Мысловский Эдуард Викентьевич
- Информация о материале
«Чтобы добиться цели, надо быть требовательным, потому что сначала энтузиазм есть у всех участников, но потом он может размываться. Его надо как-то воодушевить. Не то чтобы заставить, но, по крайней мере, поддержать уровень готовности совершать восхождение».
4 мая 1982 он в паре с Владимиром Балыбердиным вышел на вершину Эвереста. Это были первые советские альпинисты из состава экспедиции, совершающей первопроход юго-западного ребра Эвереста – технически самого трудного из маршрутов, пройденных к тому времени в Гималаях.
Родился 29 мая 1937 года в г. Москве.
Окончил Московский техникум железнодорожного транспорта им. А.А. Андреева, МВТУ им. Н.Э. Баумана и МГУ им. М.В.Ломоносова.
После окончания техникума проходил военную службу в Военно-морском флоте. После окончания МВТУ работал в ВЗМИ, МИП, МГАПИ. В 1979 году защитил диссертацию на тему «Исследование резонансных свойств узлов и элементов систем управления с ЭВМ при механических внешних воздействиях».
С 1996 года по настоящее время профессор кафедры ИУ-4 МГТУ им. Н.Э. Баумана.
Им опубликовано: одна монография, свыше 40 печатных работ.
Инструкторской и тренерской работой занимается с 1962, окончив в 1961 Всесоюзную школу инструкторов в Джантугане. Работал в альплагерях: «Алибек», «Баксан», «Джантуган», «Шхельда», «Ала-Арча». Постоянный тренер секции альпинизма МВТУ (ныне МГТУ). Неоднократный чемпион СССР в составе команды «Буревестника».
Заслуженный мастер спорта (1982) и заслуженный тренер России, Президент Евроазиатской Ассоциации альпинизма и скалолазания, восходитель на Эверест (8848 м) и Канченджангу (8300 м) - Непал, Мак-Кинли (6198 м)- Аляска США, на все вершины выше 7000 м на Памире и Тянь-Шане (дважды «Снежный барс»). Восходитель на многие труднейшие вершины Кавказа, Памира, Тянь-Шаня, Альп, Пиринеев, Японских Альп и др. Кавалер Ордена «Серебряный эдельвейс».
Альпинистские публикации: «Яркая победа над Аннапурной» в книге «Побежденные вершины», 1972; глава «Восхождение» в разделе «Эверестовцы рассказывают» в кн. «Эверест-82» (М.: ФиС, 1984).
Награжден Орденом Ленина (1982) и Орденом Трудового Красного Знамени (1989).
Специальное интервью для Алтайского края [26 февраля 2008 г.]
Евгений Гаврилов: – Эдуард Викентьевич, какие ваши планы на сезон-2008?
Эдуард Мысловский: – Думаю, что на этот год с Алтаем планов у меня никаких не будет. Что будет, ещё не решил. Какие планы сегодня? Возраст приличный. Были уже звоночки. Есть предложение опять сходить на Тянь-Шань, татарская команда приглашает, но ещё ничего не решил. Куда-нибудь в горы я поеду, но наверх не полезу.
– Недавно вы ездили на Домбай. Чем была для вас интересна поездка?
– Собственно, я ездил покататься на горных лыжах и участвовал в судействе соревнований по ледолазанию. Открытый чемпионат Москвы. Он регулярно проходит на открытом льду, на сосульках. Там очень хорошие сосульки. На Домбае, рядом с Домбайской поляной, в двух километрах.
– Вы по-прежнему входите в организацию охраны горной природы?
– Да, но она разделилась на отдельные региональные тресты. И я сейчас не уделяю много времени этому: уже молодые ребята занимаются этим делом. Я был учредителем этого треста. Он называется “Гималайский Экологический Трест”. Такой же трест организован в Японии, я несколько раз туда ездил. Это неправительственная организация. Трест рассматривает конкретные проблемы чистоты гор.
Основную задачу мы выполнили. Мы создали код или Устав поведения людей, которые приезжают на высокие горы. Он практически принят всеми странами гималайской группы: Пакистан, Китай, Непал, Индия. Эти страны приняли устав в правила поведения альпинистов, они введены для туристов в горах. Это вывоз мусора за собой. Обязательно, чтобы в смете расходов были предусмотрены деньги на вывоз мусора и удаление мусора из места пребывания в горах.
– Как обстояло с вывозом мусора в советские времена в горах? Когда возникла необходимость учреждения подобной организации у нас в стране? Каралось в советские времена загрязнение окружающей среды?
