Кириевский Геннадий Павлович
- Информация о материале
«Имейте хорошую компанию, хороших друзей для поездки в горы и желание делать восхождения. И чтобы оно как можно дольше сохранялось, не проходило. Остальное всё зависит от вас, всё в ваших собственных руках. Если будет желание, хорошая компания, никаких невозможных вещей нет»
Родился 29 апреля 1961 года в Магнитогорске.
В 1985 году окончил Магнитогорский горно-металлургический институт. До 1993 года работал на Магнитогорском металлургическом комбинате. В 1993 году открыл магазин специализированного спортивного снаряжения и одежды.
Альпинизмом начал заниматься в 1979 г.
С 1987 г. - участник Чемпионатов РСФСР по альпинизму в составе команды Челябинской области.
1988 г. – 4520, по правой части С-З стены, первопрохождение, 6А. Участник. Асан, по зеркалу С-З стены, 2-ое прохождение, 6А. Участник. Победитель соревнований ВС ДСО Профсоюзов по альпинизму (Средняя Азия, 1988). Победитель Чемпионата РСФСР по альпинизму в скальном классе (Средняя Азия, 1988).
1989 г. – Асан, по контрофорсу С-З стены, 5Б. Участник. Асан, по центру С-З стены, 6А. Участник. 1 место на чемпионате РСФСР в скальном классе. Выполнил норматив мастер спорта России по альпинизму.
1991 г. – 4240 (Слесова), м-т Погорелова по центру С. стены, 6Б. Руководитель. Асан, м-т Русяева по центру С-З стены, 6Б. Руководитель. Серебряный призер Чемпионата СССР по альпинизму в скальном классе (Средняя Азия).
1992 г. – А. Блока, по З стене, 6А. Руководитель.
1994 г. – 4708 (Бастилия), по правой части столба С-З стены, первопрохождение, 6А. Руководитель. 4-е место на чемпионате России в стенном классе.
1995 г. – Ак-Су, м-т Трощиненко, 6А. Участник. 5-е место в рамках чемпионата России в техническом классе.
1997 г. – Бронзовый призер Чемпионата России по альпинизму в техническом классе .
1998 г. – Ак-Су, м-т Антонова, 6А. Участник. Бронзовый призер Чемпионата России по альпинизму в классе стенных восхождений (Киргизия).
1999 г. – Ак-Су, м-т Антонова, 6А. Руководитель. Скоростное восхождение за 4,5 дня. Впервые пройден "Холодный угол". Победитель Чемпионата России по альпинизму в классе стенных восхождений (Киргизия).
2000 г. – Взошел на пик Хан-Тенгри (7010) - один из самых опасных семитысячников.
2001 г. – Пик Хан-Тенгри
2002 г. – Руководитель экспедиции «Урал-Эверест-2002» (восхождение на Эверест в зачет Чемпионата СНГ - серебряный призер). Участник восхождения на вершину Жанну по северной стене (Гималаи) в рамках проекта «Русский путь - стены мира».
2003 г. – Призёр первого открытого Кубка России по ски-альпинизму в командном зачете. Участник чемпионата мира 2003 г. по ски-альпинизму.
2004 г. – Обладатель премии «Золотой эдельвейс» за лучшее российское восхождение. Обладатель золотой медали имени В. Абалакова за лучшее стенное восхождение. Обладатель мировой премии «Золотой ледоруб» (высшая награда в альпинизме) за лучшее в мире восхождение.
2005 г. – Руководитель экспедиции «Урал-Ама-Даблам» (восхождение на гималайскую вершину Ама-Даблам 6858 м). Бронзовый призер чемпионата России по ски-альпинизму.
2006 г. – Руководитель экспедиции «Урал-Чо-Ойю» в (восхождение на гималайский восьмитысячник Чо-Ойю).
2007 г. – восхождение на К2.
Один из организаторов городских соревнований, а в 2006 году - Кубка России по ски-альпинизму в ГЛЦ «Металлург-Магнитогорск».
Председатель комитета по ски-альпинизму в России. Старший инструктор по ски-альпинизму.
