Саядов Армаис
- Информация о материале
Армаис Саядов: «Я защищал честь СССР и поднимал его флаг»...
Ваган Саядян, так звали этого непобедимого юношу, ставшего в Сисиане - суровом горном крае Восточной Армении местной знаменитостью. Молва о нем перешагнула Сисиан и докатилась до границ Зангезура. Вслед за славой вскоре и он пересек границы родного края, переехав на заработки в Баку.
Затем он женился на красавице Арусяк. Родилось пять сыновей, которым передал он любовь к спорту. Двое из них - Георгий и Армаис - эту любовь воплотят в титулы сильнейших борцов планеты!
Братья были вольниками, учились в ремесленном училище. Неподалеку находился борцовский зал “Нефтяника”. Там они и познали первые азы борьбы.
Армаис тренировался у Завена Агаджаняна.
Через год после занятий он победил в Сталинграде на юношеском чемпионате страны 1954 года. Еще через год одолел всех взрослых борцов на всесоюзном первенстве общества “Динамо”.
На следующий год повторил свой успех не только в борьбе, но и в самбо.
Первый раз чемпионом Советского Союза среди взрослых он стал во Львове в 1958 году, а последний - в Каунасе в 1968 на неофициальном первенстве.
Пятнадцать лет подряд, начиная с 1955 года, входил в сборную команду СССР, в составе которой побеждал на международных турнирах в Варшаве, в Софии, в Москве.
Трижды побеждал на турнире имени легендарного Ивана Поддубного, считавшемся малым чемпионатом мира.
Завоевал золотую медаль на чемпионате мира 1961 года в Иокогаме, где одержал восемь побед, две из которых были чистыми. В финале одолел чемпиона Римской Олимпиады румына Думитру Первулеску.
Повесив борцовки на гвоздь, стал судьей. В судейской форме его не раз видели в Ереване на международных и союзных соревнованиях.
Чтобы зафиксировать касание лопаток борца о ковер, не раз совершал кульбиты через тела обнявшихся соперников, срывая, таким образом, аплодисменты трибун.
Финал тяжеловесов чемпионата Союза 1987 года доверили судить ему. Чемпиону мира Игорю Ростороцкому тогда противостоял молодой Александр Карелин.
Его считают одним из самых артистичных арбитров в мире.
(Интервью от 21 октября 2006 года)
Евгений Гаврилов: – Армаис Ваганович, как вы пришли в греко-римскую борьбу?
Армаис Саядов: – Я начинал заниматься, как и мой брат, вольной борьбой. А потом тренер меня перевёл на греко-римскую. Мы с братом были в одной весовой категории - 52 кг. И получалось так, что мы однажды должны были с ним встретиться. Я же не хотел с ним встречаться. Мне не хотелось с ним соперничать.
Он, старший брат, был сильнее, а я был ещё молодой. Завен Агаджанян, тренер, сказал: «Армаис, давай переходи на греко-римскую». Так и перешёл на греко-римскую.
А греко-римская у меня получалась нисколько не хуже вольной. Я начал бороться в 1953 году, а в 1954 году стал уже чемпионом СССР среди юношей в Сталинграде. Помню чемпионат города по подросткам. Отец кормил меня картошкой три-четыре дня, чтобы вес был 40 с лишним килограммов, чтобы допустили до соревнований. Я положил две плитки железа и пошёл взвешиваться. Одну схватку выиграл, другую проиграл. Плакал от обиды.
Но со временем стал всех побеждать. Боролся и по самбо, и по греко-римской. По МВД СССР два раз выиграл по самбо. Это 1956-1957 гг. Когда выиграл СССР, то почувствовал, что я уже спортсмен, может быть, высокого класса.
Я люблю борьбу. Если бы не природные данные, то, быть может, ничего этого и не было. Я часто ходил в цирк. Видел, как боролись циркачи. Это были борцы, которые перешли в профессионалы в то время. А потом цирковую борьбу сняли. Её хотели восстановить…
– Армаис Ваганович, расскажите о вашей семье. Кто-нибудь занимался, кроме брата, спортом?
– Ваган Макарыч Саядян, мой отец, родился в селе, которое называется Зангезур, Сисианского района, про него даже фильм был снят. Там была традиция - соревнования по борьбе “кох”. Она пользовалась большой популярностью. Посоперничать съезжались молодцы со всей округи.
