Лебедев Е.В. Аргут река крепкой воли
- Информация о материале
Алтайская река Аргут – в водном туризме, относится к классу рек высшей квалификационной категории сложности. Она начинается от слияния реки Ак-Алахи и реки Джазатор. Рядом большое старинное село Джазатор или его ещё называют (Беляши), Кош-Агачского района.
Районный центр Кош-Агач расположен на высоте 1760 метров над уровнем моря, недалеко от монгольской границы. Аргут же начинается на высоте 1650 метров над уровнем моря. Его длина составляет 106 километров, а средний уклон 10 метров на километр. Если этот уклон представить в виде водопадов, то получится один десятиметровый водопад на каждый километр, или три трехметровых. За свои 106 километров Аргут падает с высоты 1000 метров, - представьте себе - это целый километр по вертикали! Именно эта цифра и объясняет неспокойный характер реки.
Для примера: река Обь составляет от слияния Бии и Катуни 3650 километров. Средний уклон потока в Оби равен четырем с половиной сантиметрам на километр. Это порядка 160 метров падения на все 3650 километров.
Аргут относится к самым сложным и мощным спортивным рекам, как Чулышман, Башкаус, Мажойский каскад реки Чуи , верхний Нил, Замбези.
Сложность реки определяет меру определенного риска для здоровья и жизни путешественника, пожелавшего совершить сплав по Аргуту. Выбирая маршрут необходимо всегда взвешивать свои туристические профессиональные возможности и достойно оценивать возможности своих соратников, своего экипажа, коллектива путешественников, соответствуют ли они для прохождения реки высшей категории сложности.
«Клуб-600»
Никто точно не помнит, почему так назвали свой туристический клуб Бийские путешественники – водники.
Ветераны клуба объясняют происхождение названия из двадцатого века. А прошлый век – это далекое прошлое. Например, как для нас, - век Пушкина или век девятнадцатый: первых самолетов, паровозов, - век технической эволюции человечества.
Двадцать первый век в понятии нашего поколения – век Интернета и сумасшедшей гонки со временем, в которой неизбежно проигрывают живые. Почему же так?
По тому, что природа давно установила для всех нас свой ритм развития. И когда люди его отвергают – ломается стройная биологическая система равновесия, а за это людям приходится рассчитываться собственным здоровьем . Да ещё от алчности человеческой и нарушения здравого смысла, происходит обнищание природного достояния планеты.
Это одна из причин, которая влечет человека прикоснуться к природе, сверить с ней свой душевный барометр и протестировать свои физические возможности. Река всегда делится с человеком бесконечной энергией и дает возможность увидеть другую, первозданную жизнь и первозданные ритмы, по которым настраивается вся наша оставшаяся жизнь.
Всегда человек был частичкой природы. И, когда жизнь заканчивается, особенно хорошо это видно: на фоне увядания ваших возможностей, - зрения, слуха, силы, резвости и выносливости. Всё это знакомо тем, кому за шестьдесят.
«Клуб 600» оказался символичным размером нашего туристического объединения.
Сорок лет назад, когда я учился в медицинском институте, существовал Барнаульский клуб туристов. Он объединял под своей крышей туристов-пешеходников, горников, мототуристов, спелеологов, водников и даже альпинистов. Сейчас эту функцию выполняет федерация спортивного туризма Алтая. Туризм жив. Живы и мы, только чуточку постарели.
В свои двадцать пять лет мне казались «глубокими» стариками люди 45 лет, которые приходили в клуб туристов. Шестидесятилетних в те времена в турклубе не было вообще…
Вот и представьте себе, что в шестьдесят с лишним лет, люди ходят в спортивные походы высшей категории сложности…
Да, мой добрый читатель, и ходят они, и не один уже раз, и хотят ещё сходить. А как это происходит, я расскажу в этих путевых заметках.
Возраст успеха
Мудрость преимущественно проявляется в зрелом возрасте. А зрелый возраст одному богу известно, с каких лет начинается. В путешествии на Аргут приняли участие 12 человек. Это три экипажа плотов - бубликов. В моей команде, при сложении возраста участников мы получили общий возраст равный двумстам пятидесяти годам. Самому молодому – пятьдесят восемь лет, остальным - поровну. До сих пор такого не было известно в истории водного туризма.
Конечно же, такие путешествия требуют специальной подготовки и оборудования, и их могут позволить себе опытные люди. Мой стаж в водном туризме более сорока пяти лет. Мастер спорта и заслуженный путешественник России. Мой друг и соратник по судну и многим предыдущим походам тоже мастер спорта и заслуженный путешественник России. Наш президент — высококвалифицированный водник и тоже заслуженный путешественник. И лишь один член экипажа не имеет высоких регалий, но много раз бывал в водных походах с нами и заслужил высокую квалификацию путешественника.
