Белый Ануй
- Информация о материале
Белый Ануй — сельское поселение, Усть-Канского района, Республики Алтай. Расположено на устье реки Шиверты, впадающей справа в речку Белый Ануй.
Население
По переписи 2016 года количество жителей составило 736 человек.
Природа и климат
Долина Белого Ануя широкая, лежит значительно ниже многих долин Алтая, почему климатические условия в ней благоприятные. Обладая превосходными земельными угодьями, она представляет большие удобства для развития в ней земледельческого промысла.
«Долина по р. Аную, украшена всевозможными цветами: белыми (анемоны), жёлтыми (лютик, стародубка), розовыми (гвоздика, вербена), голубыми (колокольчики, незабудка) и красными (пионинии)».
История
Согласно списку населенных мест Сибирского края за 1928 год, село Бело-Ануйское было основано в 1870 году. Но правильнее, годом образования нужно считать 1878. Местность для поселка, где находится Белый Ануй, была избрана в 1878 году при назначении 26 пунктов в Горном Алтае для водворения в них переселенцев из внутренних губерний России.
Рассуждали так: «Они (т. е. русские) будут эксплуатировать эту обширную территорию с пользой для государства, они станут живой стеной на этой далекой окраине. Кстати, они же своим поселением обратят тамошних язычников в христианство, успешно, скоро и сполна их обрусят и объединять их с господствующим в государстве элементом».
По идее, конечно, дело доброе. Почему не дать исход европейско-русскому стеснению, - открыть русским вход в малонаселенный Алтай. Но, к сожалению, необдуманно произведенные опыты осуществления этого проекта принесли делу лишь только один вред. Алтай стал заселяться подонками русского общества.
Сюда стали бежать воры, грабители, разбойники и разные преступники, раскольники, словом, все те, с которыми потом Алтайская духовная миссия вела упорную войну. Пьянство, воровство, убийства, грабежи—вот плоды «просвещения» переселившихся на Алтай «культуртрегеров» — русских — плоды «просвещения», которых мирный алтаец до того времени не знал. Но это лирика. Перейдём к истории...
В 1878 году, прослышав о предположенном образовании нового поселка по Белому Аную, 26 душ крестьян деревни Солдатовой Нижне-Чарышской волости исхлопотали себе разрешение и переселились сюда. «Образовался поселок Бело-Ануйский, при р. Белом Ануе, верстах в 15 от с. Черно-Ануйска».
Первые садчики, однако, не все основались прочно на новом месте: многие вскоре ушли, побросав свои дома, вследствие тяжелых отношений, возникших между русскими и алтайцами, оставшимися в долине.
Ранее здесь жили алтайцы (калмыки), которые с приходом русских крестьян отодвинулись выше по долине Белого Ануя, некоторые же откочевали в долины рек Песчаной, Кана и др.
При этом произошло к 1881 году следующее. Алтайское горное правление, разрешая селиться русским по Белому Аную, сделало распоряжение о не стеснении их со стороны алтайцев, которые в той местности живут много лет оседло.
Но стеснение испытали, прежде всего, алтайцы от русских, поселившихся почти рядом с их аилами, а потому они обратились к своему зайсану 3-й дючины с просьбой ходатайствовать пред Алтайским горным правлением о недопущении заселения русскими в сказанной местности. Просьбу же свою они основывали на следующих причинах:
1) Бело-Ануйскую местность заселяют они, бело-ануйские алтайцы, преемственно от своих еще предков, никогда и никуда не перекочевывая, и некоторые из них издавна имеют здесь свои хотя и небольшие пашни, свое большое скотоводство, коневодство и овцеводство и
2) местность отданная под засел крестьянам не находится на линии, по которой разрешено селиться русским.
Зайсан с прошением от лично явился в Горное правление и, по должном объяснении, получил бумагу, которою «разрешалось бело-ануйским алтайцам жить на своих местах, и чтобы русские, так же живя на своих местах, т. е. вместе с алтайцами, не стесняли бы последних, а пользовались бы не более 15-ю десятинами земли на каждую ревизскую душу».
Но в каком именно месте, по какой стороне реки — об этом ничего не было сказано и никем не указано.
Естественно, русские воспользовались не точно определенным указанием места, а потому и захватили под сенокос и пашню лучшую часть земли, т. е. ту часть, которою много уже лет пользуются одни и те же роды алтайцев. От этого вышло то, что и следовало ожидать: пререкания, ссоры, драки и затем бесконечные судбища...
Чтобы как-нибудь установить отношения и устранить поводы к взаимным неудовольствиям, калмыки постановили приговор об устройстве городьбы выше селения версты на три, чтобы таким образом отгородить свои земли от находящихся в пользовании русского населения и тем положить конец постоянным жалобам, что инородческий скот производит потравы крестьянского хлеба и сена.
