Иванов Юрий Константинович
- Информация о материале
«Ходите в горы! Самое главное – желание. Будет желание – будет здоровье, человек будет готовиться ко всему, куда-то стремиться, идти, работать над собой. Не так, чтобы купил путёвку и поехал. И будет неохота лежать на диване. Если хочешь жить, должен готовиться к чему-то»
Родился 15 июня 1961 г., с. Лазурка Змеиногорского района Алтайского края. Окончил Алтайский политехнический институт им. И. Ползунова, профессия – специальность - инженер-механик. Работал на кафедре физвоспитания АПИ - 18 лет, в спортивной школе. В настоящее время – профессиональное училище № 38.
Первый поход в горах – 1979 г.
Мастер спорта по туризму, мастер спорта международного класса по горному туризму.Инструктор международного класса по горному туризму- 1997 г.;
Проработал 26 сезонов, в т.ч. тренером – 26 сезонов, начспасом – 1 год. Совершил всего (горных походов), в т.ч.: 5 к.с – 12, 6 к.с – 7; Первопрохождений – 16 (перевалы);
Памятные восхождения (походы): 1985 –Якутия, 1986- Кодар (зима).
Первенство СССР-России-СНГ: 2-5 место. Судья первой категории по горному туризму…
Отчеты на сайте
Специальное интервью [18 мая 2008 г.]
Евгений Гаврилов: – Юрий Константинович, что вас, несмотря на возраст, толкает совершать очень сложные маршруты в горах?
Юрий Иванов: Жизнь. Надо воспитывать ребятишек. А возраст меня не удерживает. Ведь Александр Андреевич Торощин пошёл в 48 лет на Эверест, а я недалеко отошёл от этого возраста. Поэтому до сих пор вожу шестёрки.
– Как всё начиналось?
– В школе занимался волейболом, лыжами. После окончания школы поступил в Алтайский политехнический институт, на автомобильное хозяйство. Оно тогда было престижным. Три курса подряд на «отлично» учился. Кгбшник с первого отдела тогда мне сказал: «Если четвёртый курс на «отлично» заканчиваешь, мы отправим тебя на стажировку в танковую академию». Я подумал и решил – нет, не пойду, не моё. И сбавил на четвёрки.
Мой средний брат – геолог, и меня начинал водить в походы ещё с восьмого класса. Когда я поступил в институт, вначале увидел объявление по альпинизму, но подумал, что не готов, не дорос до этого спорта. Чуть позже на глаза попалось объявление по туризму – вот туда и пошёл.
Начинал заниматься у Георгия Валентиновича Дракина. Он был моим учителем. Когда он закончил институт, то я два года был руководителем секции института.
В политехническом институте мы все и начинали ходить. Получалось, что каждый руководитель собирал себе друзей. Тот же Вова Иванов, мой друг, который начальник ПСС, у меня начинал. Жена рядом сидит – тоже горница. Лидеры собирали свои компании.
Позже, в 1981 году, моим наставником стал Торощин. К этому времени я уже был перворазрядником. С Торощиным тогда сходил в Туву, пешеходный поход 5 к.с. (категории сложности).
А начинал с пешеходки. Когда стал мастером спорта СССР по пешеходному туризму, посмеялся и сказал, что у водников и горников звание мастера проще делается. В доказательство этого определил себе, что буду горником. И стал ходить активно в горы.
Мы с тем же Георгием Дракиным всего на полкатегории ниже тогда ходили от горного туризма. Получалась пятёрка пешая 2б с пятёркой горной 3а.
Понятно, что новосибирцы тогда были круче, они являлись чистыми горниками. А мы ходили по Туве, по Якутии, по Саянам. Но ходили по тем же самым категориям.
– Кто ходил на маршруты с вами в те годы?
– Начинал с друзьями-выпускниками: Пензев, Валера Давыдов (сейчас батюшка в Новосибирске), Олег Попов и Эстертин Гольман. Но с ними я уже ходил, когда получал международника. Это связано с горным туризмом. А начальный этап ходил с Георгием Дракиным, с Валерой Шумиловым на Ленина, Якубовским.
– Алтайский горный туризм развивался на ваших глазах. Что можете сказать о тех годах?