– В советские времена особенно не каралось, потому что даже в районе Эльбруса, «Приюта 11» уже в течение 6-7 лет ребята из Пятигорска, из Минвод альпинисты регулярно ездят туда и находят деньги для того, чтобы вывозить оттуда мусор.
А как появилась идея? Идею предложил Эдмунд Хиллари. Он сказал: «Горы сделали из меня великого человека. А что я для гор сделал?» Он эту идею как раз и проводил в жизнь. Собрал всех выдающихся восходителей: Мориса Эрцога, Бонингтона К., Колли М., Табей Ю., всех президентов Федерации высоких гор, федераций альпинизма высоких гор – Месснер и т.д.
Идея состояла в том, что если этот документ подпишут люди, которые пользуются авторитетом, поскольку являлись в своё время героями своих стран за восхождение, то тогда от этого документа вряд ли отмахнутся и примут его. Это была основная идея.
К сожалению, Хиллари умер в прошлом году. Возраст приличный и болел. Но для Непала он сделал очень много: построил школы, дороги. Я в то время, когда утверждалась организация, представлял нашу страну, был председателем Федерации. Это было через год или два после восхождения на Эверест.
– Изменилось ли отношение сегодняшних восходителей к горам по сравнению с альпинистами советского периода?
– Довольно-таки мало. Я скажу, что даже в 1954 году инструкторы на местах ночёвок заставляли убирать мусор. Но те же консервные банки никто не уносил, и их были горы. А потом в какой-то момент, начиная где-то с конца 60-х годов, уже стали целенаправленно уносить и их. Если отряд новичков уходил, значит, каждый должен был в рюкзак взять десяток использованных банок. Их плющили и уносили вниз, или захоранивали там: выкапывали ямы в местах ночёвок.
У нас при Федерации была экологическая комиссия, которая тоже этим делом занималась: ежегодно выезжала на места. Мы требовали от Федерации наводить порядок. Занимался этим делом и занимается до сих пор Олег Фёдоров. У него много публикаций, книг. Он даже написал учебник для института физкультуры, который называется академией, университет РГУФК (Российский государственный университет физической культуры), где он как раз читает предмет «Экология гор».
Вы сами видите, что остаётся после того, как туристы приходят. Если грязно, то выбирают новое место, но никто не подумает о том, чтобы после какого-то пикника или пьянки убрать за собой, оставить в чистоте то место, которое было выбрано. Не только альпинисты. Альпинисты как-то связаны с горами, более дисциплинированы, приучены, и их заставляют. А просто люди, отдыхающие, туристы…
Может быть, где-то охотники и рыболовы за собой и убирают, но хорошо, если кострище на том же месте. А обычно так: придут, вот, загажено, переходят на другое место, ставят в другом месте. Бутылки и всякий мусор остаётся, и никто его не уносит с собой.
Инструкторы всё-таки альпинистам это прививают. Там есть командир, который приходит и говорит: «Ребята, надо убрать поляну». И у туристов это есть. А вот просто отдыхающие, путешествующие – это как дикая нация.
Если для сравнения взять Японию, то там та же Йонка Табе, с которой ходили на восхождение, цепляет к рюкзаку полиэтиленовый пакет. Когда идём по дороге, по тропе, она собирает фантики, окурки и складывает в этот мешочек. Особенно не ворчит, просто идёт и убирает за всеми. А когда спускаешься вниз, там обычно у конца тропы на шоссе стоят баки для мусора. Причём они с крышками, чтобы собаки и птицы не растаскивали остатки еды. Там всё это закрыто. Приезжает машина, и это увозит. Это цивилизованные страны. У нас пока этого нет.
По линии Эвереста. После того, как туда приходят, остаются палатки, трупы людей, кислородные баллоны, консервные банки, мусор – всё там лежит. Кто же будет убирать это? Надо целую экспедицию организовывать, чтобы это унести. Это дорого и высота большая. Кто же будет тратить время?
Сейчас организуются такие экспедиции. Как раз Хиллари и организовывал их, чтобы убрать мусор. Ставят мусоросжигательные печи: их как раз разработали по предложению этого треста. Они поставлены на тропе. Доплачивают тем же шерпам, которые обслуживают эти печи. Есть места, куда приносят мусор: там его сортируют, то, что можно, сжигают, остальное утилизируют. А народу там проходит десятки тысяч за месяц!
– Эдуард Викентьевич, вам было присвоено спортивное звание кандидата в мастера спорта по туризму. С чем это связано?
– Я начинал заниматься туризмом, когда учился в техникуме. Постепенно. Зимой ходил в походы – зимних восхождений тогда не было. Первые серьёзные зимние восхождения делал в 1963 году. Как раз 45 лет исполнилось, как мы делали восхождение с Кавуненко на вершину Ктыш.
