Тигрий Георгиевич Дулькейт

Информация о материале

К созданию очерка об удивительном человеке, Заслуженном работнике культуры РСФСР, Тигрии Георгиевиче Дулькейте я приступил случайно. Просматривая видеосюжет о заброшенном поселке Дайбово на реке Бие, я усомнился в том, что он был основан в 1828 году. Начал искать, откуда появилась эта дата, и вновь перечитал основательную книгу Т. Г. Дулькейта «Лыковы» [14]. Мой интерес перекинулся на автора книги, и дальше пошла обычная работа: поиск знакомых, сослуживцев и родственников Тигрия Георгиевича, чтение новых для меня книг по истории туризма, Телецкого озера и постепенное собирание «исторического пазла» о жизни семьи Дулькейтов.

В этой работе мне особенно помогли своими воспоминаниями бийчанка Нина Петровна Романова, работавшая вместе с Тигрием Георгиевичем, и его родной брат Святослав Георгиевич Дулькейт из Красноярска. Как всегда, имеющимися материалами об этом удивительном человеке любезно поделились Центральная городская библиотека и краеведческий музей города Бийска.

К сожалению, я не был знаком с Тигрием Георгиевичем лично, хотя должен был знать его по роду своей работы в 80-е годы ХХ века. Этим очерком мне хотелось бы хоть с опозданием, но исправить эту свою ошибку.

Фролов Н. А.

История семьи Дулькейт

В начале января 2006 года газета «Бийский рабочий» опубликовала некролог, в котором администрация и дума города Бийска, работники культуры сообщали, что 10 января после тяжелой болезни скончался Тигрий Георгиевич Дулькейт, заслуженный работник культуры России, действительный член Русского географического общества, автор книг, статей, очерков по истории природы Алтая [1].

Историю жизни этого человека мне хотелось бы рассказать, начиная с того, кем были его отец и дед, то есть сначала изучить его корни.

Дед Тигрия Георгиевича Дулькейта — Джемс Джемсович Дулькейт — родился в 1872 году в Риге в семье разночинцев. Известно, что его предки были родом из Шотландии. В конце XIX века семья Джемса Джемсовича проживала во Владикавказе.

Владикавказ как поселение был заложен в виде укрепления в 1784 году генерал-аншефом Толмачевым. В 1788 году крепость была сожжена, но к 1803 году восстановлена. Основное население составляли казаки. В 1840 году здесь стояло шесть полков, и в 1852 году население в самом форштадте составляло почти 5000 человек. В поселении было 909 домов и 125 лавок. В 1861 году Владикавказ стал городом. По итогам переписи 1897 года здесь проживало 43 740 человек (31 435 — православных и 3986 — староверов-молокан).

У Джемса Джемсовича во Владикавказе была частная практика зубного врача, и еще он был страстным охотником и большим любителем природы. 8 октября 1896 года в семье Д. Д. Дулькейта родился сын Георгий.

После окончания Русско-японской войны 1905 года семья переехала жить на Дальний Восток в город Никольск-Уссурийский, где хозяин семьи продолжил практику зубного врача [21]. Причины переезда неизвестны. Не исключено, что сказалось увлечение Джемса Джемсовича охотой, а уссурийская тайга была раем для охотников, которые стремились сюда со всей России.

В 1860 году будущий Южно-Уссурийский край стали заселять уроженцы Воронежской, Тамбовской и Астраханской губерний. В 1866 году очередная партия переселенцев из Астраханской губернии в количестве 64 семей (424 человека) образовали селения Астраханское и Никольское. В 1897 году в селе Никольском вместе с войсками проживало уже 8982 человека [23, с. 32].

В начале апреля 1898 года было принято решение преобразовать село Никольское в город Никольск-Уссурийский. На сходе 15-16 декабря 1898 года для подготовки к выборам были избраны 15 уполномоченных, среди которых значился статский советник Грациан Осипович Рутковский, будущий родственник семьи Дулькейт [23, с. 35].

Совсем немного информации удалось найти о Г. О. Рутковском. Известно, например, что 1 сентября 1898 года в городе Хабаровске на сельскохозяйственной выставке землевладелец из Никольска-Уссурийского Г. О. Рутковский и его жена В. В. Рутковская получили серебряную медаль за успехи в животноводстве — за лучшие экспонаты разных пород домашних птиц [26, с. 18].

Собрание городских уполномоченных Никольска-Уссурийского 15 ноября 1902 года избрало Г. О. Рутковского почетным попечителем городского училища [26, с. 25]. Данные о том, что Г. О. Рутковский был первым городским головой Уссурийска, не подтвердились — первым городским головой 12 декабря 1911 года был избран В. Н. Козлов [26, с. 45]. Однако очевидно, что Рутковские были в Уссурийске очень известной семьей.

В этом молодом, но быстро развивающемся городе и обосновалась семья зубного врача Д. Д. Дулькейта, в которой кроме сына Георгия 1896 года рождения были еще две дочери — Лидия и Валентина. Про них известно только то, что Лидия Джемсовна эмигрировала в Китай, а Валентина (Валли) Джемсовна — в Англию.

Сын Георгий с 10 сентября 1907 года поступил в Никольск-Уссурийское реальное училище, которое успешно окончил 15 июня 1914 года [21].

В этом же году он поступил на горное отделение Томского технологического института. Этот престижный институт был основан в 1896 году и носил имя императора Николая II. Занятия здесь начались в 1900 году. В 1915 году студент Г. Дулькейт сдал обязательный минимум «А» по предметам, но в следующем 1916 году после зачета некоторых предметов 20-летнего Георгия досрочно мобилизовали на действительную военную службу [23].

Начинать служить ему пришлось в Иркутске стрелком в 11-ми 12-м сибирских стрелковых пехотных полках. В автобиографии он пишет: «Осенью 1916 года меня отправили в Нижний Новгород в батальон рядовых переменного состава, здесь наряду со многими студентами я числился «нерусским», не имеющим право стать офицером, и благодаря этому избавился от необходимости стать прапорщиком царской армии» (биография была написана 20 августа 1937 года.—Н. Ф.)[21].

В Нижнем Новгороде Георгий Дулькейт встретил Февральскую революцию. Весной 1917 года он уехал домой в Никольск-Уссурийский. Здесь до лета 1919 года при поддержке отца как промысловик и исследователь занимался рыболовством и охотой.

Летом 1919 года его насильно мобилизовали в армию Колчака и под конвоем отправили в село Шкотово Приморской губернии, а затем вернули в Никольск-Уссурийский в 33-й пехотный полк. В зиму 1919-1920 годов этот полк вступил в связь с партизанскими отрядами, арестовал своих офицеров и почти со всем гарнизоном города слился с партизанскими частями. Г. Дулькейт был избран комиссаром 4-й роты нового 33-го революционного полка и занялся культурно-просветительской работой в полку.

Где-то в это время он женился на Марии Грациановне Рутковской, 1900 года рождения, дочери уже упомянутого Грациана Осиповича Рутковского.

Вот как описывает свою дальнейшую жизнь сам Г. Д. Дулькейт: «После японского выступления (апрель 1920 года) скрывался от белых (Меркулов, Дитерихс и др.) летом на рыбных промыслах реки Суйфун среди рыбаков-одиночек, на зиму уходил в тайгу промышлять пушного зверя. Такой же образ жизни вел ив 1921 году.

В этом же году один месяц работал в Суганской Ботанической экспедиции Южно-Уссурийского отделения Русского географического общества, затем снова скрывался от мобилизации в «земскую рать» генерала Дитерихса в болотах реки Суйфун вместе с молодым ботаником Червяковым. На зиму ушел в тайгу, явился к начальнику партизанским отрядом тов. Топоркову (деревня Кондратенково в 25 км от города Никольск-Уссурийского) и здесь пробыл до 1922 года с его ведома и с разрешения военного комиссара г. Никольск-Уссурийска тов. Ильина, занимался исследовательской работой и промыслом зверя» [21].

Кстати, его исследования рыб реки Суйфун были опубликованы в Известиях Томского университета в 1925 году в статье «Список рыб бассейна р. Суйфуна» [10].

После того, как Дальний Восток был занят Красной Армией, Георгий Джемсович поступил на работу преподавателем школы второй ступени № 2 в Никольск-Уссурийске.

Осенью 1923 года его приняли временно исполнять дела ученого специалиста подотдела рыборазведения при Дальневосточном управлении рыболовства (Дальрыба) «для руководства экспедицией по изучению и биологии трепанга» [21].

Красноярский краевед А. Н. Зырянов писал в 1998 года в статье о Г. Д. Дулькейте следующее: «Большое значение в формировании ученого имело заочное знакомство с И. Д. Черским и личное с В. К. Арсеньевым.

Вспоминает Павел — младший сын ученого: «Отец рассказывал, как в 1923 году он получил от Владимира Клавдиевича приглашение принять участие в одной из совместных экспедиций по уссурийской тайге». Георгию Джемсовичу было очень лестно услышать такие слова из уст самого Арсеньева, но еще раньше ему предложили другую самостоятельную экспедицию на Шантары, где его ждала неизведанная природа и организация совершенно нового соболиного хозяйства. И он выбрал Шантарские острова. Как оказалось впоследствии, не напрасно» [19, с. 56-59].

В автобиографии Г. Д. Дулькейт коротко отмечает, что с 1924 года он руководил научной частью большой научно-промысловой экспедиции на Шантарские острова.

Действительно, в 1924 году Дальгосторгом и Дальневосточным управлением рыболовства была подготовлена и отправлена научно-промысловая экспедиция на Шантарские острова из 19 человек во главе с А. Д. Батуриным и его помощником Г. Д. Дулькейтом. Изучали возможность создания на островах «соболиного и песцового оптового хозяйства».

За два года работы на островах Г. Д. Дулькейт описал 214 видов животных. Второй год Георгий Джемсович уже руководил этой экспедицией. По итогам в «Известиях Тихоокеанской научно-промысловой станции» была опубликована его статья «Материалы по изучению биологии соболя и соболиного хозяйства острова Большой Шантар (Владивосток, 1929) [7].

Г. Д. Дулькейт описал попытки организовать хозяйство по разведению соболей на острове, подвел некоторые итоги этой не вполне удачной работы, а также дал советы для будущего успешного ведения соболиного хозяйства на островах. В соавторстве с известным российским ихтиологом и зоогеографом Георгием Устиновичем Линдбергом (1894-1976) Г. Д. Дулькейт подготовил еще и «Материалы по рыбам Шантарского моря» (Владивосток, 1929).

В эти годы семья Г. Д. Дулькейта проживала во Владивостоке. В 1925 году у них родился первый сын Джемс Дулькейт, названный в честь деда. В 1927 году родилась дочь Светлана, а в начале 1929 года произошло новое пополнение — 26 января появился второй сын, которого назвали Тигрием.

В 1925 году Дальневосточный ревком принял решение (декрет) о создании в городе Владивостоке Тихоокеанской научно-промысловой станции. Здесь по возвращении из экспедиции стал работать научным сотрудником Георгий Джемсович Дулькейт.

В 1928 году быстроразвивающаяся станция была преобразована в Тихоокеанский институт рыбного хозяйства. Г. Д. Дулькейт отмечает в своей автобиографии, что в 1929 году вновь образованный на Дальнем Востоке звероводный комбинат предложил ему работу по линии пантового оленеводства в большом совхозе «Гамов» в качестве заведующего зоотехнической частью [21].

Я уже достаточно давно изучаю пантовое оленеводство России и имею информацию о том, как развивалось разведение пятнистых оленей на полуострове Гамова в Приморье. В начале XX века здесь на мысе Гамова уже было хозяйство Дмитриенко, содержавшее 90 оленей.

Затем в июле 1917 года на полуострове Гамова была создана первая в России оленеводческая артель «Сосновые скалы». Учредителями ее были известные приморцы Я. М. Янковский, Г. А. Менард, В. М. Шевелев, К. Ф. Филлипек. В 1921 году в артель вошел С. И. Конрад. Артель арендовала 2000 десятин земли и перегородила сеткой в 2 версты полуостров от бухты Астафьева до бухты Витязь.

В 1922 году артель насчитывала 580 оленей. В марте 1929 года артель «Сосновые скалы» была реквизирована советской властью и затем передана в ведение Дальгосторга с поголовьем в 1500 голов [10].

Очевидец этих событий П. И. Никитин более подробно писал в 1930 году, что в апреле 1929 года Дальневосточное крайземуправление передало в аренду Дальгосторгу вместе с оленями и постройками несколько островов, в том числе полуостров Гамова, где содержалось 2058 оленей [25].

На работу в арендное хозяйство «Гамов» Георгия Джемсовича, очевидно, пригласил заместитель председателя Дальзверокомбината Анатолий Михайлович Батурин, с которым они вместе были в Шантарской экспедиции.

Семья Г. Д. Дулькейта поселилась на полуострове Гамова в небольшом уютном домике. Летом 1931 года на Дальний Восток в командировку приехал известный писатель М. М. Пришвин для сбора материала по договору с редакцией газеты «Известия». Его поселили в оленехозяйстве «Гамов». В дневниках он вспоминает, как однажды, ожидая Г. Д. Дулькейта, весь вечер за чаем проболтал с Марией Грациановной, его женой.

О жизни оленей, особенностях их паркового содержания М. М. Пришвин много узнал от знаменитого пантовара из хозяйства «Гамов» Петра Михайловича Довбни и, конечно, от Г. Д. Дулькейта, который впоследствии писал: «В 1931 году, когда почти весь полуостров Гамова был загорожен под олений парк, к нам приехал М. М. Пришвин. Порядочно мы походили вместе с ним по парку. Посмотрели и послушали оленей….» [9, с. 56-60].

Свою работу в хозяйстве «Гамов» Георгий Джемсович описал в очерке «Полуостров пятнистых оленей» [9]. Это был последний год их относительно спокойной жизни.

