Коврига Ю.А. Перевал Штатив
- Информация о материале
/Из дневниковых записей/
«Плохие чернила, лучше, чем хорошая память» — говорили древние мудрецы. Порой, ломясь через жизненные дебри, расталкивая локтями и спотыкаясь, одержимый идеей фикс, внимательно смотрел под ноги, но редко оглядывался. Пришло время...
Автор
18 марта 1975 г. Вторник.
Забрав продукты и двух человек на Катунской турбазе, в 16 часов 53 минуты вертолёт поднялся в воздух и взял курс на перевал «Штатив». Горы в снегу и на многих висят снежные карнизы. На некоторых видны сходы лавин. До места летим пятьдесят минут. Сверху просматривается, что подходы к перевалу забиты снегом сошедшей лавины. После облёта приземлились в трёх километрах ниже по долине речки Карасаскан. Вертолёт завис, прыгаем в снег по пояс. Немцов и москвич сразу уходят на лыжах к перевалу бить лыжню. Перетаскиваем продукты, снаряжение на высокий берег речки под кедры. Разбиваем лагерь, готовим обед, совмещённый с ужином. В 21 час возвращаются ребята из разведки.
19 марта, среда.
Завтракаем в 8 утра, а в 9 выходим к перевалу по лыжне, вчера набитой ребятами. С Бакановым к месту схода лавины подходим последними: он за фотокорреспондента, я за кинооператора, много снимаем. Сход оконтурен, забиваем две траншеи, зондируем в глубь снежника трёхметровыми зондами. После полуторачасовой работы начальник КСС Немцов выше верхней траншеи наткнулся зондом на труп: вытянул клок материи. «Подснежника» откопали. Он лежал по ходу лавины лицом вниз, закрыв его руками. Сфотографировали, отснял на плёнку, заложили комьями снега. Вытаскивать будем завтра. Погода отличная, у многих пообгорели носы.
20 марта, четверг.
С утра Немцов повёл спасателей к перевалу. Мишина и москвича Базавлука оставили в лагере, а остальные идут для транспортировки вниз «подснежника», к месту базового лагеря. Тело освобождаем от комьев снега, заворачиваем в тент от палатки, а затем в целлофан и волоком спускаем до места. После обеда заступаем с Бакановым дежурными на сутки.
Комментарий дня.
Когда тело освободили от снега, кроме высунутого языка, забитого рта ноздреватым снегом — явный признак асфиксии — других повреждений на трупе нет. Даже зонд Немцова угодил в пуховку спины промеж букв латинского изречения: «Моменте море» — лови момент. Двумя страховочными концами, увязанное тело волоком заскользило по набитой лыжне. Цирк верховья речки Карасасканы и сам перевал в козырьках снежных наддувов.
Кошкин что-то объясняет своим коллегам по работе, показывая в сторону Карасасканского перевала. К 14 часам «подснежника» дотащили до места приземления вертолёта. Обедаем. К вечеру с охоты возвратились Януц с Романовским. У обоих охотничьи трофеи: заяц-беляк и глухарь. Заяц с кашей-концентратом упрел в котле на ужин, а глухарь, лишившись своего хвоста, как охотничьего трофея, варится отдельно. У покойного в пуховке Немцов обнаружил фляжку с остатками спирта, и вечером помянули под птицу. Не только у Немцова, но и у ребят много вопросов к москвичу: как это случилось? Вот что он рассказал:
— Со стороны речки Уй-Караташ к перевалу Штатив поднялись во второй половине дня шестого марта. День стоял пасмурный, тёплый. Проходить возле скал побоялись из-за снежных козырьков. Погибший — руководитель — начал спускаться по склону перед кулуаром, а дойдя до него, крикнул — следовать за ним. От звука голоса сошла лавина.
Разогретые поминками и чаем, ребята задают другие вопросы, но для всех остаётся один не выявленный: почему сразу ничего не предприняли для откапывания засыпанного лавиной человека? Москвич сказал, что он и другие участники экспедиции на подобный вопрос отвечали следователю: боялись схода лавин. Не нам его винить. Сидим долго. Ночь стояла холодная.
21 марта, пятница.
