Войчишин Владимир. Спокойствие в мои рамки не входит
- Информация о материале
Специальное интервью от 15 октября 2016 года.
Евгений Гаврилов: — Владимир Иосифович, чем вы заняты в настоящий момент?
Владимир Войчишин: — Я сейчас как раз делаю по просьбе буддийского центра в Улан-Удэ серебряный бюст Еше Лодой Ринпоче. Как раз сижу и леплю. Меня попросили сделать его и проспонсировали, имею ввиду серебро, буддисты. Работу делаю бесплатно. Бюст будет находиться в галерее буддийского центра Улан-Удэ.
— Когда вы пришли к осознанию того, что ваше главное дело — создание оригинальных форм, скульптура?
— Наверное, лет двадцать назад. Когда более-менее созрело во мне это. Наверное, тогда начинаешь и мыслить по-другому. Начинается другая жизнь. Я считаю, что человек несколько жизней проживает — молодость, средний возраст и т. д.
Лет 20 назад я к этому пришёл. Хотя, это у меня всегда было с детства. Всем занимался: и рисовал, и вырезал. Что только не делал! Оформлял, ездили калымить.
Так жизнь сложилась у нас в стране, перестройка. Думал, что этим, этим надо заниматься, а на самом деле вышло, что надо посвятить себя творчеству и общественной деятельности.
Работал за границей, делал там всевозможные работы. Многое что сделал. Всего и не упомнишь.
— Вам надо каталог выпускать.
— У меня выпущена книга. Администрацией края, серьёзная. Она есть и у Президента, его помощника, у Мединского, Скворцовой, многих министров, помощников и депутатов, Жириновского и Чилингарова. Я же со многими людьми знаком, многими политическими деятелями, известными людьми…
— Но это книга не для общего потребления.
— Да это книга для узкого круга, подарочные экземпляры, которые находятся в Администрации края. Эта книга была выпущена специально для vip-персон. У меня их уже немного осталось. А большая часть в Администрации края. Кто приезжает — дарят.
— Много ли часов вы проводите в мастерской? Не отражается ли это на здоровье?
— У меня же есть помощники. Есть кому помогать. А вот скульптуру, если делаю, то могу сидеть часами. И по 15 и 16 часов. И работать, и работать. Встанешь, походишь, походишь. Это же такая работа, мелкая. Вылепить, потом восковой макет сделать. Это технология.
Потом заформовать. Прокалить, расплавить металл, спаять, обработать. Для этого надо знать и химию, и металловедение, и руками много что уметь. Многое надо знать.
Вот ещё одна профессия – литейное дело. Это не просто так. У нас сейчас не льёт никто.
У меня здоровый образ жизни. Люблю природу, уединение. Я самодостаточный человек. Природа и обычное питание. Но, самое главное, — природа. Уйти в лес и наслаждаться природой. Все мои силы я черпаю от неё.
И не надо особо переживать, раздражаться. Основа, по-моему, в этом. И, наверное, правильный образ жизни. Всё влияет. Надо жить в гармонии с природой: любить всех и вся — насекомых букашек, людей. Вообще всё любить. Всё вместе это, наверное, складывается в твоё здоровье.
— В этом ваша сила и ваше здоровье?
— Я даже не знаю. Когда начинаешь спрашивать себя, задумываешься… Наверное, это так. Гармония она и есть гармония. Думать о себе, а не о ценностях. Что оставишь после себя. Что-то полезное, а не просто так прожил жизнь. Призвал кого-то к хорошему, помог кому-то.
Я же член Общественной палаты Алтайского края и занимаюсь общественной деятельностью. Приходится где-то и кому-то в чём-то помогать. Бьюсь и считаю, что деньги — не самое важное. Без них никуда, конечно.
Вот дома у меня есть, выполненная мной, стилизованная инсталляция, посвящённая известному выражению Матфея. Это — старинная зингеровская машинка, с колесом, огромная игла, напёрсток, огромный тюрючок (для ниток), вдетая нитка и рычажные весы. На одной чаше верблюд, а на другой гирьки (надо в серебре ещё отлить этого верблюда).