Поскотина была устроена…
Русские засельщики Белого Ануя, как люди в большинстве недостаточные, увлекшееся призрачными благами Алтая, по приезде на новое место, должны были покупать хлеб для прокормления и для посева. Для этого многими было потрачено последнее, в надежде возвратить потраченное с лихвою. Но бело-ануйская местность, как и большая часть пресловутого Алтая, в этом отношении оказалась не гостеприимною и от их затраты получился крупный дефицит!
Бело-ануйцы приуныли. Но не надолго. Явились утешители в горе — кабатчики с предложением открыть в Белом Ануе кабак «на выгодных условиях», которыми бело-ануйцы соблазнились.
И кабак явился! Но вскоре алчба легкой наживы заставила другого кабатчика добыть себе не совсем законными путями разрешение на открытие питейного заведения. И вот, Белый Ануй с 28 человек ревизских душ, обогатился двумя кабаками!
Для получения патента на право торговли вином в поселке Бело-Ануйске Алтайское Горное Правление выдало разрешение, хотя открывать питейные заведения в Алтайских стойбищах запрещается.
С появлением кабаков, появились, по обычаю, драки с увечьем, грабежи, страшное воровство обоюдное между алтайцами и русскими и вообще все то, что неизбежно поведет за собой деморализацию того народа, о культуре которого так много и многие хлопотали!
В 1882 году новая деревня, в черно-ануйском отделении миссии, на реке Белом Ануе, насчитывала десять дворов и три кабака. На вопрос, предложенный епископом Владимиром одному из целовальников бело-ануйских: «Не убыточно ли вам при такой конкуренции в такой маленькой деревне?», был получен ответ: «Нет, там кругом орда, шибко берут».
Много раз миссионеры обращались к бело-ануйцам со словом увещания и всячески искали случая склонить их к закрытию кабаков. Случай такой представился.
Когда бело-ануйцы узнали, что образ св. Великомученика Пантелеимона будет обносим по инородческим селениям, то обратились с просьбой занести святой образ и в их поселок. На их просьбу было выдвинуто условие: если они дадут приговор о нежелании иметь у себя на будущее время ни одного кабака.
Кабатчики, узнавши об этом, употребили всевозможные средства, стращая, уверяя бело-ануйцев, что они, раз давши приговор, не имеют права никогда не иметь у себя питейных заведений, при этом пригрозили судом.
После долгих уверений в противном удалось склонить бело-ануйцев дать приговор, который, по засвидетельствовании его ануйским волостным правлением, отослан был к исправнику с просьбой снестись с акцизным ведомством о невыдаче патента на открытие питейного заведения в Бело-Ануйске, если бы кто обратился об этом с просьбой...
Так благодаря настояниям миссионеров, бело-ануйцы, как оказавшиеся в приходе, лишились кабаков.
С 28 ноября 1887 года Белый Ануй вошёл в Верхнее-Каменский приход Покровской церкви. Приход состоял под ведением старшего священника с резиденцией в с. Алтайском. В приходе числились с. Алтайское, д. Сараса, Нижняя-Каменка, Колова, Бирюкса, с новым заселком, Комар, Россоши и Булатова, а также в него входили деревни: Катанда, Верхний и Нижний Уймон, Усть-Кокса, Тоурак, Куяча, Казанда, Абай, Куяган, Демина и с. Ильинское, которыми заведовал второй (младший) священник, с резиденцией в Ильинском.
В 1889 году насчитывалось 83 души, из них 5 было грамотных, а неграмотных 78.
Что касается поскотины, которую устроили калмыки от русских, о которой рассказано выше, ни та, ни другая сторона не могла уже определить точно. В итоге крестьяне её разломали и отнесли выше по долине на версту. Этим, однако, расширением границ землепользования дело ануйцев не закончилось: за переносом поскотины последовали распашки земли уже за поскотиной…
В эти года в Белый Ануй начали приселяться из Алтайской волости крестьяне-раскольники (безпоповцы). Между ними и поселившимися в поселке ранее православными установились далеко недружелюбные отношения и общество поселка сразу распалось на две части — православную и старообрядческую.
В 1892 году белоануйцы сделали попытку захвата земель уже соседей—черноануйцев. Но черноануйские киргизы не только не допустили до захвата земель, но в свою очередь произвели насилие над белоануйцами, избив их и захватив их сохи и лошадей. После этого побоища, драки между жителями двух соседних поселков не возобновлялись. Как говорится, нашла коса на камень.
В 1893 г. в селе насчитывалось 95 крестьянских дворов, в которых проживало 255 мужчин и 335 женщин на 1000 десятинах. Имелся хлебозапасный магазин.