Физические возможности каждого участника - самая необходимая потребность любого похода в дикую природу. Сам отвечаешь за себя и не имеешь права подвести своего соратника. Судно управляется всеми четырьмя участниками и от каждого зависит жизнь и успех выполнения задачи судном в экстремальных условиях.
Кош-Агач
От Бийска ранним утром наш автобус с полным прицепом снаряжения и полнокровной командой путешественников по Чуйскому тракту устремились на юг, к далекому Аргуту. Преодолев перевалы Семинский и Чике-Таман к пяти часам вечера мы достигли Кош-Агача.
Холодный ветер тащил, над высокогорной степью, гряды облаков во всю ширину огромного Кош-Агачского неба. Светило солнце, но не теплом радуя, а лишь ярким светом проверяя скудные травинки и отдельные кучки верблюжьей колючки по сторонам Чуйского тракта. И щебенка с песком, - кругом один песок и камешки. Да одинокие крупные камни и невысокие колючие кустарнички пятнышками пестрят, дополняя привычный дизайн казахской степи.
Вдалеке, в низине, проглядываются извилистые петли реки Чуи, отражающие серое небо. Чуть заметные группы строений соседних деревушек, растворялись в серо-желтой глубине степи, обрамленной на горизонте темными изломанными линиями далеких горных хребтов...
Разномастные деревянные избушки за дощатыми заборами плотными улочками выстроились вдоль дороги. На их фоне, отдельные современные дома с разноцветными металлическими крышами, как дворцы высились над одноэтажным Кош-Агачем.
Голая глиняная поверхность в деревенских оградах древнего казахского купеческого центра навевала необъяснимую тоску скудностью растительности в этой бесконечной степи среди гор. Деревянные постройки без привычных русских крыш смотрелись, как небрежный долгострой, который по каким-то причинам покинули строители и не вывели крышу.
Строения для жилья, пригончики для скота, пустые ограды без травы и деревьев, и лишь в редких усадьбах качались под ветром невысокие кусты высокогорной ивы. На весь поселок, где живут больше десяти тысяч населения, можно было насчитать несколько одиноких тополей.
Но, удивительное дело: жизнь в поселке бурлила и десятки автомобилей подъезжали к заправке и разъезжались в разные стороны быстро и энергично. Бежали, куда-то, оживленно разговаривая на своем языке местные жители, подходили новые, выходили из магазинов, что-то грузили, уезжали и приезжали другие.
Люди жили без леса и травы, без яблонь и картошки. Они живут здесь и в сорокаградусные морозы, когда на голой земле нет снега и почва трескается от беспощадного холода. Они привыкли так жить. Так жили их предки. У них есть свои заботы, и они приспособились к тому, что в этом удивительном месте не бывает дождей и снега.
От Кош-Агача дорога менялась. Асфальт закончился и началась обыкновенная гравийная степная дорога и наконец – горная. С обрывами и неожиданными речками, подъемами и спусками. Мы оставили свой уютный и комфортабельный автобус и перегрузились в военный грузовик высокой проходимости.
«ЗИЛ» - сто тридцать первый с будкой и багажником наверху, был загружен полностью и, залив полные баки бензина, в седьмом часу вечера мы выехали в сторону Тархатинского перевала по дороге на Джазатор, ведущей вокруг южных отрогов Южно-Чуйского хребта и северных отрогов Сайлюгемского, отделяющего Россию от Монголии.
Тархата
До самого заката наш грузовик ехал по бесконечной желто-зеленой степи на запад от Кош-Агача и наконец, она закончилась рядом с огромными каменными глыбами вдоль дороги. Это следы древнего ледника.
Из широкого распадка в степь выкатывалась река Тархата. Её берега, густо заросшие жесткой высокой травой и осокой, лишний раз подчеркивали мысль, как дорог каждый глоток воды в этой песчаной степи.
Быстро темнело, когда, наконец мы достигли пограничного контрольного пункта. Городок пограничников, обнесенный высоким забором с металлическими воротами, раскинулся у подножья горы и наблюдательная вышка торчала над всем городком и окрестностями, как бы напоминая о серьезности намерений пограничной службы.
У дороги стояло небольшое помещение контрольно-пропускного пункта с односкатной крышей, из которой торчала печная труба. У пограничников топилась печка, и холодный пронзительный ветер, вылетавший из долины Тархаты, обрывал дым у самой трубы и моментально развеивал его по ущелью.
Паспортный контроль был заранее подготовлен, прошел в штатном режиме и мы въехали в пограничную зону.