У Матфея в писании есть такое выражение «Проще пролезть верблюду в игольное ушко, чем богатому попасть в царствие божье». Вот такую я и сделал инсталляцию. Вот этим я и занимаюсь.
Я — просто творческий человек. Мне надо что-то создавать. Это мой характер. Такое мышление. Что-то меня тревожит, это и делаю. Событие из ряд вон выходящее, которое противоречит смыслу человеческому. Тревожит – раз! — и сделаю. Спокойствие в мои рамки не входит.
Творческие люди все такие. Тот же строитель: ему надо строить. Это тоже творчество — возвести здание. Или ландшафтный дизайнер.
У меня вообще всё разное. От Будды до музея сельского быта. Могу вообще от какого-то сложного перейти к очень простому, к той же телеге. Беру любую тему.
Хотя, всё равно, чтобы я ни сделал, найдётся какой-нибудь диванный созерцатель, который обязательно обгадит. Вот мельница. Ну, невозможно что-то найти, кажется, или Будда. Нет! Всё равно найдут какую-нибудь червоточину.
— Это есть у Максима Горького «Среди великих мира сего едва ли найдётся хоть один, которого не пытались бы измазать грязью. Кроме этого, у всех людей есть стремление не только принизить выдающегося человека, до уровня понимания своего, но и попытаться свалить его под ноги себе, в ту липкую, ядовитую грязь, которую они, сотворив, наименовали «обыденной жизнью»… Они ни стоят, чтобы на них обращали внимание.
— Уникальное, точное определение. Не ко всем, но к некоторым относится это точно. Очень хорошее определение. Я на таких людей не обращаю внимание. У человека должно быть удовлетворение, от работы и чего-либо. А остальное это всё так…
Я ни на чём не зациклен. Для меня нет такого, что есть одна религия, один вид искусства или один вид деятельности. Я не максималист. На чём-то сбить меня бесполезно. Я отношусь ко всему ровно.
— Почему размер многих арт-объектов, выполненных из дерева, 5 метров. Это связано с исходным материалом?
— Это сколько получается. Есть и 5,5. Всё зависит от материала. Можно было бы сделать 10 метров и больше. У нас просто нет таких технологий. У нас выпилить можно только такие стандартные брёвна. Только из-за этого.
— Какой срок вы отпускаете своим творениям, выполненным из дерева? Сколько они могут простоять?
— Да долго. Они же все пропитаны защитным составом. Если за ними следить, то лет 20 точно будут стоять. Дома же по сто лет стоят — и ничего. Даже за мрамором необходимо следить. У меня, например, Джон Леннон, Николай Рерих на «Бирюзовой Катуни». Они защищены восковой пропиткой, кроме того, на зиму скульптуры закрываются. Вечного же ничего нет.
— Считаете ли вы, что истинную ценность представляют объекты, выполненные из камня, или различных металлов? А арт-объекты — это, как бы, тренировка перед серьёзным делом?
— Это не тренировка, а настоящие смысловые работы. Просто это разные вещи. Работы, выполненные мной в драгметалле, будут очень долго, веками существовать. Если не взорвут.
У меня очень много коллекций из драгметаллов. Очень большое количество экспонатов. Первая из коллекций включала 50 килограммов серебра, вторая — 55, третья — 100 кг. У меня огромные изделия, и их много.
В основном, в крае, делаю объекты в качестве украшения. Чем-то радую, призываю. Основное для меня — ювелирные объекты. Что-то серьёзное. А на улицах и в «Белокурихе-2» — это элементы украшения, для туристов. Чтобы было повеселее. А то, как бывает: едешь по России, а всё вокруг так серо!
— В вашей биографии написано, что вы закончили ювелирное училище.
— Я закончил ювелирное училище в Новосибирске. В Барнауле оно появилось попозднее. Есть сейчас специальности при ПТУ. Просто, как специализация. В Барнауле преподавал на заводе, где бриллианты гранили.
— Каждый материал несёт свою энергетику. Ваш самый любимый материал для работы и почему вы его предпочитаете другим?
— Мне нравятся драгметаллы. У них есть, не знаю, как это объяснить, какая-то особая энергетика.
