Алтайские аилы
- Информация о материале
Жилища алтайцев
Южные кочевые Алтайцы жили в шалашах, называемых, юртами (юрап живу, юрта жильё). Они имели две формы:
а) коническую которая делалась из жердей, соединенных кольцами, свитыми из прутьев, и обложенных корою сосны, лиственницы или бересты или обтянутых войлоком; войлочная юрта этой формы называется соольты, или аланчик;
б) второй формы юрта, войлочная же, с решетчатыми складными стенками, называется керегэ. Решётка была сделана, из перекрещенных палочек, связанных в точках прикосновения ремешками. Керагэ имела вид хлебного скирда.
Бывали здесь прежде еще юрты, подобные киргизским кибиткам, которые назывались упкэ или пюкмэ.
Войлочная юрта красивее и лучше сохраняла от воздушных перемен, чем крытая древесною корою. Южный алтаец любил простор, ему тесно было в большом обществе, и потому аилы их обыкновенно состояли не более как от 3—5 юрт, принадлежащих родственникам: отцу с сыновьями и их семейством. Дверь в юрту или деревянная, или отверстие, чрез которое лазили в закопченное жилище, была завешана звериной кожей или кочмой.
Среди юрты — неугасимый огонь и зимой и летом, и днём и ночью. Дым поднимался вверх и уходил в оставленное в центре юрты отверстие, не забывая, впрочем, и сторон. Оттого внутренность юрты, вещи в ней и лица были закопчены и чумазы.
Если случалось путешественникам прошлого ночевать в юрте, то влияние дыма сначала было не заметно, но когда закрывали глаза, тогда-то они докладывали, что ночлег для них не благоприятен, их что-то ест. По проведении же целой ночи в юрте, на свежем воздухе долго нельзя было открыть глаза от рези.
Конечно, это от непривычки, ну и у привычных к дыму алтайцев весьма много было больных глазами и слепых. Позади огня на стене, противоположной двери, были наставлены идольцы около 4 вершков длины, тоненькие, с большой башкой, с пуговицами вместо глаз. B ряд с ними была веревка с 9-ю тряпочками (само), из коих средняя имела вид животного. Точно такие лоскутки бывали и снаружи у некоторых юрт на веревочке, привязанной концами к двум берёзам. В частности юрты, разумеется, разнились одна от другой.
Вот что видел Вербицкий Василий Иванович в конце 19 века в разных юртах. «Недалеко от само висит медный колокольчик, в ушко коего воткнуты три пестрых пера какой-то птицы. Тут же затыкают за кольцо, огибающее юрту, телячью брюшину для того, чтобы скот водился и несколько остовов тетеревов, чтобы птицы попадались на глаза, и закопченные шкурки небольших зверьков. По другим стенам навешены ружья, непременно с деревянными сошками, конские кишки с маслом, капканы, нагайки и тому подобное. На земле, под само, поставлены вьючные кожаные сумы; число их определяет состояние хозяина юрты. У богатого алтайца сум до 40 с различным имением.
Они покрыты коврами и служат постелью почетным членам юрты. Сумы эти все составляют для калмыка - и сани и телегу. Скочевать ли он вздумает, сумы перекинул на лошадь — и пошел; за орехами ли в чернь — опять сумы необходимы. По сторонам сум, близ самых стен, блеют ягнята и козлята, привязанные на чумбуре (веревка, свитая из конского волоса). Подалее от стен, ближе к огню помещаются вещи, принадлежащие кухне и конюшне: большой короб из бересты с ячменем, накрытый полукругом, сделанным из большого цельного дерева, с тончайшими стенками и дном.
Над этой посудиной просевается талкан. На полукруге лежит и решето, сделанное из сыромятной кожи и отличающееся от шаманского бубна только тем, что исколото шилом. Рядом с коробом возвышается, как каланча, огромный берестяной бурак с ячменем; далее: сёдла, потники, узды, мешки из цельной кожи барсука и других зверей и домашних животных, таганы, котлы о трех чугунных ножках, чашки из корня берёзы, почернелые от времени и дыма, ложки плоские, звериные шкуры, басмак (рубчатый камень для растирания ячменя), разные - замысловатые вещички, напр., коробочка на ножках из засушенного коровьего вымени и т. под.
Вокруг самого огня, на корточках, помещаются полунагие хозяева юрты с совершенно уже нагими, роющимися в теплой золе, детьми и посторонние, если есть, с трубками в зубах. Калмыки все, без исключения пола и возраста, курят. Трубочки у них большею частью железные под одно с чубуком, около 5 вершков длины, или деревянные, умещающиеся в их кисетах. Для подспорья табаку и для ослабления крепости, прибавляют к нему порошка сухой березовой коры.
