Харламов Сергей Викентьевич
- Информация о материале
Харламов Сергей Викентьевич - ученый, инициатор создания кафедры рекреационной географии на географическом факультете АлтГУ. Кандидат географических наук, заслуженный работник в сфере туризма и санаторно-курортной деятельности Алтайского края. Работал в Главном управлении экономики и инвестиций Алтайского края, заведующим кафедрой социально-культурного сервиса и туризма Алтайской государственной академии культуры и искусств, вел активную общественную деятельность, совершил множество экспедиций. Скончался 8 июня 2024 г.
Интервью 2010 г.
Андрей Гаврилов: – Сергей Викентьевич, как вы начали заниматься туризмом? Помните ваш первый поход?
Сергей Харламов: – Меня привело в туризм неосознанное с детства желание путешествовать. Первый поход был в школе, не совсем мне понравившийся, выхолощенный из-за неблагоприятных погодных условий. Он проходил с турбазы «Юность», которая до сих пор существует. На эту турбазу наша школа № 48 купила путёвки и два класса поехали отдыхать.
Был дождливый июнь, много воды было в реках и поэтому во избежание неприятностей часть маршрута сократили. Руководитель, директор школы очень уважаемый человек Виктор Романович Рудаков. Он был очень грузной комплекции. Он быстро нашел машину, поэтому большую часть маршрута до Чемала проехали, и на Чемале мы постояли у водохранилища. В принципе, никуда в горы особо не сходили.
Поэтому первое впечатление было неважным, но оно всё-таки было.
А серьёзное желание заняться спортивным туризмом возникло на последних курсах учёбы в политехническом институте им. И.И. Ползунова. Первый поход был в 1972 году на Шавлу, Шавлинские озёра. Если говорить о Федерации спортивного туризма, это уже был поход второй категории сложности, зарегистрированный в МКК председателем тогда был Павел Макушин.
– Когда вы, Сергей Викентьевич, впервые сходили на воду?
– В 1972 году мы сходили на Шавлу пешком, а в следующую весну 1973 года, правда, не заявив путешествие, отправились в Салаирский кряж, в сторону любимого Тогулёнка, куда в те годы уже начинали ездить. Весной собрали плотик, вышли из Аламбая - верховья речки Россыпной и вчетвером дошли на нём до села Горюново.
Это было неорганизованное, неоформленное путешествие, но впечатлений и экстремальных ситуаций была масса. Опыта не было никакого. Речка, конечно, небольшая, но в реальности плот «утюг», на котором мы ходили, весьма своеобразен. Надо попробовать, чтобы понять – что это такое.
Хорошо, что мы закончили этот маршрут в Горюново. Потому что ниже располагались остатки то ли плотины, то ли моста.
А в 1974 году мой приятель, с которым мы до этого ходили пешком в Барнаульском клубе, сообщил, что организуются курсы для туристов. Курсы проходили в здании, где сейчас находится городской краеведческий музей на пересечении Льва Толстого и Ленина, в здании бывшей городской думы. Вход был с улицы Ленина, на втором этаже, где организовалась секция водного туризма.
Руководителем у нас был Михаил Колчевников, который перебрался из Томска в Барнаул. Будучи для своего возраста «зрелым» водным туристом, он, оказавшись здесь, стал собирать команду. Я был на первых курсах, которые организовал Михаил Юрьевич.
После этих курсов в 1974 году мы пошли на Чую. Это был маршрут четвёртой категории сложности. Мы прошли Чую от Чибита. Чуть ниже моста через Чую, прошли все пороги, вышли в Катунь, дошли до Малого Яломана, где закончили свой маршрут. С этого всё и началось.
– Сергей Викентьевич, почему вы предпочли водный туризм пешему?
– У меня есть маршруты и пятой категории сложности в пешем походе. Я с Михал Михалычем ходил в «пятёрку» на Камчатку. Есть пешие и «двойки», и «тройки» … Меня привлекает и то, и другое. Ближе вода, не знаю почему, душа такая.
Но надо отметить, что каждый человек в процессе развития переживает разные периоды. Глаза не позволяют мне сегодня делать серьёзные походы на воде, и я перестал этим заниматься. Зрение на воде очень важно.
– Кого вы считаете своим наставником и учителем в туризме?