– В начале 80-х, 1983 году, стали закрывать туризм. До 1985 года до первого разряда оставляли, были только перворазрядники. Но в 1985 году туризм опять открыли, но сделали многие оценочные показатели по-альпинистски. Чтобы стать мастером спорта СССР по туризму, надо было, как в альпинизме, набрать 10 баллов. У меня к 1986 году за участие чемпионатах «Буревестника», России, СССР было набрано 46 баллов.
В 90-х был спад, который был связан с перетрубацией на границе СССР и России. Но горный туризм оставался, мы по-прежнему ходили. Но никто не думал оставлять заниматься.
В то время мы ездили на велосипедах, исходили из своих возможностей. И ходили по маршрутам.
Потом стало чуть полегче до 1998 года, мы спокойно ездили, лазили. Случился дефолт – и опять всё провалилось.
Понятно, что со временем существования СССР отличия в занятиях туризмом стали большими. Когда я учился в институте и получал стипендию 40 рублей, то мог слетать в Горный Алтай на самолёте. А сейчас? Сколько они получают стипендию – куда с ней?
В советское время мы с Георгием Дракиным весь СССР объездили.
– Как повлияло участие Торощина в экспедициях других регионов на развитие горного туризма на Алтае?
– Бурное развитие горного туризма было ещё до того, как Торощин сходил с новосибирцами. Просто Саша Торощин сходил, и у него стала числиться в активе горная шестёрка. Но до этого мы на высоком уровне всегда ходили. Те же горные походы. Без разницы – горный туризм или туризм.
Но после новосибирцев Торощин уже мог официально водить шестерку. И это было шагом выше. Но до этого пятерки мы и сами ходили. Так что горный туризм у нас достаточно был развит к этому времени.
– Какой позитив видите сегодня?
– Как люди ходили, так и ходят. Всё равно им красоты показываешь. Вот нынче возил ребятишек на Байкал. Почти две недели – всего 4 тысячи. Они хоть как стремятся к тому же, что и мы в своё время. Родители изыскивают средства, или как-то по-другому решаем эти проблемы. Всё равно есть стремление к походам.
– Ваш самый первый серьёзный маршрут?
– Он у меня был с Зворыгиным Алексеем. Это была лыжная единичка. С Куюма на Каракольские озёра через Айрык и спускались по Кубе. Тогда она значилась единичкой. Мы прошли 60 километров. Было очень много впечатлений. Тогда там ещё были избушки, было красиво.
Второе, что приходит на память, это когда мы с женой были на Кавказе. В 1991 году мы на Безенги, спустились со стены. Жена, Валентина Леонидовна, до этого только пятёрку пешую ходила, а это была пятёрка горная. Она тогда ноги стёрла, и я ей предлагал спуститься в Приют. Но она посмеялась и сказала мне, чтобы мы пошли на последнюю 3А. Аргументом в эту пользу было то, что без меня ребята не так пройдут.
Вот это два похода таких, которые запомнились.
– Почему вы не стали заниматься альпинизмом, а остались в горном туризме?
– В горном туризме та же самая техника, одинаковая. У меня много друзей альпинистов, и мне есть с кем сравнивать. У меня друзья альпинисты: Андю, Колесников и Астахов из Томска. Когда мы встречаемся, они смеются и говорят, что мы больше проходим по региону.
Разница большая получается в том, что мы весь регион (Ала-Арче) охватываем, с тяжёлыми рюкзаками длиннее ходим. А альпинисты даже на Актру, когда был ледовый класс, меня же и спрашивали: «А где это находится?» «На Салыке, скорее всего, Киргизстан». А они никогда там не были.
Поэтому в альпинизм не хочу уходить.
Что касается альпинизма, то ребята траверсом делали полностью Победу, чуть ли не по две недели. Здесь горный туризм с альпинизмом сильно смыкается, они почти становятся одинаковыми, и нет большой разницы. Техника та же, снаряжение то же, крючья одинаковы. Понятно, что маршрут у нас более протяжённый. Шестерка – надо пройти 150 километров. А у них задача – только восхождение.
Что касается быстроты. Они на восхождение сходили, вернулись. Старые альпинисты, Томялис Владимир, говорят: вы больше ходите, чем мы.
– Каких компонентов не хватает сегодня горному туризму?
– Ребятишкам нужны деньги. Получается, что вначале один президент говорил, теперь другой будет говорить, сколько у нас потерянных ребятишек.
Хотя бы давали на спортивную школу бесплатно один раз сходить в поход. Вот это утеряно! Субсидий от государства никаких нет. Многие из ребятни ходили бы с удовольствием. Особенно – трудные дети. Если бы поставить их в нормальное русло, они бы не бегали по городу, а ходили бы в горы.