Вот я сейчас для Ринпоче делаю восковую модель, чтобы потом заливать туда металл. Металл — это нечто другое, чем камень. Хотя и с камнем, например, с мрамором, тоже интересно работать. Есть и там своя энергетика.
К тому же и сам энергетику отдаёшь в работы, когда тысячу раз прикасаешься к изделию. Шлифуешь, полируешь или камень рубишь. Думаешь над этим и вкладываешь свои мысли в проект. Работы, готовые изделия, тоже несут энергетику.
И в этом есть свой смысл. Если хорошая работа, то там присутствует положительная энергетика. И человек воспринимает это нормально. По-другому, не так, как нечто неодушевлённое.
А материалы — они разные. По своему себя ведут, требуют разного подхода, разные технологические приёмы. Дерево — тёплое, в нём есть особая энергетика. Только недолго оно стоит — вот минус.
— Какая работа, наиболее близка вам по духу?
— Все мои работы и все проекты отражают мой внутренний мир. Например, скульптура Рериха. Посвящена историческому человеку, который мне был очень интересен. Я попытался передать и увековечить образ именно этого человека.
Есть у меня очень интересная работа, посвящённая Винсент Ван Гогу, в которой много что мной отражено (работа выполнена в основном из серебра: художник сидит перед картиной, у него вскрытый череп, мозг из золота, золотая кисточка, а на картине, сверху на серебряном гвозде висит золотое ухо — Прим. Е.Г.)
Я многоплановый человек. Меня всё тревожит, любая работа! Всё на одном уровне. Иначе бы я её не делал. Ни одну работу не делал на заказ! Делаю только то, что меня тревожит. И политизированные работы, где отражена моя гражданская позиция.
Взять ту же мельницу. Это же мой проект. Меня это тревожило. Воспоминание детства, труженики. Я много души вложил в этой проект.
— Обычно имя знаменитых деятелей искусства ассоциируется с каким-то главным их произведением или работой. Какую работу или несколько работ бы вы хотели, чтобы люди ассоциировали с вашим именем?
— Есть у меня «Скрипка Ротшильда». Это — самая главная моя работа, которая получила высшую оценку. Она находится в Эрмитаже. Выше этой оценки не бывает. Пусть кто-нибудь похвалится: члены, не члены чего-то там, академики: вот когда у них в Эрмитаже будет работа, вот тогда это будет высшей оценкой. Это на века и принадлежит государству.
В Эрмитаже у нас собраны все уникальные вещи. Вот «Скрипка Ротшильда» и есть самая значимая работа. В этой работе и Чехов отражён. Но главное — Эрмитаж.
Хотя, есть у меня и другие серьёзные работы. Очень серьёзные. «Службе внешней разведке» и «Жизнь есть жизнь», где изображён еврей, колокол и Ленин. Очень смысловая работа. Я жил в Англии и видел, как они все поубежали.
Но основная — «Скрипка…». Это, наверное — моя главная работа.
Я вообще не задумываясь над оценкой. Просто работаю и работаю. Не для того, чтобы прославиться. А важен сам факт работы, мне необходимо что-то создавать.
Приятно, когда кто-то высоко что-то оценивает. Но это — не самоцель.
— Самая забавная скульптуры или работа, которая вас веселит при её упоминании? Которую можно назвать шуткой мастера.
— Я сделал «Буратино. Непорочное зачатие», выполненного из драгметаллов. Люблю этого героя. Из дерева его папа Карло сделал, он деревянный — поэтому непорочный. В тенёчке стоит пустотелый пенёк, а в нём сидит такой забавный Буратино и руку протягивает. Над ним висит ключик.
А ещё у меня есть Шариков-младший. Когда Шариков служил в третьей очистке, то имел связь с секретаршей. И вот у меня есть такая небольшая собачка (она сидит передо мной). Тело ребёнка с хвостиком, пальчиком показывает, а голова собаки. Он так в глаза смотрит.
А вместо балалайки на шее висит саксофон.
Это Шариков-младший. Его продолжение. Чисто юмористическая работа. Вот таких у меня две работы. Больше нет.
— Самый первый объект в «Белокурихе-2» – «Мыслитель». Долго вынашивалась идея?