В базе данных о жертвах репрессий в Приморском крае есть информация о том, что житель города Уссурийска, немец, частный зубной врач Джемс Джемсович Дулькейт 18 февраля 1932 года был арестован, осужден по статьям 17, 58 и решением тройки при ОГПУ 19 июня 1932 года расстрелян как враг народа. Реабилитирован Джемс Джемсович был 30 июля 1990 года.

Родственники рассказали мне, что вместе с Д. Д. Дулькейтом была арестована и его жена. Во время следствия их содержали в тюрьме Владивостока, где также арестованный Георгий Джемсович случайно встретился с отцом.

В 1933 году всю семью Г. Д. Дулькейта решением суда выслали в Западную Сибирь. Небольшой семейный скарб грузить на поезд помогали солдаты, которые обеспечивали выполнение судебного решения. Тигрий Георгиевич Дулькейт, по воспоминаниям родственников, рассказывал, что ему, в то время четырехлетнему мальчишке, думалось, какой важный у него папа, что солдаты помогают в погрузке вещей.

А. Н. Зырянов так описывал высылку семьи Г. Д. Дулькейта с Дальнего Востока в Сибирь: «В 1932 году, когда в стране началась «большая чистка», Г. Д. Дулькейт — интеллигент, да еще к тому же имеющий родственников за границей, и в недавнем прошлом служивший у «белых», конечно, оказался на заметке у властей. Может быть, его спасло от жестоких репрессий то, что он был совершенно далек от политики, и у него была светлая голова на плечах. Во всяком случае, мера наказания ограничилась требованием покинуть Дальний Восток и выбрать вид на жительство где-нибудь в континентальных областях Сибири» [19].

Далее А. Н. Зырянов отмечает, что Георгию Джемсовичу власти не позволили обосноваться в Томске, где он устроился на работу сотрудником Западно-Сибирского отделения ВНИОРХ, и семья вынуждена была переехать в деревню Квашнино на озере Большие Чаны, где Г. Д. Дулькейт два года обследовал Барабинские озера [19].

Деревня Квашнино была основана на берегу озера Чаны еще в 1825 году как поселение для рыбного промысла. Здесь в большом количестве водились щуки, окуни, чебак, язи. Жителей Квашнино даже называли «чебаками».

В 1929 году в Квашнино образовали Барабинский рыбозавод, и в 1933 году здесь появился Квашнинский рыбоучасток. В этой деревне и поселилась на два года репрессированная семья Дулькейт: Георгий Джемсович Дулькейт, 37 лет; Мария Грациановна Дулькейт, 33 года; Джемс — сын, 8 лет; Светлана — дочь, 6 лет; Тигрий — сын, 4 года.

За два года напряженных исследований работа по изучению озера была успешно выполнена. Итогом стала большая коллективная сводка о состоянии и рыбохозяйственном значении промысловых водоемов.

В 1935 году семья Г. Д. Дулькейта вернулась в Томск, где он стал заведовать научной частью Опорного пункта Сибирского отделения «Всесоюзного научно-исследовательского института озерного и речного рыбного хозяйства» (ВНИОРХ), а с марта 1936 года стал заведующим Опорным пунктом этого института с окладом в 550 руб. [21].

В 1938 году работнику Западно-Сибирского отделения ВНИОРХ Георгию Джемсовичу Дулькейту без защиты диссертации была присвоена ученая степень кандидата биологических наук. В то время это было большой редкостью и свидетельствовало о высоком уровне работ исследователя [19].

В этом же году директор Сихотэ-Алинского заповедника, известный зоолог К. Г. Абрамов предложил Г. Д. Дулькейту в этом заповеднике должность старшего зоолога и изучение биологии соболя. Этот знаменитый заповедник был создан в 1935 году с целью охраны и восстановления численности соболя — ценнейшего промыслового животного. Георгий Джемсович ответил, что с удовольствием принимает приглашение и готов переехать, как только уладит научные дела (скорее всего, оформление бумаг, связанных с получением ученой степени. — Н. Ф.) и если позволят «внешние обстоятельства».

Под внешними обстоятельствами, видимо, предполагалось согласие органов власти на такой переезд. Однако разрешение ему не дали. Более того, в 1940 году ему «разрешили» переехать заведующим научной частью Алтайского заповедника на озеро Телецкое. Уже будучи директором Бийского бюро путешествий, Тигрий Георгиевич Дулькейт, второй сын Георгия Джемсовича, доверительно сказал своему заместителю: «Вы что думаете, мы добровольно переехали на Телецкое озеро?».

Таким образом, в 1940 году семья Г. Д. Дулькейта «добровольно» переехала на Телецкое озеро в поселок Яйлю жить и работать в Алтайском заповеднике вплоть до 1951 года.

Семья Дулькейт на Телецком озере

Алтайский заповедник был организован постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 4 мая 1930 года. В марте 1931 года решением Наркомпроса директором сюда был направлен Шафранович, руководивший до этого Крымским заповедником [27].

До этого в 1929 году территорию будущего заповедника исследовала экспедиция профессора В. И. Баранова. Сопровождал экспедицию известный местный охотник-медвежатник, старовер Д. М. Молоков. Вторую экспедицию для уточнения территории под заповедник в 1931 году возглавил Ф. Ф. Шиллингер [27, с. 67-68].

После всех согласований 16 апреля 1932 года Совнарком РСФСР окончательно утвердил границы заповедника. В это время директор, заместитель и четверо рабочих уже работали в заповеднике: 16 февраля 1932 года Ойротский рабкрин признал работу дирекции неудовлетворительной, и Шафрановича заменили К. С. Саулиэтсом. Директора в заповеднике тогда менялись очень часто.

В 1934 и 1935 годах здесь вновь работала Алтайская зоологическая экспедиция под руководством профессора С. С. Турова. Наконец, 10 февраля 1935 года совместным постановлением Президиума ВЦИК и Совнаркома РСФСР границы заповедника утвердили окончательно [27, с. 6-9].

Сразу после установления окончательной территории заповедника началась научная работа сотрудников.

В 1933 году создается орнитологическая коллекция промысловых и хищных птиц.

В 1934 году начались работы по инвентаризации флоры и растительности, в том числе изучение крупных копытных заповедника.

В 1935 году проводилась комплексная зооботаническая Чолушманская экспедиция.

В 1936 году заповедник проводит стационарные наблюдения по изучению биоценозов высокогорных тундр, лугов и кедровых лесов. Развивается сотрудничество с Московским зоологическим музеем, Московским и Ленинградским университетами.

В 1938 году выходит первый сборник научных трудов Алтайского заповедника под редакцией В. Г. Гепнера [27, с. 6-9].

Как и везде, рабочая атмосфера в заповеднике была очень непростой, особенно во второй половине 1930-х годов. В. В. Селегей пишет о появлении в заповеднике Г. Д. Дулькейта: «За год до начала войны, в середине июня 1940 года, в Алтайский заповедник из Томска был направлен Г. Д. Дулькейт в должности старшего научного сотрудника.

В истории заповедника 1940—1951 годы считают «эпохой Дулькейта». Георгий Джемсович был уникальным человеком и ученым с интереснейшей и богатой биографией — потомок шотландцев, польских и русских дворян, он всегда оставался «неблагонадежным» для советской власти, что и послужило причиной освобождения его от участия в войне. Ссылать же дальше Яйлю было уже некуда — на юге озера стояла погранзастава» [27, с. 71].

Ко времени приезда Г. Д. Дулькейта в заповедник ученых- «старожилов» здесь почти не осталось, и он начал работать в основном с молодыми сотрудниками. До начала войны, например, он успел организовать для детей кружок юного натуралиста, где ребята не только учились коллекционировать животных и растения, но и занимались фотографией [27, с. 71].

Это было очень важно, так как поселок Яйлю являлся очень закрытым поселением, где запрещалось частное строительство и пребывание посторонних лиц без нужды. В заповеднике были свои лошади, небольшое стадо дойных коров, свиноферма, гурт овец, «птичник»-курятник, и даже вся мебель изготавливалась в своей столярной мастерской. Активно сажали картофель, морковь, свеклу, капусту.

В 1936 году Д. С. Рачкиным в Яйлю был заложен яблоневый сад.

Центром жизни поселка было построенное в 1936 году красивое двухэтажное здание, где размещались управление заповедника, библиотека, клуб и музей.

Развитию музея очень много своего времени и внимания уделял Г. Д. Дулькейт, а главным хранителем и таксидермистом музея был Е. М. Калашников.

Война внесла серьезные коррективы в развитие заповедника. В начале 1942 года сюда приехал работать заместителем директора А. А. Малышев, перед которым была поставлена задача не только дальнейшего самообеспечения поселка из 550 человек, в том числе семей фронтовиков, но и выращивание хлеба со сдачей государству.

Осенью 1941 года директором заповедника стал Алексей Дмитриевич Черствов, который приехал сюда с семьей после финского фронта с одним работающим легким. На его плечи легло тяжелое бремя организации хозяйственной деятельности и выживания заповедника в условиях военного времени, когда почти 90 % активного мужского населения ушло на фронт.

Инженер по образованию, знаток и любитель природы, он постоянно уделял внимание и активно способствовал развитию научных исследований и наблюдений в заповеднике. А. Д. Черствов помогал и поддерживал Г. Д. Дулькейта во всех его начинаниях.

«Это был на редкость творческий тандем: их объединяло сочетание интеллигентности, эрудиции, образованности, добропорядочности, духа аристократизма в хорошем смысле, душевной доброты, активной жизненной позиции, сострадания к ближним, терпимости, самоотверженности и неутомимости», — писал В. В. Селегей [27, с. 74].

Он подчеркивал, что Алтайскому заповеднику, как ни одному другому в СССР, повезло в тяжелое время войны и с директором, и с заместителем по науке.

Это вовсе не значит, что Георгий Джемсович был покладистым человеком. Тот же А. А. Малышев вспоминает, что Г. Д. Дулькейт «негодовал, видя, как падают вековые деревья под топором рабочих, готовящих участки для пашни» [24]. В своей полудокументальной работе Георгия Джемсовича он называл «Георгием Георгиевичем Дукатом, зав. научной частью, высоким и совершенно седым в свои 45 лет».

А. А. Малышев описывает эпизод, когда из Москвы к ним приехал из университета молодой и очень близорукий энтомолог В. Зенкевич, и директор не хотел его брать в штат заповедника: «Тут в кабинет директора вошел Дукат (Дулькейт. —Н. Ф.). Седой, высокий, очень худой, с непроницаемо отчужденным лицом, молчаливый заведующий научной частью, Дукат всегда отличался щепетильной тактичностью. Он уселся и, приняв равнодушный вид, погрузился в изучение принесенных им бумаг….» [24, с. 53].

В результате они вместе приняли согласованное решение принять В. Зенкевича лесником, и одновременно он должен был заниматься изучением очагов клещевого энцефалита в заповеднике.

А. А. Малышев сообщает, что летом 1942 года в тайге заповедника появилось «всякое отребье», пропадал скот, похищались мука и растительное масло. Осенью этого года получили хороший урожай зерновых, который убирали все, даже школьники младших классов. Убирали серпами! Работали по 18—20 часов. Посеяли лен и стали делать ткань.

Урожаем обеспечили поселок и одну треть отдали государству. Зерно возили через все озеро на баркасах, которые буксировал старый катер на дровах. На работников выдавали 400 г печеного хлеба в день, на иждивенцев - 200 г хлеба. Три раза в день давали постную баланду.

А. А. Малышев пишет: «Дукат был ихтиолог, однако в военное время занимался своим делом лишь урывками. Оставшись один в научном отделе, он вел фенологические наблюдения, которые прерывать нельзя. Из этих наблюдений за событиями в природе составляется летопись….» [24, с. 56].

Действительно, в октябре 1942 года на заседании научно-методического бюро Главного управления по заповедникам было решено вменять в обязанности всем заповедникам ведение «Летописи природы» по единой форме.

После этого Г. Д. Дулькейт один создает «Летопись природы Алтайского заповедника», которую пишет от руки простым карандашом. Кстати, к этому времени он успел открыть на озере два неизвестных вида глубоководных рыб.

У А. Д. Черствова и Г. Д. Дулькейта был общий дар приобщать к исследовательской работе сотрудников «факультативно», без отрыва от основной работы по охране заповедника.

В 1943 году в заповеднике активно занимались возделыванием культурных растений силами женщин, стариков и подростков. В поселке Яйлю выращивали лен, картофель, капусту, заготавливали сено для лошадей и коров.

На кордоне Беле с более благоприятным климатом выращивали пшеницу, овес, рожь, гречиху, просо, горох. Почти весь урожай сдавали государству, его вывозили на баркасах в поселок Артыбаш. Себе оставляли семена на следующий сезон.

В материалах о жизни заповедника в годы войны я нашел информацию о работе в заповеднике Маины Ивановны Пономаревой, которой в начале войны было всего 11 лет. И уже с этого возраста ее привлекали к работе на покосе. Девочка ворошила и сгребала сено для лошадей заповедника. В 1942 году, когда встал вопрос о выращивании культурных растений, начали раскорчевывать лес под пашни, она и тут делала посильную работу.

А когда уже стали выращивать и снимать урожаи пшеницы, вязала до 350 снопов в день. Участвовала М. И. Пономарева и в строительстве дамбы на кордоне Беле, таскала большие, неподъемные камни. Работала во время войны также гребцом на карбасе. На всех шести веслах сидели девочки-ровесницы, лоцманом был мальчик-подросток.

Девочки сами грузили мешки с пшеницей, гречихой, картофелем весом до 50 кг. Зимой обрабатывали лен, колотили, чесали, ткали мешки, очень много вязали носков и варежек для солдат. М. И. Пономарева проработала в заповеднике 35 лет.

