Фёдор Храмцов: «Раньше хоть восьмого, хоть десятого ставь!»...
- Информация о материале
Родился 2 февраля 1942 г. в с. Лазо, Дальний Восток.
До армии играл в волейбол. В ноябре 1962-го оказался в Забайкалье, в ракетных частях. Условий для игры в волейбол не было, перешёл в борьбу.
Выиграл первенство части, округа. Тренер Забайкальского СКА. Взяли в сборную. На чемпионате Вооруженных Сил СССР в 1964 году он занимает третье место и становится мастером спорта.
В 1965-м демобилизовался и вернулся в Барнаул. В один из вечеров он и появился в зале борьбы ДСО «Труд». Пять раз Федор становился вторым призером на чемпионатах РСФСР. В 1971 году был на спартакиаде народов РСФСР третьим.
В 1968-м в Куйбышеве, на чемпионате СССР, выступая в весе свыше 97 кг, занял четвертое место. За стабильные выступления на борцовских коврах России Федор был включен первым номером в команду РСФСР для участия в командном чемпионате СССР, проводившемся в Ташкенте. По прогнозам команде России отводилось третье место, вслед за сборными Грузии и Украины.
В 1970-м участвует в крупном международном турнире в ГДР, посвященном памяти борца-антифашиста Вернера Зеленбиндера, где занимает первое место. Ему присваивается звание мастера спорта СССР международного класса.
В середине 70-х Федор Храмцов закончил выступления на борцовском ковре и перешел на тренерскую работу. Был старшим тренером краевой ДСШ, а после ухода из жизни А. А. Кишицкого стал старшим тренером школы высшего спортивного мастерства.
За успешные выступления алтайских борцов в составе сборной команды России на международных соревнованиях ему присвоено почетное звание «Заслуженный тренер РСФСР».
Фёдора Степановича на стало 2 августа 2014 года. Это было для всех спортсменов Алтая просто потрясением. В это никто не мог поверить. Он был полон сил и энергии…
НАШЕ ИНТЕРВЬЮ.
Евгений Гаврилов: – Фёдор Степанович, путь ваш в борьбу проходил через волейбол. Как вы стали волейболистом? Почему волейбол не получил развития, ведь у вас были там определённые успехи?
Фёдор Храмцов: – В волейбол играл в школе. Да тогда в каждом дворе играли. Как я пришёл в волейбол – почти не помню. Просто играл в него на пляже. Там и познакомился с игроками из барнаульского «Спартака», который тренировал тогда Василий Осипович Герасименко. Я был высокого роста. Они меня заприметили и пригласили в секцию. Играл потом в волейбол за сборную края, 1961-1962 гг., перед армией. А потом ушёл в армию. О борьбе тогда вообще ничего не знал.
Когда пришёл в армию, то у нас была большая часть – 4000 народу, и приходилось выступать дивизион на дивизион. Сначала рота на роту. Нужны были представители в борьбу, а я по весу подходил, был тогда 96 кг. Выиграл дивизию, часть. А потом, когда мы уже начали готовиться к первенству округа, к моим тренировкам подключился Зеленин. Это был маститый перворазрядник. Мы с ним как-то сошлись и на протяжении года прослужили вместе. Он меня наставлял, показывал приёмы.
Послали меня на округ - выиграл. Взяли в сборную округа. Там уже был Илья Романович Фурунджиев. С этого всё и пошло.
Но в волейбол в армии тоже пришлось поиграть. Но он у нас там не очень культивировался. А начинал, конечно, с волейбола. Ходил на него. Мы играли в маленьком сарайчике. На округе выступал за команду войсковой части. Но потом борьба перебила, и с волейболом пошло по затухающей. Некогда было. Но всё равно ходили играли в Чите в парке.
