колосьях, не давал сосредоточиться. Перестал бы уж поскорее... Нет, погоди! Пятница даже привскочил. Как и это еще в голову не пришло раньше. Сухой ветер-то! Косить можно!
Сходил на полосу. Можно косить!
— Афанасий, вставай!
— Да рано еще. Сыро.
— А уговор? Я сегодня командую.
К полудню скосили 35 гектаров. Обедали на ходу. Еще 8 гектаров. А солнце все высоко.
— Ну как, можно за день дать пятьдесят? — спросил Пятница. Не дожидаясь ответа, спрыгнул на ершистую стерню, приветливо махнул рукой и зашагал к кузне. На душе было и легко, и грустно. Вернуться бы назад насовсем...
Зимой соседи-механизаторы готовились к сдаче техминимума. Напросился в компанию. А летом явился к директору МТС. Тот свое — о дипломе...
— А вы сделайте экзамен.
Пятница получил машину. В первый сезон, в 36-м, скосил пшеницу на 800 гектарах, в следующий — 1.177. Потом потребовал сцеп. В самые трудные военные годы стоял вровень с героями фронта. 1942-й — — 3.368 гектаров, 1943-й — 3.583, 1944-й - 3.762.
Так начиналась традиция — в поте, в труде, в постоянном совершенствовании и комбайна, и технологии, и самих людей.
«ИДЕМ ЗА РОСОЙ»
Конструктор оторвался от подсчетов. Как бы хотелось, чтобы его новое детище было еще мощнее. Нет, все подсчитано точно, учтены все возможности. Металл больше не даст.
А человек? В далеком алтайском селе комбайнер Семен Пятница получил новую машину. Посмотрел документацию, облазил все узлы, ощупал каждый винтик. Хороший комбайн. А производительность маловата. Не подходит производительность для кулундинских просторов, не успеть вовремя убрать хлеб. Значит, и технология уборки нужна своя, и присмотреться к машине нужно.
— Мы идем за росой, — высказал однажды Пятница первый пункт своей технологии. У него их немало, и ещё своих, собственных, практикой подсказанных. И не только своих, знатный комбайнер ничего нового не пропускал. А все вместе и складывалось в рекорды. Вот почитайте хотя бы эти краткие отрывки из дневника Петра Пятницы, когда он еще работал вместе с отцом.
«15 июля. Снова в родной Буденовской МТС. Побывал на полях.
Хлеба отличные. Пшеница высокая, густая, колосистая. Осилить три с половиной тысячи гектаров таких посевов — не шуточное дело.
Отец успел уже отремонтировать оба комбайна. Есть новшества. Много. На обоих комбайнах установлены электрические лампы. Сразу видно, что отец собирается работать круглые сутки.
16 июля. Отец долго обдумывал организацию труда в агрегате. График смен, обеденных перерывов — все он хочет перестроить по-новому.
17—20 июля. Нам прислали два новых трактора.
— Немедленно обкатайте машины, — сказал отец.
Мы выехали на вспашку паров. Теперь можно без опасений подводить тракторы под комбайны.
25 июля. Вчера отец объехал поля. Он искал созревшие участки. Нашел.
— Петр, — сказал мне, — поручаю тебе приработать агрегат на стационаре.
Начали молотьбу. Обнаружили под комбайном горку зерна. Сразу устранили неисправность. А если бы комбайны прирабатывали на полосе, как это делают многие комбайнеры, рассыпанное зерно осталось бы незамеченным. Пуды в сутки.
5 августа. Отыскиваем зрелые участки. Частые переезды мешают взять высокий темп работы, и все же отец сумел извлечь из них огромную пользу. За это время колхозники, закрепленные за комбайнами, прошли хорошую выучку. Каждое утро на производственных совещаниях разбирались ошибки отдельных работников.
Соломокопнильщицы сбрасывали копны неровными рядами. Отец научил девушек ставить копны «по бороздке».
