Шабалин Павел Эдуардович
- Информация о материале
"Желаю, чтобы были возможности учиться и тренироваться в хорошей секции, возможность закупить хорошее правильное снаряжение, возможность выехать в горы и попасть к хорошему инструктору, а до этого пройти хорошую предсезонную подготовку отделением, когда все вместе работают".
Биография
Родился 20 января 1961 г.
Начал заниматься альпинизмом в 1979 году во время учебы в Кировском политехническом институте. В школе перепробовал разные виды: фигурное катание, хоккей, футбол, борьба. На первом курсе института познакомился с горными туристами – старшекурсниками. Сходил в 1979г. в поход на Тянь-Шань, занялся еще и скалолазанием, потом альпинизмом. До окончания института совмещал все.
В 1984 году получил диплом инженера-электрика.
С 1986 года работает в спортклубе «Родина» тренером по альпинизму.
С 2005 года – методист по физической культуре ОАО «Лепсе».
Присвоены звания:
- Мастер спорта России – 1992г.
- Мастер спорта России международного класса - 1994г.
- Заслуженный Мастер спорта России – 2005г.
В соревнованиях по альпинизму участвует с 1988 года:
1990 г. – 1 место Чемпионат России. Пик Ушба новый маршрут 6 к.тр.
1991 г. – 4 место Чемпионат СССР. 3 восхождения на пик А.Блока 6 к.тр.
1992 г. – 2 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр. в двойке с Антоновым А. Первое прохождение Северной стены п. Аксу в двойке.
1992 г. – 1 место Чемпионат СНГ. Пик Свободная Корея 6 к.тр. - зимой
1993 г. – 1 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр. в тройке с Антоновым, Медведевым.
1994 г. – 1 место Чемпионат России. Пик Аксу новый маршрут «Нос» 6 к.тр.
1995г. – 2 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр. в двойке с Антоновым.
1995г. – 1 место Чемпионат СНГ. Пик Аксу 6 к.тр.
1995г. – в. Пти-Дрю «Американский директ».
1996г. – Пик Аксу 6 к.тр. в двойке с Тухватуллиным.
1997г. – 4 место Чемпионат СНГ. Пик Аксу 6 к.тр. новый маршрут.
1998г. – 1 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр.
1998г. – в. Чангабенг (Гималаи) 6 к.тр. новый маршрут. Номинация на Международную премию «Золотой ледоруб».
1999г. – 2 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр. – первое зимнее восхождение.
1999г. – в. Эль-Капитан «Зодиак».
2001г. – в. Гранд-Капуцин «Директ».
2002г. – 2 место Чемпионат России. Пик Аксу 6 к.тр. новый маршрут в двойке с Тухватуллиным. Международная премия «Золотой карабин» Евроазиатской ассоциации альпинистов за лучшее восхождение сезона.
2004г. – Восхождение на в. Эверест 8848м. по центру Северной стены.
2005г. – 1 место Чемпионат России. Пик Хан-Тенгри по Северной стене 6 к.тр. Первое прохождение стены в двойке (с Тухватуллиным).
2006г. – п. Хан-Тенгри с юга.
2007г. – Восхождение на в. К2 (Чогори) 8611м. по центру Западной стены было признано лучшим российским восхождением сезона.
В общей сложности совершил 30 восхождений высшей (шестой) категории трудности, 9 раз поднимался на вершины высотой более 7000м.
За время работы тренером сборной команды Кировской области по альпинизму подготовил 10 мастеров спорта, четыре мастера спорта международного класса.
Начиная с 1998 года ежегодно организует в г. Кирове Чемпионаты России по ледолазанию, а с 1999 года – международные старты.
В 2001 году был проведен Финал Кубка Мира , а в 2003 – Чемпионат Мира.
На протяжении 10 лет Шабалин П.Э. бессменно возглавляет сборную команду России по ледолазанию.
Приказом председателя Госкомспорта РФ В.Фетисова № 63нг от 31.12. 2003г. награжден медалью «80 лет Госкомспорту России» за большие заслуги в развитии спорта.