К безпоповцам стали приселяться их родственники, чему, насколько могли, противодействовали православные: через некоторое время начали появляться переселенцы-православные, на прием которых не давали согласие уже старообрядцы, вследствие чего прием в общество новых членов затормозился.
Выходом из такого положения явился компромисс, предложенный старообрядцами: принятие всех желающих причислится, т. е. как православных, так и раскольников. Соглашаясь на сделанное им противной стороной предложение, православные рассчитывали, с увеличением числа православных в обществе, построить православный храм и тем вытеснить из селения неприятных им соседей. Соглашение между сторонами состоялось, а за ним последовала и приемка новых членов—православных и раскольников.
В этом, 1893, году отмечено особенное обострение отношений между русским населением поселка и окрестными алтайцами. Отношения между крестьянами и калмыками обострились до такой степени, что переселенцы сломали пять калмыцких юрт, стоявшим, выше поскотины, на устье реч. Токуша.
Тут жили калмыки с давних пор. Одного калмыка Кордай Тедыша, — аил которого был выше р. Шиверты, сначала арестовали, а затем и убили. Столкновение закончилось ссылкой в каторжные работы пяти человек русских крестьян.
Между тем переселенцы продолжали подходить и селиться в поселке, по объяснению староверов, с согласия одних православных. Все они принадлежали к числу непричисленых, тем не менее, несмотря на своё бесправное в обществе положение, они составляли в нём обособленную группу, притом, пожалуй, самую беспокойную: они заявили себя рядом резких действий, какие могут быть отнесены только к самоуправству, по отношению как чуждых им алтайцев, так и по отношению своих же соплеменников, поселившихся в поселке ранее их.
В деревне в 1895 году открыта бело-ануйская школа противораскольнического братства Святого Димитрия, которая помещалась в здании, перестроенном из старого Черно-Ануйского молитвенного дома с квартирою для учителя на средства миссии. Обучалось в ней двадцать мальчиков. Учителем состоял обучавшийся в катехизаторском училище крестьянин Назарий Зиновьев Мельников. В училищной библиотеке насчитывалось 16 книг разных наименований, в 37 экземплярах.
В 1895—1897 годах В. П. Семенов-Тян-Шанский, путешествуя в этих местах, отмечает: «Далее идет вброд через р. Белый Ануй, а за ним дорога достигает ст. Келей, или Бело-Ануйского. Здесь находятся инородческая управа и дом ямщика. Близ станции попадаются там и сям конические юрты алтайцев, крытые корой, и обширные их стада и табуны».
В 1896 году, вследствие жалоб калмык, приезжал в Белый Ануй бийский исправник, лично осмотрел занятые крестьянами места, постановил акт и взял с них подписки, что они не будут производить распашки дальше тех пунктов, на которых застал их осмотр. Можно было подумать, что хоть на время недоразумения улажены.
Но на следующую же весну крестьяне со своими запашками подались вверх по долине, по крайней мере, на версту от той границы, на которой они остановились в прошедшем году и относительно соблюдения которой давали так недавно подписки.
В момент переписи 1897 года в Белом Ануе было 195 хозяйств, имевших 190 жилых построек (в том числе две юрты). Население исключительно было русское, инородческой семьи не было в поселке ни одной. Переселенцев из внутренних губерний было 65 хозяйств с 357 душами, в том числе причисленных, т. е. пользующихся всеми правами членов сельского общества —13 хозяйств с 83 душами.
Крестьян-старожилов было свыше 50 хозяйств – 118 жителей. В селении на 116 хозяйств переселенцев и крестьян-старожилов причисленных приходилось 67, т.е. более половины, что считалось очень хорошим показателем.
Часть населения -12 хозяйств с 62 душами обоего пола—составляли мещане, отставные солдаты и проч. Управление Белого Ануя находилось в селе Сибирячихе.
Пашни растянулись верст на десять ниже селения по долине Ануя, да верст 7 выше, до устья реч. Мочаты, да приблизительно на такое де протяжение по долине р. Б. Ануя и версты на три до долине р. Бараголя.
Из Белого Ануй в Чёрный проложен был удовлетворительный колёсный пусть (просёлочный); Черный Ануй находился на Уймонском тракте: это было последнее на тракте инородческое селение, - следующая станция находилась уже в пределах крестьянских поселений. Из Белого Ануя имелся верховой путь в Салкыдак.
Все луговые сенокосы подвергались душевым переделам. К числу угодий, относительно которых установились какие-либо формы пользования, необходимо отнести и ближайшие к посёлкам выгоны, огораживаемые так называемыми поскотинами. Развёрточной единицей служила «голова» крупного скота, на которую и определялось известное количество сажен городьбы, и каждый хозяин загораживал и поддерживал городьбу, длина которой отвечала бы количеству голов крупного в его хозяйстве скота.