Специальное интервью для Алтайского края [29 августа 2009 г.]
Евгений Гаврилов: – Геннадий Павлович, какие ваши планы на ближайшее время?
Геннадий Кириевский: – Если говорить об альпинизме, то под вопросом предстоящая экспедиция на К2 зимой. Ещё не всё ясно. Глобальное решение принято, Грызлов пожелал удачи и всё движется. Что железно выделили деньги – такого не слышал. Если денег не будет, экспедиция переложится на следующую зиму. Вопрос с финансами по-прежнему актуален. А нам, спортсменам, главное – быть в форме.
Весной хотелось бы попасть в Гималаи, подняться на какой-нибудь восьмитысячник.
В плане ски-альпинизма начинается подготовительный сезон и в декабре состоится первый этап Кубка России по ски-альпинизму в Магнитогорске. Будем к нему готовиться.
Если зимой никуда не поедем, то планирую попасть на чемпионат Европы по ски-альпинизму, поучаствовать, а весной принять участие на чемпионате России по ски-альпинизму в Домбае. И забег на Эльбрус в мае.
Вот такие планы.
– Что вас привлекает в ски-альпинизме и как вы в него пришли?
– Впервые о нём услышал в 2002 году от Аркадия Клепинина. Он был родоначальником развития ски-альпинизма в России и предложил мне поехать на чемпионат мира. Мы с Сергеем Романовым поехали: кто же от чемпионата мира откажется, когда ещё можно на него попасть?
Поучаствовали на чемпионате во Франции и заразились этим видом спорта. Сергей до этого ски-турил, а я практически этим не занимался. На мой взгляд, это достаточно интересный вид спорта, который просто великолепен в плане подготовки для гор.
На горных лыжах мы до этого катались: у нас вокруг горнолыжные базы и даже постоянно ездили по стране.
Кататься умели, а вот идти быстро в гору или бежать на лыжах – конечно, не умели. На чемпионат мира мы приехали с Романовым, как сейчас образно говорят: с какой-то Тмутаракани ребята на деревянных беговых лыжах. Так же и мы там заявились. У всех было спортивное снаряжение, у нас – прошлого века. Соответственно и результат.
На Западе этот вид спорта пропагандируется с детства. Существуют чемпионаты по юниорам, кадетам. Совершенно нормальный, развиваемый в горах вид спорта, о котором заботится государство. У нас же, кроме хоккея, футбола, как понимаю, в стране больше ничего нет. Да и это никому не надо. Чиновников имею в виду.
Мы посмотрели, заразились и решили на следующий год поехать и попасть на чемпионат Европы. Команда уже была чуть-чуть другая, добавились более сильные парни: лыжники, мастера спорта. Вот так потихоньку и создался коллектив.
Сейчас дошли до того, что проводим порядка трёх этапов Кубка и Чемпионат России по ски-альпинизму, с удовольствием там выступаем.
Приезжайте, попробуйте, у нас первый этап в декабре, в Магнитогорске.
– В вашем рабочем кабинете много фотографий. Откуда?
– Это друзья заботятся. Саша Овчинников следит в городе за спортивной биографией спортсменов. И если мы что-то забываем, он приносит фотографии и дарит. Я – чисто любитель, могу снимать камерой, фотографировать. Но профессионально – нет. Как и любой альпинист.
– Когда вы впервые решили связать жизнь с горами?
– В 9 классе меня в секцию привёл старший брат, который там уже занимался. Мне понравилось. Так оно пошло-пошло.
На первом курсе института первый раз съёздил горы. Закрыл третий разряд. Дальше со спортом уже не расставался, старался достичь чего-то повыше. Слава Богу, мы пока ходим в горы. Правда, в этом году никуда не ездил, кроме как на Эльбрус. Взошли на него быстрым шагом.
Мне нравится заниматься ски-альпинизмом. Тем более, с моим напарником, который, правда, живёт в Новой Зеландии. Он посильнее меня – Гена Сибаев, но мы из одной команды: он раньше тоже жил в России. Сейчас в Новой Зеландии он лидер по ски-альпинизму. С ним переписываемся, участвуем в чемпионатах.
