Ручкин Александр Александрович
- Информация о материале
«Горы и всё остальное лучше воспринимаются, когда ты тренирован и хорошо переносишь физические нагрузки. Главное тренироваться, чтобы потом всё было в удовольствие и в радость, а не на пределе человеческих возможностей ты наблюдаешь, какие красивые горы. Тебе просто не хватит ни сил, ни возможностей на них смотреть. Человек, который умеет, мало делает ошибок. Физическая подготовленность – и всё будет хорошо».
Родился в Казахстане, 26 ноября 1963.
Учился в военном училище. Заниматься альпинизмом стал поздно, но трезво, уже в зрелом возрасте – в 21 год, перепробовав до этого многие виды спорта.
C 2003 г. живет в Санкт-Петербурге по приглашению А. Одинцова.
Первое восхождение – 1985.
МСМК – 1994. Совершил более 300 восхождений (летом и зимой), в т.ч. более 100 из них 5б-6б к/тр. 4 восхождения на 7-тысячники бывшего СССР. Опыт зимних сольных восхождений в России и за границей (Альпы).
28 августа 2015 года — погиб на высоте 5640 м над ур. м. на пике Хуандой Сюр в Перу. Предполагаемая причина — камнепад, который сбил веревки.
Основные восхождения:
1989 – лето – 4 маршрута 5б, 6б;
1990 – зима – 3 маршрута 5а, 5б на Тянь-Шане.
1990 – лето: п. Свободная Корея по С стене, 6б; п. Семенов Тянь-Шаньский, 5б; п. Корона – 2 маршрута 5б, 2 маршрута – 5а.
1991 – зима (Тянь-Шань): п. Байчечекей, 5а; п. Свободная Корея по С стене – 2 маршрута, 6б; п. Корона по С ст., 5б.
1991 – лето: Аксу по С ст., 6б; Адмиралтеец СЗ ст., 6б; Ю Искандер и п. «4600» – 3 маршрута 5б; п. Ленина, 5а; п. Свободная Корея по С стене, 6б.
1991 – осень (Тянь-Шань) п. Талгар, 5б; п. Байлян- Баши, 5б.
1992 – зима: Свободная Корея по С стене, лето - п. Ленина, п. Россия (6888 м), 6А; п. Семенова Тянь-Шаньского, 6б.
1992 – осень: п. Талгар 6а и 6б; п. Свободная Корея по С стене, 6б; 2 м-та 5а.
1993 – лето, Памиро-Алай: п. "Желтая Стена", 5а; п. Асан З ст. 6б; п. Слесова, 6б; п. Аксу С. ст., 6б второе прохождение.
1994 – п. Аксу С. ст., пп, 6б; п. «4810» С. ст., 6б; п. Слесова, 6б, п. Асан, 5б, п. «3850» (Лямбда) Французский м-т, 6а, 3 м-та 5б, 6а.
1995 – лето, п. Аксу С. ст., 6б, м-т Чаплинского, п. Аксу, 6б (м-т Мошникова); п. Корона, 6б, 2 маршрута 5б, 6а.
1996 – зима, Альпы, Grandes Gorasses, "Linceul", "Messner" – все соло, п. Аксу, 6б.
1996 – лето, п. Аксу С ст., пп, 6б.
1997 – зима, п. Свободная Корея, С стена, пп, 6а.
1997 – лето, Стена Тролей (Норвегии), пп, "Русский маршрут";
1998 – зима, Фр.Альпы, Grand Joras, С ст., "No Siesta", 6а; Petit Dru С ст., пп, 6а.
1998 – весна, п. Свободная Корея, С стена, 5б.
1999 – весна: п. Корона 1 башня, С стена, соло, пп, 6а; п. Байчечекей – 5а.
1999 – зима, Фр. Альпы, п. Grand Capucin, В стена, пп, 6а.
2000 – Латок III, попытка первопрохождения З стены.
2000 – зима: в. Корона по С стене первой 1-ой башни, пп, 5б.
2001 – попытка прохождения в. Латок III, Пакистан, в составе команды проекта "Русский путь - стены мира".
2001 – С стена п. Свободной Кореи, пп, 6а, соло.