У огня же разлеглась и собака, смиренно грея свои исхудалые ребра. За нею висит коробочка - люлька, устроенная как раз по наставлению немецкого педагога Зальцмана. Это небольшой, продолговатый ящик из бересты, или луба с двумя ножками на одном конце. Если надобно позабавить ребенка,— конец с ножками просовывается в веревочную, или ременную петлю, находящуюся на таком расстоянии от пола, чтобы ножки корзинки не достигали до полу на 2 вершка, а другой конец лежит всегда на земле.
Корзина эта имеет следующие достоинства: в ней можно только двигать дитя, без одуряющего сотрясения тела; резвый ребёнок, если и выползет из неё, — не ушибается; она удобоподвижна, занимает мало места; ребенок редко расстается с этим своим жилищем, принимает в нем пищу и даже следует в нём вне юрты вместе с матерью; покатость корзинки способствует опрятности, и, главное, корзина эта всегда дает правильное положение телу ребенка, что не всегда достигается подушкою в обыкновенной люльке».
***
Юрты северных алтайцев составляли уже переход к избам и по внешнему виду, и по внутреннему устройству. Летние юрты или делались из стоек, обтянутых берестой, или были срублены из тонкого леса в четыре стены; как те, так и другие, покрыты были на два ската берестой. У зимних юрт бревна были положены на мох. Много юрт было пятистенных с двумя дверями (одна против другой на расстоянии 2 аршин), между которыми находилось предъюртие для поклажи хозяйственных принадлежностей. Вход в юрту был закрыт тесовою дверью, которая вращалась на ремешках.
На одной стороне с дверью, по левую сторону её, был сбитый из глины очаг, который, протянувшись чрез все бревна, выходил сверх крыши. Иногда в этом глиняном столбе делалась полукруглая пещера, вроде печи, для жарения кандыка или печения пресных лепешек. По бокам пещеры были просверлены дыры для вложения палок, на которые вешались чайники и котелки. В большей части юрт к очагу примыкал вверху, сплетенный из прутьев, полукруглый колпак (чувал), обмазанный глиною.
Дрова приставляли к очагу как в камин, дым собирался под чувалом и почти весь улетал из юрты. Перед чувалом, вверху крыши, было продолговатое отверстие для света; зимою оно накрывалось льдиной. По передней стене и двум боковым были сделаны широкие, около аршина, возвышения, от полу не более 5 вершк., покрытые берестою, каждое лето обновляемою. На этих возвышениях было удобно сидеть, лежать и спать.
Передняя стена против очага был назначена для гостей. На левой стене от входа за очагом было место неприкосновенное ни для кого, кроме хозяйской семьи в самом тесном смысле: здесь никто и никогда не мог сесть, кроме хозяина юрты, его жены и детей. Если в семье были братья, сестры хозяина или старуха мать, то они занимали правую стену от входа, в переднем углу которой помещались ручные жернова, к боку верхнего из них была приделана палка для удобного верчения. В больших семействах жернова находились почти в постоянном дневном круговращении.
Пол юрты большею частью был настлан досками с оставлением земляного полукруга около очага.
Юрта северного алтайца, отличалась от простой бедной избы только тем, что в ней не было потолка и настоящей печи. Впрочем, достаточные люди строили настоящие избы и амбары, но только не бросали и юрт; в ряд с избою всегда стояла и юрта, потому что в избах их донимали клопы и блохи, а в берестяных и бревенчатых, но без моху, юртах этого добра не было.
Русским людям, особенно миссионерам, инородцы всегда предлагали избы для ночлега.
Северные алтайцы были более склонны к общественной жизни, чем южные. Они жили аилами от 7—20 юрт. Название аилов было большею частью от старшего члена в роде; напр.: аил Сачабая, аил Пайдоры, аил Сарки.
Если же несколько разных родов жили в одном месте, такое селение называется уж не аилом, а улусом.
Улусы большею частью носили название речек, при которых они были расположены, или зависели от некоторых особенных признаков, которыми отличалась местность, напр.: улус Осиновский, Сосновая Гора, Красный Яр и т. под.
Громкий лай собаки встречал проезжего во всех местностях, где бы ни жили инородцы. Но этот лай продолжался до тех пор, пока гость не слезал с коня, потому ли, что они обнюхивали приезжего и тем познакомились, или потому, что обыкновенно при подъезде к юртам, оттуда выскакивали любопытные хозяева разных полов и возрастов с вопросом: кэм? (кто?) и если был гость чиновный или почетный, т. е. заседатель или миссионер (более кто же и ездил?), то хозяин юрты помогал ему слезать с коня, по крайней мере хотя для вида, поддержав под руку, и отводил коня к столбу с оставленными наверху несколькими сучьями.
Впрочем, как утверждал В.И. Вербицкий, эта вежливость соблюдалась более у южных алтайцев.
Читайте также: Традиционное жилище алтайских народов
Материал подготовил Е. Гаврилов, 8 августа 2016 года. Ссылка на сайт обязательна!
Источник: Алтайские инородцы: Сб. этногр. ст. и исслед. алт. миссионера, протоиерея В. И. Вербицкого / Под ред. А. А. Ивановского. Горно-Алтайск, 1893. 270 с.