– Эльбрус – гора коварная? Много людей там гибнет. С чем это связано?
– Во-первых, если посмотреть географически, то к любой горе на Кавказе подъехать так, как к Эльбрусу, практически невозможно. И они пониже: в районе 4,0 – 4,5 тысяч метров. Есть только пять пятитысячников.
Практически под сам Эльбрус заезжаешь, на канатке поднимаешься на Бочки (3900), затем – на Приют (4100).
Получается слишком быстрое восхождение, организм не успевает втянуться, «всосаться» в эту атмосферу. Плюс к тому, Эльбрус –потухший вулкан, всё равно газит. Может, незаметно, но на самом деле это есть.
Просторы Эльбруса огромные, подъезд к горе быстрый, акклиматизация не у всех хорошая. Соответственно – иди, куда хочешь. Сильно, на первый взгляд, там страховаться не надо.
А перепад на самом деле очень большой. Если даже с 4200 стартуют на 5600 – это надо набрать 1400 метров по вертикали. Очень много. Не все соизмеряют силы. В итоге устают, падают, спотыкаются, летят.
Эльбрус стоит ещё близко к морю и погода, соответственно, меняется. Сейчас без GPS никто туда не ходит. Там блудить можно долго, просторы огромные, а трещин очень много. И всё.
Гора наказывает по полной программе.
– Какие меры безопасности вы считаете приоритетными?
– Если человек выезжает новичком, конечно, хорошо было бы, если бы он попал в группу с новичками, к хорошему инструктору, в хорошие нормальные горы, где достаточно серьезная организация сборов, руководящий состав.
Это очень важно. Именно на первых шагах закладываются не только правила безопасности, но и поведение участников в горах.
Сейчас очень много фильмов и люди думают: «Да что там! Быстро взойдём». Такое шапкозакидательство. Но горы стоят, будут стоять и нас перестоят. Не все это понимают. Думают, здесь можно, и здесь. Самодеятельность, без нормальной физической, психологической и технической подготовки приводит к несчастным случаям.
Конечно, есть субъективные и объективные причины, но всё-таки участник должен находиться до определённого момента с инструктором, пока тот не скажет, что новичок готов идти самостоятельно или руководить группой: «Иди, я даю тебе рекомендацию».
Эта система была идеально, хорошо отлажена в советские времена. Работали все лагеря. Система была просто выше всяких похвал! Тут выдумывать нового ничего не надо. Надо просто хорошо вспомнить построение старого.
Так оно и существует сейчас, мало что изменилось. Просто вольных в своих действиях и размышлениях людей стало слишком много.
Кому-то вздумалось из них пролезть «пятёрку». Просто ему вздумалось! Он не понимает, что всех в районе ставит под удар, если с ним что случается. Все же бросаются, бегут спасать. Такого нет: если кто-то завалился – ну и пусть, лежи, мы дальше пойдём. Альпинизм ценен взаимовыручкой.
– Почему вы пошли в металлургический институт?
– Город у нас небольшой и магнитогорский металлургический комбинат является градообразующим предприятием. При нём есть горно-металлургический институт. У меня там брат учился, он и посоветовал.
В принципе, выбор был небольшой: два вуза – педагогический и горно-металлургический институты. Если нужны были другие специальности – куда-то надо было уезжать из города. Этого в планах у меня не было.
Секция была прекрасная, она и сейчас существует. Мне понравилось.
– Что дал вам институт?
– Знания, кругозор во всех науках. Не могу сказать, что институт мне дал вот это, это и это. Это – совокупность и органичность во мне. Понемножку, в разных областях химия, физика в жизни просто необходимы. Я работал после распределения на комбинате и параллельно тренировал.
– Как вы оцениваете роль команды в горах?
– Восхождения бывают разные. Бывают чемпионаты, где отбирается команда и попасть в неё в результате отбора, скажем, как в сборную области – не просто. Конечно, люди друг друга знают, но они из разных коллективов.