Отец боролся с сельчанами. Бывало, спорили друг с другом и боролись. Он там занимался. Когда боролся отец, не было никаких чемпионатов - борьба была между сельчанами. Немножко знал борьбу, технику. Был самоучкой. После он переехал на заработки в Баку. Наша фамилия была Саядян. А когда переехали в Баку, фамилия стала Саядов. Как взяли её, так и продолжали Саядов, Саядов. Так и пошло.
Моя мать (красавица Арусяк – Ред.) была с Ирана, иранка. Где они познакомились с отцом, как - я не в курсе.
Нас в семье было пятеро братьев. Двоих уже нет… Один из нас лётчик, который боролся в лётном училище во Фрунзе. Боролся средне: для себя и для военной части. А брат Георгий пошёл по вольной.
– На чемпионате СССР вы выигрывали и по самбо, и по греко-римской борьбе?
– Самбо было в 1956 году в Киеве. Я был тогда динамовец. Ушёл в отставку после войны, все документы остались там. Дошёл до полковника. Выиграл союз – повышение звания, второй Союз ещё одна звёздочка. Вот так и поднимался в звании. Когда меня устроили, получал 80 рублей. Я же гонял вес. А это адская работа. Я был членом сборной команды 15 лет. В одном весе, 52 кг, отборолся 12 лет. Я сбавлял вес. Не было тогда такого человека, который бы подсказал, что мне пора было переходить в другой вес, в 57 кг.
Тогда у нас не принято было, как сейчас, весовую категорию менять. Как был в 52 кг, так до конца я и боролся, закончил борьбу в 52 кг. А потом прибавили, сделали 55. А это три килограмма веса! А я из парных не выходил. В горячей ванне сидел ради 200-300 г. Ходил с лимоном. Выплёвывал лимон. Из-за 25 г пришлось подстричься. У меня шевелюра такая была! Подстригся налысо.
Много обижали в Союзе. На Олимпиаду я должен был ехать в 1960 году. Я был очень хорошо подготовлен. Меня же не взяли. Из-за того, что, когда я боролся на чемпионате СССР, за мной шёл мальчик из ЦСКА. А все прогибались под ЦСКА. А я сказал: «Вот из-за этого ЦСКА друг под друга ложатся. Разве это спорт?» И кто-то услышал. Передали главному тренеру, и меня дисквалифицировали на целый год. А потом начал заново нагонять. И опять дошёл до команды СССР. В одной весовой категории было претендентов по 5-6 человек. А что сейчас? Выиграй игры и езжай на чемпионат мира.
По самбо выиграл два раза СССР. В сборной СССР были жалобы. На каком основании? Я получал стипендию, числясь в двух штатах. Получал 250 рублей. А пожаловался на меня спортсмен. Он был подполковник. Я его выиграл, раздолбал. Он был самбист, а я по греко-римской борьбе. А комитет ответил: «Саядов у нас гоняет вес. Он сбавляет 8-9 кг. Ему надо икорку есть, ему эти деньги нужны по горло». И я получал две ставки. А вес гонять очень тяжело.
Вот я взвешивался в 9 часов, а в 10 уже на ковре. Я ничего не мог покушать. Что-нибудь выпьешь - и всё. А сейчас что? Пять часов перерыва. Спокойно поспи, поешь, а бороться на следующий день. Что они борются? Минута, две минуты, четыре минуты. Мы боролись 12-15 минут.
– На первой Спартакиаде народов СССР вас так засудили, что за вас заступился маршал Баграмян?
– Это было в 1959 году. Баграмян тогда командовал Прибалтийским округом. А там боролся мой брат. У меня была даже фотография, как он поднял соперника над головой. А Баграмян видел эту схватку. Ему понравился Саядов. Он с ним познакомился. И вот он приезжает на соревнование в Москву и смотрит сверху с трибуны, а там опять фамилия Саядов. Он спрашивает у гостренера: что это такое. А ему говорят, что это – младший Саядов, но борется в греко-римской борьбе. «Какой хороший мальчик!» - «Вот он сейчас будет бороться за первое место». Я уже был в финале.
Выхожу, выигрываю 7 баллов. А это было сделать нелегко. Выигрываю члена сборной команды России, призёра мира, чемпиона СССР. Я тоже был чемпионом СССР, но на мир не ездил ещё.