Нет на них денег, ничего нет. А люди, которые с деньгами – зачем им это надо? Они на море съездят…
– Сколько у вас воспитанников сегодня?
– В одной спасслужбе половина, человек двадцать, не меньше. Не считая тех, кто в других местах работает.
А сейчас работаю в ПТУ. Одна группа после 9 класса, другая – после 11. Раньше работал в спортшколе: там были 6 и 7-классники.
К детям надо относиться сразу как к взрослым. Не надо привыкать сюсюкать. Мне без разницы – хоть пятиклассник, хоть десятиклассник. Относишься, как к взрослому человеку, с ним, как со взрослым, общаешься. Ты выступаешь как друг. Но если будешь как родитель, то не будет никакого взаимопонимания.
– Как обычно вы проводите подготовку к новому маршруту? Как подбирается команда?
– На Байкал брал новичков. Это была пешая двоечка, начинающая. Другое дело, когда мы собираемся на Центральный Тянь-Шань в шестёрку. Понятно, что пойдут только опытные. Даже исходя из техники безопасности. Чтобы кто-то, не ходящий, сразу наверх пошёл? Очень сложно. Должна быть определённая подготовка. Вот так и подбираемся, по опыту.
– Что является для вас главным на маршруте?
– Главное – преодоление себя. Всегда, особенно начинающие ребятишки, говорят: вот мы взойдём, сделаем, покорим. Я разъясняю: вы ту же Белуху не сделали, она, как стояла, так и стоит. Вы в данной ситуации преодолеваете себя. Это – прежде всего.
Даже если следовать философии: горы по-своему живут, тысячи лет. Мы по сравнению с ними – муравьи. И преодолеваешь в этом случае только самого себя. Ты горы посещаешь: что эти, что другие горы – без разницы. И побеждаешь свой страх, вырабатываешь адреналин. А горы при этом никак не меняются.
– Как настраиваетесь на каждый новый сложный маршрут?
– Это планирование, наработка информации. Вот сейчас пойдём на Терскей-Ала –Тоо. Я там был в 1988 году. Понятно, что за 20 лет там всё изменилось. Хотя информацию всё время получал. Необходимо изучать всё, что касается твоего маршрута.
– Оптимальное количество людей в вашей группе?
– Самое оптимальное и удобное – от 7 до 9 человек, не больше. С таким количеством проще психологически. И понятно, что легче справляться с делами. С подготовкой, варевом. Тем более – на маршруте. Или у тебя 15 человек на верёвках развешиваются, или максимум девять.
– Как вы проводите подготовительные занятия?
– На занятиях вырабатываем выносливость. Длительные кроссы, километров по десять. В основном – наработка выносливости. Получается, что в походе изо дня в день ты идёшь пешком. Провешиваешься на перевалах. Нагрузки длительные получаются.
Всегда своим ребятишкам так говорю: не надо идти быстро, надо идти долго. Быстрота – пробежал и сдох. А долго – изо дня в день идёшь и идёшь.
Для себя бегаю утром по парку, километра три, на велосипеде катаюсь. Приходится форму поддерживать.
– Сколько вы предпочитаете проходить за день?
– Это зависит от маршрута. Можно на перевале по карте болтаться два километра весь день.
– Расскажите о ваших ближайших планах?
– В июне собираемся на Актру. С 21 июня по начало июля. А потом – Тянь-Шань. Прошло 20 лет, всё там изменилось. Это те, кто не ходил в горы, говорят, что они должны быть одинаковы. Из года в год можно воспринимать совсем одни и те же горы по-другому. Каждый раз новое восприятие, разное. Одно и то же место может через неделю по-иному ощущаться.
– Есть ли специфика алтайского спорта?
– Есть отличие. Конкретно – зауральцы. Сибирь от Урала отличается, от Центральной России.
Однажды мы с Александром Торощиным спускались после пика Ленина на Луковую поляну. Там были питерцы. Кто-то их спросил: «Есть здесь кто-нибудь из сибиряков?» Они показали на нас рукой: «Урало-сибирская зона – вон там!»
Так что мы относимся к урало-сибирской зоне. По психологии выживания, общения мы отличаемся от Центральной России конкретно.
Кто отстоял Москву? Сибирь. Казахи и алтайцы.