Награжден знаком «Почетный Спасатель» № 219 «Ассоциации спасательных формирований РФ» за руководство и личное участие в поисково-спасательных работах.
Кавалер ордена «Эдельвейс» («Лед и пламень») 2 степени № 079.
Распоряжением главы города Кирова от 10.06.2008 награжден Почетным знаком «За заслуги перед городом».
Читает классику, философию. Из современных авторов предпочитает: Зиновьева, Ерофеева, Алешковского, Довлатова, Куваева, Веллера, Пелевина.
Председатель комитета ледолазания ФАР, председатель Кировской областной федерации альпинизма и скалолазания, главный тренером сборной команды России по ледолазанию, вице-президент международного комитета ледолазания при УИАА, судья международной категории по ледолазанию
Специальное интервью для Алтайского края [1 ноября 2009 г.]
Евгений Гаврилов: – Павел Эдуардович, расскажите о ваших планах на ближайшее время?
Павел Шабалин: – Для себя больших планов в этом году не ставлю. Удастся вариант Победа, не удастся – посмотрим. В 2010 году буду заниматься спортивным направлением ФАР. Идёт новый Олимпийский цикл. Полностью поменялась судейская база – первое, разрядные нормативы - второе, нарабатываем определённую нормативную правовую базу. Начал работать комитет спортивного альпинизма в составе тренерского совета, коллегии судей, развиваются совершенно новые дисциплины вида спорта «альпинизм», в частности хотим возродить связки, потому что раньше они были очень популярны.
Сейчас скалолазание ушло под крыши, связки не проводятся, а народ мечтает. Хотим ввести новые дисциплины - забеги на высоту сделать отдельной дисциплиной. Например, забег на Эльбрус, на Хан-Тенгри - то, что проводится, всё это дело легализовать, скомпоновать в спортивную дисциплину и присваивать за это дело спортивные разряды по альпинизму.
Мы проводим в России этап Кубка Мира по ледолазанию после долгого перерыва (7-9 января в городе Кирове). А летом хотим провести два очных класса. Один в Ерыдаге (Дагестан), а второй класс – за пределами России, как Высшую лигу. Хотим возродить идею Погорелова для ребят - КМС и высшего уровня, чтобы в Каравшине провести соревнования в двойках. Сюда же привлечь участников из стран бывшего СССР.
Ведём разговор об украинцах, белорусах, казахах, узбеках, грузинах, прибалтах. Почему нет? Все они заинтересованы. Период распада, как мне кажется, кончился. Начинается новый период – консолидации. Пора, все горы наши. Инструктора одни и те же, все говорят на русском языке, базы остались те же самые, правила одни, классификатор один.
И систему страховки-спасения надо делать единой, чтобы МЧС был единым в Киргизии, Казахстане, Узбекистане, России. Надо тоже как-то объединяться и совместно спасать, не ждать: кто кого будет спасать? Чтобы оказывать помощь всем альпинистам, которые ездят. Мы ездим в Киргизстан, казахи ездят в Грузию и прочее. Почему бы нет? Надо возродить всё то хорошее, что было в своё время в СССР.
Как жизнь, всё развивается по спирали. Сделали виток, разъединившись, а сейчас вышли на более высокий уровень того, что было в 80-е годы в СССР.
– Кроме баз, которых стало меньше, и которые продержались только благодаря энтузиастам?
– Это естественный процесс. Когда было более 50 баз в советское время, была схема поддержки ВЦСПС, профсоюзы. Сейчас такой схемы нет, искусственных, огромнейших вливаний нет. Выживают только сильнейшие. Если у нас упало количество занимающихся в России как минимум в 10 раз, а, наверное, и больше, такое количество баз уже и не требуется.