Короче, меня наглым путём убирают, потому что Наиль Караев из России, а Москва хотела обойти всех. Дали мне три предупреждения и победу присудили ему. Я плакал, орал.
Баграмян вызвал потом гостренера и дал нагоняй. Сняли главного судью, руководителя (артист, когда-то боролся, а потом в цирк ушёл). Что толку! Их всех сняли, а я остался на третьем месте.
После этого выигрываю СССР, мир в этом же году, турнир в Польше. В 1953 году я стал чемпионом Спартакиады СССР. По-борцовски всех раздолбал.
– Как получилось, что на Олимпиаде, на которой вы участвовали, произошёл такой провал?
– У меня брат тоже боролся на Олимпиаде в 1952 году. Его тоже прихватили, он стал четвёртым. Это неплохой результат, но прихватили. А у меня же случилось так. После моей дисквалификации. То, что я кого-то заругал – была причина, чтобы меня убрать. А там все чемпионы: Соловьёв, двукратный чемпион мира, покойный, который постоянно был моим противником, с Украины, Кочергин – призёр мира, чемпион СССР. В одном весе нас было 6-7 человек. Я выиграл Спартакиаду. Ну, что было ещё меня проверять? Так мне пришлось в течение этого предолимпийского года пять раз или больше сгонять вес – Болгария, Токио, Польша, Спартакиада СССР, Поддубный… Это было ни к чему.
В то время тренеры совершили страшную ошибку. Не только я «сгорел». Неправильный был выбран метод. Нас и врач отравил. Когда вес тяжело шёл, он давал нам мочегонные, снотворные. А они вообще противопоказаны. И это не всё. До Олимпиады мы были выжатые, как лимон выжимают. Эти турниры просто нас износили. Каждый раз перед новым соревнованием я сгонял вес.
А за полчаса до отлёта самолёта во Владивосток объявляют состав тех, кто едет на Олимпиаду. Это же неправильно. Мы же все «тряслись». Каждую неделю два раза были прикидки. Вы понимаете, что это такое? Каждую неделю два раза по четыре схватки проверяли: кто как себя чувствует. Но если вы объявите, что я еду на Олимпиаду, так я спокойно бы боролся. А так мы опасались не попасться на приём, не проиграть. Не проиграть на тренировке! Надо было тренироваться в своём стиле, готовиться. Я сам лично знаю, как тренироваться. Я гоняю вес, всё понимаю. И всё делал аккуратно и нигде никогда не подводил СССР. Выжали меня...
Выиграл одну встречу, вторую, с японцем меня «прихватили». В общем, «сгорел».
В полном смысле неправильная была подготовка к Олимпиаде. На три месяца я был отключен от семьи. Начинали в Кисловодске, потом Алушта, Владивосток, Япония. И там целый месяц. Мы «сгорали». Нас возили по различным мероприятиям. «Я «сгонщик»,- говорю.- Кто нормально чувствует – тот пусть едет». - «Нет, должны быть там». «Сгорела» почти вся команда. Всего один чемпионом стал Олимпиады и то благодаря поляку, который сделал три ничьи. Это был Анатолий Иванович Колесов, который был замминистра спорта в СССР. Сейчас он и в России при комитете работает. Там решалось: поляк или швед? Поляку давали деньги, чтобы он проиграл. А ему было безразлично. А Колесов мог не стать чемпионом. А у нас нет медалей. Все повылетали. Об этом писали, и книга была.
А сейчас? Пожалуйста. Приезжаешь на сборы. 10-15 дней оттренировались. ОФП или что-то ещё. Отпускают домой на неделю. Конечно, я буду соблюдать режим – это понятное дело, это мой кусок хлеба.
Вот так они издевались. Вот так неудачно получилось. Я, будучи в возрасте 26-27 лет, хотел после Олимпиады бросать спорт. А ко мне подходит один человек и говорит: «Ты должен назло врагам не бросать, а начинать заново». – «Как?» – «Заново в другой весовой категории». И действительно, я перехожу в другую весовую категорию, выигрываю СССР, приз Поддубного, который проводился в Баку, потом на Европу… В общем, стал совсем другим человеком. Но нервы уже были на пределе, и хотя уже не гонял ничего, но было уже не то – возраст есть возраст.