– Человек, который мне запомнился, но я бы не назвал его учителем, которого ныне, к сожалению, нет – Валерий Иннокентьевич Браженц. Он был заводилой в техническом университете. Мы с ним в 1971 году съездили в Тугулёнок. В университете познакомился с компанией, оттуда вышла группа, с которой мы ходили в походы. Валерий был лидер, который привлёк нас в туризм. Сказать, что он был сильный спортсмен – нельзя. Он был очень талантливый организатор.
В своё время клуб туристов в Алтайском политехническом институте назывался «МИР». Название пришло из прежних лет. На одном из вечеров встреч выяснилось, что «МИР» – не потому, что красивое слово, а это – аббревиатура: «Мечтатели. Искатели. Романтики». Правда, на этом вечере были предложены и другие интерпретации. Самой интересной была признана «Маленький интересный рюкзачок».
Что касается воды, то первым наставником я бы назвал Михаила Юрьевича Колчевникова, заслуженного мастера спорта.
Много мне дал, конечно, Михаил Михайлович Маркин.
Вот те люди, с которыми мы прошли множество походов в разные годы с разными людьми. Когда был молодой, это были сверстники. А поскольку, повзрослев, это дело не смог оставить, а сверстники разъехались в разные города и веси и по-разному сложились их жизнь, ходить с ними стало невозможно. Либо отпуск не совпадает, либо приехать не могут по семейным обстоятельствам.
Поэтому складывались коллективы из новых молодых людей, с которыми предварительно занимался, после чего ходил в походы. Одно время работал на факультете общественных профессий в АГУ, где было отделение туризма. Мы собирались в не широко известном клубе «Alma Mater». Моё направление было связано с водой.
Есть, конечно, несколько товарищей с молодых лет, которых помню, и с которыми встречаемся иногда. Правда, живём мы в разных местах, и поэтому встречаться становится всё сложнее и сложнее.
– Какой поход для вас, Сергей Викентьевич, самый для вас важный, памятный?
– Их несколько. Первый поход, сплав по Чуе – память на всю жизнь. В нашей группе тогда было семь человек, только трое были с опытом – Михаил Юрьевич и его супруга, Светлана Васильевна, мастер спорта, член Совета ревизионной комиссии и из Томска Егор Орлов. А четверо были нулёвые, поэтому непросто было построить плот, пройти первый порог, получить первую помощь ещё от одного плота. В мае 1974 года на всей Чуе было всего два плота. Сейчас думается: неужели так было: плот Миши Колчевникова и плот Серёжи Чеснокова и Валеры Колпакова из Томска. Второй плот томской экспедиции помог нам выбраться из передряги. Мы сели на камень в пороге Буревестник... Было многое…
Запомнился пешеходный поход – «пятёрка» с М.М.Маркиным на Камчатку. Очень многие моменты вспоминаются до сих пор очень живо. Это совсем другая страна, совсем другие горы – всё по-другому. Маршрут сложный – «пятёрка», настоящая, мощная.
У каждого, наверное, в жизни есть какие-то невероятные вещи. В моём послужном списке есть восхождение на вершину, которой сейчас уже нет. Это то, чем не многие могут похвастаться.
Причём, это восхождение на вершину Толбачик, вулкан Толбачик. Мы пытались сделать его дважды, не по традиционному пути. Погода вначале не позволяла, так как на Камчатке была страшная метель. Мы спустились с точки, до которой нам удалось забраться, обошли вулкан и пошли по традиционному пути, так как погода установилась. А меньше чем через год, летом там произошло извержение. Причём, извержение вулкана назвали «извержением века». Всю материковую вершину разнесло до неузнаваемости. И появилось в этой части несколько горных вулканических сооружений. Массив остался, но вершина, на которую мы поднимались, уже никогда не появится.
Когда мы поднялись на вершину, там был кратер. Мы понюхали газа и серы – как положено. Когда расходилась эта пелена, было видно – там глубоко есть дно. Тогда мы не смогли зайти с севера: там был не плотообразный подход к краю кратера, а ребро, которое резко обрывалась. Бог нас тогда остановил. В нашей группе тогда был Александр Андреевич Торощин, который погиб на Эвересте, там же и похороненный. Им поставлен камень. Там мало кто бывает, но мы знаем, что камень такой есть, в память о наших алтайских ребятах, которые остались на восхождении на Эверест: Шевченко, Плотников и Торощин.