2002, весна – первопрохождение, стена Большого Паруса, Баффинова Земля, Канада.
2002, лето – пик Хан-Тенгри,
2003, лето – пик Хан-Тенгри. Присуждён «Золотой ледоруб России»;
2003, осень – попытка прохожденя северной стены Жанну;
2004, весна – первопроход северной стены Жанну (Непал).
2006 – Миссис-Тау, Безенги, Кавказ, 5б по стене.
2007 – Торре дель Пейн, Чили, маршрут Бонингтона.
2007 – Кызыл-Аскер (5842м), Кыргызтан-Китай, первопроход, юго-восточная стена.
2008 – Серро-Торе (3108м), Аргентина, 5Б, маршрут «Компрессор» Чезаре Маэстри.
21 ноября 2010 – Ульветанна, Тангегесписсен, Холтана (Антарктида);
2013 — Килиманджаро (Африка). Присуждён «Золотой ледоруб России»;
Чемпионаты России:
1-ое место, 1998, Франция: Гранд Жорас, С стена, 6а, в двойке с Заитовым; Пти-Дрю, С стена, 6а, пп, в двойке с Заитовым.
1-ое место, 1997, скальный класс, Стена Троллей (Норвегия), 6б, пп в двойке с Кошеленко.
2-ое место, 1996, технический класс, Аксу С, С стена, 6б, пп в двойке с Одинцовым.
2-ое место, 1995, технический класс, Аксу С, С стена, 6б, м-т Мошникова, в двойке с Пьянзиным.
2-ое место, 1994, технический класс, Аксу С., С стена, 6б, пп, м-т Шабалина.
2-ое место, 1992 (Чемпионат СНГ), высотно-технический класс, п. Россия, ЮЗ стена, 6а, м-т Ильинского.
2-ое место, 1992 (Чемпионат СНГ), зимний класс, Свободная Корея, С стена, 6б, м-т Семилеткина.
3-ое место, 1997, зимний класс, Свободная Корея, С стена, 6а, пп в двойке с Пучининым.
3-ое место, 1994, скальный класс, «4810», 6б, м-т Русяева; Асан-Усан, 5б, м-т Альперина; п. Слесова, 6б, (м-т Мороза), Ломбада, 6а (французский м-т).
3-ое место, 1993, технический класс, Аксу С., С стена, 6б (м-т Попова), в двойке с Бабановым.
3-ое место, 1991, зимний класс, Свободная Корея, С стена, 5б, м-т Багаева.
3-ое место, 1989 (Чемпионат ВС СССР), технический класс, Ягноб (Замин-Карор), 6а, м-т Лапшина.
Мастер спорта международного класса.
Специальное интервью для Алтайского края [8 июля 2008 г.]
Евгений Гаврилов: – Александр, есть ли, по-вашему, философия гор?
Александр Ручкин: – У каждого своя философия. Один едет отдыхать, другой – что-то совершать, третий – доказывать что-то.
– Ваша последняя поездка в горы?
– Только что приехал из Перу, гора Таулераху(5830м), Перу. Пытались пройти центр стены. Была очень плохая погода, да и со снаряжением промахнулись-взяли мало железа. Думали, что пройдём быстро, но стена оказалась без трещин. Очень интересные горы: не очень большие, сильно напоминают Гималаи. Большая влажность создаёт на стенах ажурные снега, которые делают их красивыми. Ездили на месяц.
Там невысоко, метров 900 стены. У неё есть два восхождения, два маршрута. Мы хотели пройти по центру, сделать первопроход. Лезли три дня, прошли метров 400. Ещё осталось пролезть где-то метров 500. Центр оказался с карнизами и без трещин, и погода тоже внесла свои коррективы. В команде были известные альпинисты Юрий Кошеленко, Аркадий Серёгин и Тимур Ахмедханов.
– У вас новая команда?
– Она всегда меняется. Хочется чего-то новенького. Есть предложения от других людей, команд. Иногда интересна просто сама компания. Иногда хочется попробовать себя в чём-то новом. Интересуют другие страны, проекты, объекты.
– У вас большой опыт зимних восхождений.