И Сан Санычу я говорил, когда он четвёртый раз поехал: «У вас и плечо порвано, то, и то… Зачем вам?» – «Я хочу обогнать Медведя». Не обогнал. Он хотел четвёртую Олимпиаду выиграть. И действительно, так бы и было, если бы не было этих правил. Ну что это значит? Руку рассоединил – и не чемпион Олимпийских игр. Это разве правила? Ты должен взять законный балл. Не повезло. Целый год он был в шоке, мы его поддерживали. «Не переживайте, Сан Саныч». И он на этом закончил борьбу. Правильно сделал. Ему надо было закончить после третьей Олимпиады. Дай бог ему здоровья! Вы видите, какой он авторитет имеет. Поддерживает близкие отношения с Президентом, нам помогает, ветеранам. Подошёл ко мне: «Армаис Ваганыч, что вам надо?». Я говорю: «Ничего не надо». – «Я вас заранее поздравляю». Я 16 улетал, а 18 в Москве, когда мы сидели, его вспоминали. Он никогда не забывает нас. Обычно тяжеловесы с маленькими дружили спокон веков.
– Вы ещё состоялись и как тренер...
– Да, были тренерские успехи. Я подготовил трёхкратного чемпиона мира в 48 кг, в 74 подготовил, в 52. Я работал тренером сборной Азербайджана. С детьми не работал. И до сих пор все те мои ученики, которые проходили мою школу, кто в Москве находится, где бы не были, меня не забывают. И моя школа осталась.
В Баку не было Олимпийского чемпиона. Первый чемпион мира в Баку был покойный Артём Тырьян в 1953 году. Через семь лет, на восьмой я стал вторым. А после меня уже через 15 лет появился Магадин Аллахвердиев, который меня перещеголял во всех отношениях. 48 кг я вообще не считал за вес. Но есть борцы: олимпийский чемпион Алексей Шумаков, Димитриев по вольной борьбе.
Сейчас на Украине с удовольствием бы работал, но здесь своя специфика. Я хотел со своим товарищем организовать клуб. У нас здесь нет зала. Один зал, который на Манеже, на котором можно что угодно поймать. Там все ходят босиком: дзюдоисты, танцоры… Нет зала. А так я, конечно, помогаю.
Одного мальчика из Крыма вы видели на турнире Карелина, который стал чемпионом в тяжёлом весе – Петров. Это наш украинец. Не говорю, что с ним работал, но борьба продолжается. Мы же не можем работать. У нас есть дети: двоих-троих берём с товарищем и тренируем. Один из них стал пятым. Я помогаю. Но своего зала и клуба нет. Я готов работать без копейки.
– Как вы оказались в Киеве?
– Я оставил в Баку три квартиры, даже шурупа не взял. Я с третьего этажа, истекая кровью - у меня остался шрам, убежал на паром. Нас была масса людей. Капитан кричал: «Успокойтесь!». Была настоящая война. Чья это инициатива? Я 50 лет прожил в Азербайджане. Меня приглашали и на Украину, Россию, Армению, Грузию, но я никуда не поехал. Я патриот. Я родился в Азербайджане. Нас убрали. Теперь живу в Киеве!
Я в Киеве чужой человек. Приютился. У меня здесь сын. Живу на Украине. Сейчас в Армению вызвали, посужу там. Лет тридцать там не был, поеду на родину. Хотя у меня родина СССР. Я защищал честь Советского Союза и поднимал его флаг.
– Почему вы решили обратить свой взор на судейство?
– А я стал арбитром, чтобы немножко мог продолжать участвовать в борьбе. Почему Сан Саныч меня не допустил до соревнований судей? Если бы я выступил... У меня очень сильная артистичность. Я могу перелететь через борцов. Судья, который с другой стороны от опасной ситуации, пока перебегает, может упустить момент и борец может уйти. Для того чтобы зафиксировать вовремя лопатки, я перелетаю через них, ложусь около лопаток и смотрю развитие событий. Лёг или не лёг?
А потом бывает момент, когда борец стоит на мосту, некоторые судьи делают отмашку. Считают 1,2,3,4,5 и присуждают балл. Я же в этот момент, когда перелетел, а он стоит на мосту, отжимаюсь вместо маханий и показываю балл. Все это знают. Люди, которые это понимают, все говорят обо мне как о лучшем судье, артисте.