В зависимости от задачи не имеют права проявлять какие-то личные цели, амбиции. Все «гребут» в команде – это всё нормально.
Восхождение – это знак равенства. Вышел в команде, работай в ней. Есть какой-то лидер, какой-то тактический план – всё. Если команда развалится на первых минутах выхода за базовый лагерь, за палатку – о каком восхождении может идти речь? Это уже не команда. Мне кажется, здесь должен быть здравый дух коллективизма и поддержки.
Это приоритет в команде в зависимости от цели. Если какая-то серьёзная гора, то, конечно, хочется, чтобы люди были физически, духовно и технически сильные.
Для меня на первом месте, конечно, стоит честность. Когда отношения честные, они могут быть жёсткими, но именно открытыми. Когда всё решается не за спиной, а глаза в глаза.
Мои единомышленники – мои друзья. Мы-то что? Нас сам Бог сводит!
– Кого можно назвать духовно сильным человеком?
– Духовно сильный человек тот, от которого в критических ситуациях прогнозируемо ожидать только положительные решения и они бы проявлялись. А если происходят какие-то сомнения…
Всё выясняется моментально. Чем ситуация более жёсткая, тем быстрее поведение людей выдаёт их сущность.
Команда, в которой ходил на К2, мне очень понравилась. Очень нравится ходить с Алексеем Болотовым, с ним очень комфортно себя чувствую. Он человек прямой: да-да, нет – нет. Не надо никаких тире ставить. Жалко, что Сергей Борисов погиб. Когда мы были втроём на Жанну – это было великолепно!
– Что осталось в памяти от восхождения на Жанну?
– Это вся команда, друзья, которые были, руководитель Саша Одинцов. Воспоминания только о команде.
Моментов много было всяких: и хороших и плохих. Плохие – тяжёлые травмы, решения: что делать, как здесь, здесь.
Из всего, что запомнилось, до сих пор сидит в памяти наш четвёртый или пятый выход, когда нас просто «выкашивало». На первых верёвках мне в руку прилетел камень, потом – Сергею, чуть позже сорвался Алексей и сломал ребро. До сих пор сидит что-то не слишком понятное для меня.
Горы – они все прекрасные. Но одна из жемчужин – Северная стена. Она, конечно, впечатляет.
Так, как на ней работала команда, наверное, можно только сравнить с К2. Но опять же, это – всё разное. На К2 мы жили практически три месяца, а на Жанну – два. Месяц работы – это очень много. Мы лезли полтора месяца…
Передо мною висит плакат, смотрю на Жанну: она – как радость какая-то. Постоянно не даёт о себе забыть. То, что дали какие-то награды – это всё не то. Мы не за этим ходим в горы. Дали – дали, не дали - не дали. Это абсолютно не беспокоит. А вот что такой командой прошли такую стену – просто вызывает радость. Не всегда на восхождениях бывает такое полное удовлетворение, избыток чувств.
Помню, когда мы спустились, а мы с Сергеем спускались последние, и вот уже всё – на земле, на ровной плоскости. Встали – и какое-то внутреннее опустошение! Неужели всё закончилось? Как? Вот, всего две минуты назад, это было: полный короб всех чувств из рисков???, из каких-то твоих действий, ситуаций, которые на грани возможного требовали от тебя каких-то решений…
И вдруг – раз! – Всё закончилось. Опустошение. Мы встали, обнялись. – «Пошли?» – «Пошли». И пошли…
Не от всех маршрутов бывает чувство полного удовлетворения. Радость не за себя, а за друзей. Потому что мы взяли – и поднялись! Взяли – и прошли! Меня просто переполняют чувства! А в глазах всё время стоит какой-либо участок маршрута. Почему-то всплывает. Такое редко бывает.
– Каким ваш был первый восьмитысячник?
– Это был Эверест, но с кислородом. Было немножко страшновато, но это всё нормально. Осталось тогда какое-то неудовлетворение, в голове сидело: «Мог же не пользоваться?».