Дети семьи Дулькейт работали в заповеднике наравне с остальными, без каких-либо поблажек, особенно со стороны отца. О детях я еще расскажу, а пока сообщу, что 30 июня 1944 года в семье родился третий сын, которого назвали Святослав.

Второй сын Тигрий в конце войны оканчивал школу-семилетку в селе Кебезень и жил в школе-интернате. Летом же в свободную минуту бродил по окрестностям Яйлю, но в основном выполнял разную сельскую работу: косил траву, ухаживал за скотиной, ловил рыбу на пропитание семьи.

В 1944 году Тигрий и еще два пацана решили бежать на войну. На утлой лодочке добрались до истока Бии и ринулись вниз по течению грозной реки, сложные пороги обносили берегом. За неделю добрались до города Бийска. Там их задержала милиция, предупрежденная по телефону догадливым Георгием Джемсовичем, и вернула домой на Телецкое озеро.

Тигрий Георгиевич Дулькейт

В мае 1945 года самая разрушительная в истории Вторая мировая война закончилась полной победой СССР над фашистской Германией. В начале войны на фронт ушло более 60 лесников, рабочих и научных сотрудников заповедника, из них 57 человек погибли. Мужчин для работы в заповеднике не хватало, и 16-летний Тигрий Дулькейт сразу после окончания семи классов в селе Кебезень «поступил на работу в заповедник на должность наблюдателя заповедника» [22].

Дети в войну, да еще в условиях жизни в тайге, взрослели очень быстро. С 12-13 лет им уже приходилось на равных работать со взрослыми.

Тигрий с ранних лет знакомится не только с занятиями научных сотрудников заповедника, но и с работой наблюдателей из отдела охраны, слушает их рассказы о дальних походах по заповедным угодьям. В книге «Лыковы» он пишет: «Охрану заповедника и наблюдение за природой осуществляли наблюдатели, в основном опытные таежники, следопыты, охотники…

По возвращению из очередного обхода наблюдатели сдавали официальный отчет обо всем, что видели и наблюдали в тайге, и почти всегда в первый же свободный вечер приходили к нам и подолгу засиживались, делясь впечатлениями. Беседы иногда затягивались до глубокой ночи.

Меня увлекали рассказы таежников, и я старался всегда при любой возможности послушать все, о чем они говорят. Эти люди казались мне какими-то необыкновенными, от них веяло чем-то таинственным, и я, если позволяла обстановка, устраивался где-нибудь в уголке и молча слушал, стараясь не пропустить ни единого слова; мысленно путешествовал вместе с ними» [14, с. 5—6].

Много лет спустя Т. Г. Дулькейт, характеризуя отдельных сотрудников заповедника, употреблял слова «отличный охотник, стрелок», имея в виду в том числе и любовь этого человека к природе, глубокое ее знание и понимание. В. В. Селегею он рассказывал: «Сегодня это звучит дико, но Московский Главк заповедников обязывал вести отстрелы волка, медведя, рыси, росомахи как хищников, наносящих вред заповеднику. Специально разрешалась ловля щуки, уничтожались хищные птицы. Только в Алтайском «первом заповеднике» (1931—1951) было отстреляно около 200 с небольшим медведей» [27, с. 73].

И в годы войны, и в последующие послевоенные годы в заповеднике прятались дезертиры, уголовники, и все они были вооружены и опасны для сотрудников заповедника и жителей прилегающих поселений.

Наблюдателям приходилось бороться и с браконьерством. Особенно беспокоили тувинцы в восточной части заповедника, которую они упорно считали своей «коренной» территорией. В основном это были периоды «пантовки» маралов (июнь) и «белкования» (сентябрь-октябрь).

Охотились тувинцы группами по 6-12 человек, каждый имел по две лошади и каждый был вооружен карабином и «мелкашкой». Их обезоруживали, отбирали добычу и, составив акт о браконьерстве в заповеднике, выдворяли с территории, сохраняя им лошадей.

Даже в таких ситуациях Т. Г. Дулькейт умудрялся ладить с этими людьми, которые были отменными следопытами и делились с ним своими наблюдениями [27, с. 75].

С ранней весны до глубокой осени и в середине зимы беспокойный Абаканский участок заповедника и прилегающие к нему прителецкие территории охранялись вахтовым методом. На один-два месяца уходили в тайгу по два лесника-наблюдателя. В то время ими были Т. Г. Дулькейт, В. С. Санаров, Д. М. Молоков, В. П. Пыжанкин, Л. Чирсов [27, с. 75].

В первые послевоенные годы очень плохо обстояло дело с хорошим снаряжением, поэтому экипировка наблюдателей оставляла желать лучшего. Для обходов в зимнее время они носили ватные брюки и телогрейки, поверх которых надевали брезентовые куртки, на ногах — ичиги. Без палаток и спальных мешков проводили зимой в тайге до 15-17 дней, ночуя у костра. Оружием наблюдателей был кавалерийский карабин.

После войны с 1945 года в заповеднике стали появляться научные экспедиции различных направлений, которым заповедник по договорам предоставлял лошадей и прикомандировывал наблюдателей, которые являлись в первую очередь проводниками, коноводами, следили за техникой передвижения в условиях горной тайги, безопасностью людей в экспедиции и помогали в организации походного быта.

Главным транспортом были верховые лошади. Таким образом, опыт работы в будущем с туристами у Тигрия Дулькейта начал активно формироваться в годы его службы наблюдателем заповедника.

Даже после успешно закончившейся Великой Отечественной войны 1941—1945 годов жизнь продолжала испытывать семью Дулькейт на прочность. В 1946 году после болезни сердца в возрасте всего 46 лет скончалась Мария Грациановна Дулькейт (Рутковская), которая всю свою короткую жизнь посвятила заботам о семье.

В 1949 году 22-летняя Светлана Георгиевна Дулькейт, работая в заповеднике, спрыгнула на берег с высокого борта карбаса (обычно девчонок «ловил» кто-нибудь из взрослых на берегу. — Н. Ф.) без подстраховки и разбилась о камни. По дороге в больницу она скончалась.

Семья Дулькейт, и в первую очередь отец Георгий Джемсович, искали утешение в любимой работе. Несмотря на все невзгоды, он успешно продолжал свою научно-исследовательскую деятельность и был очень уважаем и любим в коллективе заповедника.

У него были глубокие знания ихтиолога и специалиста по биологии соболя. На Дальнем Востоке Георгий Джемсович получил опыт и знания специалиста по жизни копытных, особенно пятнистых оленей. Он великолепно знал мир пернатых и млекопитающих, коллекционировал бабочек и стрекоз, разбирался в моллюсках. Это позволяло молодым сотрудникам заповедника консультироваться у него практически по любым вопросам.

Для наблюдателей им была разработана форма ведения фенологических наблюдений и дневника, которые строго сдавались в отдел ежемесячно. Я уже отметил, что всех малограмотных наблюдателей, но больших знатоков природы заповедника, возвращавшихся из походов по горным маршрутам или проживающих на лесных кордонах и в лесничествах, Г. Д. Дулькейт приглашал к себе домой, угощал ужином и часами, иногда до полуночи, слушал их рассказы о «виденном» и «встреченном», тщательно все записывая [27, с. 75].

Именно такой подход позволял ему задействовать в исследовательской работе значительную часть сотрудников заповедника. На этом и основывалась 10-летняя «эпоха Дулькейта» в Алтайском заповеднике.

В 1948 году Георгий Джемсович второй раз женился на сотруднице заповедника Юлии Ивановне Запекиной, а 12 сентября 1949 года у них родился сын Павел.

В этом же году Г. Д. Дулькейтом был впервые описан ранее неизвестный науке небольшой сижок, являющийся самым маленьким представителем сиговых рыб, обитающих в России. Сижок был назван «сиг Правдина» в честь академика И. Ф. Правдина.

Тигрий Георгиевич пишет в своей автобиографии, что, работая в заповеднике, он окончил 10 классов в Горно-Алтайской заочной школе, но, скорее всего, основным его учителем в этот период был отец, у которого он учился жизни в широком смысле этого слова.

Приведем хотя бы один такой пример. В 1951 году по тематике научно-исследовательских работ Алтайского заповедника была начата серия работ по интродукции рыб в горные водоемы. В качестве первого этапа был осуществлен опыт зарыбления озера Бланду-Коль путем запуска в него оплодотворенной икры окуня из Телецкого озера. Все работы по сбору, транспортировке и размещению икры, как писал в 1963 году Г. Д. Дулькейт, были произведены им с помощью наблюдателей заповедника.

Чтобы оценить усилия, потраченные на этот эксперимент, приведем хотя бы часть выполненных работ. 28 мая 1951 года на Телецком озере в разливах нашли ленты окуневой икры.

30 мая 1951 года в 5.00 утра за 30 мин. собрали в шесть брезентовых ведер 600 тыс. икринок. За 2 часа 20 мин. перевезли на моторной лодке ведра с икрой на другой берег озера. Более 5 часов несли ведра с икрой по горной таежной тропе до озера Бланду-Коль со сменой воды по пути. Еще 2,5 часа уже на берегу этого озера выравнивали температуру воды в ведрах с икринками и температуру воды озера. Весь процесс занял всего 10 часов [8, с. 267-271].

Естественно, что среди «наблюдателей» в этом научном процессе участвовал и 22-летний Тигрий Дулькейт, который потом вспоминал, как шедший весь путь сзади за ними 55-летний Георгий Джемсович «палкой по заднице» подгонял их, чтобы сохранить икринки живыми.

В 1951 году жизнь семьи Дулькейт в очередной раз подверглась испытаниям, так как 10 сентября Совет Министров РСФСР вынес постановление «О ликвидации Главного Управления по заповедникам при СМ РСФСР и об упразднении отдельных заповедников», в том числе Алтайского заповедника.

В конце года Г. Д. Дулькейт уже в качестве директора уехал со старшим сыном в Москву сдавать дела и отчеты по заповеднику. Семья временно на несколько месяцев переехала в Иркутскую область на станцию Куют, затем получила квартиру в Красноярске, а Георгий Джемсович стал работать в государственном заповеднике «Столбы».

Тигрий Дулькейт в возрасте 23 лет остался жить один в поселке Яйлю на Телецком озере. Ему пора было начинать самостоятельную жизнь, да и отношения старших детей Г. Д. Дулькейта с его второй женой, как это очень часто бывает, не складывались.

Георгий Джемсович проработал в заповеднике «Столбы» старшим научным сотрудником с 1952 по 1965 год до ухода на пенсию. По словам А. Н. Зырянова, «заповедный период натуралиста завершился внушительно — опубликовано 40 статей, в том числе две монографии.

Имея авторитет крупного ученого-специалиста по соболю, автора итоговой монографии «Охотничья фауна, вопросы и методы оценки Алтае-Саянской горной тайги» (1964), Георгий Джемсович защищает диссертацию и получает ученую степень доктора биологических наук…

Общее количество печатных трудов составило 80. В последние годы жизни были написаны очерки-воспоминания. Три из них остались неопубликованными…» [19].

А вот жизнь его сына, Тигрия Георгиевича Дулькейта, сделала заметный поворот. В автобиографии он коротко пишет: «В 1951 году в связи с ликвидацией заповедника перешел на работу в Телецкий лесхоз на должность инспектора по охране леса. Работая в лесхозе, окончил курсы по подготовке младших лесоводов при Бийском лесном техникуме» [22].

Позднее он восклицал: «Но случилось непредвиденное. В 1951 году постановлением Совета Министров Алтайский заповедник был ликвидирован. Это был страшный удар, нанесенный природе. Этим постановлением было ликвидировано в СССР сто заповедников из 128. Как такое могло случиться? Так необдуманно, не заглядывая вперед, могли поступить, мягко говоря, малограмотные люди» [18, с. 22].

Ко времени закрытия заповедников все они уже получили некий «лесохозяйственный уклон». Не миновала эта участь и Алтайский заповедник с его уникальными кедровыми лесами.

И в старой России, и в СССР до 1937 года кедр считался в первую очередь «хлебным деревом»: источником орехового промысла, сбора живицы, ягод, грибов, лекарственных трав, заготовки пушнины. Ученые доказывали, что в кедровых лесах на 10 руб. прибыли 4 руб. приходилось на древесину, 3 руб. — на ореховый промысел, 2 руб. — на пушнину и около одного рубля — на лесохимическую продукцию, грибы, ягоды и лекарственные травы.

После разрешения промышленной заготовки леса в 1937 году государственный подход еще как-то сохранялся. Так, в тех же Кара-Кокшинских кедровниках (в лесах будущего Кедрограда) было организовано специализированное кедровое хозяйство [27].

После закрытия заповедника лесорубы без оглядки ворвались в нетронутые леса. В северной прителецкой тайге оперативно были созданы Яйлинское и Белинское лесничества Телецкого лесхоза, позднее преобразованного в Горно-Алтайский опытный лесокомбинат.

После консультаций с известным ученым-биологом Г. Г. Собанским я пришел к пониманию, что в Яйлинском лесничестве Т. Г. Дулькейт должен был заниматься вопросами охраны леса от браконьерских порубок, предотвращением пожаров на территории лесничества и, может быть, даже «контролем» за насекомыми и жуками — вредителями леса. С этой работой Тигрий Георгиевич с его знанием леса, без сомнения, справлялся без особых усилий.

Беда не приходит одна. На территории бывшего заповедника началось чуть ли не поголовное истребление животных. Т. Г. Дулькейт писал В. В. Селегею об этом времени, что год спустя после закрытия заповедника в зиму 1952-1953 года Горно-Алтайский облисполком, руководствуясь сомнительной информацией о накоплении на бывшей территории заповедника «огромных масс маралов», которым якобы угрожает эпидемия, разрешил их отстрел.