На турнире на приз имени олимпийского чемпиона Гуревича, где всегда участвую, я всегда получаю приз за симпатии зрителей или что-то ещё. Без приза не оставляют.
Дай бог, если мы будем живы и здоровы, где бы ни было, я второй раз буду судить на турнире Карелина. И вы сами убедитесь, какой я судья. У меня и фотографии есть, где я в прыжках. Я судил чемпионат мира среди ветеранов в Одессе два года тому назад, и там президент ФИЛА Мартинетти, и другие из Франции, Турции, когда я выходил с помоста, судьи поднимали руку и показывали: «здорово!». Мне дали там приз денежный и вещевой. Но дело не в этом. Это моё хобби. Я не могу без ковра. Как Сан Саныч любит свою борьбу. Школы пооткрывал. Дай бог ему здоровья!
– Что бы вы сказали о борьбе сегодня?
– У нас борьбу превратили в клоунаду. Эти правила просто неприятны. Раньше такого не было. Ни одного приёма нет, ни бросков через грудь, спину, вертушки – ничего мы не видим. Все толкаются и ждут, когда закончится минута, чтобы бросать фишку на счастье. Первый пошёл вниз, верхний ничего не сделал… А для того чтобы в наше время балл заработать, мы проливали сто потов. Это, действительно, была борьба.
Наши президент, люди, которые работают в комитете президента федерации борьбы, почему-то идут на поводу этого Мартинетти из Италии. Сколько травм на других соревнованиях. Очень нехорошие правила. Главный судья Резанцев, в прошлом двукратный олимпийский чемпион, перед соревнованиями нам сказал: «Если с этого обратного пояса возможен опасный бросок головой вниз, тут же свисти».
Первый раз судил Карелина в 1987 году. Даже книгу выпустили, где есть фотография со мной, но моей фамилии там нет. Я сам стою и эту схватку сужу. Это была заказная встреча. Они дожали Карелина. Ростороцкий вытолкнул Карелина за ковёр, а руководитель ковра, был такой Казарян, говорит: «Дай балл, или у тебя будет болеть голова». Я ответил: «У меня не будет болеть голова, а балла не уступлю и обижать такого человека, у которого будущее, который закроет всем тяжеловесам дорогу (я чувствовал это), не буду». А они наглым путём объявили балл и присудили победу.
Я между Сашей много раз проходил. Он мне говорил: «Как я тебя не раздавил?». Я говорю: «Сан Саныч, у меня реакция». Позавчера, 19, мне исполнилось 68 лет, я как раз был в Москве, там провели мой день рождения.
Если эти правила после Олимпиады не поменяют, у нас всё время борьба будет незрелищной. Кстати, люди ждут этого. Когда Сан Саныч поднимал с земли на обратный пояс, для этого нужна была сила, ноги - надо оторвать борца от земли и выбросить. Это был настоящий обратный пояс. А сейчас поставят мальчика ровно - подними задницу. Рядом встаёт соперник. А судья большую роль играет. Всё дело в деньгах. Вы не в курсе, а я в курсе. Очень часто покупают судей на Олимпиадах. Особенно кубинцы продаются. За 50 тысяч. И очень много такого. Это клоунада.
А я могу свиснуть, знаете, когда? Когда он соединит руки, я свисток не даю. Если он поднимет руки на середину, в этот момент даёшь свисток. Можно так дать свисток, что ты не успеешь защититься. И можно спокойно бросать. И получать баллы. Я разговаривал с президентом ФИЛА Мартинетти и ему сказал это.
У нас борьба была по 15 минут. Мы могли выиграть по баллам. Я мог пять схваток по баллам выиграть и чемпионом стать. А другой, который чисто положил, может двоим проиграть и не стать чемпионом. Такие были правила. Но зато борьба была приёмистая. На борьбу приятно было смотреть. В одной схватке могло быть 20-30 баллов.
– На чемпионате мира 1961 года в Иокогаме вы выиграли турка Борхана Боскута со счётом 27:7.
– Да, да. А тогда чемпионат мира был раз в четыре года. А сейчас что? Через каждые полчаса ты слышишь: чемпионат мира среди глухонемых, слепых, среди каждого второго… А тогда раз в четыре года. В 1958 году меня не взяли. Взяли Бориса Гуревича. Мне тогда было 20 лет, я был уже чемпионом СССР. А до этого был вторым. Не взяли, взяли москвича. Он выиграл, но дело не в этом. Я был тогда в самом расцвете. На чемпионате СССР всех выигрывал. И они просто обязаны были меня взять. Но у них там были свои люди. На той встрече с первых минут я проиграл турку 7 баллов. Просто он улыбнулся, расслабился и раз – бросок! Первый раз в жизни попал на чемпионат и такое.