Там была немножко иная задача. Это была экспедиция в честь 75-летия комбината и нам нужен был результат. Это был первый в Магнитогорске восьмитысячник. Первое восхождение и «проколоться» было нежелательно.
Чтобы не зарубить себе дорогу в дальнейшем, нужно было подняться.
А вот Лёша, мы с ним были вместе, поднялся без кислорода. Остальные участники – все шли с кислородом. Это было сразу оговорено и было какое-то недовольство.
Но было на самом деле и физическое истощение. Первый раз, ничего не понятно, все Лёху терзают: «Лёша, давай». А он – молодец, всё рассказывал, как детям в детском садике воспитатель. Вот это делайте так, это – так, здесь – так, а здесь – вот так. Как птички в клюв ему смотрели. Тем не менее, результат был стопроцентный: сколько выехало, столько и взошло.
Когда мы спустились, вернулись в Катманду, поговорили с Валерой Рогозиным и решили, что на следующий раз стопудово пойдём без кислорода – и всё!
Второй восьмитысячник был Чо-Ойю. Но там уже знал, что ожидать от организма, было значительнее легче. Да и посмелее, соответственно. Высота отличалась. Всё–таки 600 метров перепада для таких высот – это очень много.
– Как вы попали в экспедицию на К2?
– Заслуга Леши Болотова, что впервые в эту команду попал. Он предложил меня Козлову, чтобы зачислил к нему в группу. Тот согласился, и моей заслуги в этом практически нет. Только благодарность Лёше, что так здорово поступил: предложил поучаствовать в экспедиции.
Что касается воспоминаний, то любая ситуация учит. Когда у нас был пятый выход, и мы практически 50 метров по вертикали не дошли до вершины, она казалось вот, тут. Просто нам время не позволяло. И, конечно, здесь сильно проявилась мудрость Лёши и Тотмянина: «Всё, поворачиваемся и уходим!»
Этот момент для меня был очень тяжёлый. Реально мы осознавали, что 90 на 10% мы ещё на один выход сюда придём. Мы могли остаться без горы. Это был уже пятый выход, не понятно было: будут силы или нет, будет или не будет погода.
А мудрость заключалась в том, что это – своего рода личные амбиции, а успех должен быть, прежде всего, командный. Да, можно было бы рискнуть, но это был бы риск. Не понятно, чем он мог закончиться. В какую ситуацию мы поставили бы всю экспедицию?
У меня первоначальные эмоции, во всяком случае, были: «А может?» А мужики нормально, спокойно сказали: «Нет, не может. Всё! Валим вниз, без вариантов».
Я считаю это зрелость. Эмоции эмоциями, но есть здравый рассудок. А когда мы спустились вниз, заряжены были неплохо, жили долго, акклиматизация была хорошая, решили, что сможем сделать шестой выход.
И вот этот выход был немножко, в плане здоровья, тяжеловат. Сил, естественно, осталось мало. Реально мы планировали подняться в пятый выход, а не в шестой. Соответственно, всё вычерпывалось из организма, что можно. А тут практически были пустые.
Ничего, справились. Мужики молодцы, здоровые: что Коля, что Лёха. Я так, у них постоянно учусь. У них опыта гораздо больше. Они – просто молодцы!
А самый радостный момент для меня был, когда мы вышли на вершину. Мне парни из Магнитогорска отдали георгиевскую ленту, которую я прикрепил на стяг. Вот это была радость! Великолепно! То, что вот это, наше, будет здесь реально ещё год прикреплено над всей планетой. Здорово! Всё-таки Россия – великая страна!
– Как много вы уделяете патриотизму в ваших экспедициях и общению с молодёжью?
– Конечно, много рассказываю, стараюсь плюс-минус свой опыт передать.
Но у меня всё время в памяти стоит ситуация, когда мы приехали в первый раз в Непал в 1991 году. Приехали в трек под Аннапурну, посмотреть.
Английского не знаем, все какие-то угловатые, сгорбленные ходим. Жизнь вроде кипит, народ ходит, плечи расправив. А мы – скованные. Они что-то бормочут, а нам ничего не понятно.