Дежурим с Бакановым — встаём рано, готовим завтрак, а позже ребята занимаются заготовкой дров. После обеда каждый предоставлен сам себе. Многие загорают, благо погода тёплая, солнечная. Сдав дежурство по кухне, втроём: Якушев, кино и фотокорреспондент поднимаемся на левый залосненный борт долины для панорамной съёмки. Хорошо просматривается истоки Большой Сумульты. После ужина ребята пьют чай и долго балдеют. Ночь холодная.
Комментарий дня.
После завтрака и весь день Немцов пишет отчёт о проделанной работе. Москвич постоянно при нём, делает те или иные разъяснения на вопросы начальника КСС. Романовский с Януцом вновь ушли на охоту. В долине тепло, ни малейшего ветерка, ребята загорают. Ильюшонок с сотрудниками КСС Поповым и Суховым на лесистом склоне набили трассу гигантского слалома, катаются. Ближе к вечеру возвратились охотники, но без трофеев, говорят, что мы своим шумом распугали всю дичь.
За ужином аппетит у всех зверский. Предложенная Игнатьевым застольная игра в «тигра» — кто больше съест — оставшегося варева в котле, не оставляет его чистым. Утром остатки замёрзшего продукта дежурные аккуратно выстукивают из ведра под ближайший кедр в снег. Вечером чай под «долгоиграющие» конфеты и сахар в неограниченном количестве. Ведём разговоры о прежних зимних походах.
Романовский нехотя упомянул, что «Штатив» вновь берёт свою дань, как в феврале 1971 года. Тогда у участников его зимнего похода «забрал» пять отмороженных пальцев. Мы с Януцом, как участники того похода, помалкиваем. Помалкивает и Кошкин с Бакановым, у которых чуть не случилась трагедия в их группе на день раньше погибшего. На соседнем со «Штативом» перевале «Карасаскан» - подрезали лавину. Засыпало двоих, но быстрые и решительные действия следом шедшей группы Бурдина, позволили спасти людей. Засиделись за полночь. Ночь звёздная и холодная.
22 марта, суббота.
После завтрака вшестером: Немцов, Сухов, Попов, Кошкин и мы с Каручинским поднялись на правый склон долины речки Карасаскан до геодезического знака. В туре из камней оставляем записку следующего содержания: «Поднимался отряд Горно-Алтайской КСС» и фамилии участников. Кошкину хочется пройти по гребню до перевала «Карасаскан», но Немцов запретил: снег липкий, непрочность козырьков снежников. От геодезического знака видно, что летом по гребню можно пройти до Большой Сумульты. День солнечный, видно далеко.
Комментарий дня.
Мы сделали своё дело быстро и профессионально, раньше предполагаемого срока. Вертолёт за нами должен прилететь не раньше 24 марта: продукты получены до этого срока. Кошкину, которому две недели назад пришлось столкнуться с подобной ситуацией на соседнем перевале «Карасаскан», захотелось подняться с этой стороны долины и поближе ознакомиться с лавиносбросами этой части перевала. Я тоже вызвался пойти. Зимой этот перевал не менее опасен: безлесен и в феврале 1971 года в экспедиции Романовского проходили его рано утром, пока снег — «чарым» плотный и держит.
Две группы бийских туристов-лыжников, под руководством Кошкина — турклуб «Заря» и Бурдина — турклуб «Космос», пятого марта поднимались к перевалу «Карасаскан» со стороны речки Уймень. Зарёвцы шли первыми, группа Бурдина ниже и несколько поодаль, стараясь держаться ближе к скалам гребня. Снежная доска, подрезанная зарёвцами на склоне, увлекла двоих. Когда она остановилась, и хруст снега замер, то одного человека видно в конце её, а второго не видать.
Группа Бурдина, находившаяся ближе к остановившейся лавине, бросилась к месту предполагаемого нахождения засыпанного человека: под снега слышался стон. Лыжами, руками откапали, благо не глубоко, задыхался, посинел лицом и телом. Спустились зарёвцы. Оттёрли, отспиртовали и обеими группами ушли вниз к избушке на речку Уймень.
Это отступление привёл для того, что и москвичи, прояви мужество, расторопность, хотя бы морально сняли с себя вину за гибель руководителя. Но ими руководил инстинкт — со слов принимавшего в поиске участника трагедии — инстинкт самосохранения.