Конечно, запомнилась от путешествия на Камчатку Долина гейзеров. Это незабываемо. Причём, мы туда прошли не так, как сейчас, когда доставляют вертолётами. Мы взошли с верховьев этой речки, пройдя у подножья вулкана с интересным названием Кихпиныч. Там совсем другой рельеф: пилы разрушенного старого лавового потока. Башмаки свои можно в течение часа разодрать. Его пришлось пересекать в верховьях речки Гейзерная. Была масса и других впечатлений, которые требуют особого разговора.
Это был 1974 год, сентябрь. Сначала была четвёрка на Чую, а в сентябре совершенно случайно, когда один человек не смог поехать и его надо было кем-то заменить, Саша Торощин, поскольку мы были знакомы, пригласил меня. А Михал Михалыч не возражал. Так я попал в группу на Камчатку.
– Есть такое место, куда бы вы хотели попасть?
– Хочу пройти по Чарышу от Усть-Белого до Барнаула с гранитным блоком. Шутка.
Даже не знаю. Нет такого места, куда бы сильно тянуло. Бывал в Альпах, Швейцарии, Германии, баварских Альпах, на Восточном Тянь-Шане, Китае. Красивые места…
Было бы интересно побывать на Алтае в той части, которая относится к Китаю. Хотя, знаю, что там несколько скромнее, чем у нас. На казахской части бывал, в Монголии бывал – представляю. А в Китае – хотелось бы.
– Сергей Викентьевич, вы написали научную работу о горах Алтая?
– Тема моей диссертации, если сказать простым языком, – «Изучение условий для проведения зимнего отдыха и туризма на российской части Алтая». Тема была сформулирована и принята давненько, в 1982 году. Тогда Алтайский край был ещё единым.
Зима в отдельных местах в горах Алтая продолжается круглый год, снег там не тает. Имеется в виду высота снеговой границы. В разных местах она располагается на разных высотах – 3200-3700 м. Это гляциальный альпийский пояс также изучался. Он, естественно, отдельно изучался. Свежий покров, климатические условия для холодного периода времени очень важны, несмотря на то, что мы живём на юге Сибири. Однозначно, у нас самый благоприятный климат из всех частей горной Сибири, куда люди приезжают путешествовать. Благоприятный климат не потому, что мы здесь родились и «из этого болота», а на самом деле. Изучена и проведена оценка климата с санитарно-гигиенических и физиологических точек зрения. Климат у нас самый благоприятный.
В разных частях Алтая условия разные. Полюсом холода у нас считается Чуйская степь, хотя, в горах повыше может быть и холоднее – самые отрицательные температуры зафиксированы за 60 градусов. В тоже время в Белокурихе и Чемале – тёплые места, где среднегодовая температура положительная, что для Сибири вообще не характерно.
Разнообразие на Алтае очень большое. В советские годы это казалось специфичным, туризм был не так сильно развит, как сфера экономики. Да, были базы, горные маршруты. Всё было.
Теперь всё по-другому разворачивается. В частности, результаты исследований, которые связаны с возможностью или условиями организации зимнего туризма и отдыха у нас на Алтае, в частности, в Алтайском крае, воспринимается по-другому.
Сейчас всё интересно с точки зрения экономики. Как сделать так, чтобы туризм был круглогодичным? Понятно, что во всём мире есть сезонность, это – нормальное качество туристической деятельности. Сезонность существует даже на Канарских островах. И никуда от этого не деться. Но хотелось бы, чтобы подтягивался «низкий сезон» ближе к «высокому сезону».
В «высокий сезон» посещаемость всё больше и больше увеличивается, поэтому отставание по количеству приезжающих растёт. Никогда не будет такого, чтобы зимой было столько же отдыхающих, сколько летом, но, тем не менее, изучение снежно покрова, климатических условий, лавинной опасности и прочих процессов, которые влияют на организм во время зимнего отдыха, необходимо.
Были проведены оценочные характеристики территории, закартированы места, где есть наиболее благоприятные условия для зимних видов отдыха и туризма. Туризма в широком смысле того понятия, которое включает в себя современное определение, узаконенное Федеральным законом об основах туристической деятельности. Оздоровительный, спортивный, деловой, религиозный и т.д. Вот это была тема моих исследований.