Я подумал - всё, поезд уехал. И вот лежу внизу в партере, а он сверху ковыряется. А меня успокаивает тренер: «Не бойся. Всё нормально». Успокаиваюсь. И видится у меня перед глазами то, о чём я мечтал: что получу машину, дадут квартиру. Всё мысленно охватил. И собрался.
А потом уже был концерт. Я просто издевался над этим турком. И закончил поединок со счётом «27:7». Тогда явную победу не присуждали, как сейчас в два раза. Разве дело, что могу выиграть 6 баллов в одном периоде,в другом периоде проиграть 1 балл. А получается ерунда. Это не от нас зависит. Говорят, всё от Олимпиады.
Двадцать шестого октября лечу в Армению, буду там судить. Меня очень просили отдохнуть. Но я говорю: «Хочу сделать вам сюрприз».
– Чем вы обязаны столь многим талантам?
– Семейного было много. Был пример отца и старшего брата Георгия, который старше на семь лет. Он боролся, а я смотрел и, как говорится, хотел быть таким, как он. Природные данные. Мне 68 лет, и когда судил в Одессе, президент Дзасохов подозвал меня и говорит: «Сколько вам лет?» – «Это роли не играет. А что такое?». – «Вы не боитесь шею сломать?» – «Я с детства летаю. Я стоял на воротах. Был маленького роста, и поэтому, будучи вратарём, у меня выработалась реакция». И потом был такой олимпийский чемпион, у которого была страшная реакция, который стоял на месте, разговаривал и вдруг делал очень резкие движения – я кое-что от него прихватил. Мне 68 лет. Меня спрашивают: «Может, ты не будешь участвовать? Отдыхай» Я говорю: «А что отдыхать? Я не могу. Если бы я чувствовал себя плохо, не выходил бы на ковёр»
После чемпионата мира мне дали «ГАЗ-21», у нас была футбольная команда «Нефтчи». Там были хорошие футболисты: Эдуард Маркаров, Сергей и Юрий Мелкумовы и много других. Я их всех собирал. А там была азербайджанская территория, называлась «кубинка», где продавали шмотки. Тогда нелегально товар держали и выносили туда. Если мне надо было куртку – я шёл туда. И они гордились, что у них хорошая команда. Я же собирал вот эту команду, привозил туда и мы играли с ними в футбол. А я стоял на воротах, потом менялся. Я бегал для себя, вырабатывал дыхание.
Когда я боролся на ковре 15 минут и выходил, тренер, который где-то там застрял, спрашивал: «Ну что, ещё не вышел?». - «Как? Я уже закончил». – «Как закончил? Даже отдышки никакой нет!» Меня очень выручал футбол, баскетбол, регби. Это всё сказалось. До сих пор в этом возрасте я могу всё повторить. Я сказал: «Давайте пару судей. Пусть они стоят на ковре, и я буду стоять. Посмотрим кто кого. Молодого можете поставить. Они это знали и поэтому испугались. И поставили меня.
А футбол мне очень помогал. Это 164 школа в Баку, где я постоянно собирал команду и мы готовились. Мы с футболистами дружили. Особенно с Эдуардом Маркаровым. Его на первенство мира не хотели взять, но народ заставил, и он поехал в 1966 году. Там был ещё покойный Панишевский. Жалко, хороший был футболист, играл в сборной СССР. Заболел, царство ему небесное. Ради денег поехал в Африку и заработал там диабет и скончался. Хороший футболист был, хороший борец.
– Ваши пожелания всем любителям борьбы, спорта и спортсменам?
– Трудиться, трудиться и трудиться. У нас был такой девиз: труд не пропадает. А если не будет труда – не будет спортсмена, ничего. Конечно, должны быть и природные данные, но всё равно это роли не играет. Если будешь трудиться - будешь спортсменом. Если у него есть желание. А не стоять на улице, не курить что попало или что-то пить. Мы такие вещи не знали. Мы старших уважали. Если они будут старших уважать, то станут хорошими людьми.