Дорога вилась по ущелью и на всех вершинах гор, третьего сентября, уже лежал свежий снег. Вскоре окрестности утонули во мгле и лишь гудение грузовика и сотрясение будки с пассажирами копировали горную дорогу. Я не раз бывал в этих живописных местах, и по- этому, прильнув лбом к стеклу окошка, всматривался в темноту, ожидая Тархатинские озера.
Вездеход въехал в зону снега и вскоре за окном появились долгожданные озера. Они расположились на высоте более двух с половиной километров над уровнем моря и черная ночная поверхность воды жестко контрастировала со свежим снежным покрывалом.
Это и есть Тархатинский перевал. С него начиналась дорога на плато Укок, отвилком в левую сторону, на перевал Теплый ключ, мимо одноименных радоновых источников.
А мы продолжали свой путь в долину реки Джазатор. Пошел густой снег и водителю пришлось переключиться на ближний свет. Наконец-то вдоль дороги появились деревья. Еще немного и за окнами машины появились огоньки поселка. В поселке Джазатор даже лесничество есть и жизнь здесь очень отличается от степной жизни в Кош-Агаче.
На ночевку Юра, так звали нашего водителя, привез в десять часов ночи в уютное лесное гнездышко, расположившееся у места слияния чистой горной речки и Аргута. Добродушные заботливые хозяева отвели нам два рубленных теплых домика с печками, дровами, постелями и кухней. Через несколько минут загудел огонь в железной печке, и благостное тепло наполнило весь истосковавшийся по покою организм.
Шестнадцать часов пути и мы в другом мире. Влажный морозный воздух, настоянный на ветках старых елей и пихт, с акцентом горной полыни, смешанный с восхитительными чистыми и загадочными запахами большой и малой рек, медленно наполнял всё внутреннее состояние.
Дышалось легко и свободно, как это всегда бывает на Алтае, выше тысячи метров над уровнем моря. Пролетали снежинки в свете электрической лампы над крылечком домика. Да и ладно, мы же знаем, что в сентябре, на горы ложится первый снег.
Три хребта
Утром туман сплошной пеленой заполнил все пространство между мокрых ветвей деревьев, спрятал горы и окрестности. И лишь, над лениво текущим Аргутом, стена тумана расступалась, обнажая противоположные берега, густо поросшие лесом и остроконечные ели, утопившие свои макушки в белом молоке утренней сказки. Мельчайшие хрустальные капельки росы повисли на листиках шиповника и ярко оранжевые крупные ягоды от этого выглядели празднично и богато.
На градуснике, висевшем на открытой деревянной беседке всего три градуса тепла. Кончился август и все встает на свои извечные места: холодное осеннее утро и сентябрьский снег. В горах это происходит раньше.
Часа через два, туман, наконец, начал отрываться от земли и появились пригорки, и мокрая густая травы с осенними оттенками побежала по полянкам вверх, куда уползала седая пелена. Вынырнул ночной снег на склонах гор, обрамляющих долину Аргута. Небо просветлело и первые лучи солнца все-таки пронзили густое белое молоко утреннего омовения.
Туман скрутился в пушные облачка по склонам гор и неожиданно растаял.
В путь, в путь, в путь. Сердце нетерпеливо подталкивало от ожидания самого интересного участка сухопутного пути нашего путешествия.
Когда-то давно Аргут, с юга на север, разделил глубоким ущельем два самых мощных хребта Алтайских гор: Катунский хребет с главной вершиной Алтая Белухой и Южно-Чуйский хребет. А река Карагем впадающая в этом же месте в Аргут с востока, - разделила хребты - Северо-Чуйский с Южно-Чуйским.
Само название Аргут переводится с казахского и алтайского языков, как мешок для хранения кумыса – народного кисломолочного напитка. Второе название – каменный мешок. И это соответствует действительности. Глубочайшее ущелье между хребтами называют диким Аргутом. Здесь самый опасный в России порог выше других международных категорий опасности.
Только однажды удалось отчаянным алтайским водникам, пройти этот Карагемский прорыв дикого Аргута на бублике живыми. Другие попытки заканчивались трагически. Все сплавщики обносят этот порог по не менее опасной горной тропе – дороге, пробитой в склоне южно-Чуйского хребта над жуткими пропастями по скальным выступам с крутыми поворотами над бездной.
Юра, наш водитель сократил вдвое опасности нашего пути. Первый участок опасного перевала мы объехали по степи Самаха. Удивительная ровная степь в долине верхнего Аргута (до прорыва), помогает местным жителям выживать. Здесь и покосы и пастбища и лес для стройки и отопления. А главное - есть хорошая дорога.