А когда вернулся из армии, играл в волейбол с ветеранами. Да и не только с ветеранами, ходил играл в пединститут. А потом уж работа есть работа – меньше, меньше... Сейчас, если нахожусь в Барнауле, хожу на все игры университета. Тем более, что там работает тренер – мой дружок, Иван Филиппович Воронков.
– Каким образом повлиял волейбол на ваши успехи в борьбе?
– Некоторые говорят, что спортом занимаются ради здоровья. Но если заниматься спортом по-большому, то здоровья он никогда не приносил, а только забирал. Видимо, у меня всё было от природы. У меня в деревне в роду все здоровенькие. А если анализировать… Волейбол мне привил хорошую координацию. Волейбол – не просто вышел и бьёшь по мячу. Надо и головой думать. Куда пас дать? Где встать? Когда в нападении играть? Какая защита? Мышление необходимо. И природная координация движений. Это сейчас волейбол играют руки снизу. А раньше это был двойной удар. Только принимали двумя руками. «На спину», «щучкой». Так что координация движения на ковре у меня была из волейбола. Не просто так.
Некоторые говорят: «Как так? Начал заниматься, а через год стал мастером спорта». А почему так получилось? Присвоили мне первый разряд потому, что надо было на первенство Вооружённых Сил ехать, а если ты не перворазрядник, то не имел права выступать. Поэтому дали первый. Поехал и стал третьим. А там шестёрка – мастер.
– А какие были ваши здоровые корни? Кто ваши родители?
– У меня из родителей никто со спортом не был связан. У нас в роду была бабушка высокой. Она носила обувь 42 размера. До сих пор помню её синие тапочки. В то время обуви женской не было. И братья у меня: один – 1,87, второй – 1,88. Сейчас их уже нет. Если говорить про отца, то считаю, что он был очень сильным человеком. Умер, когда ему было 77 лет. Никогда не считал его стариком. Всегда был подтянутым, жилистым. И рост 1,86 м.
Отец был механизатором в колхозе. Там же был один комбайн. На всю жизнь запомнил его «Сталинец – 6», прицепной комбайн. И когда я был маленьким, 3-4 класс, он брал меня на уборку зерна, чтобы носил в бидончике холодную воду из криниц – были такие у нас в горах.
Из кого состояла его бригада? Комбайнёр, его помощник, тракторист, две копнительницы - две женщины стоят и набирают зерно в мешки. Это же не в кино, когда зерно подаётся шнеком в кузов. Была привязана люлька, мешки собирали в одну кучу на одной линии, сбрасывали, а потом машиной или на подводе увозили. И у них набирается восемь человек. А жара. Они же не будут останавливаться. Вот я им воду и носил. Они попьют и дадут мне круг прокатиться на бункере, где зерно сыпется. Доволен, полежишь, отдохнёшь. А потом опять за водой.
Отец на одном комбайне, как я потом проанализировал, работал 18 лет. И один комбайн в колхозе всё убирал. У нас в горах площади не ровные, а узкие, везде камни, островки деревьев. А это же агрегат приличный. Его ЧТЗ (Челябинский тракторный завод) тащит, потом сам трактор, копнитель – какая махина! А ведь всё убирал! Потом после школы, когда уже в гости приезжал, мой друг, с которым я с первого по десятый классы за одной партой сидел, мне рассказывал, что происходит сейчас. Он закончил сельхозинститут агрономом, стал главным по надзору за сельхозтехникой, ездил в колхозы.
Так у них было 5-6 «Нив», и не успевали убирать те же площади, что убирал мой отец. Из-за поломок. У них как? Зимой, тогда МТС были, невозможно было же во дворе технику делать. Со всего района сгоняли технику в МТС. И там по три месяца жили и делали технику, готовили зимой к весне. Он не мог так, чтобы выехать и сломаться.
А сейчас на «Нивах» молодые. То врезались, то поломка. Что же тогда делал? Так что один отец делал на своём комбайне то, что не могут сделать пять комбайнеров. А они манёвренные.