– Сергей Викентьевич, что на ваш взгляд принципиально изменилось сегодня в отличие от советского туризма?
– Хотелось бы подчеркнуть неизменность, которая сохранилась с тех пор. Стабильность движения спортивного туризма. Это очень важно.
Очень большую роль в спортивном туризме играют общественные организации, движения. Например, маршрутно-квалификационная комиссия. Это очень серьёзный инструмент для управления движением спортивного туризма. И по документам, которые представляет, оформляет МКК, решаются очень серьёзные вопросы по присвоению спортивных разрядов, званий.
Думаю, что всё вернётся, и звание мастера спорта мы вернём. К нам поступили такие пожелания. Разряды и звания – государственная структура и присваивать их имеет право только спортивный комитет. А от первого разряда до мастера спорта и выше, всегда присваивали в Москве. Это очень серьёзно. Всем, что связано с необходимыми документами, чтобы человека представить на разряд или на звание, занимается общественная организация – МКК, которая пользуется авторитетом и уважением. Она, в конце концов, наводит определённый порядок в наших кругах.
Есть, были и будут люди, которых не устраивают рамки проведения походов, ограничений. «Как хочу, так и хожу». Пожалуйста, ходите. Но это не движение, анархия. Важно подчеркнуть, что остались движения, организующие людей, занимающихся спортивным туризмом. Сейчас опять в стране заговорили о роли общественных организаций.
Вспомним 90-е годы. Тогда откровенно насмехались по поводу общественной деятельности: «Ну, ладно, занимайтесь. На здоровье». Даже смеялись. А МКК как работало, так и работает. Федерация с определёнными спадами и подъёмами как была, так и есть. Правда, были тяжёлые периоды, когда руководство даже не собиралось. Но пережили. Стабильность говорит о живучести движения.
Что кардинально изменилось? Многое… Снаряжение не идёт ни в какое сравнение – то, что было тогда, и что сейчас. Появляются совершенно новые возможности при прохождении сложных участков и маршрутов, при восхождении, о которых даже раньше и не думали. В качестве примера приведу тот же «бублик». Он позволяет пройти на воде ребятам помоложе такие водопады и участки, о которых даже раньше не говорили. Я захватил период, когда по Катуни на плотах ходили. И видел эти деревянные плоты, оставленные на Катуни. Они садились так, что их никак было не снять. Выход тогда был один: каким-то образом сойти на берег, перетащить туда своё барахло, срубить новый плот – и идти дальше.
Что касается организационных моментов. Сейчас нет государственной поддержки. Я бы не стал преувеличивать роль государственной поддержки в прежние советские годы. Да, была определённая организация, профсоюзу было поручено вести вопросы, связанные с развитием спортивного самодеятельного туризма. Но это были отдельные единичные случаи. В частности – наше путешествие на Камчатку. Михаил Михайлович работал в краевом совете по туризму и экскурсиям, и как человеку, ведущему маршрутную работу, очень авторитетному (несмотря на то, что тогда он был помоложе), в качестве поощрения ему было дозволено совершить этот поход. Это были единичные случаи. Но это было и не следует об этом забывать.
Плохо, что у нас не стало системы клубов. В те времена у нас был Барнаульский клуб туристов на улице Пушкина, где вечером по понедельникам собирался народ. Когда была хорошая погода, выходили на улицу и вели разговоры там. Каждый знал, что в это время можно прийти в этот клуб. Это была всего лишь одна комнатка, но была. Был инструктор, который ведал этим хозяйством, вёл документацию. Ты приходил в клуб и знал, что можешь встретить кого необходимо: членов МКК, если собираешься выходить в поход, получить какие-то консультации у тех, кто туда ходил и где был, услышать рассказы о том, где какие горы. Однозначно было хорошо. Клуб содержался за счёт средств, которые выделяло наше государство через профсоюз, через Краевой союз по туризму. То, что сейчас такого клуба нет – плохо. Нам бы его надо возродить.
Сейчас много турклубов по интересам. Например, турклуб «Горизонт», Виктора Михайловича Пантыкина. Клуб бородой оброс по возрасту и стоит на энтузиазме группы, которая вокруг него сплочена. Они собираются, у них всё продолжается. Но это один вид туризма. Печально, что не стало общего клуба.