По деревянному мосту наш «ЗИЛ» переехал Аргут на левый берег и, по прибрежным полкам, заросшим густой тайгой, мы выехали в степь.
Существование такой ровной большой площадки суши среди самых высоких хребтов Алтая само по себе удивительное явление.
Едем мимо деревянных старинных построек: стоянок для зимовки животных. В конце степи автомобиль нырнул в узкую балку и переехал в брод речку Коксу, а за тем выехав на берег Аргута, вездеходный «ЗИЛок» смело побрел по быстрому потоку, через отмель посредине реки - путешественники переехали Аргут на правый берег.
Дорога, врезаясь в склон хребта, круто поползла вверх. Автомобиль поднимался все выше и выше над Аргутом, который набирая силы, устремился в прорыв, к своим восьмиметровым водопадам и пенным котлам в хаосе громадных скальных глыб.
Узкая полоска горизонтальной поверхности только–только вмещала ширину колес грузовика. Малейший неправильный маневр и пропасть, местами поросшая деревьями, распахнется для ротозеев.
Пожалуй самое сложное место на дороге - это кулуар над самым центром прорыва. Камни, летящие с вершин хребта, промолотили большой голый лоток, на котором каким-то чудом поворачивался над самой бездной наш отчаянный водитель и его послушный зил.
Крошечными шажками по сантиметрику большая машина на пределе вписывалась в этом страшном кулуаре, нависая своей массой над пропастью. Даже у людей, с крепкими нервами, внутри всё сжимается, если посмотреть, как камушки из под колес срываются в бездну на несколько сотен метров…
И наконец, грузовик выезжает на самую верхнюю точку перевала. Отсюда открывается вид на юг, на степь Самаху и на север, где извилистой лентой в глубокой долине убегает, теперь уже дикий Аргут, пропиливший ущелье в моренных гребнях Катунского хребта. А венчает эту величественную картину с запада четырех тысячная вершина с необычным французским акцентом, - Шенелю (3888 метров) вечно белые ледники которой, как роскошные ослепительные наряды, воротнички и манишки нависли над скальными стенами.
С востока, из глубокой долины, разделившей Южно-Чуйский и Северо-Чуйский хребты, в Аргут голубыми струями вливается стремительный Карагем.
В низу у подножья перевала, грохочет бешенный Аргут, срываясь мощными сливами, разбиваясь в пыль об обломки скал, низвергая свои воды в бездонные пенные котлы и водопады.
Ранний сентябрьский снег, побелил все вершины и хребты, окружившие долину реки, и вечно белая, ледниковая, восхитительная вершина Шенелю в центре, в лучах яркого солнечного дня, создавали невероятно красивую картину приближающейся осени в снежной оправе. Темно-зеленые мазки ельника и пихтачей по склонам скалистых гор, удаляясь, сливались в темный бархат, оттеняли контраст жизни и вечности,- тайги и скалистого рельефа гор до горизонта. На южных склонах Северо-Чуйского массива, на фоне серо-жёлто-зеленых склонов красными пятнами выделялись заросли дикого барбариса и плотно-зеленые «ручейки» колючего кустарника сбегали вдоль голых каменных ложков и кулуаров.
Кудрявые тополя, плотными рядами покрывающие берега Аргута и Карагема, слегка подернулись желтизной и на фоне небесной голубизны, отражающейся в поверхности реки, создавали осеннее настроение.
Спуск с перевала по открытому уклону, прокопанному в склоне горы занял несколько минут, и вот мы переезжаем в брод Карагем и останавливаемся на уютной полянке. Слава богу, добрались!
Единственная женщина, которая была с нами, это жена Юры. Она всю дорогу проехала рядом с ним и привычно, не удивляясь, смотрела на приезжих, которые возбужденно носились с фотоаппаратами по перевалу. Они восхищались горам и боялись обрывов.
Она тоже боялась, но её жизнь была здесь. Здесь за перевалом паслись её коровы и вместе с мужем в прошлом году, когда осенью на машине они увозили трех коров, на том самом опасном повороте одно колесо повисло над пропастью. И Юра, долго, с помощью домкрата сдвигал автомобиль, готовый каждую секунду рухнуть в пропасть, на твердое место. И сделал это. Её Юра - надежный мужчина и заботливый муж.
Здесь у них своя земля. Много земли, с озерами и тайгой. А дорога, - дорогу люди делают. Ведь по этой самой дороге ездят в деревню Аргут, что расположена на противоположном берегу Аргута у подножья горного массива Шенелю.