– Я бы не сказал, чтобы очень богатый. Думаю, что есть люди, которые побогаче меня в этом плане. Мне везет на северные стены, а там много льда, микста, и я могу это пролазить. А это близко к зиме, только очень холодно.
– Когда вы впервые пошли соло и чем вам интересен этот вид восхождений?
– Я решил попробовать впервые соло в 1996 году, зимой, когда мы были первый раз в Альпах. У меня первый раз тогда появились ледовые молотки. Мой товарищ, с которым мы сделали некоторое количество восхождений, Валерий Бабанов, уже ходил маршруты соло. Он много читал про это в разных, иностранных книжках, журналах, увлёкся. И много рассказывал как ходить соло-восхождения?
И я решил тоже попробовать. А когда были в Альпах, в Шамони, первый раз попробовал, пик Domino маршрут "Messner". Небольшая горка, ледовый кулуар верёвок десять и по гребню немножко, буквально парочку верёвок. Я прошёл только ледовую часть, потому что не было с собой скального снаряжения, просто набирался опыта. Десять верёвок туда и обратно – один в ущелье зимой. Интересно.
Следующая гора была Grandes Gorasses - С.ст. + маршрут "Linceul". Маршрут Линсоль, тоже ледовый, но когда мы с Валерой шли, он выбрал маршрут Демизона, я – Линсоль. Когда мы шли на подход, нас встречали французы, и говорили, что Ленсоля нет, было очень мало намороженого льда. Первые семь верёвок я шёл по скале, и приходилось страховаться, потому что страшновато: если упадёшь, то можно лететь до самого низа.
Я взял три или четыре скальных крючка. Пролазил, возвращался, провешивал верёвку, потом её снимал и так далее. Двигался вверх. А когда выскочил на лёд, дальше уже пошёл легко. Это однодневные маршруты.
Потом захотелось, соответственно, усложнить задачу. Сделал в 2000 году в Ала-Арче, Киргизия, первопроход. Там я долгое время тренировался, был инструктором. Район знал, как свои пять пальцев. Проложил соло-первопроход по треугольнику северной стены пика Короны(4860м). Лёд, стена, сложный микстовый маршрут. Стена очень крутая, 6А, зимняя.
Потом прошёл соло-северную стену пика Свободной Кореи(4740м), 5б, маршрут Барбара.
Потом Соло-вариант, северной стены пика Свободной Кореи(4740м), маршрута Попова- 6А Я спрямил маршрут, с небольшим количеством новой линии по трещине с карнизом, верёвки 2-3, которую еще никто не проходил, назвал – маршрут «народный» проложил вариант Попова.
Вот вроде и всё соло.
– Чем для вас были интересны соло-восхождения?
– Хочешь узнать, сможешь пройти или нет, проверяешь себя.
Соло восхождения отличаются большим количеством нагрузки на одного человека. Ты делаешь все сам. Уже никто не скажет, что ты схалявил, взошёл за счёт других. Работа полностью ложится на одного человека. Пролезть, если это очень сложная стена, спуститься, если есть какой-то рюкзак, то его нужно поднять по перилам, потом, соответственно, снять все железки, крючья, всё снаряжение, которое ты развесил для прохождения, подготовиться и начать всё снова.
Довольно тяжёлый физический труд, не говоря о технических сложностях. Всё это происходит очень медленно, и довольно тяжело для одного человека. И скучновато. Нет напарника, не с кем поговорить. Если это получается всё за один день – можно один день потерпеть, а когда восхождение с ночёвками, то это довольно проблематично и уже тяжело психологически.
Когда прокладывал маршруты на северные стены Короны, и пик Свободной Кореи, у меня было по две ночёвки на горе, первопроход шёл по три дня. Одна на стене, другая – на вершине. С одной стороны наша федерация до сих пор не принимает – соло...
С другой стороны, этому надо этому обучать альпинистов. Ситуации случаются разные. Например, мой один из первых инструкторов-Александр Коваль оказался в такой ситуации, когда при восхождении на гору Клара Цеткин команду Украины снесло лавиной. Он лез первым, вылез на какой-то гребень, и по кулуару, по которому они лезли, сошла лавина. Он остался один.