— Я никогда ничего долго не придумывал. Приходят ко мне ассоциации, когда смотрю ТВ или нахожусь в Интернете. Всплывает и — дай-ка сделаю. Всё получается экспромтом. С идеями у меня проблем нет.
Потом уже думаешь, как это выполнить технически. Что-то добавить или ты не можешь такой элемент сделать. Не выдержит камень, или в дереве, драгметалле не получится. У меня в запасе есть очень много идей.
— Почему, Владимир Иосифович, бы выбран стул в качестве грандиозных замыслов?
— Это такой приём. Чтобы привлечь внимание, во всём мире делаются большие вещи — гротескные, огромные арт-объекты.
Приём такой в искусстве существует — большой стул и маленький человек. Их можно и с природой завязать. Хоть с чем — масштабностью проекта, с грандиозными планами и тому подобное. Кто как. Я даже особо и не задумываюсь над этим. Просто должно так быть.
Маленький человек должен сидеть и думать. А там уже кто во что горазд. Одному одно, бывает, скажу. А там могут увидеть вообще другое. Это рассчитано на зрителя. Как это любой человек будет воспринимать.
А почему дерево? Это — классический стул. Он должен хоть как-то смотреться.
— Была ли какая-то форма стула, взятая за основу?
— Дома у меня есть такой старый стул. Посмотрел на него и сделал. Я и помню такие простые, грубые стулья.
— Есть ли какой-то просчёт по месту установки любого вашего объекта?
— Это совершенно другая тема. Просто так же объекты не устанавливаются. Вот, например, Рерих. Его нельзя повернуть к речке. За спиной всё у него находится. Вписываешь объект в ландшафт. Чтобы вписать какую-то работу в местность, тоже думать надо. Куда должен встать? Как? Чтобы просматривался, с чем-то ассоциировался. Воздух чтобы был. Вообще-то, этим занимается всегда архитектор. Всё это просчитываю, этим занимаюсь я сам.
«Мыслитель» так и должен стоять. Чтобы человек поднялся, а перед ним простор, воздух и тому подобное. А если повернуть его спиной – что будет такое?
Это точка отсчёта. Когда приезжал 21 июля 2015 года в Белокуриху министр культуры РФ Владимир Мединский, а с ним был Бернгард, он сказал, что у вас тут даже точки отсчёта нет. «Белокуриха-2» - и что?
И я сразу придумал стул. Это стало первой точкой отсчёта строящегося курорта. Ничего же до этого не было. Пусто было. Колышки кое-где стояли.
А Будда находится в стороночке, хотя, настаивали сделать его в центре. Я сказал, что так не бывает. Буддистам, наоборот, необходимо уединение. Это как аптеку сделать, или в шаговой доступности магазин. Выдержал с ними битву. Согласились и радуются. Это только пользу приносит.
Я что? Это же проходные работы сделал — да забыл. Это потом начинаешь о них вспоминать. Пока делаешь – интересно, а сделал — и забыл про неё. Самое интересное — процесс создания. Когда же я его поставлю? Увидеть, как он будет стоять. Важен сам факт рождения. Это подобно тому, как женщина рожает ребенка.
А потом интерес пропадает, не ухаживаешь. Хотя, иногда бывает у людей и наоборот. Но это образно. Сделал и сделал.
— В связи с ростом курорта планируются какие-то изменения в арт-объектах? Изменит карандаш, после окончания строительства Белокурихи-2, свою величину?
— Наверное, нет. Я об этом даже и не думал. Пока курорт построится, всё, что запланировано, возведут, — это очень нескоро. Меня уже не будет. Это гарантия, точно знаю. Лучше делать другие работы. А с карандашиком пусть другие мыслят. И ставят большие карандаши. Следующее поколение.
— Если ли связь между памятником Рериху и буддийской ступой в Белокурихе-2?
— Я хотел сделать буддийскую ступу, а создал ступу и Будду медицины, как единый объект. Но всё идёт от Рериха и всё с ним завязано — и ступа и Будда.
Вообще, это связано с настоящими буддистами из буддийского центра Ринпоче, который построил его давно. Ринпоче — человек уникальнейший.