Домашние дела в деревне – они и есть домашние дела. МТС, заготавливали лес. Для колхоза в горах рубили кедр. Сосны не было. Пихта, кедр. Заготавливали брёвна, которые доставляли на пилораму.
– Где находится ваша родина?
– Это за Владивостоком 300 километров. Лазовский район, село Лазо. Конец железной дороги – Сергеевский район. И потом ещё 75 километров. Или от Находки 140 километров в горы. Или от Преображения 75 км.
– Вашим спортзалом, скорее всего, был дом?
– За счёт чего тогда жили? За счёт огорода. У нас огород был только 50 с лишним соток. А когда отец на уборке – никаких помощников. Нас трое сыновей было, я – младший. У меня мать неродная. Отец в 1943 году ушёл на фронт, а её убили. Хотя у нас и войны в наших краях не было. Бандиты.
И вся работа по дому ложилась на нас. Я косить сено стал в 10-11 лет. Пара коров, свиньи, огород – всё на наши плечи. Дрова готовили. Работы море было. Помню, плакал, не хотел идти за дровами. Но всё равно приходилось: отец заставлял. Нагрузка была не в пример городским, которым нечем заниматься. В деревне сплошной бытовой спорт. То забор выправить, то тебе выделят делянку и покажут, сколько ты рядков должен прополоть. И только тогда пойдёшь гулять. Бытовуха нас заедала.
– Наверное, после такой зарядки и гулять-то не особо хотелось?
– Природа у нас там замечательная: горы, речки. И климат очень своеобразный. Там киш-миш, изюм - виноград дикий - растёт. А какие сады! И груши, и вишни, слива, малина. И от моря у нас перевал – 75 км и до железной дороги – тоже 75 км, тоже перевал. Мы жили как бы в долине между гор. Сначала деревня была не райцентром. Там же везде были до нас китайцы. Деревня была Ванхоу, речки Сунсухгоу, Канхеза – все названия китайские. Это потом их поменяли.
– Фёдор Степанович, как вы попали на Алтай?
– В 1959 году закончил десять классов. Мне было 17,5 лет. Старший брат у меня женился. А она была из Барнаула. Он и переехал. После окончания школы мне предложил приехать к нему поступать в институт. Я и приехал. Надо было работать, и я пошёл на завод.
Вот сейчас говорят «грамотный». Нет, 10 классов закончил это ещё не грамотный. Это, как говорят, для себя, книжки читать. Ты же никто, профессии никакой. И пошёл на авторемзавод. А брат жил в посёлке Булыгино, где находился ближайший авторемзавод. Устроили меня фрезеровщиком, потом был шлифовщиком, слесарем-разборщиком. Так и проработал на заводе до армии. Там же переселился в бараки и до армии женился. Отслужил и куда? К себе.
– Вы в армии решили отказаться от службы в Барнауле?
– Была такая глупость. Тогда был старший тренер Валентин Афонин – сейчас проводят турнир его памяти,– который предлагал мне остаться как волейболисту. Я посчитал так: в городе столько знакомых, а я буду ходить в военке и в шинели. И когда призвали, не воспользовался ничьей помощью, и, ни слова не говоря, меня кинули в Маньчжурию, Даурию - степь. Недалеко от китайско-монгольской границы.
– Тяжело было выполнить вам тогда мастера спорта?
– Тогда стал не только по Вооружённым Силам мастером. Я выиграл соревнования по ракетным войскам, где занял первое место и должен был получить мастера. По 3-4 раза в год стал подтверждать это звание.
Больше всего запомнил тогда первенство Забайкальского военного округа, куда поехал выступать за часть. И первую победу над мастером спорта. По сей день помню его фамилию – Валентин Кадышков из Иркутского лётного училища. Я относился к ракетным войскам. Запомнился ещё поединок с перворазрядником – тогда кандидатов не было – Михаилом Быргазовым, бурятом, чемпионом предыдущего округа, здоровый борец.