По идее, человек в такой ситуации может растеряться, и, не зная, как надо двигаться одному, может погибнуть. А когда у тебя есть какие-то навыки соло, и ты знаешь, как это делается технически, ты вполне адекватно можешь спуститься и остаться в живых. Это облегчает жизнь, и если сложная стена, то надо уметь всё.
Соло - другая категория в плане сложностей и психологических возможностей человека.
– Когда вы начали заниматься альпинизмом?
– Это было в Харькове. Я учился в ракетном училище, был военным. Впервые в горы попал в1984 году, ребята взяли в поход. Мне понравилось. Все было в диковинку.
У нас в команде была девушка, Ирина Чепурная, которая ходила в Харькове в альпинистскую секцию. Она знали технические приемы преодоления горного рельефа, спускаться на верёвке с перевала, и аккуратненько продёрнуть верёвку. Мы же этого тогда ничего не знали, просто были молодыми, сильными и бегали по перевалам.
А когда встречались технические сложности, она подключала свои знания и применяла их на практике. Руководитель похода, Владимир Шепелев сказал, что на следующий год мы пойдём в более сложный поход и надо тренироваться, то мы пришли в секцию, где она занималась при заводе «Кировец», и решили попробовать.
Тренером был Игорь Винокур. Подошли, спросили.
– «Можно попробовать?»
– «Да, можно».
На стене там был скальный тренажёр, и когда я попробовал, получилось странное. Я занимался дзюдо, многими видами спорта и считал себя довольно не слабеньким. Но с трудом пролез 14 метров стены. А рядом лазили маленькие парни, класса, может, седьмого. Так они бегали по этой стене, как обезьяны!
Меня, честно говоря, это задело, и я начал ходить, тренироваться, чтобы хоть как-то приблизиться к этим маленьким мальчикам, которые лазают по стене. Я повышал свои технические, физические возможности, учился лазить по вертикальным стенам, ездили в Крым тренироваться.
Профсоюзы предоставляли путевки в альплагеря. Но во многих альпсекциях количество народа превышало количество бесплатных путёвок. Тренеры, их было несколько, разбивали это количество народа, на группы. Нас было порядка 70 человек, мы ходили в разные дни. Участие в соревнованиях, личные нормативы давали возможность получить бесплатную путёвку в альплагерь.
Когда надо было ехать, меня не отпустили из училища как политически неблагонадёжного, задержали меня дней на пять. Когда меня отпустили, я поехал в Эльбрус, потому что там начиналась смена, и там были мои друзья из секции. Я приехал туда, устроился за свои деньги, по тем временам страшные деньги – 200 рублей, и там прошёл сразу две смены, на значок и на третий разряд, за один летний сезон.
– Что было в вас политически неблагонадёжного?
– Всякое было. Это военное училище. Иногда поспоришь с командиром, и тебя начинают считать политически неблагонадёжным.
– Как вы попали в военное училище? Призвание?
– Нет. Случайно приехал один военный майор из этого училища в нашу школу агитировать к ним поступать, а мой отец случайно познакомился с ним в школе и пригласил домой. От незнания того, куда мне идти, а он оказался ещё и тренер по дзюдо, и на факультете с перспективной профессией – электронщик, я согласился. Это был 1981 год. Это стечение обстоятельств.
Мы жили тогда в городе Сумы, небольшой городок на севере Украины. Всё случилось от недостатка информации, что такое военный, что они собой представляют. Я считал, что военные – это специалисты, которые просто носят военную форму. А когда попал в училище и армию, много для меня прояснилось. Военные страдают больше показухой и непонятными действиями, чем логическим объяснением, для чего это нужно. «Сегодня копать от сих и до сих, а для чего,– не ваше дело». И только там стало понятно, спорт и военный понятия не совместимы, а специалисты и карьеристы могут не знать своё дело.
– Как вы оказались в Омске?
