Чевалков М. В. Спор чая с вином. Басня.
- Информация о материале
(Перевод с алтайского)
* Эта поучительная, предназначенная для алтайских инородцев статья, принадлежит перу известного престарелого (ныне заштатного Алтайского миссионера свящ. Чевалкова Михаила Васильевича и написана в целях ослабления сильно развитого среди инородцев пьянства. Написана она в чисто национальном духе, языком сжатым и образным и на читающих и слушающих инородцев всегда производила и производит сильное впечатление.
см. на сайте также:
Потанин Г.Н. Ерень чэчэн и Яра чэчэн.
Чевалков М.В. Пахарь и охотник
* * *
К Таткууру* пришел чай на вино суда просить. Таткуур спросил: «Кто отец, воспитавший тебя? Кто мать, вскормившая тебя? Где родина твоя? Где постоянное жительство твое? У зверя—шерсть, у человека—имя. Скажи: кто ты и откуда? Если за делом пришел, говори о деле, а если дела нет, уходи вон!
*) Таткуур—мешалка, которою пробуют вино.
И сказал чай: «Мой отец—земля, моя мать—вода. Родина моя—Китай, жительство—город. Я—питье народа, как молоко из груди. Я—чай, удовольствие людей. Я—купеческий товар; меня перевозят на вьюках. Я—пища двуруких, густо завариваемая для питья. В Китае я жил в неге; а когда пришел на Русь, то вино отняло мое место. Все им торгуют. Им наполнились лавки купцов; им наполнилось чрево двуруких. Разошлось оно по всем селениям, поднялось и на Алтай. Разорило подданных царя, всех ввело в долги. Покорило себе народ, отняло у него ясак. Суда прошу у тебя».
Таткуур стал допрашивать вино: «Где ты живешь? где родина твоя?»
Отвечало вино: «Живу в городе, родился в винокурне. Отец мой—колодник и мать моя—хмель».
Татнуур сказал: «О тебе ходить дурная молва, что ты завладел местом, принадлежавшим чаю. Зачем ты отнял места на базаре, где торговали чаем? Зачем переманил купцов, что привозили вьюками чай для продажи? Зачем ты загородил дорогу чаю на базаре? Зачем ты заморил детей у тех, кто пил чай? Зачем ты завладел столами, на которых пили чай вставшие с постели? Зачем ты ограбил деньги, которые платили за чай?
Отвечало вино: «Не погневайся, мой Таткуур!» Я—друг отведавших меня, я—голос из гортани тех, кто в сладость пьет меня. Неповоротливых я с криком подымаю на ноги. Кто не сходил с постели, тот у меня ходит по улицам. Кого нельзя было обмануть, тот, напившись, обманывался. Несловоохотливую заставляю шутки говорить. Чванливую заставляю в дудку играть. Не погневайся, мой Таткуур. Не верь чаю, в коем вкусу нет. Вины на мне нет. Меня знают многие. Я—приятность быстротечной воды. Я—масло изо ржи. Я—угощенье у народа. Я—хлеб—короион; я слуга купцов. Меня передают из руки в руку. Я играю на оконечностях пальцев. Не боюсь, видя медведя, не отскочу от пули.
Таткуур спросил: «Найдешь ли ты вину в чае? Скажи, что говорят о нем худого?»
Отвечало вино: «А что доброго в чаю, который портит спины у волов? Чем лучше меня чай, что расплавливает медные котлы? Чем лучше меня этот байковый чай?»
Тогда чай сказал: «Кто меня пьет, у тех мозг разогревается и тело потеет. А кто тебя (вино) пьёт, тот ходит и шатается. Не вино ли уводит из дому и сбивает с пути? Не короион ли истребил скот, что в ущельях гор? Не сила ли вина разорила имения людей? Вино лишило многих зрения. Вино обессилило старцев. Вино переломало руки двуруких. Вино наломало ноги двуногих. Вино опорочило беспорочных».
И сказало вино: «Ты не дашь туку тому, кто пьёт тебя; ты не ободришь того, кто напьется тебя».