Я же тогда на борца был не похож: у меня кличка даже Дохляк была, потому что у меня было 102,5 кг, и по 5 кг гонял, чтобы войти в полутяжи. Мне приходилось бороться и в тяжёлом весе – свыше 96 кг. А там борцы по 130 кг. Ограничений тогда не было. Хоть 140, 150. И всё в одном весе.
Мне вот говорят – здоровый. Вспоминаю 1968 год, финал СССР, Куйбышев, сейчас Самара. А на парад строго строили по росту. Среди 28 человек стоял в середине, 15-м по росту и был самым лёгким, 102 кг. Среди них я выглядел, действительно, дохляком. Я тогда занял 4 место, и меня включили в сборную СССР. Поехал на сборы на Олимпиаду в Мехико. В Сахкадзоре построили тогда олимпийскую базу. Тогда первым номером был Анисимов, но он повредил ногу.
И мне заказали костюм, мерку в Ереване снимали. А потом вышло до глупого. После тренировки пошли покупаться туда, где играли в водное поло. А был сентябрь, к вечеру прохладно. Посидели на веранде. И вскочил прыщ. Я его выдавил. Сделали новокаиновую блокаду. Вроде стало получше. И надо было же наступить на грабли вторично. Вновь охлаждение. Это было за пять дней до отъезда на Олимпийские игры. Получилось сучье вымя. Под мышкой опухло всё. И меня отправили домой.
Когда приехал, мне сделали операцию, разрезали. В то время я у Николая Яковенко из Ростова выигрывал. Он поехал на Олимпиаду и стал вторым. А я стал ездить в том же поезде, но в последнем вагоне...
– За счёт чего вам удавалось побеждать тех, кто был гораздо тяжелее вас?
– Выигрывал потому, что был выносливым. Никогда не уставал, был пошустрее на ковре. Раньше были ничьи. И сделать ничью мог хоть с кем угодно, элементарно. Да её и проще было сделать тогда. Боролись две пятиминутки. И толкались. Давали возможность. И когда соперник уставал, я был уже на коне.
– Вы тренировались в сборной вместе с Константиновым, Игуменовым…
– С Константиновым почти в одно время. А Игуменов чуть попозже, он младше, с 1944 года. Но я начал бороться в 21. В сборную попал в 1968 году. Мне было тогда 26 лет. Ему же было 24, но дело в том, что он начал бороться раньше. А с Константиновым мы были как раз новички, он тоже попал в сборную в 1968 году. Он был тогда, как гадкий утёнок: дохлый, высокий – помногу гонял. А потом пошёл, пошёл, пошёл – и стал олимпийским чемпионом!
Я на России пять раз вторым был: 1965, 1966, 1968, 1970, 1971. Ни разу не выиграл. То противника устраивала ничья, то меня. В 1968 году в Кемерово в финале боролся. А тренером тогда был Кишицкий: «Делай ничью – и ты выиграешь». Делаю ничью, а оказывается просчёт. Меня это не устроило, мог выиграть. Хотелось меньшей кровью.
А дважды Юрий Иванович Заец выигрывал из Ростова. Его ничья устраивала. А в Оренбурге вторым стал потому, что тогда боролись, пока все не вылетали. После двух поражений – тогда правила такие были. И вот остались я, чемпион мира Николай Шмаков, за два метра ростом, красавец, 125 кг, и Горбенков Вадим из Кургана. По жребию я первый боролся со Шмаковым. Ничья. Борюсь с Горбенко, выигрываю у него по очкам. Получается у меня три штрафных очка. У Горбенко три, у Шмакова – два. Они должны бороться между собой. И Шмаков может стать чемпионом России, если положит Горбенко чисто. Они были оба спартаковцы. А я из «Трудовых резервов». Горбенко снимается. Победа присуждается Шмакову. Он – первый, я – второй, а Горбенко – третий. И всё время у меня что-то было где-то.