Разговаривая с ним, я поднимал тему Рериха. Буддисты относятся к нему положительно, потому что он в своих работах как бы отражал буддизм. Но не более того.
— Много пишут о Ступе и Будде, созданной вами, как части проекта «Музеи религий».
— Никаких музеев! Это была проходная фраза, кем-то брошенная. Не может быть религия музеем. Это вообще исключается. Народ не понимает этого. Этим бизнесменам из курорта Белокуриха, лишь бы ляпнуть что-то такое.
Вообще, я планировал, чтобы в этой зоне нашли себе место все действующие традиционные религии — христианская, мусульманская, иудейская. Чтобы не обидеть ни одну из них. Например, настоящую действующую часовенку поставить.
В планах церковь будет стоять, а остальные религии – не знаю, как уж они там будут шевелиться.
А музей — это уже за уши притянули. Кто-то озвучил. Как может религия быть музеем? Я такого не знаю.
Планируются действующие религиозные объекты — да. В про музеи — словоблудие.
А ступа медицины по моим замыслам — это другое. Самое главное в ней — духовность, которая заложена в проекте, нравственность. У людей немножко она хромает.
Поставил ступу и Будду, которую подарил Ринпоче. В этом был весь смысл.
— Владимир Иосифович, как родилась идея этого проекта?
— Получилось так. Я задумал поставить ступу медицины. Мы её сделали с Александром Александровичем Бернгардом. Я подумал, что её надо же освятить.
И тут неожиданно приезжает Еше Лодой Ринпоче. А он дружит с помощником президента Левитиным, который отвечает и за религию.
Я к нему. Он поразился: не буддист, православный и придумал то, что и буддист не каждый придумает. Я ему показал то место, которое выбрал.
Некоторые из устроителей пытались было на себя одеяло перетянуть, а я не люблю этого. Хотели открыть где-то у себя, поставить без Ринпоче. Я бился с ними, ругался, но отстоял свою позицию.
Ринпоче это место освятил. «Да, сказал, хорошее место выбрал».
Тогда я сказал ему про Будду: что могу его сделать, но должен, наверное, сделать его профессионально какой-то буддист. Там же своя технология. Как иконы у нас писать.
Он мне сказал: «Не расстраивайся. Я из своей галереи тебе подарю».
И они пригласили меня на Новый год, Сагаалган. Никогда не видел, как его встречают у буддистов. Очень впечатляюще! Даже участвовал в этом ритуале. Были тысячи народа. Очень торжественно.
Они сжигают зло, как мы чучело на Масленицу. Его «собирают» в шарики, которые сжигают, как негатив.
Я жил там неделю. «Ты, — говорит Ринпоче,— должен прочувствовать, что такое буддизм и посмотреть его». И я везде ходил. Был в храме, где мне рассказывали, какое очень серьёзное дело буддизм. Серьёзнейшая религия!
Был круглый стол с пятью ламами. Они освятили Будду, заказали на санскрите 108 томов писаний, кедровые ящички, всё это было запечатано. Тысячу маленьких пластин с Буддами. Кедровый сердечник.
Существует целая технология порядка, укладки. Они поручили не буддистам, а мне, человеку, далекому от буддизма, делать закладки. Всё это благословили.
Ринпоче на этом стержне написал что-то на санскрите.
Всё оттуда, из Улан-Удэ, я привёз. Все закладки выполнил по их ритуалу. 1000 будд, 108 томов писания, сердечник. Всё это мы запечатали и это хранится внутри.
Только после этого ступа по их убеждениям, порядку работает.
Ступа пустотелая, сделана из трёх элементов. Мы их краном монтировали — друг на друга. Внутри всё сложено на шёлковой ткани. Вокруг стержня по кругу рядками выкладываются вертикально пластины, а потом уже 108 томов. Там надо знать: где верх, где низ, куда должны быть направлены. И всё это внутри. Ступа пустая, как комнатка.
Ступы бывают разные: закрытые, открытые, разных размеров. Это — архитектурное сооружение. И каждая посвящена какому-либо из восьми Будд, или какому-либо известному буддистскому культовому деятелю. В этом её смысл.