Чай отвечал: «А ты светишь подобно огню, загоревшемуся впотьмах. Ты похищаешь, подобно вору. У тебя праздничают праздношатающиеся. Ты отнимаешь, подобно барантачу. Ты поднимаешься в голову и раздражаешь пьющего; жене и детям его причиняешь слезы. Ты прикосновением своим возбуждаешь тело. Ты производишь между людьми драку. Упившиеся до пьяна бьют матерей своих. Напившиеся до безумия бьют и отцов своих. Напивающиеся до сыта ходят без одежды. Упивающиеся чрез меру остаются без лошадей, пешими. Вино лишило сирот хлеба. Вино обезобразило красоту. Вино пустило пешком богатого; вино отдало детей его в услужение. Вино породило ссору там, где её не было. Вино раздражило желчь и погубило пьяницу».
Вино сказало в оправдание своё: «Не порицайте меня». Обмана во мне нет. Но меня пьют те, кто не печется о себе, оттого они ходят, пошатываясь в сторону. Не обвиняйте меня. Я—вино, что расширяет утробу. Но меня пьют, покупая в кабаке, и ходят, покачиваясь. Не браните, меня! Я — вино, очищающее мозг. Но люди пьют меня запоями, и оттого не могут раскрыть глаза, чтобы смотреть ими. Не кляните меня: я вино, дающее утеху пьющим; но они пьют меня без страха и не вспоминают о бедствиях, кои будут впереди. Сильно не браните меня: я—вино, годное дм свадьбы. Но люди пьют меня без опасения, оттого катаются, как чурки. Не ругайте меня: я вино, которым люди угощаются; но меня пьют и утучняются, не зная вреда, что будет впереди. Не поносите меня: я слава для торгующих; но меня пьют, не подумавши, забывая о нищете, какая придет на них. Напрасно не злословьте меня.
Я—вино, коим угощаются родные. Но пьют меня чашами до дна, забывая о беде, которая будет. Не браните меня бродягой: я—вино, чтобы потчевать гостей. Но меня пьют без остатка, не помня о потере мира. Не злословьте меня среди народа: я—вино, что пьют на утешение; но меня пьют, отдавая последнее, и не думают о бедности, какая будет после. Не нападайте на меня с бранью! Я—вино; меня пьют, когда сватают невесту, но пьют, не жалея выдаваемого и забывая о беде, в которую впадут. Не проклинайте меня: я вино, коим угощают брата; но меня пьют, отдавая последнее, забывая о будущем кровопролитии. Не говорите на меня напрасно: я—вино, коим угощают зятя. Тратят серебро, чтобы пить меня, а не знают того, что теряют трудовые дни свои. Не говорите злобно обо мне: я—вино, заставляющее целоваться. Продают сено и пьют меня, не думая о гибели своей. Не называйте меня плохим: я—вино, которое пьют для бодрости. Продают дрова и пьют меня, не думая, что после будут на улице валяться. Не говорите обо мне с раздражением: я—вино, что пьют для дружбы; но пьющие не думают о Боге, и не знают о могущем быть убийстве».
Таткуур сказал: «Не знает ли кто-либо, что в тебе доброго и дурного?»
«Что добро и что худо во мне и в чае, вам самим должно бы быть известно. Однако же скажу. Покупают меня в кабаке и бьют жен своих. Напьются мертвецки и бьют детей своих. Напившись до пьяна, злословят мать свою. Напьются без меры и ругают отца своего. Кто умер собачьей смертью? Пьяница. Отчего народ встревожился? От вина человек, говорят, умер. Кого тащат в суд? Пьяницу, у которого страха нет. Кого посылают в ссылку? Пьяница сделал преступление и его гонят на поселение
Кого секут розгами? Того, кто пил сколько было мóчи, и сделал преступление. Над кем смеются мужчины? Над пьяной женщиной. Все это не от меня, а от того, кто пьёт на вред себе. Насильно не вхожу в того, кто пьет понемногу. Не топлю их в себе, как в закрытой луже». Таткуур сказал: «Тот в народе худ, кто пристрастен к вину. В вине вины я не нашел. Если в огонь сунешь руку, рука сгорит. Если без меры будешь пить, весь сгоришь. Не умрет ли тот, кто соскочит со скалы? Не сгорит ли тот, кто не выходит из кабака? Не утонет ли тот, кто, связавши себя, кинется в воду? Не отобьет ли ступни ног своих ходящий по дресве? Не осрамится ли неразумно пьющий вино?!»
(Томские Епархиальные ведомости № 6, Томск, 1899)
Переведено в электронный формат и отредактировано в соответствии с современным русским языком 26 ноября 2013 года Евгением Гавриловым.
Ссылка на сайт обязательна!