С другой стороны остались те же самые базы: Артуч на территории Таджикистана, остались базы у Казбека Валиева, у Бирюкова, у Радия Бакаева в Узбекистане, остались базы Елены Калашниковой, Грекова в Кыргызстане. Эти все лагеря выездные. Под Пиком Ленина, Коммунизма, Корженевой, на территории Кыргызстана…
Горы же никто не убрал. Те же самые районы, в которых были выездные лагеря. Например, Алай, Аксу... Каждый год там ставят палатки, люди туда выезжают и пользуются их услугами.
– Нет у вас планов участия в зимнем восхождении на К2. Если нет, то почему?
– Холодно. У меня после 2005 года, когда мы на Хан-Тенгри сходили, пальцы порезали на руках на ногах. Половина резаных, половина – нет. Это уже сказалось, когда летом на К2 провели четыре ночёвки наверху. Пока солнце не выходит - реальность, что я не могу выходить – иначе все остатки себе отморожу.
А тут зимой. Совершенно другой уровень.
– Вам нравится заниматься больше организаторской работой?
– Если бы мне пальцы не порезали, меня бы это не устраивало. Мне надо было каким-то образом быть причастным к этому делу, и я нашёл для себя нишу. То, чем мне раньше нравилось заниматься, но не было времени, какими-то организационными вопросами.
Занялся в своё время, и мне понравилось ледолазание, которое посмотрел в современном формате в 1993 году во Франции. В 1997 году мы провели первый чемпионат России и сейчас у нас есть мастера спорта международного класса, чемпионы мира и этапы Кубка мы проводили на территории России. Скалолазание развивается по всей России, и мне это понравилось. Почему бы не сделать так с остальными дисциплинами?
Просто всё переросло в иную форму.
– Какие качества необходимы лидеру, чтобы повести за собой людей?
– Есть три вещи. Если бы все три смогли каким-то образом слиться воедино, то было бы вообще здорово. Но такого не встречал никогда.
Первое – деньги. Второе – ум, третье – амбиции. Очень часто у нас нехватка умных людей, которые не хотят этим заниматься. Потому что умные. Есть очень много дураков, у которых есть деньги, а заниматься ничем не получается, потому что не знают, как правильно их вложить. И опять же, если человек не амбициозный, он ничего не сделает как надо.
А когда получается сочетание каких-то двух качеств человека, то что-то может выйти. А уж когда трёх…
– Чаще ум и амбиции?
– Если есть ум и амбиции, то деньги будут.
– Когда амбиции мешают, а когда помогают в горах?
– В горах – никогда. А вот в чиновничьей работе чаще мешают. Здесь, в нормальной человеческой жизни, амбиции мешают.
Если бы не было амбиций, тогда все ходили бы, как ослик Иа, и никому ничего бы не надо было. Дело в том, что амбиции есть у всех и это очень здорово. Они помогают. Но в определённый момент приходит время, когда их надо заткнуть. При всём при этом, ты всегда знаешь, что они у тебя есть. Ты просто подчиняешься.
Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Это первое. А второе – плох тот солдат, который не умеет подчиняться.
– Какой в вашем понятии умный человек?
– Не дурак. Это такие основополагающие понятия. Что такое любовь? Преданность? Я буду 15 минут объяснять свои сентенции, философские рассуждения, идеи, оно зачем? Зная при этом, что Шопенгауэр, Платон, Сократ, Аристотель – умные люди, уже всё сказали. Что я буду их цитировать? Нового ничего не придумаю, а лишь могу только их повторить.
– Как вы относитесь к тем, кто считают себя умными?
– Ещё, по-моему, В.И. Ленин сказал: «Чем больше я знаю, тем меньше я знаю». Умный никогда не скажет, что он умный. А вот дурак – часто.
У меня есть две любимые поговорки. «Если человек умер – это надолго, а если он дурак – то навсегда». И вторая: «Если умному человеку сказать, что он дурак, он задумается, а если дураку сказать, что он дурак – он обидится».
– Что необходимо человеку, чтобы подняться выше 8000 метров?