Ступа и Будда с барабанами должны отстоять друг от друга. Те же барабаны были заказаны при мне, когда зимой был в Улан-Удэ, и были изготовлены в Индии. А внутри у них заложены мантры. Они очень серьёзно к этому отнеслись.
В самом Будде есть выемка, он освящен, в нём тоже заложены мантры.
Они сказали: «Нам ничего не надо. Мы не хотим вам навязывать буддизм. Люди просто будут приходить – и то хорошо. Пусть ездят сюда, наблюдают. Путь просто задумаются о своей жизни, природе… Кто о чём. О хорошем». Вот их мнение.
И ещё должен быть ритуал. Ринпоче специально приезжал и освящал — и Будду и Ступу медицины. Это настоящий культовый объект, небольшой действующий буддийский островочек.
— Несколько слов о других объектах.
— Есть «Поляна художника». Тоже хороший арт-объект. Почему телега с карандашами? Это как бы привязано к природе. Там рядом деревня стоит. Её строит Бернгард Александр Александрович. Это тоже мой проект. Там построена винокурня, пекарня, дом купца, дом знахарки.
Я автор всех этих идей. Всё, что там сделано — по моим проектам, или моим мыслям, при прямом моём участии и просто.
Искусство можно выразить по разному. Мне пришла мысль погрузить карандаши на телегу, необычно огромные карандаши. Поставить карандаши, символизирующие Российский флаг, и маленький карандаш — Белокуриха-2, Белокурихинский.
«Белокуриха-2» — растёт новый арт-объект. Показано таким приемом.
Это посвящено вообще всем творческим, креативным людям, кто участвует и не участвует. Но привязка такая. Строители, архитекторы, владельцы различных бизнесов —тоже могут быть творческими людьми. И все могут творчески подходить к своей работе. Вот и получилось таким образом: и мольберт там с лесной феей с грибами.
— Когда мы были на «Поляне художника», у карандаша «Белокуриха-2» был кончик надломан.
— Починили. Во всём мире вандализм существовал и будет существовать. Без этого никак. Человек такое существо. Законы немного ещё держат, а так бы съели бы друг друга. Так человек устроен.
А ещё мы поставили и открыли у Фёдора Егоровича Елфимова, владельца санатория Россия, он там как и Бернгардт, в «Лесной сказке», рядом с Белокурихой, арт-объект «Прищепка». Огромная пятиметровая прищепка и ласточки сидят, рядом с ней сани— целый воз прищепок.
Ещё один будет арт-объект. Он уже почти готов. Называется «Лесная сказка». Это будет огромная перьевая ручка. Когда я ходил в школу, то писал именно такой — перьевой, с чернильницей-непроливашкой.
Огромная чернильница, пятиметровая ручка, перо, а на ручке будет написано «Лесная сказка». Буквы заказали в Бийске. Пёрышко сделано размером 70-80 сантиметров.
Вообще, я как-то взял ручку и подумал, что люди почему-то никогда не задумываются: что такое ручка и перо? Что с ними связано? Человек родился — записали, умер — записали. Научное изобретение также можно было записать в прошлом только ручкой. Письмо написать любимой, матери. И всего-навсего ручка.
Это был такой предмет в жизни общества, без которого ничего не происходило. Только и всего — перьевая ручка! Я много что через предметы передаю людям. Для тех, кто понимает технику.
И ещё один арт-объект проект готовим. За зиму сделаем. Это — Буратино. Любимый мой герой. Я люблю мультики и сказки и всё, что с ними связано. Хотя, мне 62 года.
Объект будет посвящен Буратино. На старинной деревянной конной косилке будет сидеть Буратино и держать пять монет, а рядом будет книга К. Маркса «Капитал». А рядом огромная лопата и ямка.
Но самое основное для меня сейчас — это сделать скульптуру для буддийского центра. Буду отливать её из серебра. Вот это достойное.
А эти все объекты — как бы украшения. А Ринпоче — серьёзное, значимая вещь. Тысячи людей будут в этом центре её смотреть.