10 августа. Вместо 18 гектаров по норме даем до 80. Но отец требует от нас еще лучшей работы. Он прав. Введенная им новая организация труда позволяет добиться большего. Комбайны у нас работают по 22 часа в сутки.
18 августа. Убрана первая тысяча
гектаров. Кроме меня, на это никто, кажется, не обратил внимания. Праздника на тысячном гектаре, как в прошлом году, не было. Тысяча гектаров для наших людей уже не диво.
21 августа. По совету отца на густых хлебах комбайны расцепили. Выработка растет.
27 августа. За последние три дня выработка росла так: 115, 120, 135 гектаров в сутки»
А за сезон было 4.572 гектара, остается добавить к дневнику, который даже и в скупых выдержках дает яркую картину будней агрегата Пятницы, забот его командира, иногда, может быть, и кажущихся поначалу мелкими, а приводящих к большим результатам. С той поры прошло немало лет, но и сейчас еще комбайнеры могут поучиться многому из того опыта Пятницы.
В 2013-м ГОДУ
Пятница приглушил мотор и привычно, как делал тысячи раз, стал спускаться с капитанского мостика Но сегодня все было необычно. Он сходил на землю, как, наверное, возвращаются к ней космонавты: усталый, взволнованный и счастливый. Да ведь и он сегодня достиг космической цифры. Если вытянуть в прямую линяю путь, пройденный его машинами, как раз хватит на два космических витка «вокруг шарика». Больше 60 тысяч гектаров хлебов скошено за четверть века. 60 тысяч — к собственному шестидесятилетию. И хоть подарков в этот день было множество, самый драгоценным был тот, что сотворен собственными ругами. На календаре значился 1962 год. Но последний свой гектар Семен Ефимович скосил уже в счет коммунизма — за 2013 год...
— Как вам живется при коммунизме, Семен Ефимович?
А живет он все так же, интересно и красиво, потому что — в труде. Другой, подойдя только пенсионный возраст, на печку «отдыхать». И уж никаким трактором его оттуда не стянешь. А Пятница сам тракторы к жизни возвращает. Он сейчас инспектором в «Сельхозтехнике». До чего же пригодился здесь его опыт. Ни один непорядок не ускользнет от его глаза.
Едет как-то полевой дорогой. Видит — стоят человек восемь механизаторов, затылки скребут. Вышел из машины. Те сразу на него: бездельники-де сидят у вас в «Сельхозтехнике», тракторы плохо готовят. Вот стоит, хоть сейчас на «капиталку».
Возражать Пятница не стал, а полез в машину. Ну нет, до «капиталки» ей еще далеко. А вот масла в ней не было. Тракторист получил хороший урок, а заодно и штраф — наблюдай за машиной, как положено.
...Большой путь за плечами у знатного механизатора — был и токарем, и медником, и кузнецом, и комбайнером, и бригадиром. Не все давалось гладко, как сейчас кажется по его рассказам. И к комбайну он пришел через огромные трудности — в МТС не отпускало правление колхоза, а МТС не брала без диплома, и линию свою в педагогике выдержать было нелегко — много их, детей, у Семёна Ефимовича, всех «в люди» вывел. А целина?
- Первые сединки тогда и появились, — признается сейчас Пятница. Всякие парни подобрались в бригаде. И прошлое кое у кого не блистало безупречностью, и землю они не знали. Тоже надо было с ними быть педагогом, тоже выводить «в люди». Сейчас некоторые из них выросли до руководителей, партийных вожаков. Мало ли на всё это положено сил и нервов?
...Всесоюзной славой овеяны дела знатного комбайнера. И она не стареет, как не стареет ни сам, могучий, кряжистый человечище, Человек, работающий в коммунизме.
Г. Осипов. Кулундинское управление.
Алтайская правда, 1964 г.
Перевёл в текстовой формат Е.Гаврилов, 12 августа 2015 года.