– Когда вы решили, что надо спорт оставлять?
– В 1971, когда я стал третьим на Спартакиаде народов, повредил колено. После этого ещё боролся, после операции, два года. В 1974 году на России третьим стал. Но у меня болело колено, рука подсохла. И после соревнований в 1975 году, когда выиграл ЦС – «Трудовые резервы» в Ленинграде, решил, что хватит. Тут ещё травма шеи, и была вероятность парализации…
Я ещё с 1965 года работал тренером в «Трудовых резервах». В 1975 году работал уже тренером в краевой школе. А в 1978 году, когда умер Кишицкий, меня поставили старшим тренером. И вот в ноябре будет 29 лет, как возглавляю борьбу.
– Как вы оказались на международном турнире в ГДР, где вы стали первым?
– В 1969 году я опять стал вторым. А в этот год был чемпионат СССР среди республик. И вот в 1969 году меня поставили в Ташкенте «стенка на стенку». Боролся за Россию, и Россия выиграла. И хотя был не первым номером, я выступал. Должен был бороться там как раз Яковенко, который мир тогда выиграл. А он на сбор не приехал, и я боролся за сборную России. Мне сказали, что на всех турнирах, где Россия будет бороться за границей, выступят те, кто боролся за команду.
Но это оказалось только словами. Меня трижды опрокидывали. А делалось это очень просто. Тогда разрешение на выезд давалось по месту жительства. Бумаги рассматривались не менее двух месяцев. Они просто присылали месяца за полтора до соревнования бумаги, ты оформляешь, а когда надо выезжать, документы на выезд ещё не готовы.
Меня опрокинули со Швецией, Польшей.
Как выяснил потом – это делалось специально. Когда был в сборной, то поговорил с Васей Меркуловым, который вместо меня ездил в Швецию. Он мне сказал: «Спасибо, что ты мне сделал выезд». Он тогда выиграл этот турнир. Я его спрашиваю: «А когда тебе прислали документы на оформление на выезд?» - «В октябре». А поездка в конце января. Мне же пришли бумаги на оформление в декабре.
А потом уже им стало, наверное, неудобно, и меня взяли в ГДР, на турнир Зеленбиндера. И то взяли меня в тяжёлом весе. Коля Яковенко посмотрел по составу и говорит: «Федя, давай поменяемся. Там швед 145 кг, и ты можешь у него не выиграть». Надо же было только первое место! Его взяли полутяжем, хотя должен был я. И не тренеры предложили, а товарищ по команде. Мы сознательно поменялись. Тренеры не возражали. Тогда боролись по круговой. Благодаря Яковенко я выиграл у полутяжей.
В то время надо было находиться в шестёрке Союза, чтобы получить международника. А я в 1968 году был четвёртым, 1969 – третьим в Таллинне. И поэтому у меня балл был завоёван, необходимо было выиграть турнир. Так мне в 1970 году присвоили мастера спорта международного класса.
– Да, закулисье сильное было…
– Они тогда вообще зверствовали. Сейчас более-менее прозрачно. И то опрокидывают. А тогда диктовали. Что хотели, то и творили. Кого на турнир послать, а кого и задвинуть. Это сейчас в каждом весе три человека равных. А раньше хоть восьмого, хоть десятого ставь. Была мощная команда. Со всех республик. Доходило до того, что из семи шесть чемпионов.
– Чем отличаются тренировки в те времена и сейчас?
– Сейчас манера борьбы другая. Раньше борьба была более продолжительная и с большим объёмом нагрузки. Десять минут. Потом стало три по три. Потом два периода по три минуты. А передо мной, я не захватил, боролись по 15 минут! Три периода по пять минут. Так это надо чем-то бороться. Вырабатывалась база.
Сейчас одну минуту борются, а 30 в партере. Ну и что? Это хоть какой «труп» может выстоять. И поэтому в форме ты или не в форме на данных соревнованиях, сказать невозможно. Минуту поборолись – партер. И как получится. Жребий выпадет: кому первому, кому второму.