Первое – физиология. От этого никуда не денешься. Нужна какая-то предрасположенность. Если человек не тянет высоту, как бывает со многими другими. Не идёт высота выше 5000, 6000 метров, он уже чувствует себя плохо – просто не предрасположен организм. А те же самые шерпы живут выше 5000 и чувствуют на высоте себя, как рыба в воде.
Второе, если есть предрасположенность – желание и тренировки.
Третье – вера в свои силы и отсутствие боязни. Я устал уже нашим молодым ребятам говорить о том, что если вы нормально ходите на Пик Ленина, то гарантированно, совершенно спокойно можете взойти на Эверест без кислорода. Я убеждён в этом. Нужна только хорошая акклиматизация. Нужен не дурацкий график: три выхода и загнали, а нужно провести там 3-4 месяца.
Когда мы работали, у нас на Эвересте была очень длинная стена, было не два, а четыре месяца. А на К2 - еще дольше. Все акклиматизировались так, что если бы тот же Валера Шамало не спустился вниз (из-за кашля), то у нас бы не 11, а 12 человек взошло. Из шестнадцати человек двенадцати без кислорода сходить на К2 по новому маршруту – этот система.
Нужно выстроить стройную систему, и я не вижу проблем. Если человек ходит постоянно на семитысячники и нормально себя чувствует на 7000 метрах, на том же Хан-Тенгри, только если он реально чувствует себя нормально, то спокойно может сходить на 8000.
Во всяком случае, на «низкие» восьмитысячники: Шиша-Пангма и прочие. Там ему без кислорода пройти – делать нечего.
– Что осталось в памяти от восхождения на К2?
– Команда. За некоторым исключением. Всегда бывает так, что кто-то больше нравится, кто-то – меньше. Но в целом команда была настолько сильна, адекватна и в меру амбициозна. Люди каждый сам по себе был личностью, и все они свои личные амбиции запихивали себе далеко и глубоко, для того, чтобы сделать конкретное, нормальное общее, единое дело.
В основном, никто не тянул на себя одеяло. Поэтому и говорю «в целом». Было всегда приятно. Не было возможно того, что было, например, в 1982 году на Эвересте, когда всё строилось на основе конкуренции, когда проводилась политика игр: кого включить, кого не включить?
Там существовал дух не то, чтобы спортивного соперничества, а определённый дух вражды между группами. Была очень серьёзная борьба. У нас это было совершенно по-другому. Накал был другой и человеческие отношения между людьми преобладали.
– Как формировалась ваша четвёрка?
– Мы с Ильясом Тухватуллиным более десяти лет ходим в двойке. Поэтому, когда пригласили на Эверест, я поставил условие, что пойду только со своим напарником. Тогда мне и предложили быть руководителем группы и право выбирать третьего.
Третьим был Андрей Мариев, с которым мы до этого ходили на Чангабенг, номинировались на «золотой ледоруб», работоспособность которого считаю просто невероятной. Три суперработоспособных человека были на К2 – Мариев, Тотмянин, Болотов. Нельзя сказать, что кто-то из них больше, а кто-то меньше. Все одинаково сильны.
Короче, я пригласил Мариева, и он согласился. На Эверест мы ходили втроём. Группа у нас оказалась единственной, которая полностью взошла в полном составе на Эверест. Когда у нас сформировалась тройка на Эвересте, мы к этой тройке пригласили Вадика Поповича из Нижнего Тагила.
А когда предложили возглавить одну из групп, когда мы сказали, что будут четвёрки, что К2 такой объект, что требуется работа четвёрок, и тройкам там не потянуть, встал вопрос о четвёртом. Мы давно знаем Вадика Поповича, который тоже много раз ходил на Хан, на Победу, ходил гидом, ходил северную стену Хана не один раз.
Просто нет денег у парня, не было особых амбиций, всегда выезжал и работал гидом и под конец сезона на закуску всё время ходил северную стену Хана то по одному, то по другому маршруту. Очень спокойный, надёжный, чёткий человек, который конкретно нам и нужен был в группе.
– Как сформировалась ваша двойка с Тухватуллиным и что вы в нём цените?
