Ютконаков А. Сын ойротского народа
- Информация о материале
Солнце спускалось за горизонт; обливая розовым светом верхушки сосен. Тихо шумела тайга, напоминая о далекой Ойротии, где жил он, младший политрук Ютконаков. В памяти вставали картины родных мест: высокие горы, которые так красивы в вишневых лучах заката; могучие кедры, вечно рассказывающие о чем-то таинственном и непонятном; озорная Катунь, мелко дробящая волны о каменистый берег.
Выйдет, бывало, старик-отец, прищурится на уходящее солнце и довольно скажет:
— Красота то какая, а? Ты, Александр, грамотный человек, учитель к тому же, и вдвойне это самое понимать должен.
Мирная, счастливая жизнь! Какому лиходею понадобилось разрушать ее, ломать грязной, святотатственной лапой?
Весть о войне молнией облетела горные аймаки. Благословил отец Александра, крепко поцеловал его я сказал:—Умный ты, сынка; сам понимать должен, а все-таки родительский наказ—дело серьезное. По серьёзному и говорю тебе: бей фашистскую погань не жалеючи, а с какого плеча бить—сам разумей.
И вот боевые будни. Походы и привалы. Трескотня пулеметов и кладбищенские вопли мин.
Суровая морщина легла на лбу младше го политрука. Из пекла сражений он вынес солдатское бесстрашие и железную волю к победе. О своей жизни он думал меньше всего.
Не умолкая, гремела канонада. Разгорался бой за населенный пункт, занятый немцами. Фашисты яростно отстреливались. То там, то здесь рвались мины, взметая груды земли, перемешанной со снегом. Но бойцы упорно продвигались вперед и не было силы, способной приостановить это наступление. Впереди шел Ютконаков. Челюсти его были плотно сомкнуты и, казалось, брови срослись на переносице.
Вдруг—совсем рядом — грохнула мина. Командир роты пошатнулся и медленно опустился на землю. Он был мертв. Осколком мины ранило и Ютконакова. Боец чувствовал, как кровь горячей струей текла по правому боку. Признать себя бессильным? Уйти с поля боя в такой напряженный момент? — Не выйдет! Он, Ютконаков, должен заменить погибшего командира. Боец выпрямился, и в голосе его прозвучали властные металлические ноты:
— Слушать мою команду!
И с новой силой рванули пулеметные очереди. Красноармейцы перебегали с одной линии на другую, ведя меткий огонь из противотанковых ружей по огневым точкам противника. Они прикрывали левый фланг батальона. Впереди по-прежнему шел Ютконаков, как сказочный великан, вступивший в единоборство со смертью.
Снова взрыв мины. Шквалом огня скосило батальонного комиссара. Раненый командир, падая, успел крикнуть:
— Примите батальон, товарищ Ютконаков!
Выбора нет. Победа или смерть—таков девиз советского воина. Значит — вперед.
До первой линии вражеской обороны осталось не более пятидесяти метров. «Ещё бросок—и на штыки»,—решил молодой командир. Он первый с семнадцатью автоматчиками ворвался в село и начал забрасывать гранатами укрепления противника. В желтом дыму замелькали обломки дерева и клочья мяса.
Враг пытался было сопротивляться, но подоспевшая рота лейтенанта Шубина ударила в штыки и выбила немцев из села. На месте схватки остались мины, патроны, автоматы, станковые пулемёты и более шестидесяти трупов фашистских солдат.
Но бой не прекращался. Пытаясь вернуть село, немцы бросили в наступление роту автоматчиков, танки и бронемашины. Предстояло новое тяжелое испытание. Ютконаков терпеливо выжидал, подпуская врага все ближе и ближе. Наконец, он скомандовал:
— Огонь!
И опять, как подкошенные, валились фашистские псы на промерзлую землю. Таков их удел.—корчиться и издыхать на этой земле, по которой они хотели пройти победителями.
Двенадцать часов сдерживал Ютконаков бешеный натиск врага. Пуля пробила ему грудь и левую ногу. Дыхание перехватывало, в глазах мелькали зеленые круги, но он продолжал оставаться на посту до прихода основной силы батальона.
* * *
Госпиталь. Мягкая постель, белоснежные простыни. Ютконаков давно уже отвык от такого комфорта. С наслаждением потягивался он, чувствуя, как возвращается здоровье и как молодая жизнь пульсирует в каждой жилке. Еще несколько дней—и ему дадут отпуск. Какое счастье — вновь посетить родную Ойротию, увидаться с женой, поговорить с отцом,
И вдруг неожиданный случай изменил все планы. Ютконаков получил уведомление о том, что брат его, Пётр,—погиб смертью храбрых в битве с гитлеровскими разбойниками.
Вряд ли стоит говорить о чувстве, которое продиктовало Александру следующие строки: «От всякого отпуска отказываюсь. Прошу отправить на фронт».
Есть счастье мирной жизни и созидательного труда. Но есть и другое счастье, понятное сыну народа—воина, человеку с железной волей и сердцем льва. Название ему- месть.
Л. ЛЮТРОВНИК.
(Алтайская правда, 1942 г.)
Перевел в тестовой формат Е.Гаврилов, 15 сентября 2015 г.