Турочакский райисполком получил тогда 800 (!) лицензий, и отстрел проводили прямо на зимних стоянках маралов. «Это было похоже на бойню», — писал Тигрий Георгиевич, работавший в ту зиму инспектором охраны леса Телецкого лесхоза. Маралов в глубоком снегу расстреливали в упор, независимо от пола и возраста. Жители прителецких поселков убивали маралов столько, «сколько им надо было».

Т. Г. Дулькейт со старшим лесничим Н. М. Вяткиным несколько раз направляли письма в крайлесуправление с предложением принять меры по сокращению выдачи лицензий на отстрел маралов. Много возмущенных писем в адрес областных и районных властей поступило от учителей и некоторых местных жителей.

Власти прореагировали на эти письма прекращением отстрелов, но уже после смерти Сталина в марте 1953 года. Как и в прежние времена, началась «рубка кадров». В Горно-Алтайске, Турочаке, Телецком лесхозе «полетели головы». Пострадали Т. Г. Дулькейт и Н. М. Вяткин — их уволили с работы «со страшной формулировкой».

Руководство крайлесуправления тогда заступилось за них, предъявив в областные органы их письма, где они требовали незамедлительного сокращения выдачи лицензий на отстрелы маралов. Но жесткую формулировку увольнения всего лишь сменили на «собственное желание» [27, с. 76]. Произошло то, что обычно и происходит в нашей чиновничьей стране, — нашли крайних. Т. Г. Дулькейту в очередной раз пришлось сменить работу.

Т. Г. Дулькейт и туризм

В своей автобиографии Т. Г. Дулькейт пишет: «В 1954 году перешел на работу в систему туризма, где проработал до ухода на пенсию в должности директора бюро путешествий и экскурсий. Работая в туризме, окончил высшие курсы работников туризма и экскурсий по профилю экскурсоведения, экономике и т. д.» [22]. В шесть строчек биографии он вместил свои 37 лет работы в туристической отрасли, значение которой как для отдельного человека, так и для экономики страны мы начинаем осознавать только теперь.

После увольнения «по собственному желанию» 24-летний Тигрий Дулькейт на некоторое время переехал к отцу в Красноярск, поработал на местной турбазе в хозяйственном блоке (ремонт, плотницкие работы и т. п.) и поближе узнал работу инструкторов по туризму на этой турбазе. Затем он немного поработал уже инструктором по туризму на реке Чусовой, но Урал по сравнению с Горным Алтаем ему «не показался».

По воспоминаниям родного брата Тигрия Георгиевича — С. Г. Дулькейта, в 1954 году он какое-то время жил в Бийске и снимал комнату у семьи пожилых людей. Где он работал в Бийске в этот короткий период, выяснить не удалось. Таким образом, Т. Г. Дулькейт в 1954 году через Бийск вновь вернулся на Телецкое озеро в поселок Артыбаш для работы в туристической отрасли.

В. В. Селегей считает, что началом туризма на Телецком озере можно было бы считать июнь 1745 года, когда рудознатец Петр Шелегин спустился на плотах по порожистой реке Бие «для разведывания водного пути». До конца 1950-х годов сплав по Бие использовался как опасный, но самый быстрый водный путь.

В 1909 году по Бие со своей экспедицией сплавился знаменитый В. Я. Шишков. В 1913 году свой первый рейс по Телецкому озеру сделал пароходик, принадлежащий Чулышманскому монастырю, затем на нем осуществлялся «переезд туристов через озеро» [27, с. 9].

Первая турбаза в Горном Алтае была открыта на Телецком озере в поселке Артыбаш летом 1928 года. Палаточную турбазу два сезона возглавлял Владимир Бородин, работник гидрометеослужбы. Затем он передал это хозяйство сыну Михаилу, который всю жизнь занимался развитием туризма на Алтае.

В 1932-1935 годах М. В. Бородин с мастером Малышенко построили красивый деревянный туркомплекс на берегу Телецкого озера, и новая турбаза приняла первых туристов в июне 1936 года. Там же лодочным мастером М. Надеждиным строились надежные лодки для озера и сплава по реке Бие.

На 12 лет развитие туризма в Горном Алтае прервала война, и только в 1953 году открылся первый послевоенный туристический сезон, хотя восстановительные работы на турбазах под руководством М. В. Бородина шли с 1948 года [27, с. 12].

Вот на эту базу под названием «Артыбашевский дом туриста», в дальнейшем получившую название «Золотое озеро», М. В. Бородин и пригласил работать инструктором Тигрия Георгиевича Дулькейта.

Тигрий Дулькейт, которому было всего-то 25 лет, наконец, полностью окунулся в привычную ему с детства природу, любимый образ жизни в путешествиях и общении с людьми.

И тогда, да и сейчас туристы условно делились на плановых, путешествующих по озеру и тайге по путевкам с инструктором-проводником по специально установленным маршрутам, и «диких» туристов, выбирающих самостоятельные маршруты и не требовавших проводников. Первых было абсолютное большинство.

В 1956 году, например, турбаза принадлежала ВЦСПС и обслуживала только туристов, имеющих на руках путевки экскурсионного управления. Основные всесоюзные маршруты, созданные в то время с участием Т. Г. Дулькейта, с минимальными изменениями сохранились на десятилетия.

В занятиях любимым делом время летело очень быстро. Приказом № 5 от 18 января 1957 года председателя спорткомитета при Бийском горисполкоме Т. Г. Дулькейту было присвоено звание инструктора по туризму и младшего инструктора по водному туризму. Основанием для присвоения было «многолетний стаж работы в туризме, прохождение ежегодных семинаров по практике туристической работы….. успешное окончание 3-месячных курсов по подготовке инструкторов по туризму по 198-часовой программе, а также хорошую туристско-экскурсионную работу с туристическими группами» [3].

Таким образом, город Бийск был в какой-то мере связан с карьерой Т. Г. Дулькейта в профессии, который в 1957 году стал старшим инструктором на турбазе.

В этом же году он женился на Людмиле Григорьевне Сербиной, девушке, с которой познакомился на турбазе, где она летом подрабатывала поваром в столовой. Была она из детдомовских, по возрасту — на 8 лет моложе мужа. В 1958 году у них родился первый сын Константин, который прожил недолго и в 1964 году умер. В 1963 году родился сын Сергей, а в 1969 году — последний сын Константин. Семья продолжала жить на Телецком озере в селе Артыбаш.

На Телецком озере всегда существовала особая категория туристов, которую называли «гостями озера». В. В. Селегей пишет, что для них Телецкое озеро, его красивые берега, мысы, заливы, горные реки, туманы, восходы и закаты оставались лишь фоном дикой природы, на котором они снимают производственные и семейные стрессы, тревоги, заботы с помощью телецкой ухи, шашлыков и «горных водопадов» 40-градусного русского напитка, что в целом отражает национальные и социальные черты характера и быта.

Среди этой категории туристов очень часто встречались и чиновники высокого ранга, и широко известные люди, которые снимали на озере напряжение, связанное с характером работы — государственной, идеологической, научной и т. д.

Среди них нередко были и высокопоставленные партийные и государственные деятели, министры, руководители республик, краев, областей, космонавты, академики, генералы, писатели, директора заводов, руководители ведомств. Все они неизменно восхищались озером и горами, которые за ухой и стопкой водки позволяли хотя бы на короткое время освободиться от своих обязанностей строителей коммунизма.

В середине 1935 года наиболее знаменитым гостем на Телецком был Н. И. Бухарин, который сказал об озере: «Фантастика, сказка, а не природа» [27, с. 15]. В первые послевоенные годы на озере побывали ученые Б. Н. Делоне, Д. И. Блохинцев и др. Борис Николаевич Делоне, например, был известным математиком, членом-корреспондентом АН СССР, мастером спорта СССР по альпинизму и уже тогда говорил о необходимости регулирования туристических потоков в целях сохранения природы.

О своих встречах с известными людьми Тигрий Георгиевич уже позже подробно рассказывал в письмах В. В. Селегею, который описал это в своей книге: «Т. Г. Дулькейт с академиками обычно ставил сети. «Смешно было смотреть, — рассказывал он, — на охранников, метавшихся по берегу реки без лодки, как курица-наседка, высидевшая утят».

Приходилось ему ставить сети и с М. А. Лаврентьевым. Бдительные ребята, которым была доверена забота о жизни академика, чуть не сошли с ума, видя опасно кренившуюся лодку.

В те годы под Новосибирском строился знаменитый Академгородок, и Михаил Алексеевич приехал в своей любимой одежде — в кирзовых сапогах, брезентовых брюках и полубрезентовой куртке. Д. И. Блохинцев, соратник А. Д. Сахарова, был отличным рыбаком и охотником, но на озере стрелял только по мишеням.

Личное ружье Т. Г. Дулькейта носила охрана академика и разрешала стрелять по цели только под собственным бдительным надзором.

В 1950-1960-е годы гостями озера были поэты Александр Яшин, Роберт Рождественский, писатели Сергей Смирнов, Елизар Мальцев, Леонид Соболев, Глеб Горышин, а в 1970-х — Георгий Марков, Евгений Долматовский, Виктор Астафьев и многие-многие другие» [27, с. 15].

Т. Г. Дулькейт сообщал В. В. Селегею, что ему пришлось встречаться на озере со знаменитыми хоккеистами Тарасовым, Чернышевым, Всеволодом Бобровым и альпинистами О. Гущиным, Лемстремом. Остается только догадываться, сколько необычного, нового, интересного узнавали об озере эти люди от Т. Г. Дулькейта и как они взаимно обогащали жизнь друг друга этим неформальным общением.

В. В. Селегей очень хорошо знал Т. Г. Дулькейта и считал его «уникальным человеком» и «неординарной личностью»: «По характеру сдержанный, но самоотверженный в работе, приветливый и открытый собеседник, благородный и глубоко порядочный человек, знаток природы и туризма, он в каждой клетке тела сохранил интеллигентность, подтвердив тем самым гипотезу генетической наследственности «породы». Социальная же среда преследования и ограничения не повлияла ни на его характер, ни на отношение к окружающим» [27].

Таким образом, в ежедневной работе с туристами, большинство из которых были очень интересными людьми со всей нашей огромной страны, а некоторые являлись просто выдающимися личностями, взрослел и развивался Тигрий Георгиевич Дулькейт.

При этом он оставался еще и заядлым охотником. После туристического сезона он обычно белковал и добывал в год до 800 белок. Участвовал примерно в 50 охотах на медведя, из которых 14 добыл сам.

У такой активной жизни в горах Телецкого озера всегда была, к сожалению, и обратная сторона — это более высокий уровень риска как для работающих на озере, так и для посещающих его туристов.

Много жертв хранит, например, история порогов на реке Бие. Сам Т. Г. Дулькейт, работая проводником, десятки раз и всегда успешно сплавлял по этой реке туристов, но в конце 1960-х годов он, как старший инструктор, отвечал еще и за общую работу всех инструкторов турбазы.

С плановой группой туристов на реке Бие 10 августа 1967 года произошла очень большая трагедия, которую подробно описал в своей книге В. В. Селегей: «С 3 по 12 августа на озере с редкими перерывами наблюдались интенсивные то обложные, то ливневые дожди, а в горах — мокрый снег. На горных реках, в Чолушмане, на Бие возник дождевой паводок. Уровень озера стремительно поднимался и достиг наибольшего значения в ночь с 12—13 августа.

Максимальный уровень летнего паводка превысил наибольший уровень весеннего половодья в тот год более чем на 110 см (около 30 % среднегодовой многолетней амплитуды колебания уровня озера). На реке Бия начался самопроизвольный сплав леса, заготовленного на следующий год, как следствие подтопления нижних складов хранения заготовленных бревен.

Лесосплавная контора приняла решение поставить «запань» ниже села Кебезень (примерно в 25-28 км ниже Телецкого озера для улавливания бревен, оставив узкий проход на Бие для лодок).

Две группы плановых туристов во главе с лоцманами и инструкторами спускались на двух баркасах по обычному маршруту в условиях дождевого паводка по стремительной Бие. В 4—5 км от Телецкого озера, после прохождения первого порога Юрток, у первых же бомов оба лоцмана сошли на берег, посчитав, по-видимому, высокую воду надежной гарантией прохождения последующих порогов и понадеявшись на опыт инструкторов.

Успешно преодолев основные и самые опасные пороги Кабыровский, Пыжинский, Щеки, Сары-Кокшинский, инструктор одной из лодок «расслабился» и не смог из-за бешеной скорости течения направить баркас в узкий проход в завале леса.

У Кокаихинского бома лодку развернуло бортом к «запани» и в мгновение ока разбило о бревна. Все туристы оказались в реке — кто на бревнах завала, кто под ним. По официальным данным утонуло 8 туристов из 22» [27, с. 13].

В. В. Селегей рассказывает, что специальная бригада занималась поисками погибших по всей Бие до глубокой осени, но удалось обнаружить далеко не всех. Расследование велось под контролем самых высоких московских чиновников, так как трагедия получила широкую огласку, да и среди погибших оказались люди, занимавшие серьезные должности в Москве, Барнауле, Рубцовске и других городах страны (утонул, в частности, работник прокуратуры из Рубцовска).

Гибель туристов произошла на фоне высокого дождевого паводка по причине недооценки опасности, все той же непредусмотрительности, то есть по вине так называемого «человеческого фактора».

Вторая лодка все же сумела проскочить в узкий проход в завале леса.

Старший инструктор турбазы «Золотое озеро» Тигрий Георгиевич Дулькейт, человек опытный, ответственный, энергичный, терпеливый в отношениях с капризными плановыми туристами, исколесивший почти все туристические маршруты Алтая, в тот год исполнял обязанности директора турбазы.