– Ум, порядочность, надёжность.
Впервые мы с ним встретились, когда мы своей командой приехали в район Аксу, а там параллельно с нами стояли узбекские сборы. Мы с ними познакомились. Ильяс был капитаном узбекской команды, я тогда ходил в двойке с Андреем Антоновым.
После этого, сидя у него дома на кухне, я предложил Ильясу сходить на будущий год в составе нашей команды. Он был одним из самых сильных и я предложил ему сходить вместе на Аксу.
Сходили вместе на Аксу, в команде. После этого сходили в тройке. А после того, как мой напарник, который был до этого, Андрей Антонов, сказал, что ему всё надоело, мы остались вдвоём с Ильясом. И стали ходить всё время вдвоём.
– В 2002 году у вас с Тухватуллиным было восхождение на пик Аксу, за которое вы получили международную премию «Золотой карабин». Чем оно запомнилось?
– Восхождение называется «frее nosе», «нос Аксу» свободно, без дырок. Там была приближенная к диретиссиме линия. Маршрут был интересен. Там было 160 метров «зеркал». Мы в своё время, в 1990 году, пролезли этот участок шлямбурной техникой.
Потом, когда мы ходили другой маршрут, «маршрут Попова», мы ушли налево за угол. Смотрим, а до Попова ещё две верёвки траверса и, оказывается, есть вариант пройти верёвкой левее наших дырочек. Очень серьёзный рельеф, конечно, нависает.
И вообще там можно делать бейс-джамп, я уже это Розову предложил.
Это дело запало в душу, я предложил Ильясу, у нас оказалось время, после чего мы поехали туда в сентябре и полезли. Стояло «бабье лето» и была чудесная погода. Лезли мы 20 дней со спуском, очень напряжённый в верхней части маршрут.
В районе тогда вообще никого не было: ни чабанов, ни овец. А до этого в район заходили террористы из Таджикистана и обстреляли американскую группу на стене в Каравшине. Американцев взяли в плен, в заложники, после этого они оттуда сбежали и район на два года закрывали. Там стояли погранцы.
Когда его открыли, мы были первыми, кто туда приехал. Мы узнали об этом в конце лета. И когда мы туда добрались, там уже никого не было. Мы были одни, и было очень здорово. Это одно из самых запоминающихся впечатлений.
– Как сохранить элемент безопасности, не выхолостив суть альпинизма?
– Если в барабане револьвера есть один патрон и нет шести, то это называется «русская рулетка». Это самая опасная, как мне кажется, игра, которая существует в мире. А если в барабане будет шесть патронов, а одного нет, то это называется попытка самоубийства.
Если мы говорим о том, что шансы в «русской рулетки» примерно 15 к 85, в зависимости от типа револьвера, если бы человек выходил на маршрут, и был бы риск 15 %, что он не вернётся, я бы не рекомендовал ему выходить однозначно. Это то, к чему нас сейчас западный мир, мне кажется, пытается подвинуть.
Они говорят: малые группы, в альпийском стиле, бегом на супергоры и прочее. И мы видим: да, действительно, эти супергранды, экстрамэтры выходят и не возвращаются. И потом по спутниковым телефонам плачут и вызывают вертолёты и каким-то чудом их спускают. Если человек не уверен, что сможет пройти маршрут, надо спуститься. Ходить не надо.
Потому что выходит тот же самый Томаш Хумар, который обвиняет русских, что они ходят в таком стиле, один на Нанга Парбат, и тут непогода накрывает. А он решил эту стену за три дня пройти. Ровно посерёдке стены он сидит, полтора километра вверх, полтора километра вниз, высота за 7500 зашкаливает, плачет по спутниковому телефону.
Если бы на него не наткнулись, погода не изменилась и день бы простояла та, которая была, то реквием могли бы по нему играть, о чём он плакал в эфире. Я против таких идей, когда человек не может контролировать своё поведение.