– Из Омска у меня была девушка, которая стала потом женой. Я жил и работал инструктором в альплагере Ала-Арча. Ходили, ходили, она ко мне приезжала, приезжала, родился сын. После армии-горы, свобода, Мне Киргизия нравилась: работал инструктором. Два года потом еще не мог уехать из Киргизии, лазил с друзьями по горам и работал тренером в ЦСКА. Обстановка, которая там складывалась, была тяжёлая: дрались с местными на улицах, ходить толком стало невозможно. Тогда все республики были обижены на Россию, что она одних их «поработила», а сама развивалась.
Местное население не сильно приветствовало русских. Хотя там некоторые остались и до сих пор. Советский Союз распадался, работы не было. И мы поехали в Омск. Лет пять-семь жил в Омске, выезжал в горы с разными людьми, когда сам, когда приезжал с друзьями в Киргизию на месяц, на какое-то восхождение. Потом уехал в Алма-Ату, где жил и тренировался, еще два года. Потом переехал в Санкт-Петербург.
– Что бы вы отметили из начального вашего периода горных восхождений?
– Познакомился с огромным количеством интересного народа. Много тренировались, лазили по скалам, бегали. Все было интересно, получалось естественно. Когда мы стали мастерами. Это был зимний чемпионат в Ала-Арче. Проводили первый, зимний, очный чемпионат, а мы там работали спасателями, и инструкторами. Соответственно, лагерь выставил свою команду. Это был 1991 год. Мы там заняли третье место. Первое заняла команда МВО, под рук. Володина, второе место – Захаров, они прошли второе прохождение маршрута Багаева. Маршрут Багаева по треугольнику, красноярский маршрут - 1974 года никто не повторял. А так как за второе прохождение давали дополнительные баллы, они были на втором месте.
А мы умудрились сначала сходить траверс Кореи слева-направо, так, как никто не ходил, какое-то количество верёвок было новым. Но так получилось, что наша команда с перемычки не смогла пролезть, там были сложные верёвки, и мы чуть-чуть приспустились, там был логический маршрут по углу. Затем мы вылезли на гребень, и по нему вышли на вершину.
Но судьи, которые сидели на Коронских ночевках, нас не видели и сказали, что, если будет какой-то протест от команды, а такой вариант возможен, тогда нашу команду, могут отодвинуть в самый конец. Там ущелье гораздо выше, и можно приспуститься и взойти вообще по-простому пути. С той стороны на Корее есть даже двойка. Северная стена очень сложная. А судьи не видели, как мы пролезли, и, соответственно, был момент подозрения в халявстве. Теоретически возможность была.
И вот мы, сходив один маршрут, буквально через пару дней, решили сходить второй, Багаева, третье прохождение после красноярцев, если что-то возникнет, у нас была подстраховка. В принципе, на чемпионат подаётся два маршрута. Выбирают лучший, и судьи подводят итоги по сильному маршруту.
Мы прошли маршрут быстро: буквально за день обработали, на следующий день залезли на вершину и спустились вниз. По скорости мы, может, и обогнали красноярцев, но баллы за второе прохождение были гораздо больше – мы получили третье место. Но и это было приятным. Мы тогда были молодыми, не совсем известные. Заняли третье место и мастеров ещё получили.
– Что главное определило успех русской команды на Жанну?
– Люди, которые собрались в команде. Потому что одному это действительно невозможно сделать. Валера Бабанов, который в двойке, в прошлом году, прошёл правый гребень на фоне неба, видел эту стену со стороны, сказал, что такую стену, по маршруту, который прошли мы, действительно нереально пройти маленькой группой.
– Что помогло в момент, когда казалось, что стена не поддастся?
– Мне помог Михайлов. Повезло, что у меня попался такой напарник, который работал до тех пор, пока не заболел. Я считаю, что это один из определяющих моментов. Я лез, а Михайлов меня страховал.
Мы с ним много ходили маршрутов, работали, и я считаю, что он – человек очень надёжный. Здорово, когда есть человек, на которого можешь рассчитывать как на самого себя. Я не высотник, и у меня было чувство, что не дотяну до вершины.
У меня было несколько высотных восхождений: пик Ленина, пик Хан-Тенгри, пик Россия, Мраморная стена, пусть не такого порядка, с которых я с трудом, еле спускался вниз. Чувствуешь, всё – заболел и быстро начинаешь убегать от болезни. Наверху болеть не получается. А тут получилось, что и сил хватило, и настроя.