На «голову» в Белом Ануе в 1897 году приходилось по 3 сажени 2 аршина. «Перемерка» поскотины, счёт скота и новые развёрстки производились ежегодно.
Для рогатого скота в селении не имелось крытых помещений, закрытых дворов почти ни у кого не было, потому коровы оставались всю зиму под открытым небом. Более бедная часть населения весь скот держала дома и только богачи сдавали калмыкам или нанимали русского пастуха для наблюдения за отгонным скотом, платя за зиму по 15 коп. с головы или по 3-4 рубля в месяц с табуна, смотря по величине последнего.
Причисленные переселенцы давали на среднее хозяйство 5,9 десятины на наличное хозяйство и 6,4 десятины на земледельческое. Под посев всех хлебов распахивали «твёрдые земли», т.е. залоги и для посева пшеницы и ярицы дважды, под овёс, ячмень, вообще «мягкие земли» - один раз.
Практиковалось пропалывание сорных трав, только незначительным меньшинством…
В Белом Ануе было развито пчеловодство и было много пасек. Неземледельческими промыслами занималось 54% всех хозяйств.
Единицей обложения являлся скот - с головы крупного скота 10 к., мелкого – 3 к. и десятина посева – 20 к. обложения. В развёрстке участвовали одинаково причисленные и непричисленные. Недостающую до окладной сумму, оставшуюся после обложения скота и посевов, развёрстывали между тремя самыми богатыми домохозяевами и посёлке, причём в 1896 году на каждого их них пришлось по 6 р. 13 к., и между остальными 148 душами, участвующими на сходе, на долю каждого из которых в 1896 году пришлось по 49½ копеек.
Мирские сборы – содержание ямской гоньбы, земской квартиры, сельского писаря – развёрстывались отдельно, между всеми годными работниками поровну.
Что находилось тогда в районе Белого Ануя? Как жили инородцы?
1) По р. Отьё в версте от устья летовали и зимовали две юрты, принадлежащие одному хозяину. Сенокосы в вершине той же речки. Пашни не было.
2) В Сухом логу – Карасу 7 юрт летовали и зимовали в одном месте. Сенокосы огорожены круглой поскотиной, которую городили все вместе. Земледелием не занимались.
3) По р. Ойба шесть юрт. Летовали в ½ версте от зимовки. Поскотиной были огорожены ближайшие сенокосы. Пашен не было.
4) По р. Куйкур 9 юрт летовали там же, где и зимовали. Сенокосы были тут же, огорожены поскотиной. Пашен не было.
5) В вершине р. Белого Ануя, верстах в 10-11 от деревни летовали и зимовали на одном месте. Сенокосы были около юрт, в личном пользовании, огорожены поскотиной. Пашней не занимались.
6) По левому берегу Ануя, в 6 юртах от деревни летовали первый год 8 юрт, все вместе. Сенокосы были у юрт, в поскотине. Пашни не было.
Определенной, ему отведенной земельной дачи посёлок не имел, пользовались земельными угодьями, расположенными в долине реки Белого Ануя, на праве первого захвата. Между населением поселка и алтайцами, живущими в той же долине и по ближайшим урочищам, постоянно возникали столкновения, вытекающие из систематического расширения жителями поселка границ своего землепользования на счет землепользования алтайцев и постепенного вытеснения последних с их территории.
Под напором русских, с каждым годом возрастающим и становящимся более решительным, алтайцы постепенно отодвигались все выше по речной долине. Некоторые из них, истощив все средства в борьбе с надвигающейся силой, бросали совсем родные места и уходили в горы, куда захваты крестьян ещё не достигали, а если и достигали, то где отношения между русскими и алтайцами не так обострились.
Практикуемый переселенцами при захвате прием был весьма прост: приезжают с сохами и опахивают кругом калмыцкую юрту, сенокосы выкашивают, остожья ломают. Обитавшему в такой юрте калмыку ничего больше не оставалось, как перенести свое жилище выше, куда переселенцы ещё не дошли со своими запашками, а через некоторое время повторялась опять та же история.
Наиболее тяжёлые отношения к калмыкам были у непричисленных переселенцев. Несмотря на своё бесправное положение в обществе, эта группа был самая беспокойная, от которой терпели не только калмыки, но и свои же русские бело-ануйцы, ранее поселившиеся и причислившиеся к обществу.
До каких диких сцен это доходило в Белом Ануе, это можно видеть из того, что один, например, только что явился, как начал рубить поскотину на дрова, заявляя на обращённые к нему по поводу протесты, что ему никто не смеет препятствовать делать, что он хочет, так как он явился сюда «не самовольно, а по зову Царя».
Приехал мещанин из Бийска и немедленно же производит распашку возле калмыцких юрт, не обращая ни на кого внимания, и т.д.