А тогда надо было пахать. Узнавалось: дышишь ты или не дышишь, в форме спортивной или нет. Объём и функционалка были серьёзнее. Сейчас всё скоростное. Этим и отличаются тренировки.
– Как вы начали работать в судействе?
– Надо было с команды кого-то брать в судейство. И Кишицкий всегда брал меня. Сейчас судьёй что не быть? Поехал и купил себе международное. Как сейчас получить международника? Надо отсудить соревнование FILA, чтобы у тебя не было замечаний. А на них ты едешь за свой счёт. Ты поехал, отсудил, замечаний нет – и ты международник.
А как было раньше? Парадокс, угробиловка. Я столько лет судил Союз и не мог получить всесоюзную категорию! Если ты судья республиканской категории, то для того чтобы тебе присвоили всесоюзную, ты должен отсудить главным судьёй или главным секретарём Союз. И в то же время эти соревнования с республиканской категорией ты не имел права судить. И если судил, то боковым судьёй, на побегушках.
И сколько уже Россий я тогда отсудил, Союз, и документы мои на присвоение по судейским делам друг Николай Кузьмич Серёжкин подал. Так эти бумаги пролежали шесть лет! Чтобы присвоить всесоюзную категорию! Получалось так, что не было всесоюзной категории у Владимира Васильевича Чебоксарова, Валерия Будника, а они были международниками. Парадокс!
Я не имею права судить соревнования всесоюзные, а кто меня поставит главным судьёй? Вот такие запреты, рамки. Раньше ты судишь, и не имел права сходить в туалет. Покинул на время соревнования - всё, ты отстраняешься от судейства. Отсудишь за день три схватки и всё. Как говорят, высшая и низшая каста.
И только когда стало немножко послабление, пересмотрели подход, то мне присвоили всесоюзную категорию.
– Нравится вам судейство?
– Судейство – это обычная работа. Много лет судейской практики. Потом стал судить меньше, потому что стал руководителем ковров. Время прошло, и стали нас оттеснять молодые. Честное слово: судил на совесть, старался судить. Хотя всё равно у судьи всегда есть предпочтение. Выходишь и смотришь, как кто себя ведёт.
Всегда говорю ученикам: никогда не спорь с судьёй! Когда борец начинает дёргаться, то появляется к нему антипатия. И если есть вероятность дать в ту или иную сторону – всегда дашь в противоположную. А уважительный, тот, кто соглашается с судьей – всегда отличается, симпатии судьи на его стороне.
– Как у нас дела сегодня обстоят со сменой поколений в крае?
– Особо выдающихся нет. Синдиков, Алексей Иванов, Завгородний. И сейчас появилась, как говорят, звёздочка – бийский Равиль Галеев. Перспективный парнишка. Но он ещё молодой.
А раньше Анатолий Рощин олимпийские игры выиграл в 39 лет. Мне в 27-28 лет, когда боролся в расцвете сил, говорили: «Да ладно, ты ещё молодой! У тебя всё впереди». А сейчас 27-28 – до свидания, не выдерживают той скорости. Раньше в тяжёлом весе на Вооружённых Силах гиганты боролись. Рощин, Анисимов… Масса чемпионов мира. Каждые соревнования.
Сейчас Россия прошла – 12 человек. Это же цирк. А я стоял 15 в середине. Это те, кто попал в финал. А чтобы попасть в финал, надо было пройти зоны Союза, не как сейчас федерального округа. Я в 1968 году боролся на зоне в Баку. Там надо было попасть в тройку. А съезжалось 18 человек!
– Ваши пожелания всем любителям спорта и спортсменам?
– Здоровья, здоровья и ещё раз здоровья. И удачи! Кому в секторе, кому на ковре, кому на ринге.
(Интервью от 9 июля 2007 года).