За неделю до гибели туристов Т. Г. Дулькейт дал три телеграммы в Алтайский крайсовет по туризму о начале непредвиденного лесосплава и о необходимости временного закрытия маршрута со сплавом по Бие и пешеходных маршрутов в горах, но телеграммы остались без ответа.

Со всех концов Горного Алтая на турбазы Телецкого озера, переполняя их, продолжали поступать туристические группы (некоторые выходы из Артыбаша и Кырсая в устье Чолушмана он все же задержал).

В тот год на маршрутах всего Горного Алтая погибло несколько десятков и плановых, и «диких» туристов, сообщал в своем письме к В. В. Селегею Т. Г. Дулькейт [27, с. 21-22].

Были, конечно, и другие трагические случаи с жителями на озере и туристами.

Еще один пример самонадеянности, приведшей к гибели, сообщает Т. Г. Дулькейт в письме к В. В. Селегею: «В одной из групп туристов шел племянник М. А. Шолохова. Когда они остановились на последний перед турбазой обед на р. Бия чуть ниже п. Иогача, этот родственник писателя решил переплыть Бию.

Инструктор категорически запретил, мотивировав свой запрет быстрым течением, водоворотами, камнями в русле, холодной водой. Но племянничек, посмеявшись, сказал, что он в Барнауле переплывал Обь, а Бия значительно уже. Упрямо по камням добрался до воды. Вся группа, понимая возможность трагедии, ругала его и запрещала плыть.

Но он вошел в воду и только оторвался от грунта, как его крутануло тут же, потом ударило о камни. Он крикнул и исчез в воде. Нашли мы его дней через 5—6 у бомов на плесовом участке реки. Все «трухнули». Его родители служили в Кантемировской дивизии.

Приехали офицеры. Забрали тело и привезли письмо от М. А. Шолохова, в котором он просил никого не привлекать к ответственности. В этом же письме писатель указывает, что племянник всегда был непослушным и упрямым» [27, с. 24].

Случай с гибелью сразу восьми туристов не мог остаться без последствий для Т. Г. Дулькейта: его вначале убрали с турбазы, якобы для работы в крайсовпрофе ответственным за туризм, но из-за отсутствия высшего образования и квартиры в Барнауле назначили директором Бийского бюро путешествий и экскурсий.

Кто за него похлопотал, теперь уже не установить, но можно предположить, что Тигрий Георгиевич как один из руководителей турбазы очень легко отделался за гибель туристов.

Отголосок этой истории я нашел в книге Ю. А. Ковриги «Время перемен», в которой он вспоминает свой разговор с инструктором «Архипычем»: «Два года назад на сплаве лодка перевернулась, такая же. Инструктора посадили, вышел по амнистии. Многих таскали, сняли с работы. Утопленников по всей реке до глубокой осени искали….».

Чтобы объективно оценить участие и роль Т. Г. Дулькейта в развитии туризма на Алтае в 1954-1969 годах, необходимо знать следующие факты.

В 1951—1952 годах под руководством М. И. Бородина вновь отстраивается турбаза «Артыбаш»: новый главный корпус, здание гостиницы, кухня, пекарня, столовая.

В 1953 году начинается прием туристов со всей страны.

В 1960 году осуществляется очередная реконструкция турбазы, на юге озера строится филиал, спущен новый катер, при базе открывается первый детский туристический лагерь «Медвежонок», туристов принимается в 1,5 раза больше.

В 1961 году за сезон принято 3600 туристов, работает филиал на юге озера, строятся еще три новых спальных корпуса по 40 мест каждый.

В 1962 году на турбазе построены павильон, клуб, павильон и столовая на мысе Кырсай, построены шесть моторных ботов морского типа и три парусные 25-местные шлюпки, закуплены прогульные лодки.

В 1963 году достроены новые корпуса, ежемесячно на базу в сезон прибывает до 1000 туристов, сотни туристов одномоментно находятся на различных маршрутах на озере и в горах.

В 1964 году на турбазе появляются новый клуб на 250 мест, павильон для самодеятельных туристов на 56 мест, кафе-столовая, бытовой комбинат, открывается вертолетный маршрут Артыбаш — Горно-Алтайск.

Говоря техническим языком, с нарастающей скоростью на Алтае работал туристический конвейер, где Тигрию Георгиевичу в должности старшего инструктора турбазы пришлось работать его очень важным звеном. Он успешно справлялся с этой ролью, хотя, по мнению хорошо знавшего его Г. Г. Собанского, по природе своей он не был склонен к руководящей работе с людьми, требующей жесткости.

Возможно, переезд Т. Г. Дулькейта на работу в Бийск даже имеет какую-то логику в его судьбе. Дело в том, что развитие туризма в Горном Алтае исторически всегда было связано с Бийском, который реально столетиями был «калиткой», через которую туристы попадали на Телецкое озеро и в другие места Горного Алтая.

Только в последние 25-30 лет для большинства туристов Бийск стал транзитным городом, а еще в послевоенные годы и до развала отрасли в 1990-е годы именно здесь формировались почти все группы, именно здесь начинались и заканчивались маршруты.

В 1948 году под руководством Михаила Владимировича Бородина, назначенного директором-уполномоченным по алтайским турбазам, началось одновременное восстановление турбаз на Катуни, в Артыбаше и Бийске.

С развитием туризма в 1969 году было создано Бийское бюро путешествий и экскурсий. 31 декабря 1969 года открылась новая 5-этажная турбаза «Алтай» с летними домиками на 408 спальных мест, а старая турбаза была преобразована в детскую турбазу «Рассвет». Примерно в это же время была организована автобаза «Турист», насчитывающая 50 автобусов.

С 1962 года туризмом в ВЦСПС стал заниматься Центральный совет по туризму, а в крае — Алтайский краевой совет по туризму и экскурсиям, в составе которого появились три бюро путешествий, в том числе в 1969 году в Бийске.

Г. Кутелия писал в газете «Алтайская правда» от 24 июня 1969 года в статье «Индустрия туризма — 1969» следующее: «Организацией туризма в крае занимаются краевой и Горно-Алтайский областные советы. Есть у нас пять турбаз, столько же городских клубов туристов, в Барнауле — бюро путешествий и экскурсий, Бийское экскурсионное бюро и восемь клубов при предприятиях и учебных заведениях. Ясно, этого мало, чтобы по-настоящему развивать туризм в нашем крае.

И все же работа ведется: при такой материально-технической базе Алтай принял более 35 тысяч туристов из различных городов страны». Автор призывает ставить туризм на индустриальные рейсы и отмечает случаи аварий автобусов из-за пьяных водителей и старых машин, говорит о недостатках в организации питания туристов.

В 1968 году Бийский горпищеторг, например, выдал Бийской туристической базе вдвое меньше банок консервированного молока, а базе «Рассвет» вместо 10 тыс. банок — чуть больше полутора тысяч.

Турбазы плохо снабжались гречневой крупой, шоколадом, фасованными концентратами, а свежие овощи и молочные продукты были большой редкостью. В пунктах проката Барнаула, Бийска и Рубцовска вместе было всего 120 палаток, 250 рюкзаков и спальных мешков.

По постановлению крайкома КПСС «О мерах по улучшению организации туризма в крае» необходимо было не только строить новые турбазы, но и наводить порядок на существующих, подбирать квалифицированные кадры, налаживать транспорт, вводить новые формы обслуживания туристов.

Эти задачи и предстояло решать 40-летнему Т. Г. Дулькейту, вновь назначенному в 1970 году директором Бийского бюро путешествий и экскурсий, который перед этим прошел профессиональную подготовку в течение нескольких месяцев на специальных курсах ВЦСПС.

В 1970 году в туристической отрасли Бийска работали подчиненные «Алтайтуристу» четыре хозрасчетные самостоятельные организации:

1. Бийское бюро путешествий и экскурсий, созданное в 1969 году. Директор Т. Г. Дулькейт. Бюро располагалось в трехкомнатном деревянном доме напротив завода «Электропечь», ближе к современному зданию «Сбербанка».
2. Турбаза «Алтай», введенная в строй 31 декабря 1969 года. Директор М. В. Бородин. Турбаза располагалась в лесу, за рекой, по дороге в Белокуриху, в городской черте.
3. Детская турбаза «Рассвет» по ул. Садовая, занявшая старое помещение турбазы «Алтай» за рекой. Директор К. К. Лашутин.
4. Автобаза «Турист», созданная в 1969 году. Располагалась за рекой, недалеко от Чуйского тракта. Директор Э. К. Козловский.

С помощью Нины Петровны Романовой, проработавшей в Бийском бюро путешествий и экскурсий (в дальнейшем «Бюро». — Н. Ф.) многие годы, в том числе заместителем Т. Г. Дулькейта, я попытался в общих чертах представить обязанности этой организации.

Вся деятельность «Бюро» упрощенно представляла собой прием туристов, приезжающих на Алтай, и продажу путевок туристам за пределы Алтая, не считая экскурсионной деятельности внутри города Бийска.

Примерно половину плановых туристов, приезжающих на Алтай через Бийск, по договорам встречали напрямую службы турбаз «Катунь» и «Рассвет», а вторую половину туристов прямо с вокзала обслуживали сотрудники «Бюро».

Пока все плановые туристы формировались в группы, оснащались палатками, одеждой и продуктами, «Бюро» обеспечивало их экскурсиями вокруг Бийска (Сростки, река Катунь, Белокуриха), в самом Бийске, в том числе в городском музее.

В летние месяцы «Бюро» обеспечивало 8-10 таких экскурсий на автобусах. Кроме этого, через Бийск «Бюро» организовывало двух- и четырехдневные туристические маршруты «выходного дня» по Катуни и на Телецкое озеро. Такие маршруты особенно популярны были, например, у новосибирцев.

В межсезонье (осенние и зимние месяцы) сотрудники «Бюро» выезжали в командировки для заключения договоров в города СССР с целью отправки туда по путевкам как бийчан, так и жителей прилегающих районов. Договора предполагали посещение Москвы, Ленинграда, Выборга, Киева, Кишинева, Ташкента, Самарканда, Таллина и многих других городов. Н. П. Романовой, например, лучше удавалось заключение договоров в республиках Средней Азии.

Т. Г. Дулькейт по понятным причинам предпочитал работать с городами Прибалтики (корни оттуда), а кто-то любил ездить на Кавказ и т. д. После заключения договоров по согласованному количеству и графику «Бюро» продавало путевки и формировало группы.

До 1988 года из Бийска летом отправлялось шесть-восемь групп по 30—35 человек в месяц, осенью же — по четыре-пять групп численностью 25 человек в месяц. В летнее время в Горный Алтай только на трех-пятидневные маршруты «Бюро» еженедельно отправляло по четыре группы (120 человек) туристов. Выполняемый объем работы может представить себе только тот, кто работал в этом бесконечном туристическом конвейере.

Охотно пользовались услугами «Бюро» профкомы Бийска для организации выездов работников за город на выходные или праздничные дни.

Для обеспечения экскурсий в «Бюро» работало два штатных и примерно 40 внештатных экскурсоводов, которые готовились для работы в сезон туризма в самом «Бюро» по специальным программам.

Лекции читали известные в Бийске краеведы Б. Х. Кадиков, Н. А. Цехановская и, конечно, Т. Г. Дулькейт. С экскурсоводами проводились и практические занятия.

В. М. Бурдин вспоминает в своей книге: «Когда готовили инструкторов туризма на Бийской турбазе (на Садовой, 3), а затем в 70-90-х годах на новой турбазе «Алтай», Борис Хатмиевич Кадиков ежегодно читал туристам — будущим инструкторам туризма лекции по разделу «Археология и археологические раскопки». Лекция-беседа проходила содержательно, живо, с примерами о поездках в Горный Алтай, проведении раскопок, нахождении наскальных рисунков, изучении найденных находок домашней утвари и т. д.» [3].

Сложным звеном в работе с туристами была автобаза «Турист». Автобусов было много, но машины были старые, эксплуатировались активно, и нередко были поломки. Сказывался и человеческий фактор.

Договора с базой готовил и заключал сам Т. Г. Дулькейт, который очень хорошо понимал значение транспорта на туристическом маршруте или экскурсии. Он сам лично подписывал справки водителям по итогам работы на маршруте и никогда не мелочился в оценке их труда. Не случайно, Тигрий Георгиевич пользовался у водительского состава большим уважением, и эти непростые, знающие себе цену люди практически никогда ему не отказывали в сложных ситуациях с отправками групп.

Общее руководство деятельностью «Бюро» Т. Г. Дулькейт осуществлял спокойно, без криков, не повышая голоса. Умел выслушивать людей, и сам был образцом точности и аккуратности в делах. Я разговаривал с десятком лиц, авторитетных для бийчан, хорошо знавших его по работе, и слышал только самые лучшие слова об уровне его интеллигентности, обязательности и личной скромности.

Работа с туристами предполагает улаживание большого количества возникающих нестыковок, недоразумений и конфликтов. Т. Г. Дулькейт как никто умел терпеливо и с уважением к туристу находить оптимальные решения возникающих проблем.

Пик развития туризма на Телецком озере приходится на 1970-е годы, когда за короткий туристический сезон (июнь-август) через озеро, как сообщал В. В. Селегею работавший в те годы руководителем Бийского туристического бюро Т. Г. Дулькейт, проходило 11-12 тысяч плановых туристов и 4—5 тысяч туристов-школьников детской турбазы «Медвежонок».

Самодеятельных туристов и туристов-гостей не считал никто, но их было не меньше, чем плановых.

В 1970-е годы в июле два 200-местных рейсовых теплохода ежедневно были загружены в среднем на 90-100%!

Таким образом, в эти годы в сезон озеро посещали 30-40 тысяч человек, и подавляющее большинство туристов проходило через турбазы и «Бюро» города Бийска.