– Почему случаются чрезвычайные ситуации на маршрутах?
– Чрезвычайные ситуации случаются чаще всего на низших категориях, на начальных этапах, из-за неподготовленности. У подготовленных людей, которые уже ходят больше «шестёрки» – «четвёрки», что-то чрезвычайное случается гораздо реже. А на высших категориях нечто чрезвычайное, в основном, случается из-за катаклизмов – обвалы, лавины. Больше присутствует не субъективный, а объективный фактор.
– Как необходимо усложнять маршруты?
– За тройкой обычно следует четвёрка. Есть показатель протяжённости по времени. Вышел на какой-то уровень, например, тройку – имеешь право идти в четвёрку. Всё происходит по ступеням. Как и в альпинизме.
В туризме бывает, что идут на категорию выше. Если единичка у него есть, он идёт в тройку. Но это – дело руководителя: если он на себя берёт ответственность. А по правилам положено ступенчатое восхождение – 1, 2, 3… Надо ли нахаживать больше? Повышаешь по категориям до верха. Всё идёт постепенно.
– Что бы вы вспомнили об Александре Торощине?
– Он был быстрый. Занимался в своё время ориентированием. Вместе отправлял документы на него и на себя на международника. Он стремился быть всё выше и выше. Недаром же он пошёл на Эверест.
Я его тогда спросил: «Саша, тебе не хватает мастера спорта международного класса по туризму?» Но он хотел ещё что-то в альпинизме заслужить…
Был случай, когда мы ходили на Памире и я подвернул ногу. Они меня бросили, возвращался один. Заночевал. Утром подхожу к ним, а Торощин меня спрашивает: «А ты где был?» Я говорю: «Извини, Шура, ты меня бросил. Ты где был? Я же говорил, давайте остановимся. Зачем бежать на поляну Нагеля? Извините, ребята, так не делается!». К тому времени уровень у нас был одинаковый, я был такой же мастер спорта, как и он. Только младше его, ровно на десять лет.
– Что бы вы могли сказать о чувстве команды?
– На маршруте идёшь командой. Нет эгоизма и провешивать надо все верёвки. Лидера меняешь, чтобы тот шёл налегке. Как тут без команды? Если ты в горах будешь эгоистом, то тогда и ходи в одиночку. Вот и всё.
– Что вы можете сказать о преемственности?
– Ходить начал с Алексеем Зворыгиным, потом – с Георгием Дракиным, затем – с Юрием Ильиным. От каждого набирался понемногу опыта. Позже стал ходить с Александром Торощиным. От каждого брал помаленьку. Они говорили: «Ты – самоучка». Я же им, смеясь, отвечал всегда: «Хоть как: вы всё равно – мои учителя. Что нужно мне, я брал от вас».
Самоучкой человек не может быть. В любом случае берёшь что-то от кого-то. Понятно, что перерабатываешь через свои ошибки, никуда от этого не денешься.
Много общался с Михаилом Борисовичем Кондратенко, который работает завкафедрой по физике. Он альпинист. Дело в том, что они старше, понимают, что это такое. С ними и общался. Старые альпинисты всегда рассказывали друг другу что, как и где. Тем более что Кондратенко с Кавказа начинал. А я тогда книжками про Кавказ был начитан и сам впоследствии ходил туда.
– Как бы вы определили, что отличает лидера в команде?
– Во-первых, лидер должен быть на голову выше всех участников. Что руководитель, что лидер команды. Он должен быть по физике, опыту сильнее, и понятно, что это – контактный человек. Вот и все отличия.
Бывает, что человек сильнее во многих категориях, но сам по себе не контактный человек. Он лидером хоть как не станет. Его группа воспринимать не будет.
Есть лидеры от рождения. Он чуть ли не с детства лидер. А есть, когда лидерство приходит с опытом. Чтобы конкретно сказать, что лидером нельзя стать – невозможно. Есть лидерство приобретённое, а есть лидерство от рождения.
– Часто вам приходилось отступать?
– Конечно, неоднократно бывало. Я тогда говорил: «Ребята, горы как стояли, так и будут стоять. А вот нас не будет. Лучше давайте уйдём от этого варианта. Жизнь у нас одна. А горы есть и будут. Не в этот, так в следующий раз сходим».