– После восхождения на Жанну вас тоже сопровождали?
– На вершину Жанну, я поднялся в 15.30, потом поднимался Д. Павленко, и когда я Спустился в платформу на 7500, была уже ночь. Очень устал, хотелось отдохнуть, спускался сам,( всё же было провешено – часть мы провесили с Михайловым и около пяти верёвок провесили с Павленко).
На вершину мы выходили, не зная, сколько ещё до неё, у нас даже верёвки кончались, и мы думали, что придётся ещё идти свободным лазанием, страхуя друг друга и выходя по гребню на вершину. Нам повезло: верёвка кончилась именно там, где уже была вершина. Получилось, что весь маршрут до вершины провешен. Местами были разрывы, но там, где практически безопасно ходить.
В платформе на 7400-7500, в которую мы спустились, ночевать было негде. Там стена. Мы спускались вниз, а на платформу снизу поднимались другие, потому что народ чувствовал, они же смотрели в трубу и наблюдали, что мы вот-вот должны выйти на вершину. Если бы не мы, то вышли бы другие. И они подходили от палатки до палатки, от ночёвки до ночёвки.
Когда мы спускались, в палатке уже сидели Сергей Борисов и Геннадий Кериевский, которые на следующий день планировали восхождение на вершину. И в палатке ночевать было тесно, почти сидя. Чтобы быть в форме человек должен отдыхать, по крайней мере лежа. Павленко пошёл вниз в лагерь на 7000м , а я уже не успевал, потому что темнело. Да и устал сильно. Думал, что перетерплю.
Но когда посоветовались с доктором, а у меня уже начались симптомы воспаления лёгких, что-то булькало в лёгких, ведь я долго работал на этой высоте, порядка недели, обрабатывая маршрут до вершины, он сказал, чтобы сейчас бегом вниз.
А это нарушало планы восхождения как Кериевского, так и Борисова. Они парни классные. Они бросили на спичках жребий, кто меня будет сопровождать. Получилось, что у кого-то из них восхождение откладывалось.
Высота на каждый организм по-разному действует. Мало ли что может случиться: уставший, полубольной – и на этой высоте может стать плохо. Кериевскому выпало меня сопровождать. Он меня не спускал, подстраховывал и на каждой станции, спрашивал: «Ну как, Саня? Нормально?» Я отвечал: «Нормально».
Ведь человек может «поплыть», устать, прислониться. Как бывает на высоте: люди садятся, думают, что вот сейчас чуть-чуть отдохну, посплю и пойду дальше. А сил не хватает, и человек засыпает на высоте, тем более ночь. А это конец.
Мы спускались с фонариком с 7500 по верёвкам до 7000. В том лагере у нас в медицинских целях был кислород. Чтобы моя болезнь не прогрессировала, мне поставили на минимальное положение подачу кислород и я дышал. Чтобы меня не несли потом, чтобы шёл сам.
– Что осталось в вашей памяти о Жанну?
– Уважение к стене. Потому что эту стену я увидел ещё в одном из журналов, которые приходили с Запада, давным-давно. Может, 10-15 лет назад. Увидел её фотографию, где была информация, как два француза Кристофер Профит и Пьер Бежан хотели её пройти, увидели её и пытались пролезть, но что-то не получилось. Фотография сбоку, и я восхищался ей – неужели такие горы и стены бывают в природе? Уважение к стене огромное.
– Какая точка на этой стене была самой сложной для вас?
– На 7550-7600м камин, который мы прошли с Михайловым. Очень сложный рельеф. А. Болотов сорвался сломал два ребра, С. Борисову пробило камнем каску и голову. У М. Першина от нагрузок один глаз ослеп. А это такие бойцы, если не ты, то они пролезут. Нас осталось мало.
С одной стороны круто, и нависает так, что иногда до стены не достаёшь, с другой стороны – камни, которые торчат из стены, но это полуразрушенные скалы, и сделать надёжную точку невозможно. Если ты сорвёшься и упадёшь, можно улететь вниз.