Три домохозяина завели пасеки значительно выше по Белому Аную, чем где находились зимовки калмык, а через год-два здесь начали такую же распашку, как и в нижнем течении той же реки.
Калмыки жаловались, куда могли, прося защитить их и положить предел самоуправству переселенцев, но безрезультатно. Что же касается размеров, в каких выражалось бегство алтайцев со своих земель, то в этом случае достаточно характерным может быть тот факт, что весной 1897 года бросило свои земли 26 аилов алтайцев, выселившихся на другие урочища.
Известным пояснением обостренных отношений, какие наблюдались в Белом Ануе, где они достигали наибольшей степени напряжения, до некоторой степени могут служить прекрасные качества самого посёлка и его угодий, вызывающие усиленный приток народа со стороны. Этот приток далеко превышал те размеры, какие отвечали бы количеству земельных угодий, какими поселок мог бы располагать, не стесняя других.
На это указывал, между прочим, и тот факт, что целинных земель в распоряжении поселка уже почти не было, в земле чувствовался известный недостаток, почему пашни уже не оставлялись в залежь, как это делалось в других населенных пунктах той же местности, а распахивались год за годом, что сильно истощало почву.
В 1899 году в деревне Белый Ануй Томской губернии Бийского уезда насчитывалось 103 крестьянских и 16 некрестьянских дворов. Население на это момент составляли 358 мужчин и 349 женщин. Работал сельский хлебозапасный магазин.
В 1904 г. в Белом Ануе была открыта первая школа министерства народного просвещения на Алтае.
6 июля 1908 года комиссия по вопросу о более правильном разграничении районов мировых участков по Бийскому уезду включило селение в VI участок – волости. В IV участок входили: Солонешинская, Катандинская, Уймонская инородная управа, 2, 3, 4, 5, 6 и 7 Алтайские дючины, селения Черный Ануй, Абай, Усть-Кан, Мариинское, Белый Ануй.
1 января 1909 года был открыт бело-ануйский миссионерский приход, благодаря отпущенным из Государственного казначейства средствам на содержание причта: 300 руб. священнику и 100 рублей псаломщику.
Но уже 1 июля 1910 года миссионерский приход был закрыт за невыполнением прихожанами данных ими обязательств по отношению к причту. К этим обязательствам относились: 1) постройка причтовых домов,—таковые доселе не начинались строиться; 2) снабжение причта хлебною ругою,—доселе не получена: 3) обеспечение причта жалованием, равным казенному,— собрано с грехом пополам.
Впрочем, от закрытия прихода миссия не понесла ущерба в виду полного отсутствия здесь инородцев, крещеных и язычников; тем более, что ближайший стан, Черно-Ануйский, к которому прежде и принадлежали бело-ануйцы, находится отсюда в 15 верстах самого удобнейшего тележного и санного пути...
А. В. Анохин в материалах по шаманству у алтайцев, собранных во время путешествий по Алтаю 1910—1912 гг. по поручению Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии, отмечал, что в верховьях р. Белого Ануя после Четовского движения, хотя мало, но уцелел шаманизм.
В 1911 г. в Белом Ануе насчитывалось 63 двора, в которых проживало 285 мужчин и 290 женщин. Отмечен сельский хлебозапасный магазин, церковь, одноклассное училище министерства народного просвещения, две торговые лавки. Бело-Ануйской псаломщик Косьма Михайлов принят на должность псаломщика в Кебезенский стан.
В 1912 году в бело-ануйском отделении бурханизм все еще держался крепко. К прежней мирной пропаганде присоединилась крайняя злоба к христианству и в особенности к миссионеру.
В аиле Кунгуре миссионер был изгнан из юрты дубиной. В аилах Айаткан и Чакыр миссионеру удалось предложить только краткие беседы, частью за отказом оглашаемых слушать, частью за вмешательством пьяных, бесчинствовавших при проповеди.
Пьянство, воровство, драки и грабежи в Белом Ануе не утихали, а происходили чуть не ежедневно. От всего этого особенно сильно доставалось алтайцам. Здешние русские на алтайца смотрели как на предмет наживы. Он для них — мразь, ничтожество, орда дикая, которую не грех обижать и даже убивать.
Пример: русский в свою кладь нарочно загонял табун лошадей алтайца, а утром объявлял, что лошади сего алтайца у него потравили хлеб. Получить 30—40 рублей за одну тогдашнюю пустую солому, съеденную табуном в течение ночи, было очень выгодно.
Еще пример: один русский пригласил алтайца в гости к себе в дом: напоил его вином и у пьяного вынул деньги.