После ужина разговоры крутятся о разного рода бывальщине и «случаях» на туристских тропах, поскольку народ бывалый: есть что послушать и чему поучиться. У всех настроение чувства выполненного долга. Ночь стояла тёплая, беззвёздная.
23 марта, воскресенье.
С утра погода стоит пасмурная, ветрено. После завтрака, заполняем время проведением турнира в «подкидного». Якушев с Каручинским взяли два приза: банку сгущёнки и шоколадку. Снег липкий, на лыжах не покатаешься. После обеда соревнования продолжили. Каручинский вновь сорвал приз вместе с Мишиным. Турнир продолжался до темноты. Вечер ветреный. Луну заволокло тучами. Ночь тёплая.
Комментарий дня.
По прикидкам завхоза продуктов достаточно на выделение поощрительных призов. Устраиваем один турнир, который плавно перетекает следующим. Вблизи в кедрах постоянно слышны крики кедровок-таралок. Орехи ими давно поклёваны, и они растаскивают замороженные остатки охоты «тигров». За последние дни речка под берегом заметно оттаяла, и слышно её журчание в тихую погоду. Но сегодня ветрено, и, скорее всего, погода может измениться. Вечером сидим у костра, дров не жалеем и вновь «истории», . как анекдоты. Рассказывает Немцов:
— Несколько лет назад на сплаве по Челушману погиб турист-байдарочник. Отец его крупная военная «шишка». Вызывают меня в Новосибирск, в штаб СибВО. В кабинете на столе разложена крупномасштабная карта реки Челушман до самого её истока. Вокруг стола толпятся генералы, и отец погибшего с крупными звёздами на погонах, и я, единственный штатский. Кто-то из большого начальства роняет слова: «Взвод минёров-подрывников, тонну тротила, взорвём, русло оголится и можно приступать к поискам». Говорю генералам - сделать дамбу и перегородить реку, не тонну, а тысячи тонн не достаточно, а дамба должна быть с высотную плотину ГЭС. Возмущаться стали моей «некомпетентностью». Облетели район на военном вертолёте. Через год нашли тело, затянутое под корягу недалеко от устья Челушмана: местные мальчишки рыбачили, увидели...
24 марта, понедельник.
После завтрака снимаем базовый лагерь и со всем снаряжением перебираемся на место выброски с вертолёта. С утра пасмурно. Отдельные порывы ветра, но к обеду погода установилась. Началось томительное ожидание прилёта вертолёта. В восемнадцать часов вынуждены перебраться в базовый лагерь. Ставим палатки, готовим ужин. У костра долго не засиживаемся, настроение несколько подавленное. Ночь тёплая.
Комментарий дня.
Ждём вертолёт. Сидя на рюкзаках. Невдалеке укупоренный «подснежник». Уплотняем время игрой в карты. Каждый невольно прислушивается, но кроме слабого ветра, да крика прожорливых таралок, посторонних звуков нет. Даже речка не звенит на открывшемся перекате-сливе, а так себе, журчит. Солнце лишь угадывается в дымке дня, но позже пробивается редкими лучами. Часам к шестнадцати у каждого твёрдая уверенность — не прилетит, но лишь в восемнадцать часов Немцов даёт команду: отбой.
25 марта, вторник.
Пошли восьмые сутки, как выехали на спасработы. Со среды, по окончанию основной проделанной работы, убиваем время в ожидании вертолёта. После завтрака вновь перебираемся на «вертолётную» площадку, место в которое нас выкинули с МИ-8. День солнечный, но довольно ветрено. Продуктов при наших едоках дня на два. Сухари кончились. Ребята играют в преферанс. К семнадцати часам погода окончательно портится: снежные заряды с ветром продолжаются до половины седьмого вечера. Вертолёт не прилетит. Вновь ставим палатки. Настроение у всех довольно подавленное. Ночь очень холодная.
Комментарий дня.
Практически второй день проводим рядом с «подснежником». У москвича расспрашивать о нём, что-либо, не уместно, но за дни, проведённые в тайге на спасаловке, он кое-что поведал.
