Ладик Митрофан. «За особые заслуги»
- Информация о материале
Июньский день был в разгаре, но в конторке мастерской стояла прохлада. За стеной натужно пыхтел старенький движок. Митрофан Григорьевич отложил газету и задумался.
Алексей Маресьев! Какие же силы нашел ты в себе? Знать, велика твоя любовь к родной земле. Без ног управлять самолётом, сражаться в небе и побеждать — это похоже на легенду.
До самого вечера Митрофан Григорьевич думал о необыкновенном летчике. Дома на вопросы жены отвечал невпопад. Почти до рассвета не мог уснуть, вставал, выходил на улицу, жадно курил и все думал, думал...
...Далеко от Алтая Донбасс. Сентябрьским днём сорок третьего года шел жаркий бой за украинское село. Выбыл из строя командир взвода. Его заменил сержант Ладик. В полдень убили командира роты. И коммунист Ладик принял команду над горсточкой бойцов, оставшихся от роты. Они дрались за себя, за погибших и раненых товарищей. Очнулся Митрофан Григорьевич в медсанбате. Три километра тащил его на плащпалатке товарищ. А в госпитале лишился Митрофан Григорьевич правой ноги.
Не стыдясь слез, плакал Ладик: не видать ему теперь мостика комбайна, не держать штурвала в руках, не смотреть, как могучей струей течет в бункер золотая пшеница...
...В ту бессонную ночь Ладик принял твердое решение. Только никому он пока не сказал ни слова. Преподавателю курсов при МТС и так можно облазить весь комбайн. Курсантам надо показать, как регулировать молотилку. И под комбайном работать пусть поучатся у него.
Никакого протеза. Только костыли. Их можно поставить у комбайна, а самому лезть внутрь. На мостике можно тоже стоять без костылей. Дня не хватало, чтобы тренироваться. Приходил по вечерам, в сумерки. Сторож подходил, качал головой, бормотал: «Вот неугомонный».
Упорные тренировки не прошли бесследно: открылась рана, и неделю пришлось проваляться в постели. Но с каждым днем крепла уверенность: смогу. И, наконец, приспел Ладик к директору МТС. — Что вы, Митрофан Григорьевич? — удивился директор. — Зачем же себя истязать? Будете инспектором, будете помогать молодым комбайнерам.
— А про Маресьева вы слышали? — Ладик посмотрел в глаза собеседнику. — На передовую я больше не гожусь. Дайте мне комбайн.
И директор согласился, хотя в душе и сомневался: выйдет ли из этого что-нибудь. Но, с другой стороны, Ладик — отличный комбайнер, напористый человек. А в то время заполучить опытного комбайнера было мечтой каждого директора МТС. Шло лето 1944 года.
Закрепили за Ладиком комбайн, попросил он выделить ему трактор. И тренировки Митрофана Григорьевича перешли в новую стадию: стал он тренироваться в управлении машиной, так сказать, почти в боевой обстановке.
Узнали об этом механизаторы. Приходили смотреть. По-разному отнеслись к затее Ладика. Старый комбайнер Захар Шейко как-то бросил обидное:
— И куда ты лезешь, Митрофан. Людей только насмешишь.
— Какой ты ядовитый, дядя Захар, — укорил его тогда Андрей Чайка, ученик Ладика, который готовился впервые работать штурвальным.
Молодежь верила, что пойдет дело у Митрофана Григорьевича. Ведь добрая половина парней и девчат была его учениками. Даже те, кто уже работал самостоятельно на тракторах и комбайнах, шли к нему за советом и помощью.
Больше двух километров от одного конца поля до другого. Волнуется пшеничное море. На мостике комбайна Митрофан Григорьевич Ладик. Достаточно взглянуть на его запыленное лицо, чтобы понять, какие чувства владеют сейчас человеком, с каким наслаждением делает своё дело солдат трудового фронта.
И пусть не все пока складывается как следует. Комбайн идёт рывками, тянут его два колесных трактора — разные по мощности и с неопытными трактористами за рулем. Пусть! Он сумеет научить, как надо четко и хорошо работать.
Никогда не забудет Ладик этого лета. С каждым днем все большую и большую часть суток отдавал он любимой работе. С 12 гектаров довел выработку до 20.
Огромным усилием воли заставлял себя Ладик скрывать от людей, как ему трудно. Приезжал с поля домой или на стан, валился на кровать и уже не мог пошевелиться. Здоровая нога от перенапряжения распухала, на мостике он стоял без костылей, они были привязаны сзади хедера, чтобы, спустившись по лесенке, можно было их сразу взять.
Случались поломки. Сидя на земле, ремонтировал узлы, лез внутрь комбайна. Кусал в кровь губы от боли, пока ставил деталь на место. Тут и здоровому человеку неудобно и тяжело, а каково ему. Чаще, чем к другим, приезжали к Ладику директор, парторг. Ободряли. Успокаивающе действовали и добрые вести, что приходили с фронта.
Было и такое. Скажет помощнице: «Ну-ка, Таня, бери штурвал, я малость посижу на полосе».
Где-то далеко на западе продолжала грохотать война. А по дорогам Кулунды шли красные обозы с хлебом. «Каждое зерно — пуля, каждый килограмм — снаряд по врагу!» — пламенели лозунги на подводах.