Туризм и альпинизм – понятия философские. Главное, вовремя повернуть, чтобы остаться живым. Зачем бить головой о стену? Самое лучшее – уйти в этот раз и прийти в следующий раз. С другой или той же командой, но уже более подготовленным к этому. Тем более, по погодным условиям всё отличается. Надо чувствовать опасность, смотреть на условия. Зачем неоправданный, безрассудный риск?
– Без каких имён история горного туризма на Алтае была бы не полная?
– По горному туризму следует отметить Георгия Валентиновича Дракина, Александра Андреевича Торощина, Валерия Николаевича Ерёменко, Михаила Михайловича Маркина: никуда не денешься – он был и пешеходник, и горник. Вот и всё. А до них были только пешеходники.
Из альпинистов могу отметить: Николая Шевченко, который погиб на Эвересте, Бориса Лужецкого, Михаила Борисовича Кондратенко, Бондарчука.
– Сегодня работаете в МЧС?
– Я начинал спасателем-общественником. Таскал меня по спасработам Валерий Шумилов. Был случай, когда мы подошли на Аккем: он и Серёга Голодный ждали, пока красноярца спускали с педа. Я говорю: «Всё, Валера, мы на вершину пошли». Он: «Останься, останься». – «Нет уж, извини. Эти клиенты уже твои». Спасработ хватало.
– Какие маршруты вам импонируют: летние или зимние?
– Как сказать? Понятно, что у меня пальцев на руках не хватает. Они у меня мёрзнут. Стараюсь, если по зиме, с ребятнёй где-нибудь ходить поближе: на Байкал или в Златоуст. Попроще. А по лету хватает маршрутов. Недаром смеёмся: хочешь перезимовать летом, иди в горы. Когда на том же седле Белухи златоустовцы были со мной, было 20 градусов мороза.
Неизвестно, что интереснее. Бывает и зимой тепло. Зимой проще с погодой. Летом как затянет, так не пройдёшь. Сколько раз так «зависал». Некоторые проходят маршрут этот за три дня, а ты чуть ли не неделю сидишь из-за непогоды. Это разные вещи.
– Можете вспомнить самый интересный зимний маршрут?
– Самый интересный тот, когда мы с Николаем Петровичем Матлыгиным из Бийска в 1986 году на Кодар ходили. Интересный маршрут.
– Какой наиболее интересный маршрут на Алтае вы отметили как пройдённый вами?
– Наверное, от Шавлинских озёр никуда не уйдёшь, Зеркало Красавицы. Шавлинские озёра и вверх по Красавице. Между Красавицей и Сказкой. Этот ледопад проходил три раза. Воронежцев первопроход, что после них только мы и проходили. Больше никто из СССР его не проходил.
– Какие горы вам более по душе?
– Нельзя сказать что-то определённое. Красивы горы в сентябре. По цвету деревьев, разнообразию. Разнообразная палитра. Бывает, утром горы красивее, бывает – вечером, когда штиль стоит. Когда отражается в озере гора Белуха…
– Какие увлечения сопутствуют у вас горному туризму?
– Давно занимаюсь фотографией. Выставки не делал, но начинал фотографировать, когда была чёрно-белая фотография. У меня много друзей-художников, рисующих картины, – Б.Сурозаков, С.Подгорбунский, Красносельский. В основном, я фотохудожник.
В походах мне нравится песня. Одна из любимых – песня Алика Крупа: «Что же натворил, как я разорил и себя и песню…». Только научился играть у Сергея Борисовича Тэна на гитаре, как со мной случилось несчастье. Не судьба.
– Что отличает пешеходника от горника?
– Какие мы ходили с Георгием Валентиновичем маршруты, то пешеходника от горника ничем не отличишь. Мы всего на полкатегории с горниками ниже ходили по перевалам. Сейчас, как чисто пешеходники ходят – болото и всё прочее – отличается. У них альпинистской техники меньше, лишь бы болото, километраж и прочее. А раньше мы ходили как горники.
– Наиболее критическая ситуация в вашей биографии?
– Когда катился 300 метров с Белухи. Меня тогда сдёрнул пацан. Я уже сказал себе: «Всё! Конец тебе, Юрий Константинович». Но выжил.
– Ваши пожелания всем любителям активного туризма?
– Ходите в горы! Самое главное – желание. Будет желание – будет здоровье, человек будет готовиться ко всему, куда-то стремиться, идти, работать над собой. Не так, чтобы купил путёвку и поехал. И будет неохота лежать на диване. Если хочешь жить, должен готовиться к чему-то.