В 1979 году Бийскому бюро путешествий и экскурсий исполнилось 10 лет. Скромный юбилей отметили на турбазе «Алтай». Были поздравления Алтайского совета по туризму, отдела культуры Бийского горисполкома, грамоты и премии работникам «Бюро».

К этому времени «Бюро» под умелым руководством Т. Г. Дулькейта, возможно, достигло максимума своего развития: активно направляются туристы в Горный Алтай, бийчане все больше путешествуют по разным городам СССР, развивается детский туризм.

Усилиями «Бюро» была очень развита экскурсионная работа с детьми по самым разным направлениям. Детей возили по десяткам городских экскурсионных маршрутов.

Бывший старший методист «Бюро» Н. П. Романова передала мне, например, материалы часовой экскурсии «В гостях у дедушки Мороза» по Бийску и его окрестностям на автобусах. Была даже экскурсия для первоклашек «Умей шагать по городу», которую организовывали совместно с ГАИ.

В начале 1980-х годов «Бюро» активно возило на автобусах школьников в бассейн «Дельфин» для обучения плаванию, и в ходе поездки экскурсоводы рассказывали о городе.

За успехи в учебе «Бюро» «катало» над городом лучшие школьные классы на самолете АН-2. Были экскурсионные маршруты на самолетах для школьников в Горно-Алтайск, Кемерово, Красноярск на ГЭС, Алма-Ата. Популярными являлись маршруты выходного дня на поезде в Новосибирск.

С максимальным вниманием «Бюро» обслуживало детей из Чернобыля, которых размещали на турбазе «Алтай». Их очень хорошо кормили и возили на экскурсии в Белокуриху, Сростки и другие интересные места.

Тигрию Георгиевичу Дулькейту в 1979 году исполнилось 50 лет. Это был уже сложившийся руководитель со своим стилем управления, в основе которого лежали интеллигентность, порядочность и уважение к человеку. Ни одному из своих подчиненных никогда он не говорил «ты» и всех называл по имени и отчеству. Никогда не повышал голоса, умел всех внимательно выслушивать и ценил мнение других. Всегда подавал руку женщине, и даже спустя 20 лет его вспоминают как настоящего «джентльмена».

Однако у этого интеллигентного человека был очень сильный характер. Г. Г. Собанский пересказал, например, мне рассказ Т. Г. Дулькейта о том, как однажды он увидел с балкона, что несколько парней силой затаскивали девушку в машину. Тигрий Георгиевич быстро сориентировался и выстрелил из ружья в воздух. Хулиганов как ветром сдуло.

Он очень любил семью. Детей брал с собой в том числе на Телецкое озеро и много им рассказывал о природе.

Л. Паршукова 13 сентября 1981 года в газете «Алтайская правда» в статье «Увлечение стало профессией» написала, что Т. Г. Дулькейт стал первым в крае заслуженным работником культуры РСФСР среди своих коллег по профессии.

В своей автобиографии от 29 сентября 1999 года Тигрий Георгиевич писал: «На протяжении всей трудовой деятельности занимался самообразованием. Увлекался орнитологией, таксидермией, пушно-меховым делом, краеведением, изучал животный и растительный мир Сибири. Много путешествовал. Исходил Горный Алтай вдоль и поперек. Основательно исходил Западные Саяны. Путешествовал по Уралу, Кавказу, Тянь-Шаню и Монголии» [22].

Мастер спорта по туризму В. М. Бурдин сообщает в рассказе «Поход на ледник», как в 1987 году «группа самодеятельных туристов Бийска совершила путешествие по Горному Алтаю в честь 50-летия со дня образования Алтайского края и 70-летия восхождения на ледник, названный позже по имени братьев Троновых, преодолевших все преграды на пути к его вершине.

Бийчане прошли путь планового всесоюзного маршрута № 317, достигли озера Кочурла, обошли его до истока реки с таким же названием, а затем вышли к «троновскому» леднику, расположенному с западной стороны Белухи. На ледник Троновых шли в одной связке бывший директор турбазы «Алтай», пенсионер М. В. Бородин, директор экскурсионного бюро Т. Г. Дулькейт, мастер спорта СССР, кандидат медицинских наук И. И. Ванштейн, мастер спорта СССР, заместитель председателя Центральной маршрутно-квалифиционной комиссии Э. Н. Кодыш, инструктор туристско-оздоровительной работы республиканского общества «Спартак» С. А. Титова.

Большую организаторскую работу проделала бывший председатель добровольного спортивного общества «Спартак» города Бийска Н. Л. Козлова. Нельзя не отметить и участницу Великой Отечественной войны, председателя клуба ветеранов спорта Е. Л. Морозову — одну из лучших и активных участниц нашего похода»[4]. Общая протяженность этого автомобильно-пешеходного маршрута составила 1485 км.

1. Г. Бошков в статье о Т. Г. Дулькейте сообщает, что он был автором восьми картосхем по Алтаю и городам края, составил для туристов лоцию реки Абакан. Награжден почетными знаками «За активную работу по развитию туризма и экскурсий», «За заслуги в развитии туризма и экскурсий» [2, с. 95].
2. В. Селегей пишет: «Тигрий Георгиевич в последние годы работы в Бийском бюро по туризму и экскурсиям разрабатывал интересный и грандиозный русско-монгольский (рассматривался и международный) туристический авто-водный маршрут Телецкое озеро — Монголия — озеро Байкал. Уже была произведена предварительная договоренность с монгольскими коллегами, рассматривались варианты маршрута, подбиралась сибирская группа участников. Увы! Планы прервала нагрянувшая несостоявшаяся перестройка»[27, с. 13].

В 1987 году Бийское бюро путешествий и экскурсий переехало работать в дом по ул. Тургенева, 105а. Новое месторасположение за рекой усложнило общение с населением, но работа продолжалась.

В 1989 году «Бюро» отметило 20-летие своего существования, как обычно скромно. В кругу семьи и близких друзей встретил свое 60-летие и Т. Г. Дулькейт.

В «Бюро» замечают новую тенденцию в путешествиях бийчан: они едут в другие города страны не только посмотреть, но еще и «отовариться».

В 1990 году туризм по городам и вовсе становится вынужденным. Полностью закрылись маршруты в Прибалтику, но остаются города Львов, Ровно, Брест, Ташкент, Наманган. Из-за отсутствия денег бийчане почти перестали отдыхать на море. Маршруты на Телецкое озеро практически закрылись.

Можно утверждать, что к 1991 году система туризма на Алтае рухнула.

Тигрий Георгиевич в этот период находится на пике своего авторитета, хотя его взаимоотношения с руководителем Алтайского совета по туризму В. А. Гордеевым были сложными. Это были люди с совершенно разными взглядами на жизнь, отношением к профессии, стилями руководства.

Несмотря на хорошее самочувствие, Тигрий Георгиевич принимает решение в 1991 году уйти на пенсию. Н. П. Романова рассказала мне, что он не захотел продолжать работу «в условиях новых веяний».

Литературная деятельность Т. Г. Дулькейта

В условиях голодных 1990-х годов Т. Г. Дулькейту пришлось подрабатывать и сторожем, и вахтером, но все свободное время он тратил на литературную деятельность, которая стала его основным занятием и смыслом в последние годы жизни.

Мы уже знаем, что Тигрий Дулькейт еще мальчишкой с замиранием сердца слушал рассказы бывалых следопытов — работников заповедника о жизни тайги и озера и, конечно, видел, как его знаменитый отец делал записи и обобщения, в том числе на основании полученных наблюдений. Позднее, уже будучи охранником заповедника, он продолжал развивать в себе восторженно-уважительное отношение к природе. Его пытливый природный ум и отличная память на всю жизнь сохранили многочисленные эпизоды общения с тайгой, горами и озером; встречи с интересными людьми формировали целостность и осмысленность жизни этого одаренного человека.

У меня нет сомнений, что умение воспринимать природу Алтая через рассказ, а затем и через написанное слово досталось Т. Г. Дулькейту по наследству от отца. Будучи талантливым натуралистом-самоучкой и знатоком природы, через свою профессиональную деятельность он стремился показывать природу в ее взаимодействии с человеком. Этот не столько научно-теоретический, сколько исследовательско - практический взгляд на природу как неотъемлемую и важнейшую часть нашей жизни для меня является особенно интересным и полезным.

Один из первых литературных рассказов 27-летнего Тигрия Дулькейта был напечатан в очень известном журнале «Охота и охотничье хозяйство» в 1956 году под названием «Бой маралов».

Рассказ начинается так: «В разгар маральего рева я находился в глухой алтайской тайге. Мне нужно было уточнить количество ревущих самцов в верховьях реки Кокши, правого притока Телецкого озера….». От чисто практической задачи он талантливо переходит к описанию красоты природы и подает схватку двух быков-маралов (один из них белый! — Н. Ф.) как торжество жизни в ее драматических проявлениях, когда только счастливая случайность спасает жизнь более слабого белого марала в борьбе за продолжение рода [11, с. 48-50]. Очень интересный и запоминающийся рассказ.

В «Туристской энциклопедии регионов России» (2017) есть краткая статья о Т. Г. Дулькейте, в которой авторы С. В. и Н. Ф. Харламовы пишут следующее: «Т. Г. Дулькейт написал несколько книг о Телецком озере, а также опубликовал много очерков и статей в периодической печати региона, об истории изучения и освоения Горного Алтая.

До настоящего времени популярностью пользуется один из самых первых путеводителей по Алтайскому краю, который был издан совместно с другим исследователем природы Алтая Н. А. Камбаловым: Камбалов Н. А., Дулькейт Т. Г. Путеводитель по Алтаю. Туристские маршруты. — Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1963» [30, с. 192].

Необходимо отметить, что литература о туризме в Сибири и на Алтае в частности появилась давно: Гельмерсен Г. П. «Телецкое озеро и телеуты Восточного Алтая» (1840); Сапожников В. В. «По Алтаю. Дневник путешествия» (1897); Верещагин В. В. «По Восточному Алтаю. Дневник путешествий» (1905); «Спутник туриста по Сибирскому краю» (1926); Алекин О. А. «На Алтай, к Телецкому озеру» (1930); Алекин О. А. «Горные озера в окрестностях Телецкого озера» (1933); справочник-путеводитель «Путешествие по Алтаю» (1935); справочник «По Алтаю» (1936); раздел «Алтайский заповедник как объект туризма» в научно-популярном очерке об Алтайском заповеднике (1937); «Спутник туриста по Западно-Сибирскому краю» (1937); Камбалов Н. А. «По интересным местам Алтайского края» (1953); Жарков М. «Туристические маршруты по Горному Алтаю» (1957).

Однако туристическая литература, как никакая другая, требует постоянного обновления: открываются ранее неизвестные исторические факты, появляются новые маршруты, формируются иные подходы к самой организации туризма.

Т. Г. Дулькейт с 1954 года принимал самое активное участие в формировании туристических маршрутов к Телецкому озеру, по озеру и вокруг в расчете на массовый плановый туризм.

Н. А. Камбалов (1913-1991), заведующий отделом природы Алтайского краеведческого музея, к началу 1960-х годов уже имел опыт публикации материалов об интересных местах Алтая. Их большая совместная работа «Путеводитель по Алтаю. Туристические маршруты» (1963) является хорошим примером настоящей кооперации двух достойных творческих людей в реализации крупного литературного проекта.

Здесь проявилась огромная взаимодополняющая эрудиция научного сотрудника и практика-самоучки, которую почти невозможно встретить и повторить в настоящее время. Может быть, самым важным является то, что они сделали в своей работе природно-исторический срез жизни Алтая начала 1960-х годов через, казалось бы, обыкновенный путеводитель для туристов.

Эта заметная работа Тигрия Георгиевича Дулькейта сделала его известным человеком не только в туристическом мире, но и среди краеведов Алтая [20].

Книгу Т. Г. Дулькейта «По Восточному Алтаю» в 1971 году выпустило издательство «Физкультура и спорт» в Москве [16]. В этой работе Тигрий Георгиевич, уже являясь начинающим директором Бийского бюро путешествий и экскурсий, без соавторов обновляет и дополняет информацию о природе Восточного Алтая и подробно описывает 13 туристических маршрутов:

1-й маршрут. Бийск — Телецкое озеро;

2-й маршрут. По Телецкому озеру (160 км; 8-10 дней);

3-й маршрут. Поселок Яйлю — река Большой Абакан (65 км; 5-6 дней);

4-й маршрут. Река Кокши—река Большой Абакан (60 км; 5—6 дней);

5-й маршрут. Поселок Яйлю — река Камга - река Большой Абакан (45 км; 4-5 дней);

6-й маршрут. Поселок Яйлю — река Камга - река Кокши (50 км; 5-6 дней);

7-й маршрут. Мыс Кырсай — поселок Иогач (160 км; 8—10 дней);

8-й маршрут. Река Ачелман — река Чулышман (100 км; 7-8 дней);

9-й маршрут. К озеру Булундуколь (3 дня);

10-й маршрут. Альпийская кругосветка: Бийск — Балыкча — Артыбаш — Бийск (1020 км; 12-15 дней);

11-й маршрут. Бийск — поселок Едиган (180 км; 12 дней);

12-й маршрут. Бийск — Каракольские озера (140 км; 9-10 дней);

13-й маршрут. По реке Бие (278 км).

Книга вышла тиражом в 30 тыс. экземпляров с подробными графиками маршрутов и была предназначена для туристов огромной страны СССР[16]. Я думаю, что Тигрий Георгиевич потратил на эту книгу не менее двух лет свободного от работы времени.

О центре притяжения туристов на Алтае — Телецком озере — писали многие авторы. Например, очерк об этом озере есть в известной книге В. И. Верещагина «Очерки Алтая», изданной Сибкрайиздатом в 1927 году. Здесь есть и легенды о золотом самородке, и история появления в 1733 году на озере казачьего отряда Петра Собанского, и подробное описание путешествия по озеру [20].