560 гектаров хлебов, которые убрал Ладик летом сорок четвертого года, были его подвигом, его победой над самим собой. Он знал, что теперь ничто но сможет вышибить его из седла. И снова мысли его уносились к летчику-герою, который своим примером помог ему стать в строй, помог обрести совсем было утраченное счастье. И не думал Митрофан Григорьевич о том, что и он сам стал героем.
Каждую зиму Ладик возглавлял бригаду по ремонту комбайнов, а по вечерам учил молодежь на курсах при МТС. Несколько лет он возглавлял партийную организацию, избирался народным заседателем, председателем товарищеского суда. Не переставал учиться.
Многих интересовало, как Ладик добивается высокой выработки. Об этом он как-то рассказал на пленуме райкома, членом которого был много лет.
— Кое-кто любит говорить: вот новую машину бы мне, я бы показал класс работы. А ты постарайся старый комбайн подготовить к уборке так, чтобы он действовал, как часы, чтобы быть уверенным в его безотказной работе. Некоторые мои товарищи считают полноценным такой ремонт, когда все старые детали заменяются новыми. А я утверждаю, что и старая деталь, установленная с любовью да вниманием, будет работать. А комбайн можно и новый за один сезон угробить. Все зависит от того, любишь ли ты дело, за которое взялся.
На уборке каждая минута у Ладика была расписана строго, но никогда не жалел он времени на ремонт машины и технические уходы. Первые три дня на уборке Митрофан Григорьевич не давал машине полной нагрузки, а тщательно прирабатывал все узлы, устранял все недоделки. А потом — в наступление! Каждую осень Митрофан Григорьевич убирал до 1.250 гектаров хлебов.
Перед уборкой обычно проводились собрания, механизаторы брали обязательства. Митрофану Григорьевичу всегда предоставлялось первое слово. Как коммунист, он понимал, что его обязательство должно быть высоким. Чтобы зажечь людей, увлечь их. Чтобы было на кого равняться. Знал — тяжело ему придется, но иначе не мог.
Зазвенела степь молодыми голосами. Боевой народ — целинники. Вместе со всеми, встречал их на станции Ладик. «Смена пришла,— радостно думалось ему.— Вот закипит теперь жизнь в Кулунде». Но уже через несколько дней пришлось Митрофану Григорьевичу поближе познакомиться с этой сменой. Задора, энтузиазма, горячности — хоть отбавляй, а вот знаний, умения — маловато. Некоторые парни и девушки трактор видели лишь издали.
И снова, как десять лет назад, пришлось ему стать наставником молодежи, внимательным и чутким учителем. Не скупясь, передавал он парням и девушкам свой богатый опыт, не жалел на это временя и сил.
1950 год был на редкость урожайным. Внедряли новый метод — раздельную уборку. Как и все новое, этот метод многие встретили недоверчиво. Митрофан Григорьевич без колебаний принял раздельную уборку. Как и ко всему в жизни, он подошел к новому методу с чисто практической стороны, по-крестьянски. Ему первому в МТС доверили косить хлеб раздельно. Своим комбайном он уложил в валки первые 310 гектаров. За ним потянулись другие механизаторы. Велик был авторитет прославленного комбайнера.
Отшумела страда. Родина чествовала алтайских хлеборобов. И вот в начале января радио принесло радостную весть: «За особые заслуги... присвоить звание Героя Социалистического Труда... Ладику Митрофану Григорьевичу». Волнуясь, принял он заслуженную награду. «Наш Маресьев», — любовно назвали его товарищи.
К Ладику стали приезжать учиться многие механизаторы края. Была издана брошюра об опыте его работы. За семнадцать лет он убрал около 18 тысяч гектаров хлебов и намолотил больше миллиона пудов зерна. Трижды был участником ВДНХ. Награжден Большой золотой и тремя Малыми серебряными, медалями.
Выросли и пошли по отцовской дороге сыновья Василий и Владимир. Чуть что, идут к отцу за советом. Приучил он их бережно относиться к машине. И знают ребята: отец взыщет за промахи построже любого начальника.
Мы встретились с Митрофаном Григорьевичем в конторе совхоза «Бурлинский». Вот уже два года, как он ушел на заслуженный отдых. По коммунист всегда остается в строю: Митрофан Григорьевич приехал на заседание бюро группы содействия партийно-государственному контролю.
Как только начинается уборка, его редко застанешь дома. «Москвич» Ладика можно встретить то в одной, то в другой бригаде. Вырастил он таких замечательных комбайнеров, как Семен Мотылюк, Иван Мищенко, Алексей Борисов, Андрей Чайка, Павел Слободяник. Но ежегодно отряд механизаторов пополняется молодыми кадрами. Их-то и опекает Митрофан Григорьевич.
— Сердце рвется работать, — говорит Ладик, — но... здоровье. Ничего. Все равно чувствую себя в строю. Радостно от мысли, что ты нужен людям.
Вместе с орденом Отечественной войны II степени горят на его груди Золотая Звезда Героя Труда. В ратном и трудовом подвиге проявил свой стойкий характер и мужество этот несгибаемый человек.
Н. Марков. с. Бурла; Славгородский район.
Алтайская правда, 1963 г.