Сидим в кафе. И были Букрейчик с Ренатом из Алма-Аты. Разговорились. Ренат смотрит на нас и говорит: «Парни, а что вы так переживаете? Ну, не знаете языка. Ничего страшного. Нормально всё. Вы же из России! А Россия – великая страна! Наша страна – самая лучшая!»
И у нас как ширма с глаз упала. И точно! Что мы тут стесняемся? Грабители мы, что ли? После этого, сколько не было экспедиций, которые организовывал, всегда говорил, когда ещё только прилетали в Катманду: «Парни, мы из России! У нас великая страна, великая держава! Ничего страшного. Мы всех победим. Не переживайте. У нас есть чем гордиться, у нас огромное и славное прошлое».
Смотришь: парни воодушевляются. Потом уже все к нам в базовый лагерь идут. Песни послушать, попьянствовать. А что? У нас душа открытая. Это они там бегают друг от друга, кроят. У нас всё проще: «Пришёл? Наливай! Садись, ешь». Поэтому они, наверное, и любят к нам в гости всё время ходить.
– Вы играете на гитаре? Каких любите исполнителей?
– Играю. Люблю песни Шевчука. А ещё больше люблю, когда Лёха Болотов поёт и играет. Это вообще фантастично. Когда он начинает военную тематику: гражданские и военные песни. Вообще это – высший класс! Я просто отдыхаю. Это просто здорово!
Мне нравится исполнять старые песни Дольского, Визбора, Кукина. В них заложен положительный заряд. Они заставляют поразмышлять, вспомнить что-то хорошее и плохое.
Эстрада – она и есть эстрада. Не знаю, почему нравится Шевчук. Правда, в последнее время он стал заумный. Во всяком случае, что было в его раннем творчестве – здорово нравилось.
– Какие книги вы предпочитаете с собою брать в экспедиции?
– Я беру что-либо посмеяться, чтобы отвлекало от всего, не загружаться. С удовольствием читаю «12 стульев», приключения. Много не возьмёшь. Но смешное, во всяком случае, хочется всегда почитать, чтобы просто развлечься.
– Как вы относитесь к мистике в горах?
– В мистику просто не верю. Я человек православный. Поэтому нахожу другие объяснения. На мой взгляд, это сложная тема. Что значит мистика? Если это было с человеком, то, значит, не просто так. Для чего-то и почему-то это произошло.
Во всяком случае, экспедицию на К2 благословляли в храме на Кулишках. Козлов – тоже православный и постоянно свои экспедиции перед отправлением благословляет у священника.
В своё время перед Эверестом в 2002 году друг дал мне икону Георгия Победоносца и сказал: «Геш, брат дал. Три войны прошла, три чеченские кампании. Она поможет. Пусть будет у тебя». И, действительно, так оно и было. Мистикой это не назовёшь. Просто помощь сверху – и всё.
У нас на Эвересте ситуация была не слишком хорошая: был сильный ветер, который просто разорвал все палатки. А у нас ничто даже не колыхнулось.
Лёша с Серёгой Борисовым на день раньше взошли, мы шли на день позже и в непогоду. Когда поднялись на вершину, туман, приблизительно 60 метров видимость и наплывают облака. Я говорю Валерке: «Валер, нам же Женька дал икону Георгия Победоносца».
Достаём икону… Облака просто под нас ушли метра на три. И вот картина: покрывало облаков, зубец Эвереста и мы на нём стоим. Икону убрали – облака поднялись. И опять всё в тумане.
Это Божий промысел. Однозначно. Такие вещи – святые. На этом земля русская стоит. Не зря же раньше все войны, битвы благословлялись у священников. Надо это в себе воспитывать. Вера спасает, вера – любовь.
– Ваши пожелания всем, кто ходит в горы?
– У меня жена любит говорить: «На своих двоих уходишь, на своих двоих и приходи!». Всем безопасных восхождений, счастья на маршрутах, счастья от того, что занимаетесь любимым делом. Радости от занятий спортом. Радости от терпения, от тренировок, от встреч, от всего того, что мы там получаем.