Позднее, в 1963 году, появилось первое, а в 1966 году второе дополненное издание книги «Телецкое озеро» томских и новосибирских научных работников Б. Г. Иоганзена, А. Н. Гудризера, В. В. Кафаковой и Г. М. Кривошеева.

Однако туризм нуждался в новых научно-популярных публикациях о Телецком озере, которые можно прочитать на одном дыхании за один-два вечера. Такой стала книга Т. Г. Дулькейта «Телецкое озеро в легендах и былях», выпущенная Алтайским книжным издательством в 1979 году [17].

В очень доступной форме Тигрий Георгиевич излагает историю освоения и исследования озера и, конечно, описывает Телецкое озеро как объект туризма с подробным изложением маршрутов для путешествий и практическими советами отдыхающим. Эта работа пришлась по вкусу читателям и еще несколько раз дополнялась и переиздавалась в 2005 и 2011 годах.

Немало материалов о туризме и природе Алтая было выпущено Тигрием Георгиевичем в средствах массовой информации. Например, в статье «Дороги на Телецкое» он писал в 1983 году: «Пройдут годы — и на берегах этого замечательного водоема будут построены великолепные гостиницы, туристические базы, отвечающие самым современным требованиям сервиса. И этот удивительный уголок природы станет государственной зоной отдыха» [12].

Уже на пенсии Т. Г. Дулькейт в 1998 году пишет статью «Первый в Сибири плановый маршрут», в которой печально замечает: «К сожалению, «перестройка» разрушила гигантскую оздоровительную машину. Диву даешься, как мы легко и просто отказались от того, что было сделано за многие годы для прекрасного активного отдыха.

Краевое руководство туризма в этой сложной обстановке оказалось не на высоте и не сделало ничего, чтобы сохранить хотя бы материальную базу, а на территории Республики Алтай вообще не осталось ни одного туристского хозяйства, принадлежащего республике.

Прекратили существование все бюро путешествий и экскурсий. Однако надо сказать, что два туристских хозяйства Бийска благодаря их руководителям сохранили свои возможности и могут принимать туристов. Это турбаза «Рассвет» и автобаза «Турист». Туркомплекс «Алтай» прекратил существование окончательно» [15].

Незадолго до смерти в 2005 году Тигрий Георгиевич написал статью «Еще раз о природе и заповедниках», оригинал которой хранится в Бийском краеведческом музее. Здесь он с болью говорит об оскудении природы Алтая, приводит трагические примеры о бездарной борьбе в 1963-1964 годах с энцефалитом на Телецком озере путем опыления туристических маршрутов гербицидами, недоумевает о современных реалиях в Алтайском заповеднике и национальных парках [13].

В 1982 году серия очерков В. М. Пескова в газете «Комсомольская правда» о хронике и реалиях жизни семейства старообрядцев Лыковых, обнаруженных одной из экспедиций в 1978 году в тайге Западных Саян, произвела в СССР «эффект разорвавшейся бомбы». Повесть «Таежный тупик» была издана в 1983 году, а затем еще переиздавалась не менее четырех раз.

Однако еще в 1979 году журнал «Звезда» (№ 9-10) опубликовал роман А. Малышева «Встреча ветров», на страницах которого описывается Карп Лыков, с которым автор лично не встречался. От кого же тогда он узнал о Лыковых?

Еженедельник «Литературная Россия» 4 января 1990 года опубликовал большое письмо Т. Г. Дулькейта под заголовком «Правда о жизни Лыковых». Весь смысл его статьи сводится к тому, что Лыковы не были уж такими полными затворниками и изредка у них бывали люди, в том числе и работник Алтайского заповедника Т. Г. Дулькейт… Однако обо всем по порядку и начнем с конца.

В самый разгар пандемии 2020 года член Российского географического общества В. В. Владимиров показал мне свой фильм про заброшенный поселок Дайбово на реке Бие, в котором прозвучало, что поселок был основан старообрядцами в 1828 году. Привычка все перепроверять заставила меня найти в своей библиотеке книгу Т. Г. Дулькейта «Лыковы» и внимательно прочитать ее «под карандаш». Проштудировал я имеющееся издание 2008 года, хотя впервые книга была издана в Бийске в 2005 году [14].

Тигрий Георгиевич Дулькейт «во время работы в охране заповедника вместе с другими наблюдателями не раз пробирался в далекие горно-таежные урочища, где жили, скрываясь от людей, гонимые и преследуемые в те годы лесные отшельники Лыковы», — писал Г. Г. Собанский в редакторском вступлении к книге Т. Г. Дулькейта «Лыковы», переизданной в 2008 году на Алтае [14, с. 4].

Книга «Лыковы» получилась не только правдивой и захватывающей по стилю изложения, но и крайне информативной как краеведческий материал о жизни старообрядцев на Алтае в конце XIX — начале XX века на примере семьи Лыковых.

Мне показалось интересным и важным по материалам книги Т. Г. Дулькейта «Лыковы» в очень сжатом виде повторить хронологию жизни Лыковых на Алтае и по возможности дополнить некоторыми ранее неизвестными подробностями.

Тигрий Георгиевич рассказывает, что Лыковы — одна из древнейших фамилий на Руси. Предки Лыковых как раскольники ушли в Сибирь из Нижегородской губернии на реку Исеть - приток реки Тобол. Прадед Карпа Осиповича Лыкова, отца Агафьи Лыковой, родился в Ялотуровском уезде Тобольской губернии.

На Алтай в годы правления Александра II (1855—1881) пришли с семьями двоюродные братья Северьян и Ефим Лыковы. Поселились они на реке Ише в деревне Карагайка (современный Красногорский район в Алтайском крае). Это старое алтайское село было отмечено еще в списке населенных мест Томской губернии в 1859 году как «деревня Карагайская при речке Карагайке между левым берегом Бии и правым Катуни». В 1859 году здесь было уже 20 дворов и 133 жителя [28, с. 65].

Информация Т. Г. Дулькейта (со слов) о том, что поселение Карагайка основано староверами в 1800 году, по-моему, не соответствует действительности. Поселение появилось позднее.

По данным Т. Г. Дулькейта, через несколько лет из деревни Карагайская в поселок Нижняя Каянча Алтайской волости ушли жить Лыков Яков, сын Северьяна, и Лыкова Прасковья. Остальные Лыковы остались в деревне Карагайка. Затем пришедший вместе с Лыковыми в деревню Карагайка Скороходов Василий ушел с семьей в верховья реки Абакан и основал там заимку под названием Тиши.

В 1890-е годы сюда перебрался сын Ефима Лыкова — Осип Ефимович Лыков с семьей. Путь в Тиши лежал по реке Бие, затем по реке Лебедь через Абаканский хребет в долину реки Большой Абакан.

По данным Т. Г. Дулькейта, на лошадях от поселка Яйлю на Телецком озере до поселка Тиши было 65 км пути по горам. Это расстояние позволяло семье сохранять связь с родней и единоверцами на Алтае. Причиной переезда, скорее всего, были не гонения, а поиск более удобных мест для проживания, подальше от власти и переселенцев, активно селившихся в деревне Карагайка в конце XIX века.

В поселке Тиши у Осипа Ефимовича Лыкова семья постепенно увеличилась до девяти детей: Дарья, Степан, Карп, Анна, Евдоким, Настасья, Александра, Феоктиста и Хиония. Правда, последние четыре дочери умерли еще в младенчестве. Карп Осипович родился на этой заимке в 1902 году.

По данным В. М. Пескова, в 1923 году до этой заимки добралась таежная банда. Заимку бандиты разгромили, и семья Осипа Ефимовича Лыкова ушла выше по реке Абакан на ее приток — реку Каир. Образовалась Лыковская заимка.

Не позднее 1925 года Карп Лыков женился на единоверке Акулине Дайбовой, 1905 года рождения.

В Турочакском районе Республики Алтай на реке Бие до сих пор сохраняются несколько брошенных домов бывшего села Дайбово. У Т. Г. Дулькейта мы находим, что это поселение было основано в 1828 году Никифором Дайбовым, но вряд ли это соответствует истине.

В литературных источниках заимка Дайбова обнаруживается только по итогам переписи в 1900 году. На заимке жила одна большая семья Дайбовых из 18 человек. Скорее всего, внутри семьи была, по крайней мере, еще одна семья сына. Имели два пятистенка. Жили одним хозяйством. Посевом не занимались. Заготавливали в год до 800 копен сена, держали 17 овец, 65 голов КРС, в том числе 28 коров и 13 лошадей, из них 8 рабочих. Осенью 1899 года имели пасеку из 21 колоды с пчелами [6, с. 58].

Информация о том, что у Карпа Дайбова было 13 детей, вполне реальна, как и то, что Дайбовы позднее переехали в деревню Кебезень. В 1926 году заимка Дайбова насчитывала уже 21 русское хозяйство и 122 человека жителей.

Наплыв переселенцев в Горный Алтай заставлял раскольников искать все более удаленные места для проживания. Обосноваться на новом месте для них было хлопотным, но привычным делом. В Горном Алтае у Телецкого озера были Новая Кебезень и Старая Кебезень. Где из них оказались Дайбовы, пока неизвестно.

Как познакомились или познакомили Карпа и Акулину, неизвестно, но, скорее всего, главным при создании семьи было отсутствие кровных связей. В 1926 году у них родился первый сын Савин, который взрослым стал еще бóльшим приверженцем старой веры, чем его родители.

При создании 4 мая 1930 года первого заповедника на Телецком озере в него попали территории современной Хакасии и Кемеровской области. Верхняя кержацкая заимка Лыковых оказалась внутри этого заповедника, но семьи Лыковых решили остаться на месте.

В 1933 году на заимку, состоящую тогда из шести дворов, с реки Лебедь зашел старовер Никифор Ярославцев, который продвигался в поисках места жительства в Туву. Никифор принес на заимку неизвестную болезнь. Умер отец Карпа и Евдокима, Осип Ефимович Лыков. Старообрядцы решили «унести» болезнь назад на реку Лебедь и послали туда Евдокима Лыкова, который «унес ее в мыслях». Болезнь отступила, но забрала пять человек.

Осенью 1933 года работники заповедника настояли на том, чтобы Лыковы переселились с их территории. Весной 1934 года семья Карпа Осиповича Лыкова (три человека) ушла на реку Лебедь в местечко Новиково. Говорили, что увела семью в это место Акулина Карповна, поближе к Дайбово, где в 1935 году был создан Дайбовский леспромхоз, а Бийская сплавная контора затем была в его составе.

На заимке семья Евдокима Лыкова задержалась — они ждали ребенка. Сам Евдоким склонялся остаться работать на кордоне в заповеднике.

На Лыковых написали анонимку как на злостных браконьеров. Для разбирательства на заимку отправили двух сотрудников заповедника. В это время Карп пришел помочь семье Евдокима копать картошку. Во время встречи сотрудник заповедника застрелил побежавшего в избушку Евдокима. Карп похоронил брата на заимке, отправил его семью к родственникам и вернулся к своей семье в Новиковскую заимку. В архивных списках поселений тех лет мне не удалось обнаружить это место. Здесь в 1936 году у Лыковых родилась дочь Наталья.

Почти три года прожили Лыковы вчетвером в Новиковском местечке, пока их не навестили в 1937 году сотрудники НКВД с расспросами о смерти Евдокима. После этого Карп Лыков немедленно увел семью в верховья Большого Абакана на прежнюю заимку, где их меньше всего ждали.

В августе 1940 года наблюдатели Алтайского государственного заповедника при осмотре территории в долине реки Большой Абакан обнаружили сооружение для ловли рыбы «плетешок», выследили Карпа Лыкова, посетили на заимке его семью и предложили Карпу работать и жить на Абаканском кордоне. В сентябре этого года Карп Осипович пообещал, что переедет работать на кордон в апреле 1941 года.

Весной 1941 года работники заповедника на Абаканском кордоне Лыковых не обнаружили. Не появились они и в июне. Началась Отечественная война.

К концу лета сотрудники НКВД взяли на учет все одинокие заимки и их жильцов. Нашли они и заимку Лыковых, но Карп Осипович первым увидел отряд и успел спрятать семью. Затем он увел семью по реке Большой Абакан выше по течению до слияния ее с притоком — рекой Еринат. На этом месте в 1946 году у Лыковых родилась дочь Агафья.

В 1946 году заимку Лыковых случайно обнаружил отряд военных топографов. На карте появилась «Заимка Лыкова». После встречи с военными Лыковы ушли выше в горы, где у них уже была срублена запасная избушка. Посланный через пять месяцев в начале 1947 года отряд для выселения Лыковых не смог их найти. Обком КПСС гневался, но безрезультатно. В 1947 году на новом месте у Лыковых родился сын Дмитрий.

Летом 1948 года в поселок Яйлю на Телецком озере в заповедник приехали три сотрудника НКВД. После опроса они с проводником Тигрием Дулькейтом добрались до бывшего поселка Тиши (ликвидирован в 1944 году). Здесь о Лыковых они ничего не узнали.

В сентябре 1951 года в заповеднике решили, что надо продолжить поиски Лыковых в 1952 году, но уже осенью этого года в стране закрыли 100 заповедников из 128, в том числе Алтайский. Все кордоны законсервировали. Сотрудник заповедника Д. М. Молоков последний раз тайно встретился с Карпом Лыковым.

В 1958 году заповедник на Телецком озере восстановили, но уже без абаканской части территории. В этом же году на озере был проведен крупный слет руководителей сложных туристических маршрутов, и руководитель московской группы Ю. А. Штюрмер встретил Лыковых ниже впадения реки Еринат в реку Б. Абакан.