Люди здесь жили всегда и будут жить обязательно. Скот здесь растет хорошо, много травы и зимой можно прокормить животных. От поселка Аргут до райцентра Кош-Агач более двухсот километров. А по дороге можно даже зимой проехать, ведь ездили же на лошадях раньше жители Аргута через перевал, высотой более трех километров, под вершиной Шенелю в долину Коксы и в Джазатор…
Аргут
Вода Аргута. Сколько она вызывает разных мыслей и ощущений.
Вспоминая все препятствия, через которые пронеслась вся масса воды, из которой состоит река Аргут, кажется, что другой – не бешенной, - эта вода просто не может быть.
Я был у истоков этого потока – белой Ак-Алахи, которая вырывается из под ледников Найрамдала Сайлюгемского хребта. Бежит она от самой границы с Китаем, и сразу же проявляет жесткий характер. Лом, Спагетти, Туз, Азартный – пороги Ак-Алахи не ниже пятой, высокой категории сложности.
Притоки Аргута: реактивный Кулагаш, кипящий Иедыгем, взъерошенный дикий Юнгур, Шавла – река без плесов, - это дети бешеного отца, который является воплощением мощи и бескомпромиссного стремительного противоборства с каменными препятствиями.
Каменный мешок, сколько раз я прошел сквозь твои недра и каждый раз, начиная путь, чувство опасности не отпускает на свободу. И висит оно до тех пор, пока не пройдешь очередной порог. Даже простые сужения русла Аргута на первых километрах после Карагемского прорыва создают мощнейшие ударные косые валы и бочки, которые хлещут и жуют бублик не понарошку. А если такая оплеуха прилетит в лицо, то даже сквозь закрытые глаза вода пробивает вашу защиту, – и полный нос воды, и кратковременная потеря способности видеть - обеспечены.
Три свеженьких бублика были собраны за несколько часов, распределены роли матросов, увязан груз в легкие металлические корзины прикрепленные «насмерть» резиновыми вязками к дюралевой раме, между больших надувных колес плота.
Бублик – это Ванька-Встанька. Он может падать в водопады, переворачиваться и вставать на «ноги». Гребцы сидят внутри колес и работают веслами по команде капитана, находящегося на передней булке. Если в пороге бублик неожиданно разворачивается, - капитаном становится тот, кто впереди. По этому, на носу и на корме сидят наиболее опытные, решительные и сильные люди.
Для того, чтобы поток не вырвал гребца с рабочего места, у каждого есть страховочные ремни, как на автомобиле. Без них удержаться на месте очень сложно, особенно при падениях в бочки – такие пенные ямы после мощных сливов.
И так, приготовления закончились; для разминки мы прошли первые пороги Аргута, сработались экипажи, и вот, новое утро и первый шестерочный порог Надолбы.
Солнечное утро свежим ветром наполнило узкую долину реки. Листья тополей, сопровождающих реку, громким шелестом и вперемешку с шумом порывов ветра, предвещали активную работу. Окружающие хребты с белыми шапками, как строгие экзаменаторы приготовились к нашему экзамену.
Ориентиром этого порога является белопенная речка Кулагаш, впадающая слева от подножья Катунского хребта из массива Шенелю, а справа скальный гребень отрога Южно-Чуйского хребта, острыми пилообразными зубцами, похожими на позвоночник древнего ящера, сваливался прямо в порог Аргута.
На заходе порога, как водится на Аргуте, - несколько приличных бочек. Бублик набрал скорость, его трясет, косой вал сшибается после пролетающих по правому борту полузатопленных темных глыб. Слева отвесная скальная стенка с выступами и карманами, отражает шипящий поток и отбрасывает в центр русла, перегороженный громадной плитой с двухквартирный дом. С разгона бублик заскакивает на эту плиту, разворачивается на водяной подушке, и дружной работой команды, её стремительным упорством, сваливается со скалы в кипящий центральный поток, под отвесную стенку.
В нескольких сантиметрах от колес пролетают нависающие скалы, бочки пытаются поставить бублик поперёк, вода заливает по пояс, но отчаянная работа весел дает возможность идти по центру потока.
Слева каменная ловушка и надо убежать в правую струю реки. Прижимаем плот вплотную к громадной пирамиде, стоящей вместо Египта - посредине реки, и, пересекая отбойный вал, цепляемся за улово после этой скалы. Скорость бублика замедлилась, несколько секунд передышки и, - обходим левое «каменное сито» правым потоком.
И вот они – Надолбы! Три камня – монстра перегородили пол Аргута. Вся вода влетает в эти надолбы и часть её проваливается в узкий водопад между камнями. Нам туда не надо. Нам надо – мимо. И умный бублик, подстегиваемый косым отбойным валом, как весёлый слоненок, боднув край водяной подушки на надолбах, в припрыжку скачет по бочкам во вторую ступень порога.