Мы этот участок проходили в жуткую непогоду. В этот камин, с вершины всё ссыпалось. Накопится, и снежной лавиной засыпает снегом. Тяжело работать. Это был переломный момент: если мы его проходим, потом положе и легче, значит, всё будет нормально.
Это один из самых сложных моментов. Когда все внизу, а мы вдвоём наверху – помогать некому.
– Было ли вам когда-либо очень страшно?
– Всегда бывает страшно. На Жанну, скорее всего. Карниз и всё, что выше него. Начинаешь понимать, ещё немного – и можешь сломаться, хотя технически ты подготовлен хорошо, но на высоте уже ничего не сможешь сделать. Неожиданно ты больной и тебя надо будет спускать вниз.
Болезнь прогрессирует очень быстро. Стена огромная 3км перепад, и ты не сможешь быстро-быстро спуститься. Ты можешь там остаться навсегда. Ты прекрасно понимаешь, что с такой высоты спустить тебя просто нереально.
Если по пологому склону, ещё можно как-то тащить, то для одного или двух напарников, на стене это практически невозможно. Это нужен спасательный вертолёт.
– Были у вас элементы мистики в горах?
– Нет. У меня мистика с осуществлением желаний. Прекрасно помню, как мне Розов Валерий Владимирович задал вопрос: «Думал ли ты когда-либо, что окажешься на Баффиновой земле? Полярная Канада!». Я просто вспомнил, что эти горы меня уже давно интересовали.
Когда-то я видел иностранный журнал, может быть, даже National Geographic. Я прекрасно помню журнал и фотографии после какого-то восхождения иностранцев, которые напечатали статью, что они прошли такие-то стены. Были изумительные фотографии этих совершенно гладких северных стен. И вот я здесь. Потом такая же ситуация произошла с северной стеной пика Жанну/7710м/
Если ты что-то захотел, ты можешь потом это забыть, но потом вспоминаешь, что ты этого хотел, и вот оно – исполнилось. Получи, пожалуйста. Это я к тому, что надо быть осторожней со своими желаниями. Захочешь быть где-нибудь на Северном полюсе, потом там и окажешься. Это я считаю мистикой. То ли потому что сам человек к этому стремится, то ли его к этому подталкивают события, но факт остаётся фактом. Я уже побывал во многих районах, которые были мечтами.
Приглашают поучаствовать в каком-то восхождении, а ты потом вспоминаешь, что да, я же этого когда-то хотел.
– Когда вы приобщились к спорту?
– Всё началось с первого класса. Я занимался гандболом. Ходил на тренировки в школе. Мы очень много бегали по степи, я в то время жил в Казахстане. Когда мы переехали на Украину, я пошёл на десятиборье. Был хороший тренер, и ходил в течение года, пока у меня не начались проблемы с учёбой.
Отец мне строго настрого сказал, что сначала учёба, а потом тренировки. А если тренировки становятся камнем преткновения, то, соответственно, их надо прекращать.
После десятиборья занялся стрельбой из винтовки. Ходил в тир в течение года, хорошо стреляю.
Во дворе играли в настольный теннис, футболом, хоккей – это не считаю.
В школе ходил в секцию дзюдо, но на турнике сломал руку. Сломал предплечье, и мне запретили заниматься – тяжёлыми видами спорта - бокс, борьба, штанга. Но, отдохнув года полтора-два, уже в училище я вновь занялся дзюдо, но уже с осторожностью. Участвовал в соревнованиях. С 1984 года занялся альпинизмом.
– Какое качество вы бы отметили главным для успешного восхождения в горах?
– Подготовка и уважение, к горе, другим людям. Потому что у нас одиночные восхождения – единичные случаи. Ходят единицы. А так как альпинизм – командный вид спорта, начиная с двух человек, кроме технических и физических навыков, которыми человек должен обладать, он ещё должен уважать других людей, независимо от того, чего он сам достиг. Если ты выбираешь напарника, ты должен его уважать, пусть ты даже будешь богатый или умный - семь пядей во лбу, и т.д.