Обычно зимой мы ходили на Приполярный Урал, Архангельская область – такие суровые походы. Естественно, ходил со студентами и когда сам был студентом. И вот когда был студентом, я первую московскую школу инструкторов окончил по туризму.
А потом туризм постепенно отложил в сторону. Мне просто нравилась любая природа. Этим увлекался. Но альпинизм пересилил, и уже зимой и летом ездил в горы.
Сейчас уже возраст другой. Конечно, тягаться с молодыми трудно. Организовывать ещё что-то могу, помогаю ребятам, но совершать восхождения, понимаю – здоровье не то.
Лыжи, кросс и т.д. – это всё было как вспомогательное для альпинизма. Выработка выносливости. Такая методика была тренировок. Я тренировал команды МВТУ им.Баумана, и наша команда в своё время была чемпионом СССР. Мы прошли северную стену Хан-Тенгри в 1974 году как клубная команда МВТУ.
Кроме того, командой МВТУ мы прошли Корженевскую в 1966 году, траверс Победы в 1970 – это на первенстве СССР было призовыми местами.
Я тренировал команду и втянулся в спортивный график. Три раза в неделю тренировка обязательно. А в воскресенье на лыжах – 30-40 км отмотать. А сейчас просто катаюсь. В этом году у нас бесснежная зима под Москвой, а вообще-то 3-4 раза в неделю по 10 км утром отматываю на лыжах.
Это уже привычка. А потом ты понимаешь, что если расслабишься, то здоровье будет этого требовать, надо шевелиться, а ты уже не сможешь, потому что забросил. Примеров много.
– Но вы участвуете и в чемпионате среди ветеранов?
– Мы ввели этот чемпионат уже лет восемь назад. Заинтересовали «стариков», и они стали ходить на восхождения. Я даже случайно оказался среди призёров. Второе место занимал года три назад. Но я не ставил такую цель.
Но каждый год обычно на какую-то горку забираешься. На Тянь-Шане, начиная с 2003 года, ездил с татарами, с молодыми ребятами, и делали первовосхождение, осваивали новые районы Суражацкого хребта.
– Эдуард Викентьевич, расскажите немного про вашу армию, от которой сегодня панически отвиливают. Ведь вы служили?
– Да, я четыре года прослужил в Военно-морском флоте. Это сейчас «косят», лишь бы не попасть в армию. Четыре года, конечно, много, но пару лет для молодого парня, считаю, полезным в армии быть. Армия приучает к дисциплине, ответственности, когда оружие в руках.
В армию сильно не стремился, но и не увиливал. Считаю, что армия была полезна для меня, но 4 года – многовато.
– У вас много научных публикаций, а об альпинизме ваших статей попадается очень мало.
– В последнее время особенно много не пишу. Хотя надо. Но нет времени. Сейчас свои дневники, которые у меня есть по всем экспедициям, которыми руководил или участвовал, загоняю в компьютер, пытаюсь навести порядок в своих записях. Собираю материал, может, что-то и напишу. Видно будет.
Скоро мы переиздадим книгу «Эверест 82», её повторим. В своё время цензура много повыбрасывала. Восстановим то, что выброшено, и напишем о людях, которые были в экспедиции, что они за эти 25 лет сделали по жизни. К концу 2008 году она должна выйти.
– Эдуард Викентьевич, спустя некоторое время после Эвереста у вас была ещё одна экспедиция на Гималаи. Что это была за экспедиция?
– В 1989 году я руководил командой на Канченджангу. Это забытая экспедиция. Результаты у неё были такие, что никогда не будут повторены. Это 85 человеко-восхождений на восьмитысячники. Во время обработки маршрута, подготовки промежуточных лагерей, ребята совершили восхождения на отдельные четыре восьмитысячника.
Совершили отдельные восхождения и потом встречный траверс две команды по 5 человек: встречно прошли четыре восьмитысячника. И в общей сложности получилось 85 выходов на вершины. В Непале мы получили целую пачку сертификатов как подтверждение восхождений.
Экспедиция была очень тяжёлая в смысле организационно, как транспортное мероприятие. У нас было больше 600 носильщиков. Мне было сложно как руководителю, и поэтому я потом уже сказал: «Ребята, более молодые, давайте организуйте, а я уже не буду».
Сейчас, как вы знаете, экспедиций много проводится. Вот и российская экспедиция недавно была, которую Козлов Витя организовывал на северную стену Эвереста, К-2, перед этим Лходзе, где никто не был. Она – как бы «русский восьмитысячник».
Экспедиций сейчас много. Практически все ребята, которые участвовали в экспедиции 1989 года, потом стали самостоятельно организовывать их на местах, региональные экспедиции. Эта же сборная была.