А иногда даже и открыто с ними не церемонились, пример этому: весной этого года пришельцы-раскольники в урочище Белом Ануе самовольно стали пахать землю инородцев (сделали захват, а последние сами пашут). Алтайцы стали протестовать, но все их протесты остались тщетными: раскольники и слушать не хотели, а продолжали нахально пахать, говоря: «Мы за жителей вас не признаем; скоро землемеры вас самих отсюда погонят, а земля эта достанется нам».
С просьбой о защите алтайцы обратились к крестьянскому начальнику. Но он решение этой просьбы оставил до осени, когда его защита была бы уже не нужна.
Пришлось прибегнуть к решительным мерам. Алтайцы о чинимых захватах подали г. губернатору телеграмму. Губернатор обратил внимание на просьбу алтайцев, и телеграммой же крестьянскому начальнику приказал немедленно выехать на место и тут же разобрать это дело. Только благодаря такому поступку, бело-ануйские инородцы не остались без хлеба.
1 сентября 1913 года законоучителем школы в Белом Ануе стал священник Поликарп Васильев. Образовательный ценз у него – катихизаторское училище. Размер жалования составил 100 рублей. Белоануйский миссионер, священник Михаил Тошаков, был переведен по прошению, в Атамановский инороднический улус, благоч. № 14
В начале 1914 года газета сообщала: «В августе прошлого года у местного торговца И. Ягодкина была обокрадена лавка. Покража исчислялась в 1500 рублей. Часть украденного товара в ноябре обнаружена в с. Белом Ануе у содержателя земской квартиры Афанасия Краснопеева, против которго возбуждено судебное преследование».
1 сентября 1915 г. учителем школы, с жалованием 480 рублей, стала Феодора Косвинцева, окончившая прогимназию.
В 1916 г. в селе проживало 116 мужчин и 124 женщины старообрядцев. Имелись двухэтажные дома у богатых крестьян-предпринимателей и купцов. В 15 верстах около села был маральник или маралий сад с маралами.
В министерской школе обучалось 30 мальчиков и 20 девочек. Бюджет школы составлял 580 рублей в год. Школа помещалась в собственном здании с удобными помещениями, была православного вероисповедания.
28 января 1917 году при Бело-Ануйском стане был попечительский совет.
После свержения самодержавия…
В 1919 году Горном Алтае первыми восстали села, расположенные по рекам Чарыш и Ануй. Одними из первых восстали крестьяне деревни Каракол (теперь Усть-Канского района). На сельском сходе, созванном делегатами повстанцев соседней Солонешенской волости, был организован отряд в 25 человек.
В этот же день часть делегатов повстанцев выехала в Белый Ануй, где созывали сельские сходы и организовывали отряды. Однако в с. Белый Ануй кулачеству удалось дезорганизовать восстание. Повстанческий отряд распался, руководители скрылись в горах.
Через несколько дней карательному отряду Серебренникова и Вронского удалось арестовать организатора восстания И. П. Константинова.
В деревне Усть-Муты Черно-Ануйской волости Григорий Степанович Беляев сформировал под командой усть-мутинского крестьянина Зыкова повстанческий отряд, с которым перешел в село Белый Ануй.
Отряд Беляева разгромил колчаковских карателей и освободил из-под ареста несколько человек, в том числе руководителя белоануйских повстанцев И. П. Константинова, связных усть-мутинских повстанцев Г. Г. Рулева и Иванова, тополинского крестьянина Филиппова, которые ожидали своей казни.
15 августа 1919 году был созван митинг жителей села. На этот раз белоануйцы активно поддержали восстание. По предложению Г. С. Беляева избирается революционный штаб повстанцев во главе с И. П. Константиновым. Было организовано два отряда под командой Г. Ф. Казанцева (80 человек) и К. Е. Миронова (25 человек). Повстанцы имели всего семь винтовок, остальные были вооружены охотничьими ружьями и пиками, лишь немногие — наганами.
Из Белого Ануя т. Беляев перебрасывает свой отряд в деревню Барагаш, откуда он предполагал пройти через некоторые села Черно-Ануйской волости, но так как в это время происходили на казачьей линии жестокие бои между повстанцами и казачеством, то из Барагаша т. Беляев со своим отрядом поворачивает и выходит на казачью линию.
Сформированные т. Беляевым усть-мутинские, бело-ануйские и барагашские повстанческие отряды действовали все время в пределах Черно-Ануйской волости. Все повстанцы были конными. Связь между селами поддерживалась посредством конных летучек.
Отряд повстанцев под командой Г. С. Беляева, поднимаясь по р. Чарыш, прошел через Боровлянку, Коргон, Усть-Кан. Затем он повернул по Уймонскому тракту на Усть-Муту, Келей и Черный Ануй, откуда прибыл в район Белого Ануя.