В 1961 году заповедник вновь закрыли. Это был очень холодный и голодный год. 16 февраля 1961 года умерла Акулина Карповна Лыкова. В 1968 году заповедник вновь открыли, но опять без абаканского участка, где жила семья Лыковых.

В 1978 году в 15—20 км от «Заимки Лыковых» стала работать группа из четырех геологов во главе с Г. Письменской. При выборе места для лагеря они с вертолета обнаружили жилье Лыковых. Сыновья Лыковых жили в отдельной избушке.

В этом же году о Лыковых узнал корреспондент газеты «Комсомольская правда» В. М. Песков. В сентябре 1978 года экспедиция геологов улетела, но о Лыковых уже знала вся страна.

В 1981 году осенью заболел и 6 октября умер Дмитрий Лыков, а через два месяца с интервалом в десять дней 20 и 30 декабря скончались Савин и Наталья Лыковы.

В 1986 году Карп Осипович и Агафья Лыковы переселились на старое место проживания на реке Еринат.

16 февраля 1988 года умер от старости Карп Осипович, и Агафья осталась жить на заимке одна.

В 1989 году Агафья посетила женский монастырь в Туве, но после этого вновь вернулась на заимку. Не захотела она после смерти отца переселиться и в деревню Килинск, где жили родственники Лыковых. По настоящее время она живет одна, но при существенной поддержке добрых людей.

Пять лет с перерывами, начиная с 1995 года, прожил на заимке, например, очень интересный человек — фотохудожник Сергей Усик с будущей женой Надеждой, которая с 1998 по 2003 год была послушницей у Агафьи Карповны Лыковой. Его книга «Исход. История семьи Лыковых» (2020) произвела на меня большое впечатление документальностью воспоминаний Агафьи и очень хорошим художественным словом автора.

Это новое повествование о Лыковых только подчеркивает огромную краеведческую работу Т. Г. Дулькейта при подготовке своей документальной повести «Лыковы», которая является не только историей старообрядческой семьи, пришедшей в свое время искать счастье на Алтай, но еще и историческим срезом трагических событий в жизни одного из уголков нашей огромной страны в первой половине XX века. В этом огромное значение этой работы.

В. В. Буланичев, который в последние годы был хорошо знаком с Т. Г. Дулькейтом, рассказывал мне, как тот уже будучи безнадежно больным говорил: «Слушай, Виктор Васильевич, врачи сказали, что мне осталось жить где-то две недели. Давай встретимся и поговорим, как там у нас дела с печатанием книги….».

В. В. Буланичев до сих пор поражен тем, о чем думал человек, которому оставалось жить совсем немного…

Еще раз о Дулькейтах

Тигрий Георгиевич скончался после тяжелой болезни 10 января 2006 года, не дожив всего 16 дней до своего 77-летия. «Память о Тигрии Георгиевиче Дулькейте, — написала газета «Бийский рабочий» в те январские дни, — необычайно разностороннем, интеллигентном, высоконравственном человеке, настоящем подвижнике, краеведе — навсегда останется в сердцах его земляков» [1].

По какому-то поводу в 1999 году Т. Г. Дулькейт написал о себе очень короткую автобиографию. Теперь можно обобщить историю семьи Дулькейт в несколько более развернутом виде.

Итак, по отцовской линии Тигрий Георгиевич имеет шотландские корни. Первоначально фамилия была Далькейт, но позже трансформировалась в Дулькейт.

Род Дулькейт идет от лейтенанта Стюарда Дулькейта. Его сын Михаил Дулькейт (1726-1825) похоронен в Риге. Следующим был Георгий Михайлович Дулькейт (1797—1852), который имел лютеранское имя Фридрих. Сын Г. М. Дулькейта — Джемс Георгиевич (1832-1920) имел лютеранское имя Эдуард, был талантливым зубным врачом в Риге.

Наконец, сын Джемса Георгиевича — Джемс Джемсович Дулькейт, лютеранское имя — Рауль, родился в 1872 году в Риге, практиковал, как и отец, зубным врачом, но по какой-то причине разругался с ним, все продал и переехал жить и работать во Владикавказ.

Джемс Джемсович Дулькейт (1872-1932) был не только хорошим зубным врачом, но и страстным охотником, ценителем природы и никакой политикой не интересовался. Уже в Уссурийске он с утра принимал двух-трех пациентов, а потом после хорошего обеда очень любил играть на гитаре. Музыкальной была вся семья Дулькейт, а Мария Степановна имела профессиональное музыкальное образование. В семье существовал небольшой домашний струнный оркестр.

В 1932 году Джемс Джемсович был расстрелян как враг народа — народа… которому всю жизнь лечил зубы.

Его жена Мария Степановна Дулькейт в девичестве носила польскую фамилию Янушевская и была, по воспоминаниям, в родственных отношениях с матерью Ф. Э. Дзержинского. Мария Степановна в 1932 году носила в тюрьму Владивостока передачи мужу и сыну, но после расстрела Д. Д. Дулькейта иммигрировала через Китай в Австралию, где скончалась в 1953 году.

В семье было трое детей: Лидия, Георгий и Валентина. Георгий Джемсович Дулькейт, отец Тигрия Георгиевича, родился во Владикавказе 8 октября 1896 года. После Русско-японской войны 1905 года семья переехала жить в город Никольск-Уссурийский на Дальний Восток. Здесь в 1914 году Георгий Джемсович окончил реальное училище и поступил на горное отделение Томского технологического института. В 1916 году его призвали на военную службу.

Где-то в 1920 году он женился на 20-летней Марии Грациановне Рутковской, дочери Грациана Осиповича и Веры Васильевны Рутковских, известной и богатой семьи польско-еврейского происхождения из города Никольск-Уссурийского. Мария Грациановна всю жизнь занималась домашним хозяйством и родила Георгию Джемсовичу четырех детей: Джемса — 1925 год, Светлану — 1927 год, Тигрия — 1929 год, Святослава — 1944 год.

В 1946 году Мария Грациановна умерла в поселке Яйлю на Телецком озере в возрасте 46 лет от болезни сердца.

Второй раз Георгий Джемсович женился в 1948 году на Юлии Ивановне Запекиной-Дулькейт (1924-2013), и в 1949 году у них родился сын Павел.

Георгий Джемсович и его семья пережили репрессии 1933 года, огромные трудности предвоенного и военного времени, тяжелые послевоенные годы. Г. Д. Дулькейт (1896—1988) известен теперь как крупный ученый, доктор биологических наук, автор десятков работ и нескольких монографий.

Старший сын Г. Д. Дулькейта, названный в честь деда, Джемс Георгиевич Дулькейт (1925-1984) был с детства инвалидом — потерял глаз при стрельбе из самодельного пугача, долго болел, но был достойным продолжателем рода. С 1952 по 1984 год он заведовал метеостанцией заповедника «Столбы». Кроме того, Джемс Георгиевич был очень мастеровым человеком — вольеры, домики, мебель сооружал запросто. Окружающие знали его как прекрасного натуралиста, первоклассного фотографа, эмоционального человека и великолепного рассказчика, к которому тянулись люди.

Джемс Георгиевич написал маслом около 300 картин, посвященных природе, сделал тысячи высококлассных фотографий, иллюстрировал различные книги. Вместе с женой Е. А. Крутовской он занимался созданием в заповеднике живого уголка, в котором жили попавшие в беду птицы и животные, число которых доходило до 250.

Дочь Г. Д. Дулькейта Светлана Георгиевна Дулькейт (1927-1949) прожила очень короткую жизнь и похоронена в поселке Яйлю на Телецком озере.

Историю жизни второго сына Г. Д. Дулькейта — Тигрия Георгиевича (1929-2006), основного героя этого очерка, я, как мог, описал в этом материале. Излишне будет подчеркивать, что он не уронил авторитет семьи Дулькейт.

Третий сын Святослав Георгиевич Дулькейт родился 30 июня 1944 года в поселке Яйлю на Телецком озере. Он окончил вечернюю школу, отслужил три года в армии, окончил техникум, получив техническое образование, и на всю жизнь остался технарем.

В разговоре объяснил мне про себя, что «в семье не без урода». С. Г. Дулькейт поработал на разных заводах и комбинатах Восточной Сибири. На Красноярском ДОКе, например, он отработал 24 года, в том числе 10 лет — начальником цеха. Был заядлым туристом. Уже 20 лет является судьей в горнолыжном спорте. В 76 лет продолжает подрабатывать в заповеднике «Столбы».

До сих пор обладает удивительной памятью. Отличный рассказчик, он очень сильно помог мне рассказами об истории семьи. Сегодня он живет в Красноярске и является главным хранителем информации о роде Дулькейт.

Последний, четвертый сын Павел Георгиевич Дулькейт родился 12 сентября 1949 года в поселке Яйлю на Телецком озере. Переехав с отцом в Красноярский край, он всю жизнь проработал охотоведом в системе охотничьего хозяйства края. Заочно окончил биофак Красноярского пединститута. Перед пенсией работал главным специалистом Управления по охране окружающей среды Министерства экологии и рационального природопользования Красноярского края.

Является заслуженным работником охотничьего хозяйства РСФСР, учредителем некоммерческой организации Общество охотников и рыболовов «Саяны».

Три брата Дулькейты воспитали девятерых сыновей:

Тигрий Георгиевич — двух сыновей (Сергей и Константин);

Святослав Георгиевич — одного сына (Игорь);

Павел Георгиевич — шесть сыновей (Георгий, Артем, Святослав, Михаил, Марк, Лев).

У этих сыновей уже растут в свою очередь еще пять будущих мужчин Дулькейтов. История семьи Дулькейт продолжается!

Удивительная и печальная история. До самой смерти нес Тигрий Георгиевич груз несправедливости репрессий к семье Дулькейт. Некоторым из тех, кто пришел проститься в тот холодный январский день 2006 года с Т. Г. Дулькейтом, раздавали его книжки. Красивый по делам своим, Тигрий Георгиевич и проститься с этим миром сумел достойно и красиво.

© Н.А. Фролов

Список литературы

1. Бийский рабочий. — 2006. — 11 января. 2. Бошков А. Г. Дулькейт Т. Г. // Бийск: Энциклопедия. — Бийск, 2009. 3. Бурдин В. М. Культура, спорт и туризм — гармония души и тела. — Бийск, 2013. 4. Бурдин В. М. Поход на ледник // Бурдин В. М. Судьба поколения : сборник публицистических статей, рассказов и стихов. — Бийск, 2020. 5. Верещагин В. И. Очерки Алтая. — Новосибирск, 1927. 6. Горный Алтай и его население / сост. С. П. Швецов. Т. Ш. Вып. IV. Кочевники Бийского уезда. Кумандинцы. Ч. I. — Барнаул, 1903. 7. Дулькейт Г. Д. Материалы по изучению биологии соболя и соболиного хозяйства острова Большой Шантар / под ред. А. Д. Державина // Известия Тихоокеанской научно-промысловой экспедиции. Т. 3. Вып. 3. — Владивосток, 1929. 8. Дулькейт Г. Д. Опыт зарыбления озера Бланду-Коль в Северо-Восточном Алтае // Труды Всесоюзного гидробиологического общества АН СССР. — Москва, 1963. Т. ХШ. 9. Дулькейт Г. Д. Полуостров пятнистых оленей // Охотничьи просторы: Альманах. — Реутов, 2000. 10. Дулькейт Г. Д. Список рыб бассейна р. Суйфуна // Известия Томского государственного университета. Т. 75. — Томск, 1925. 11. Дулькейт Т. Г. Бой маралов // Охота и охотничье хозяйство. — 1956.—№ 15. 12. Дулькейт Т. Г. Дороги на Телецкое // Алтайская правда. —1983. —15 июня. 13. Дулькейт Т. Г. Еще раз о природе и заповедниках // Краеведческий вестник. — 2007. — № 13. 14. Дулькейт Т. Г. Лыковы : документальная повесть. — Барнаул, 2008. 15. Дулькейт Т. Г. Первый в Сибири плановый маршрут // Бийский рабочий. — 1998. —26 августа. 16. Дулькейт Т. Г. По Восточному Алтаю. — Москва, 1971. 17. Дулькейт Т. Г. Телецкое озеро в легендах и былях. — Барнаул, 1979. 18. Дулькейт Т. Г. Телецкое озеро в легендах и былях. — Бийск, 2006. 19. Зырянов А. Н. От Шантар до Саян // Охотничьи просторы : альманах. — Реутов, 2000. 20. Камбалов Н. А., Дулькейт Т. Г. Путеводитель по Алтаю. Туристические маршруты. — Барнаул, 1963. 21. Краеведческий музей г. Бийска им. В. В. Бианки. Автобиография Г. Д. Дулькейта. 22. Краеведческий музей г. Бийска им. В. В. Бианки. Автобиография Т. Г. Дулькейта. 23. Краткий исторический очерк города Никольск-Уссурийский. — Ни-кольск-Уссурийский, 1913. 24. Малышев А. А. Встреча ветров. — Москва, 1982. 25. Никитиных П. И. Оленеводческие и звероводческие хозяйства пушного синдиката на Дальнем Востоке // Пушное дело. — 1930. — № 6. 26. Паничкин Н. Н. Краеведческий вестник музеев Уссурийского городского округа // Уссурийский хронограф. — Уссурийск, 2016. 27. Селегей В. В. Телецкое озеро. Очерки истории. Книга вторая. — Новосибирск, 2010. 28. Томская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. — Санкт-Петербург, 1868. 29. Фролов Н. А. У истоков пантового оленеводства России. — Барнаул, 2014. 30. Харламов С. В., Харламова Н. Ф. Дулькейт Т. Г. // Туристская энциклопедия регионов России. Т. 1: Алтайский край. — Барнаул, 2017.  

Источник: Исторические портреты Бийска / Н. А. Фролов. Барнаул, 2021. — 372 с. ил. сс. 316-370

• Назад
• Вперед