Покойный пережил свою жену не намного: на месяц с небольшим. Работал главным врачом Бауманского района Москвы. То, что на его спине красовалось латинское изречение «Моменто море» ... поймал. На работе был хорошим руководителем, хорошим товарищем. Помимо зимнего туризма занимался водным — байдарочным. Ребята в этом походе, по словам москвича, замечали в нём желание переиграть Судьбу, что раньше за ним подобной бесшабашности не водилось. Толи рок судьбы, толи закономерная случайность толкнула его на этот безлесный, лавиноопасный склон? Звали его Эдуард Сергеевич Лебедев, и ему не исполнилось тридцати девяти лет.
Второй день обед не готовим, обходимся сухим пайком: печёночным паштетом, который комком стоит в горле и не проглотить. Немцов разрешает ставить чай, и весь день до ужина потягиваем его. Правда, он несколько жидковатый. Курево кончилось и от этого страдают заядлые курильщики. Сначала робко, а затеи «озверев», скопытят снег вокруг бивака в поисках недокуренных бычков. Более всего страдает сам Немцов, заядлый курильщик.
Найденные окурки подсушивает, завёртывает «козью ножку», добавив древесного мха с кедра и сделав затяжку, другую, передаёт следующему страдальцу. Чем не трубка мира? Завхоз за ужином доложил: на завтрак осталось пара банок свиной тушенки. Вечером пьём чай с баданом, курильщики роются в сугробах. Вечер прошёл в чёрном юморе: начат с рассказов о поездки Антона Павловича Чехова по каторжным местам Сахалина, где «сиживали» каннибалы, описанные им. Чтобы завтрак несколько разнообразить, Януц подстрелил несколько кедровок. Когда ощипали и опалили. По одному взгляду видно — на жевок.
26 марта, среда.
С утра погода очень холодная. Ночью прошёл мелкий снежок. День начался с жиденького завтрака, сворачивания лагеря и томительного ожидания прилёта «вертушки». После обеда Януц, с согласия Немцова, идёт на охоту и приносит двух зайцев. Время шестой час, надежда на то, что прилетит, улетучивается. Готовим ужин. Ночь очень холодная.
Комментарий дня.
Неопределённость ситуации действует угнетающе, но, несмотря на это, есть желающие освоить новые трассы слалома-спуска на лыжах, поохотиться. Немцов категорически запретил удаляться от лагеря более чем на двести метров для заготовки дров на вновь предполагаемую ночёвку. Остатки турниров «тигров», поклёванные таралками, идут в дело. Благо никто не додумался ходить в том направлении и ставить «рыжики». Осталась карамель в фантиках, но завхоз выдаёт строго лимитировано к чаю, на ужин.
Вечером у костра сам собой в разговоре вклинивается мрачный юмор: «Вертолёт идёт на посадку, на «подснежнике» сидит один человек и ковыряет в зубах. На вопрос «летунов», где остальные, сплёвывает. «А где вы были раньше? Съел». Хоть такой, но юмор взбадривает людей. Над горами плывёт полная луна. Всё в окружающем нас мире наполнено её светом и отблесками. Трещат дрова в костре, слабо журчит речка в береговых сугробах. Ухнула несколько раз сова, душа неприкаянного покойника. Нашим душам требуется развернуться. Долго сидим у костра, поём наши песни.
27 марта, четверг.
После завтрака Немцов даёт привычную за последние четыре дня команду, свернуть лагерь. В десять часов услышали вертолёт. Он сделал круг и пошёл на снижение. Первым делом к извиняющимся «летунам»: «Дайте закурить!»
Быстро загружаемся, и вертолёт отрывается от поляны. Погода благоприятная, хотя над горами немного дымки. Пролетели над «Штативом», «Карасасканом», «Уйменским» перевалами. На горах кругом лежит снег, лишь долина Уйменя чернеет отталинами.
Об авторе
Коврига Юрий Алексеевич (9 августа 1945, г. Бийск – 6 августа 2016, там же) — турист, путешественник. Работал в геологоразведочной партии в Горном Алтае шлифовальщиком. Служил за границей. Окончил заочно педагогический институт, отделение ОТД в 1979 году. Одиннадцать лет работал в ВПК города. В семидесятые годы активно занимался туризмом. Работал инструктором на турбазе "Алтай". Участвовал в нескольких спасательных экспедициях в Горном Алтае, Туве. Автор множества публикаций в различных альманахах и газетах.
Источник: Коврига Юрий. Время собирать... - Бийск. 2014. - 343 с.