Её мы прошли так же стремительно, и вот уже с левого берега вырастает характерная узкая и высокая скала – «городовой», - это ориентир начала другого, самого опасного порога реки: труба Сапожникова и порог- водопад Сапожникова.
Быстро причаливаем. Усталости нет, зато есть чувство, подобное мотору грузовика, который переключился на маленькую скорость и, поддав газку, лезет в гору напролом. Обратной дороги нет. Просто все довольны и премудро похваливают друг друга.
Чтобы успешно пройти порог, надо знать, куда ты идешь. А для этого нужна разведка. Вдоль Аргута по левому берегу есть хорошая конная тропа, по которой пешеходники ходят на ледник Менсу, к восточной вершине Белухи. С этой тропы порог Сапожникова виден, как на ладони.
В 2018 году в сентябре вода в Аргуте ниже средней. И много обнажилось ранее залитых камней. По этому, с технической стороны движение бубля по реке усложнилось. Частое маневрирование требует постоянного максимального напряжения.
И в шестьдесят четыре года это чувствительно отражается на мышцах и позвоночнике.
Особенно, когда укладываешься вечером в палатку, всплывают в памяти все мощные гребки… И утром, когда встаешь, удивительно освежает впечатлениями и чувствами в спине вчерашний интенсивный день работы.
И дай бог каждому такой осознанной радости от своего труда, особенно когда от этого зависит жизнь твоя и твоих друзей.
Среди нас экипаж бублика молодежи. Они впервые на Аргуте, кроме Андрея – капитана. Да и у него тоже испытание воли на полную катушку: он впервые сам ведет бублик.
С высоты тропы порог Сапожникова представляется бесконечным нагромождением крупных камней, сплошных сливов, водопадов и громадных бочек на пол реки в рваном русле Аргута. Никаких плесов, и даже ровная пенная струя возникает по времени не более чем на четыре секунды. И снова слив и вал, и бочка.
Плавать в спасжилете этот километр сумасшедшей стихии очень грустно, некоторые мои знакомые пробовали. Всегда выручает плот. Как в самолете, - сел и летишь, лишь бы летчик не заснул…
Выбираем маршрут движения с другом вместе. Определяем самые «гнилые» места, стараемся предусмотреть все неожиданности.
Ребята возвращаются к плотам, мы с Володей Галаховым остаемся на фото и видеосъемку прохождения. Наконец появляется первый бубель - Саши Логвиненко. Богатырские ребята: Саша и Виталик, самые рослые и здоровые из всей нашей группы, легко управляются с плотом. Сидящих внутри колес Боцмана и Кукуева не видно вообще. Бублик минует многочисленные бочки, грамотно заходит в слив, ныряет с главного водопада и, потоптавшись в водяной подушке у громадной каменной кочки уверенно продолжает свой путь по порогу. Ничего не скажешь – орлы!
Появляется молодежный экипаж. Бублик их выбирает безопасную траекторию и «считает» сливы перед водопадом. Чувствуется некоторая резкость в действиях команды, но в целом смысл правильный, что очень радует и греет душу. Молодцы, парни, выходят на главную струю. Вот и водопад, и новый слив и хороший маневр… Идут с гарантией. Все-таки клуб 600. Это не растрепы какие-нибудь…
В душе появляется чувство гордости за них и за себя тоже.
Наша очередь. Собираемся и с богом. Поток подхватывает увесистый верткий бублик, разгоняет его в трубе и вот уже скальная стенка слева и правый поворот. Пора работать правее. Перегребаем струю и по бочкам вдоль правого берега выходим на водопад. Бублик сваливается с четырехметровой высоты и неожиданно отскакивает в глубокую длинную бочку слева. Колесо с разгона прокатывается по обливному камню, бублик переворачивается и струя в бочке выплевывает наш плот в центр реки.
Немедленно меняется план движения, валы и бочки на новой линии гораздо мощнее. Поток подкидывает судно и вот провал. Новый ступенчатый водопад справа от громадной скалы в русле. Слегка кувыркаемся по водопаду и влетаем в новую шиверу с камнями. Очередной реверс и соседское колесо повисло на камне у меня над головой, но мощная струя, цепляясь за весло, сдергивает бублик с камня и плот летит дольше.