Они расположились на вершине Усть-Муты у Белого Ануя и наблюдали за продвижением и действиями карательных отрядов полковника Хмелевского. Они видели, как 500 прекрасно вооруженных всадников, надвигавшихся с тракта, и отряд каракорумцев, подошедшийся из Черного Ануя, заняв села Топольное и Черный Ануй, направили в Белый Ануй 85 человек, которые без боя вступили в село и расположились в нем как у себя дома, приступив к расправе, поркам и расстрелам.
Бело-ануйский и барагашский повстанческие отряды решили воспользоваться ночной темнотой, чтобы овладеть селом. На митинге партизан было решено взять карателей испугом.
Дождавшись поздней ночи, повстанческие отряды спустились с гор и в первую очередь заняли все проходы, после чего сделали внезапное нападение на село Белый Ануй, обезоружили и уничтожили во время сна весь расположившийся в селе карательный отряд.
Только немногим белогвардейцам удалось в ночной темноте скрыться в крестьянских огородах. С наступлением рассвета они были обнаружены крестьянами и уничтожены.
Для карателей это нападение было совершенно неожиданным. В результате они потеряли 42 человека убитыми, а партизанам досталось 500 винтовок, 20 тысяч патрон и много другого оружия. Словом, повстанцы вооружились и обеспечили себя на первое время боевыми припасами.
Весть о победе бело-ануйского и барагашского повстанческих отрядов быстро разнеслась по окрестностям Черно-Ануйской волости. К Белому Аную направился не только уцелевший от распада усть-мутинский повстанческий отряд, но к нему потянулись и некоторые другие небольшие группы распавшихся было повстанческих отрядов.
В отряды повстанцев вливались скрывавшиеся от преследований небольшие группы бывших красногвардейцев, фронтовиков, дезертиров колчаковской армии. Так, к белоануйским повстанцам присоединились бывшие красногвардейцы отряда В. И. Плетнева братья Владимир, Илья и Николай Зыряновы, В. М. Лыжин, А. П. Клепиков и другие.
К этому же времени спустился с гор в село Белый Ануй и повстанческий отряд, действовавший во главе с тт. Какориным и Кудрявцевым в Куяганской волости. Таким образом, произошло объединение ранее действовавших в двух волостях повстанческих отрядов. Общая численность их доходила до 400 человек.
Полковник Хмелевский, подтянув свои силы, повел их в наступление на село Белый Ануй, чтобы покончить с повстанчеством. Но повстанческие отряды, подкрепившись за счет уничтоженного карательного отряда оружием и боевыми припасами, решили без боя не сдавать село. Завязался упорный бой.
Белым удалось занять часть села и поджечь его. Озлобленные зверским поступком карателей, повстанцы дружной атакой, местами доходившей до рукопашной схватки, набросились на карателей и выбили их из села.
Каратели отступили в Черный Ануй.
Выбив карателей, повстанцы принялись тушить подожженные крестьянские дома. Усиливающееся пламя охватывало одну за другой крестьянские усадьбы. Удалось отстоять от пожара лишь незначительное количество домов и построек.
Через двое суток Хмелевский получил подкрепление, повел новое наступление из Черного Ануя и после трехчасового боя выбил партизан опять в горы. Повстанцы под натиском противника вынуждены были отступить в горно-лесистое ущелье и остановиться за селом Белый Ануй в урочище Тукуш.
Заняв вторично Белый Ануй, хмелевские каратели перепороли все оставшееся население, а многих расстреляли, в том числе и стариков, а затем подожгли 100 построек. Белый Ануй загорелся со всех четырех сторон и кровавое зарево ночью озарило всю округу..
18 сентября 1919 в урочище Тукуш в 5 км от села Белый Ануй повстанцы Черно-Ануйской, Келейской, Барагашской, Куяганской, Солонешенской волостей организовали 2-й полк, командиром которого был избран Петр Дмитриевич Кокорин, руководитель подпольной группы фронтовиков, командир деминско-александровского отряда.
Установив между собой связь, 1-й Солонешенский и 2-й Бело-Ануйский полки, 23 сентября 1919 года соединились в селе Черный Ануй и создали единый штаб бригады. Командиром бригады был избран партизан 1-го полка Иван Яковлевич Третьяк.
26 сентября командирам полков дано было распоряжение выступить из Черного Ануя: 2-му полку было предложено занять деревню Усть-Мута, а 1-му полку занять Белый Ануй.
1 октября, в 8 часов вечера, штаб бригады отдал командирам полков распоряжение повести наступление на противника. Наступление велось по двум направлениям. 2-й полк выступил из Усть-Муты по Уймонскому тракту к поселку Келей. Не доходя верст 5 до села Усть-Кан, в лесу, возле Каменского седла, полк должен был связаться с первым полком, который, выступив из Белого Ануя, шел левей Уймонского тракта, логом через урочище Яконур и Келейский перевал на речку Кан.