У меня много примеров. Я ходил совершенно с разными людьми, которые и по характеру, по физическим и техническим навыкам сильно отличаются. Каждый не похож на другого. У меня есть друг, который после того, как ему не помогли больному спуститься с горы, просто перестал ходить в горы и поменял своё отношение к дружбе.
Один может на это плюнуть, поругаться и не ходить с этим товарищем, другие могут в корне изменить отношение к дружбе и горовосхождениям.
Уважать горы – и готовиться к ним, это тоже своего рода уважение. Технически и физически должен быть подготовлен на все 100%, потому что от этого зависит и скорость восхождения и положительный результат.
– А как же место капитана и лидера?
– Он должен быть, но не думаю, что должен быть тоталитарный подход. Даже в наше время, каждый преследует какие-то свои цели. Люди ходят в горы не для того, чтобы ими командовали и ругались.
– А как по-вашему, альпинизм – спорт?
– Я даже сам сомневаюсь. Если говорить о сложных экстремальных прохождениях или скоростных восхождениях, то, с одной стороны, кажется, что это спорт. Но с другой стороны, когда ты смотришь результаты чемпионата, начинаешь понимать, что это далеко от спорта. Очень сложно присуждать кому-то первое место, второе, третье. Практически нереально сделать это объективно.
Спорт ли это? Идёт такая полемика, что в ней будет разбираться ещё ни одно поколение и не одну сотню лет.
Альпинизм – что-то обособленное. Это не старт и финиш, где спокойно можно определить победителя. Даже маршрут на одной стене отличается от того, который идёт рядом. Условия могут быть разные. Не говоря о восхождениях, которые совершаются в разных горных системах, на разных вершинах и т.д.
Это субъективное мнение, может быть и ошибочным. Как показывает практика этих ошибочных решений, на чемпионатах просто тьма.
– А как же мальчики, бегающие на стенах?
– Это технические навыки, которые вы приобрели, и человек, который занимался, быстрее всё это делает. Меня тренировали так же, как в спорте. Я так воспитан. Мои тренеры Игорь Винокур, Виктор Назаренко, Эрванд Тихонович Ильинский воспитывали меня как спортсмена. Я к этому серьезно готовился.
Многие это не понимают. Сейчас идёт перенастрой, иностранное направление. Раньше мы готовились к этому более серьёзно. Были секции, тренировки и т.д.
Сейчас это ближе, если не к отдыху, то к экстремальному времяпрепровождению. Потому что сейчас время гораздо сложнее, чем было 20 лет назад, когда профсоюзы выделяли деньги, секции были бесплатными, и вы могли ходить тренироваться.
Путёвка стоила порядка 48 рублей, в стоимость входило: проживание, питание, бесплатное использование снаряжения, обучение и горовосхождения. За 20 дней, его обучали и тренировали, он мог пройти какой-то этап, закрыть разряд.
А сейчас, чтобы поехать в какой-то район полазить в горах, это стоит сумасшедших денег. Поездка в горы стала труднодоступной. Хотя всё движется... Может, всё станет по-другому.
Но исчезла та массовость, из которой получались спортсмены. Исчезли тренеры, всё держится на энтузиастах, которые пока есть.
Если у человека есть возможность готовиться, он ходит, тренируется, платит за это деньги. И сам выезжает в горы. Остались единицы городов, в которых осталась старая система воспитания, где есть тренеры, секция при институте, и они выезжают в горы.
– Ваши пожелания всем тем, кто любит спорт и активные виды отдыха?
– Горы и всё остальное лучше воспринимаются, когда ты тренирован и хорошо переносишь физические нагрузки. Главное тренироваться, чтобы потом всё было в удовольствие и в радость, а не на пределе человеческих возможностей ты наблюдаешь, какие красивые горы. Тебе просто не хватит ни сил, ни возможностей на них смотреть. Главное – тренироваться и технически, и физически. Если ты что-то умеешь делать, тебе это будет даваться легко, ты можешь смотреть на всё прекрасное вокруг, и ещё хватит сил вернуться. Будет больше сил для раздумий и времени для созерцаний.
Человек, который умеет, мало делает ошибок. Практика, тренировки, навыки. Физическая подготовленность – и всё будет хорошо.