Корма подбрасывает меня на очередном сливе и если бы не пристяжные ремни, я бы улетел, как из катапульты, вверх. Ремни поймали меня в воздухе и вернули на место. И снова реверс. Опять я – капитан. Перекрикивая грохот воды, приходится громко орать команды, чтобы на корме мой друг Виктор Анатольевич понял, что от него требуется. Жесткий вал беспощадно стреляет увесистыми брызгами в лицо. Белые барашки скрыли всю реку на уровне глаз и трудно ориентироваться с камнями, регулярно выскакивающими из под пены. Плюхи летят в лицо беспрерывно – это шивера Седая, за ней порог Иедыгемский и наконец причаливаем к берегу чуть ниже устья Иедыгема. Всё! На сегодня план выполнен. Все довольны. Эмоции булькают.
Тут же, на берегу, боцман наливает по сто граммов с куском сала. Молодцы мы, мужики! И богам речным и горным спасибо, чуточку плеснуть…
Вот теперь можно разгружать бублик, ставить палатку, снимать мокрую «гидру»(гидрокостюм). Знакомый каменный столик и костер, да президент наш снова затеял обалденное блюдо из свежих овощей.
После риска особо ощущается вкус жизни и её цена.
Отдых – святое дело
Нужно ли определять в путешествии, где работа, а где отдых? Обязательно нужно. По молодости этот ритуал был завязан с воскресными днями. Здесь всё понятно. В походах же всегда не хватает времени и свободные дни выдаются редко.
Следующий день был днём отдыха. Каждый выбирал для себя развлечения по душе. Молодежь побежали по тропе вверх по Иедыгему в надежде увидеть Белуху. Хотя мы с Сашей Логвиненко и Андреем Феофилактовым уже были три года назад на леднике Менсу. В тот раз нам очень повезло с заброской – на вертолете за двадцать минут летчики подвезли нас от Аргута к самому ледопаду – верхней части ледника. Мы видели Белуху, снимали фильм и шли по леднику и два дня возвращались по таежной романтичной тропе к месту старта.
Сколько нужно терпения и желания, чтобы создать такое путешествие. Великая благодарность нашему мудрому предводителю – президенту «Клуба 600» Володе Галахову, его энергия и мужество всегда объединяют хороших людей. И как результат, получаются яркие и незабываемые путешествия. Образец мужества для всех нас ещё и в том, что среди нас – ветеранов был человек, который из-за тяжелой болезни полностью потерял желудок. Но он шёл на равных с нами, работал веслом, готовил еду у костра и пел песни под гитару. Мы видели, как ему не просто, и старались быть с ним на равных. Вот такие мужики в нашем клубе, которыми невозможно не гордиться.
Андрей Феофилактов на молодежном бублике вез походную баню и сегодня после завтрака она уже стояла на маленьком песчаном пляжике на берегу реки. Много ли надо человеку для счастья? Чудесная печка моментально нагрела пространство в специальной палатке и довольные ребята по три – четыре человека наслаждались легким паром, одним из самых любимых занятий русского человека. Под потолком в баньке от жары уши сворачивались в трубочку; березовые свежие венички – мечта нормального мужика. Дверь баньки время от времени распахивалась и с воплями облегчения краснокожая публика зарывалась в холодные воды Аргута.
Удивительное дело: от контраста температур тело становилось невесомым и всякие боли в позвоночнике просто испарялись на глазах. Предусмотрительная молодежь ещё и подарок преподнесла тем, кто постарше: они вместе с печкой, оказывается, везли ещё пол рюкзака пива. Как хорошо оно пригодилось после баньки.
Вот тебе и дикий мир…
Хариус ловился плохо, видать не пришла его пора. Местные рыбаки ловят его больше перед морозами, когда вода совсем просветлеет. А тут вернулись бегунки с Иедыгемской тропы, и Дмитрий похвалился, что видел на этой речке плес недалеко от лагеря. Я очень удивился, по тому, что плесов три года назад на Иедыгеме в нижнем течении не было. Десять километров турбулентного газированного потока с крупными валунами сплошь завалившими русло. Тем не мене двое рыбаков, ухватив снасти, немедленно умчались по тропе, не смотря на поздний час. Уже в сплошной темноте оба они, усталые вернулись в лагерь ни с чем. Оказалось спокойной воды было пятно метр на метр и всё… Марш бросок по колючкам три километра в одну и три в другую был выполнен уникально быстро. Долго искали Димана, его где-то не было видно…
Хозяева тайги
Рыбалка на этом не кончилась. На следующий день наша экспедиция двинулась в самые труднодоступные дебри Аргута, где даже троп по берегам нет. На крутых скалистых склонах стали часто встречаться не пуганные косули и алтайские козероги. Охотники здесь только медведи.