Другое дело, что мы всё рассчитываем даже на случай форс-мажорных обстоятельств, на плохую погоду. Да, нужно закладываться на нормальную погоду. Но вот что получилось у нас на Хан-Тенгри: мы закладывались на нормальную погоду, но с запасом на плохую. У нас она получилась очень плохая. Такой не бывает. Другие бы не выжили. Мне немножко пальцы порезали…
Мы заложили с таким перезапасом, что смогли пройти нормально, выжить даже в таких условиях. Другое дело, что нельзя предусмотреть землетрясение, цунами, тайфун. А всё остальное…
Камнепады? Не ходи там, где могут быть камнепады, не ходи на такие стены, либо выбирай время, когда их не бывает. Лавины? Так не ходи ты по лавиноопасным местам или проходи в нормальное время, бери с собой зонд, лавинную лопату и прочее. Погода – вообще мелочь.
Иди туда, куда можешь, имея при себе запасную обойму на случай, если встретишь двух медведей.
– Вы сторонник коллективных восхождений?
– Ни в коем случае. Я сторонник разумного хождения в горы. Если такой человек как Максименя в Белоруссии или много других ребят, сейчас научились ходить соло на технических маршрутах в таком стиле, так же безопасно, как хождение в связке или группе большей, чем два-три человека, то почему бы нет? Это тоже нормально. Другое дело, что их немного. Но нужно просто снять перед ними шляпу: Бабанов, Герман Буль, Максименя… Да много примеров.
Начиналось с этого. Евгений Абалаков – пожалуйста! Я не приверженец этого стиля, мне нравится больше ходить в «двойке», по большому счёту. Но я хожу и в тройке и в группах, экспедициях. Но соло как-то не пошло. Одному скучно, грустно, дискомфортно себя чувствую.
А по поводу безопасности, я приверженец того, чтобы ходить на те маршруты и в том стиле, который на данный момент является для тебя объективно безопасным. Если могу идти на Северную стену Хана в двойке, я и иду так. После этого планировал идти на Южную стену Коммунизма в двойке, в таком стиле.
Но никогда не планировал идти на западную стену К2 в двойке, четвёрке или ещё как-то. Это нереально. Поэтому, чтобы сходить на эту стену, мы выбрали другой стиль, который для команды был нормальным, безопасным, надёжным и принёс какой-то результат.
– Есть ли возраст, ограничивающий занятия альпинизмом?
– Ничего подобного. Можно прийти из других видов спорта и других спортивных дисциплин. Букреев стал мастером спорта по лыжным гонкам, был в сборной команде СССР, выступал за Казахстан, после чего зрелым человеком пришёл, увидел и сказал: «Это лошадиный вид спорта, мне очень нравится». И стал ведущим альпинистом.
В этом альпинизм и хорош. Когда в 16 лет девочки, которые заканчивают заниматься спортивной гимнастикой и уходят на пенсию, выжатые как канарейки, лимоном даже нельзя назвать, у них всё болит, переломанные и травмы, растяжения и всё в спортивной жизни закончено, то в 16 лет в альпинизм только приходят. Что и хорошо.
Приходят здоровые, окрепшие. Раньше этот вид спорта вообще был студенческим альпинизмом. 90% студентов выезжали. Да и сейчас он зиждется на достаточно зрелых ребятах. Человек, который никогда ничем не занимался, лежит на диване и никуда ходить не хочет.
И ещё одна вещь. Когда я пришёл в горный туризм, тогда альпинизма в Кирове не было, где учился, на первом курсе института, то перепробовал море других видов спорта. И я был в шоке, что старшее поколение, в отличие от того же самого хоккея, борьбы, никого здесь не зажимает, а пытается поддержать, облегчить рюкзак, уступить получше место в палатке.
Для меня это было непривычно. Нет борьбы человека с человеком в таком виде спорта, как альпинизм. Человек борется даже не с природой, а с самим собой. При этом человек не воспринимается, как соперник. У нас нет соперников в команде, что и было хорошо. Тот же Болотов, Тотмянин, Кириевский – люди из самых разных городов. Но настолько мы в одной команде! Были разные группы, но не было соперничества.