Есть книжка Василия Сенаторова. Он у нас был переводчиком, радистом, он не альпинист, он журналист. Я взял его для того, чтобы потом написать книгу. И была книжка «Траверс».
– Эдуард Викентьевич, несколько слов о ваших тренерах, которые руководили восхождением на Эверест-82?
– Как организаторы Тамм и Овчинников были великие люди. Как тренер, Овчинников немножко жестковат, но для того чтобы добиться цели, руководитель и тренер должны быть требовательными. А Евгений Игоревич Тамм требовательный, очень добрый и порядочный человек. К сожалению, он умер 27 января как раз в этом году.
Чтобы добиться цели, надо быть требовательным, потому что сначала энтузиазм есть у всех участников, но потом он может размываться. Если человек, предположим, был в нескольких экспедициях на нескольких выходах, но по той или иной причине не совершил восхождение, то его интерес как бы размывается. И, конечно, его надо как-то воодушевить. Не то чтобы заставить, но, по крайней мере, поддержать уровень готовности совершать восхождение.
У нас там практически никто не выпал в осадок. Единственно, Серёжа Богомолов из-за глаз – у него было отслоение сетчатки, его не допустили на восхождение. А так практически все, кто хотел, все, кто мог, совершили восхождение. Весь спортивный состав был на восьмитысячниках.
– На больших высотах люди начинают порой вести себя достаточно неожиданно. Почему?
– Это «горняшка». Она проявляется по-разному. У одного сонливость, а у другого, наоборот, шапкозакидательство, он может совершать какие-то неадекватные поступки. Может излишне рисковать. Как пьяный человек. Один лёг и спит, а другой начинает бедокурить. То же самое и здесь. В таких случаях надо наблюдать за людьми, командой. В этом и заключается искусство тренера: подбирать команду, штурмовую группу на восхождение. Для этого и нужен тренер. Хотя капитан команды тоже принимает решение. Кто пойдёт, кто не пойдёт.
– Кого вы считаете свои тренером?
– Своим тренером считаю Анатолия Георгиевича Овчинникова. А до этого у нас был преподаватель на кафедре физвоспитания Радель Витольд Александрович. Он – лыжник, ветеран войны. У нас в МВТУ много было очень мастеров спорта по альпинизму – 36. Многие из них работали инструкторами. Школа была мощная. Доктора, профессора, заведующие кафедры… Я был председателем секции альпинизма в МВТУ и, будучи пацаном, мог их привлекать, а они меня слушались.
Мы могли собраться и сказать: «Вот в этот сезон едем в лагерь «Алибек». Инструкторы у нас такие-то и такие-то. И кто может, должны поехать с нашими студентами-новичками». Организовывали командировки для преподавателей. Они выезжали буквально на месяц. 15 инструкторов, 15 мастеров, чтобы передать свой опыт.
– Были у вас случаи в горах, которые логически и научно трудно было объяснить?
– Было, но сейчас вспомнить трудно. Бывают моменты труднообъяснимые. Любое природное явление, даже гроза в горах не похожа на ту, если внизу ты находишься далеко от облаков. В горах ты находишься собственно в самом облаке. Человек редко попадает в такую ситуацию. Естественно, что явления, которые там происходят, не наблюдаются внизу, и поэтому кажутся необычными.
Хотя всему есть объяснение. Можно найти.
Есть моменты, что одним не везёт, а другим везёт в горах. Например, камнепад. Все сели в одном месте отдыхать, а он почему-то отошёл в этот момент в сторону или сел в другом месте и остался жив. Будто кто-то ему подсказал.
Это кажется так, что подсказывает. На самом деле это накопленный опыт, который руководит человеком. Когда человек познаёт природу, то она подсказывает, как вести себя. Иногда все удивляются: вот что-то свыше было. Нет, ничего свыше не было. Просто это выработанный стереотип. Спросить: почему он сел там, а не в другом месте – он не сможет даже объяснить. Но это опыт.
– Ваши пожелания, Эдуард Викентьевич, всем, кто собирается идти в горы и восходить на свои первые вершины?
– Иметь светлые головы. Уметь оценивать ситуацию в горах. Горы не обижают людей. Те несчастные случаи, которые происходят в горах – это не горы виноваты, виноваты изначально люди. Плохо их изучили и плохо знают.
Есть болезнь роста: когда человек много тренируется, физически очень силён и думает, что всё ему по плечу, легко и т.д. В данном случае человек попадает впросак: забывает, что его окружают горы и за ними надо внимательно следить и понимать, чтобы не попасть в несчастье.
А вообще, горы воспитывают людей. Люди, которые там бывают, свободно и по жизни идут, находят себя.