Зашли на устье реки Юнгур. Когда-то в 2001 году мы ночевали на скалах над Юнгуром и сумели наловить хариусов. Распустив удочку, я поднимался в верх по Юнгуру. На сей раз река обмелела и маленькие ямки, где раньше ловился хариус были пусты. Речка бежала в тесном ущелье, но кустарник маленькими куреньками рос на всем протяжении быстрого шумного потока. На песке, обратил внимание на след. Сразу понял, что это медведь, вернее медвежонок, - сантиметров двенадцать вместе с когтями. Сразу же внимание переключилось на большую группу кустов на повороте. Пройдя ещё несколько метров вперед, я вдруг остановился в удивлении, как Робинзон, когда нашел следы Пятницы. Передо мною лежала аккуратная кучка какашек, довольно свежих, и судя по диаметру колбаски они явно не принадлежали тому малышу, который оставил свои отпечатки на мокром песке. Значит это его родственники, а вернее всего родная маманя.
Что-то мне расхотелось ловить хариусов, тем более, я ушел за поворот, и неуютное чувство, возникшее где то в глубине сознания вернуло мою жизнь на прежний курс. Не нужен нам такой Юнгур. Мужики, поплыли-ка дальше. Мы так и сделали.
Позже, мы остановились на ничем не примечательном берегу Аргута. Пошел дождь. Густой и холодный. Первого большого хариуса из-за камня я выдернул неожиданно. И сразу второго и третьего, и десятого... Мужиков как ветром сдуло. Все начали ловить. Наловили почти два ведра. Вот Вам и уха и жарёха и даже рыба в фольге под углями. Одно слово настоящая рыбалка.
Каменный мешок
Время улетает стремительно. Отгремели пороги Арыюльский, с каменным «комодом» в сливе, Белый с кучами камней и неуемными бочками. Порог Раздельный с его левосторонним завалом каменных баррикад. Запомнились мощные, спресованные брызги - оплеухи от черной стены перед сливом, как от пожарного брандспойта, когда струя натыкается на препятствие. И супергазированная , как из стеклянных шариков вода, в начале ущелья ниже единственного на всю реку слива.
Каменное ущелье ниже Раздельного глубокое и мрачное впервые за весь сплав оглушило тишиной. Настолько глубокое русло прорыл себе Аргут, что позволило воде спокойно течь в рваном коридоре без волн и бочек.
Каких только структурных рисунков по скалам не придумала природа. От вафельных прослоек, до халвы, мармелада и фигурного печенья… Местами ширина каньона настолько суживалась, что можно было бы одним бревном устроить мост.
Каменный мешок помаленьку мелел, снижалась высота стенок, появилось течение, валы и река, выскользнув из ущелья приняла в свои объятья новую подружку — Шавлу, реку без плесов.
Еще день пути по красивейшим лесным ущельям Аргута и вот она стрелка с Катунью. Катунь светлая, почти прозрачная, воды мало. Зато Аргут разогнал наши бублики на прощанье и пересек две трети Катуни своими мощными струями.
Яблоки Инегеня
Первая деревня, которая за много дней встретилась нам на берегу Катуни – Инегень. Катунь катила свои мощные воды широко и спокойно изредка разгоняясь и раскачиваясь на поворотах и сужениях. Редкие камни не внушали напряжения и народ собрался за пивом. Десять дней без цивилизации.
Большой поселок недавно обрел новую стратегию жизни. Раньше сообщение с миром происходило с помощью маленького ржавого паромчика. И зимой по льду, а в ледоход никак. Год назад через Чую, недалеко от слияния с Катунью, построили новый мост и через Катунь в самом узком месте ещё один. Сейчас в Инегень можно съездить на иномарке в любую погоду. Стратегия развития закономерна, - дорога на Тюнгур, замкнуть кольцо с Усть-Коксинским районом. Это старая скотогонная дорога которая существует давно. Пора её расширить и цивилизация придет на стрелку Аргута.
Инегень обыкновенная алтайская деревня без картошки и с малым количеством травы, за то с большим количеством колючих кустарников. Хотя лес растет рядом, на плато. Жители ведут неспешный образ жизни. Домашние козы пасутся на всех близлежащих горах. Магазин новый и всякого пива и всего другого там достаточно. Но как же удивила усадьба одной алтаечки, где за забором в рост человека росли настоящие георгины и деревенские розы-мальвы. И кабачки у неё в огороде росли…
А ещё в Инегене, по вдоль всей деревни, почти в каждой ограде росли настоящие яблони густо увешанные ярко красными яблоками. Подошел местный алтаец и предложил купить яблоки по пятьдесят семь рублей за килограмм. Конечно же мы купили, истосковался организм по яблокам, а особенно в сентябре и в неожиданном Инегене.
© Лебедев Евгений Владимирович, сентябрь 2018 года