У них такой шикарнейший центр! Такая энергетика! Я много где в мире побывал, много чего видел. Но этот центр — что-то невероятное! Мне понравился Еше Лодой Ринпоче. Достойный, умнейший человек.
— На карте обозначено три центра буддистов в Улан-Удэ. В котором вы были?
— В основном буддийском традиционном центре, настоятеля которого послал далай-лама. Они кто во что там горазд. Удивительный есть там Иволги́нский дацан, старый, где замурован бурят (Итигэ́лов — бурятский религиозный деятель, глава буддистов Восточной Сибири в 1911—1917 годах. Прим Е.Г.), который, как живая мумия, не разложился, что само по себе уникальное явление.
А в Улан-Удэ самый основной буддийский центр считается «Россия». Остальные — поменьше… Потому что религии разные бывают.
Еше Лодой Ринпоче — человек, который в 7 лет принял монашество, сам из Тибета, учился, имеет самую высшую учёную степень. Настоящий буддийский монах. Работал с далай-ламой в библиотеке, великий философ. Этот буддийский центр — самый настоящий дацан и есть, а находится он на Лысой горе.
Настоятеля его, я сейчас и делаю. Что же касается приставки Ринпоче, то я в эти тонкости не вхожу. Мне близка эта религия изнутри, так как я люблю природу, космос и тому подобное. Мне это нравится — и всё.
А у них какое-то перерождение. Есть у них интересные требования к жизни, к себе — самоконтроль, самосовершенство. Это мне тоже нравится.
Если в буддизм залезешь — голову сломаешь. Встречал одного профессора из Москвы в Улан-Удэ. Он 30 лет изучает буддизм и говорит: «Ничего не знаю, ничего не могу понять».
Есть интересное выражение «Горе тому, кто познал истину слова». Когда человек владеет большой информацией, то начинает сильно задумываться над собой — это тоже серьёзная вещь.
Разной информацией владеют люди. Есть ничего не знают и не ведают. А есть интеллектуальные люди. Но если начинаешь всё это осмысливать, можно окончательно запутаться.
— Владимир Иосифович, откуда вы черпаете идеи? Из книг, которые читаете?
— Да из всего. Сейчас я уже ничего не читаю. Некогда. Информации на 62 году накопилось достаточно, есть какие-то наработки.
Беру какое-то историческое событие, политика, известного, достойного человека.
Вот Путина сделал. Меня же никто не заставлял. Я не чиновник, не пресмыкаюсь. А родилась идея после воссоединения Крыма с Россией. Когда это событие произошло, я его по-своему отразил.
Киев, Донбасс — тоже отразил. Гитлера, Сальвадора Дали. Личностей, которые сделали что-то в истории: или плохое или хорошее. Вот через работы я это и доношу. Ничего не придумываю, ни одной работы. Просто беру за основу что-то, дополнительно изучаю, пропускаю через себя.
Вот эти мысли у меня и реализуются в какой-то материальный предмет. Придумывать ничего не надо. Оно давно уже всё придумано. Мир не переделать. Сколько событий, мероприятий, людей и тому подобное.
У меня все работы смысловые, все взяты из жизни. Нет ни одной бессмысленной. «Прищепка» — и то смысловая.
— Информационную базу под проект подбиваете?
— Конечно! Без этого никак. Глубоко изучаешь. Детали, тонкости. А как? Взять книгу написать, а в ней несоответствия допустить? Одежду, которую носили в то время, не такую в книге описать или что-то иное. Блюда или кухню изобразить не те. Да та же упряжь! Всё должен изучать и писатель, и художник, и скульптор. Всё должно соответствовать времени и личности.
— Большая база была подведена, наверное, под «Мельницу».
— Да какая база? Мои деды были раскулаченные крестьяне. Я же барнаульский. Меня возили к дедушке в деревню. Видел, как мельница стояла на речке Барнаулка. Видел, как люди не ней работают. Всё это мне близко.
Мне нравится природа, пшеница, мука. Без этого Россия вообще никогда не выжила бы. Без пшенички. Что значит для мира пшеница, мука? Войны были из-за этого, голод! Она большое влияние имела на события.