Расстояние пути, по которому пошли полки: от Белого Ануя до Усть-Кана — 35 верст, а от Усть-Муты до Усть-Кана — 32 версты…
К началу мая 1921 года в селе Белый Ануй была сформирована коммуна «Борцы Алтая».
В 1926 году в селе Бело-Ануйском, относящемся на тот момент к Бийскому округу, было 274 хозяйства, в которых проживало 696 мужчин и 751 женщина русской национальности. Работали сельсовет, школа и лавка общего пользования.
В 1934 году была отмечена премией Президиума ВЦИК хорошая работа Бело-Ануйского сельского Совета Усть-Канского района.
В 1935 году при ячейке Осоавиахима организован стрелковый кружок, в который записалось 44 человека.
В 1935 году колхознику Зырянову Федоту из колхоза Будённого исполнилось 100 лет. Несмотря на старость Зырянов по-ударному работал в колхозе, выработал за год 100 трудодней, был премирован почётной грамотой и мануфактурой.
В 1936 году на Алтае родилось патриотическое движение, получившее название ефремовского. Колхозник сельскохозяйственной артели «Искра» Белоглазовского района Михаил Ерофеевич Ефремов получил 360 пудов пшеницы с гектара. Это был для того времени невиданный урожай в крае. Движение было подхвачено и колхозниками Горного Алтая. В колхозах были созданы ефремовские звенья, многие из которых добились замечательных результатов. Высокие урожаи пшеницы собирало ефремовское звено Михаила Голева из с. Белый Ануй.
В 1939 году руководитель ефремовского звена и заведующий агролабораторией с. Белый Ануй Усть-Канского района М. В. Голев на опытных участках снял урожай пшеницы Вашингтон по 48,7 центнера и Гарнет — по 31 центнеру с гектара, овса Омский-1623 — по 44,5 центнера.
К концу августа 1941 года колхозники с. Белый Ануй Усть-Канского аймака сдали в фонд обороны 10 тысяч пудов зерна.
11 мая 1942 года Президиум Верховного Совета СССР Указом «За успехи в сельском хозяйстве в первый год войны» наградил председателя колхоза с. Белый Ануй Усть-Канского аймака В. Я. Комлева орденом «Трудового Красного знамени».
В 1943 году председатель сельхозартели с. Белый Ануй Усть-Канского аймака, член партии Василий Яковлевич Комлев на собрании колхозников говорил: «Я читал в одной книжке, как во время польского нашествия на Москву русские люди, как один человек, откликнулись на призыв нижегородских граждан Минина и Пожарского. Так было давно, в прошлом, тем более так должно быть теперь, когда все мы, советские люди, являемся хозяевами своей страны.
Следуя благородному примеру русского патриота-колхозника Ферапонта Головатого, вношу 70 тысяч рублей из своих сбережений на строительство танковой колонны «Алтайский колхозник». (В 1943 г. трудящиеся Ельцовского района Алтайского края внесли на названную ими танковую колонну «Алтайский колхозник» 140 495 руб. Инициативу поддержали по всему краю – Прим. авт.). Пусть танки, построенные на трудовые вклады советского крестьянства, громят фашистскую нечисть. Мы знаем и верим, что недалеко то время, когда не будет и духу фашистских бандитов на нашей советской земле, и снова наша жизнь зацветет радостью мирного труда. Ради этого, ради наших детей, ради будущих поколений мы ничего не должны жалеть и не пожалеем».
Своего вожака активно поддержали все колхозники и в течение дня внесли из своих личных сбережений около ста тысяч рублей.
21 ноября 1949 года приказом министра масломолочной промышленности РСФСР бригаде, возглавляемой мастером-сыроделом с. Бело-Ануйского М. Колченко было присвоено почетное звание бригада отличного качества.
Находки в районе Белого Ануя
В настоящее время в музее университета г. Томска экспонируется изваяние, найденное в долине реки Белый Ануй. Это объемная скульптура на плите темно-зеленого сланца, голова которой сколота сильным ударом. Размер её – 150х65х20 см.
Зафиксирован могильник, расположен на 20 км автодороги Белый Ануй – Барагаш.
Коротко о сегодня
15 октября 2010 года в Белом Ануе ввели в эксплуатацию новое здание "Бело-Ануйская средняя общеобразовательная школа имени А.Х.Вязникова".
3 октября 2012 года прошло открытие нового спортзала.
В селении действуют производители мяса крупнорогатого скота ТОО "Белый Ануй" и сельскохозяйственный производственный кооператив «Новый путь».
© Материал подготовил Е. Гаврилов. 30 августа 2013 г. Ссылка на сайт обязательна!