Когда мы съезжаемся на чемпионаты России и Союза, о чём сейчас братья Нефёдовы написали, которые стали чемпионами в Ергаках, столько здесь друзей находим, со столькими хорошими людьми знакомимся. А какие у нас были прекрасные отношения именно между командами! Подобное, наверное, нигде невозможно.
– Если ли грани между горным туризмом и альпинизмом?
– С моей точки зрения, грани как таковой не существует. Вот, например, в Британии есть «BriТish mounТаin сlub». Британский горный клуб, в котором прекрасно сосуществуют альпинисты, бигвольщики, хай-алтитьюд альпинисты, спортклайбмеры, айсклаймберы, рокклаймберы, боулдрингисты, хайкеры, каякеры, бейс джамперы и прочие. Всё, что связано с горами, находится под одной крышей. Британский горный клуб.
В своё время у нас в России были созданы Русское горное общество и Русский горный клуб. Потом искусственно произошли разделения. Выделилась Федерация горного туризма, Федерация скалолазания, Федерация альпинизма.
С одной стороны, это искусственные вещи, но, с другой стороны, когда тебе на одну Федерацию выделяется 500 тысяч рублей, а у тебя в ней 25 видов активностей, то этого мало. Поэтому люди, и их понять можно, когда они этот развал делали, сказали: а у нас самая важная часть активности, у нас у единственной части проводятся Международные соревнования.
Федерация – общественная организация, которая работает по законам Госкомспорта, Росспорта, сейчас Минспорта. Их цель – развитие многих видов спорта и выступление команды России на Международных соревнованиях. И поэтому эти люди взяли и сказали, что им не хватает той части пирога, которую им предлагают. Они категорически против, выходят из состава и организуют свою Федерацию. Идут и просят совершенно иные, дополнительные деньги для своей Федерации.
Туристов вообще выделили отдельно. Потому что у них нет Международных соревнований, и ходят они, где захотят. С моей точки зрения ребята, которые совершают поход с восхождением на пик Коммунизма или пик Корженевской, но при этом ещё подходят 70-80 километров до этого места и обратно возвращаются, 150 километров через разные перевалы, то они мало чем отличаются от людей, которые делают траверс Хан-Победа или Коммунизма- Корженевской.
Разве что они более сильные. Потому что альпинистов туда закинули вертолётом, а туристы сами туда походом пришли. И что? Класс траверсов чемпионата альпинизма, либо горный поход высшей категории в рамках чемпионата России. Это то же самое. Та же самая техника, те же верёвки, та же обвязка. Те же группы, команды. Всё то же самое.
Вражда раньше шла от непонимания. И искусственно насаждалась. «Туризм – лучший отдых, альпинизм – школа мужества». «Это турьё», говорили всегда пренебрежительно альпинисты. Туристы обижались. Кому это было надо? До сих пор не знаю.
– Ваши пожелания всем, кто идут в горы?
– Найти возможности.
Чтобы были возможности учиться и тренироваться в хорошей секции, возможность закупить хорошее правильное снаряжение, возможность выехать в горы и попасть к хорошему инструктору, а до этого пройти хорошую предсезонную подготовку отделением, когда все вместе работают.
Чтобы у них все сложилось в порядке в отделении и чтобы в итоге они стали хорошей спортивной группой, чтобы эта спортивная группа выросла до уровня КМС или, хотя бы, до первого разряда.
Чтобы в итоге у них не пропало желание находиться в этой схеме, системе и им продолжало всё это нравиться, и чтобы в дальнейшем они пришли к участию в чемпионатах и стали чемпионами, а потом стали ездить, как хотят, в экспедиции.
То есть так, как мы и жили. Вот это есть возможность. Для этого нужны финансовые, временные, семейные возможности.
Чтобы тебя на работе и дома отпускали. Это и есть возможности.
Желание у многих людей есть, но нужно отыскать ещё возможности…