Когда мы переехали в Белокуриху с женой, пошли на терренкур. Мне говорят: «Вот там Мельница». Прихожу – а ничего нет. Так разочаровался!.. С тех пор идея висела и висела в воздухе.
Мне вообще нравится этот объект. Это не просто так, а инженерное сооружение. Мужики делали эти мельницы без образования, одним топором. Думали как, а расчёты в уме делали.
И подумал: а не сделать ли мне мельницу? Чтобы люди знали. Выбрал место. Рассчитал, все сделали: мельницу, дом мельника. Мне губернатор помогал, я с ним в хороших отношениях.
Так вот подходит ко мне как-то мужчина, постарше меня года на два. Логачёв Юра, белокурихинский художник. «Ты знаешь, что тут в десяти метрах, пойдём покажу, остались сваи. Они ещё в речке Белокурихе есть. Тут стояла мельница моего деда — Захара Логачёва. Он был староста Белокурихи. Его вот здесь шашками зарубили. Раскулачили всё поотняли».
Всё получается интуитивно. Не задумываешь, а вот взял — и угадал. Получился культурно-исторический объект, посвящённый и человеку и труженикам, нашему образу жизни.
У меня там человек работает, очень хорошие мероприятия проводятся — мастер класс, пироги и хлеб пекут, пряники расписывают, русская печка, все предметы быта собраны. Настоящий музей.
Есть и гротескный элемент. Огромные грабли, огромная пятиметровая коса, которая лежит на телеге. И бочка на телеге.
Я горжусь мельницей. Потому что мне это близко.
Сейчас век потребления. Людям надо объяснять, что такое поесть хлеб. Каким образом хлеб, который мы едим, появляется? Надо же вначале посадить зерно, обмолотить, убрать колос, найти мельницу, место, рассчитать всё это, построить, привезти, перемолоть, а потом выпечь хлеб.
Это — целая история. Мы же не задумываемся над этим. Особенно молодёжь. Да и вообще человек.
Вот так порой и бывает. Раз! — и придумаешь.
— Владимир Иосифович, согласны ли вы, что должна быть гармония между гуманитарным и техническим складом? Как у Леонардо Да Винчи. Однобокости не должно быть. Иначе что-то недоделанное.
— Это давно известно. Есть такие поэты и писатели. Технари — это не просто так. Это серьёзное образование. Технари и медики — наиболее серьёзные, на мой взгляд, специальности. Гуманитарию полегче.
Не у всех полная гармония. Она редко, но бывает. А Леонардо Да Винчи бывает раз в тысячу лет. Да, у него всё собрано. Не зря же говорят, что если человек обладает чем-то гениальным, то гениальность проявляется во всём. Было бы желание. Сделать многое и придумать.
Можно многому научиться. Если есть стремление и природой тебе дано, конечно. А если не дано – хоть заучись. И, конечно, надо очень много-много труда.
— А есть ли у вас продолжатели вашего дела? Ученики?
— Нет никого. Это никому не интересно. Сейчас же другие ценности. Моя работа требует упорства, усидчивости.
А с неба деньги не упадут. Никогда. Чтобы вот так — раз! — и упали. Художники — всегда небогатый народ. Это, может, в течение жизни что-то и приобретаешь. И богатства, например, у меня нет.
К этому и не стремлюсь. У меня цель другая. Я в жизни насмотрелся этого всего вдоволь. Знаю о-очень богатых людей, знаю их инфаркты и инсульты, раннюю смерть, переживания. Это того не стоит.
Буддисты, например, отказываются вообще от всех ценностей. У человека существуют другие ценности. Но пусть кто как хочет, так и живёт. И думает, и тому подобное.
— Ваши пожелания всем, приезжающим на Алтай?
— Любите землю, на которой вы родились. Всё любите: воздух, снег, землю — природу. Радуйтесь жизни. Отпускайте все ваши проблемы, ситуацию и к вам всё придёт само собой. Трудитесь! Ведь человек создан для труда. Не думайте о том, что вам сверху что-то упадёт. Никто вам ничего не даст в этой жизни, пока вы сами не добьётесь этого. Человек родился для того, чтобы нормально бороться, но не переходить грани.
Читайте также
Ссылка на сайт обязательна!