Демченко А. Об этом поёт Чопой
- Информация о материале
Об авторе:
Произведения на сайте:
Демченко А. Шаргайта
Демченко А. Высокое поручение
Демченко А. В краю легенд
Демченко А. Голубая падь
Улеглись отары. На потемневшем небосводе одна за другой настороженно и робко вспыхивали первые звезды. Потянулись к небу курчавые дымки пастушьих костров.
Где-то в ущельях звенел по камням своими серебристыми струями неугомонный Ануй.
— Песня гор, — говорит, прислушиваясь к беспокойной реке, Чопой Бутуев. Он ставит к изгороди пастуший посох и придвигается к костру. Некоторое время старик сосредоточенно о чем-то думает, изредка отрывая свой взгляд от костра и глядя куда-то в долину. Оттуда к вершине ущелья медленно ползет сумрак. К стоянке придвигаются тени от ближних деревьев. Виснет настороженная тишина. Чопой берет топшур и трогает пальцем струну. Раздается тихий протяжный звук. Замирая, он вплетается в серебряный звон реки. Новый звук, уже смелый и властный, ведет за собой однообразные переливы волн, покоряет своей силой и мощью. Топшур гудит. Откинув назад голову, знаменитый кайчи Усть-Кана начинает тихо подпевать ему. Слов еще нет. Полнеет, мужает мелодия. Но вот появляются и слова. Их произносит кайчи почти шепотом, нараспев: Когда скрываются горы во мгле,
В долину приходит мрак,
Ущелье затягивает тишиной.
Так было. Но не будет так.
Об этом поет Чопой....
Дымкой тумана покрыт Ябоган,
Но я вижу, букеты огней
Вспыхивают передо мной...
Это машины идут на Усть-Кан—
Об этом поет Чопой.
Когда человек поднимается ввысь.
Горы склоняются перед ним,
Солнце тянется над тропой,
Солнце шагает рядом с ним —
Об этом поет Чопой.
Так рождается песня. Песня о новом человеке, о счастливой доле его, о радости жизни, которую обрели койчи* Алтая в годы Советской власти. Да, есть о чем сказать койчи. Много видел на своем веку пастух и доброго, и плохого.
— Только до Октября доброго было меньше, — говорит старик, и на лицо его, покрытое мелкой сетью морщинок, набегает тень. — Как у хромого аргамака резвость, так у бездомного батрака счастье. Душа просит, а нужда не пускает. — Чопой горько улыбается.
— Только и была забава: послушать вечерами кайчи про богатырей сказочных да про их героические дела, не каждому такой дар дан — кайларить (Кайчи — певец. Кайларить - петь былину. Койчи — пастух)... А меня тянуло к этому с детства... Тянуло всем сердцем. Может, оттого, что очень уж тянулся весь к свободе и счастью. А его не было при царях. О нем мечтал не один я. Только песня вселяла надежду...
На стоянку Чопоя Бутуева, лучшего чабана колхоза «Путь Ильича», всегда вечерами съезжается народ. Это пастухи с ближних стоянок. Гостеприимный хозяин ведет гостей в дом. Тут хозяйничает Мария — жена койчи. Она угощает чаем, сырчиками, мясом, а Чопой настраивает радиоприемник на московскую волну.
— Вот самый, добрый вестник, — солун-табыш. — говорит он, поглаживая приемник по лакированной крышке. — Солун-табыш в далекую пору был нежелательным гостем в любой деревне, потому что человек с табышем — это черный вестник. Он развозил недобрые вести от бая или зайсана. Когда приезжал тот человек, в аилах начинались плач и стон.
Теперь радио наш солун-табыш... Хорошие, добрые вести приносит оно в каждый дом. Далеко Алтай от Москвы, еще дальше стоянка Чопоя Бутуева, совсем, совсем маленького человека, а добрая весть в тот же день находит и его, и вас находит, — Чопой подмигивает гостям, включая приемник.
И сразу же в дом врывается светлая, торжественная мелодия. Где-то там, в Москве, дают большой концерт. Чопой оглядывает гостей, и лицо его становится молодым, задорным.
— Еще вчера мы слушали с вами, — говорит он, — как самый большой наш человек Никита Сергеевич Хрущев разговаривал с американским народом... Видно, далека же эта страна, Америка, если до сих пор не знал ее народ, как живем мы вот уже пятый десяток лет.— Гости согласно кивают головами:
— Так, Чопой, так...
— А вы слышали, как пригвоздили насмерть злого Дельбегена, семиглавого дракона? — спрашивает Чопой, и глаза его щурятся, излучая добрую смешинку. — Я вспомнил о том, когда ракета на Луну взвилась.
Многие не слышали о старой легенде про недоброго Дельбегена и стали просить Чопоя прокайларить об этом. И снова Чопой настраивает топшур. Потом ударил по струне, и он загудел, запел, будто порыв ветра из глубокого ущелья дохнул на лес. Встрепенулись люди. Жадно потянулись к кайчи — Чопою.
По диким урочищам.
Где теперь лишь
Курумника россыпи, — начал нараспев Чопой, и лицо его преобразилось.
По ковыльным зарослям,
Где теперь колосятся поля.
Жил в лиственных аилах,
С костром и конем, кочуя,
Алтай-кижи, небольшой народ.
Гудит, гудит топшур. Старый, древний Алтай встает перед глазами. Давно это было, так давно, что едва ли помнит даже старик-Бубурган, изрезанная сотнями морщин гора. Жил в те времена небольшой, но сильный народ алтай-кижи. Узнал злой Эрлик, что ни палка, ни плеть зайсана не дошли еще до этих вольных людей, рассердился, послал кровожадного Дельбегена, семиглавого дракона, покорить их. Стон и слезы пошли по долинам Алтая. Полилась невинная кровь.
Вдруг из аила одного охотника выполз ребенок. Никто из родных не заметил этого. А когда увидела мать — было поздно. Кровожадный Дельбеген схватил ребенка за ноги и ударил о скалу. Закачалась скала, посыпались камни, повалились деревья, заламывая корни, а ребенок вдруг вырос и стал уже мальчиком. Увидел это Дельбеген, глазам своим не поверил. Рассвирепел, бросился на него и стал бить его о камни. Но чем больше бил, тем быстрее мужал и рос ребенок. Вот он уже юноша, вот он стал взрослым, сильным мужчиной. А Дельбеген слабел на глазах. Все труднее было ему справляться с ним. Вот уже и кровь от натуги из глаз пошла, и лапы его стали дрожать от бессилья.
Вдруг поднялся молодой богатырь, схватил могучей рукой дракона, в один миг свернул ему головы, приподнял, размотал и запустил в небо. Пошатнулись горы, реки выплеснулись из берегов. Дохлой лягушкой, распластался высоко в небе Дельбеген и скрылся из глаз. Прямо на луну забросил его богатырь. Ударился, он о нее, да так и припечатался там, разбросав лапы и расплющенные головы. И до сих пор видны изображения его на луне. Присмотритесь!
— А богатырь? — спросите вы. — Где он? Куда ушел? — Чопой улыбнулся, помолчал, хитро щурясь, и добавил:
— Богатырь... Не народ ли это сам?
— Народ! — выдохнули слушатели. — Сам народ! Он теперь снарядил и послал на Луну сильную птицу, могучую ракету.
Старик кивнул головой и продолжил:
— Когда рушатся скалы — потоки свежей воды прорываются через них в долину, когда дружба и мир в семье — родятся счастье и радость. О том теперь поет Чопой...
Гудит, гудит топшур. Ночь, сверкая звездами, плывет над горами. Струятся в ночной тиши студеные пеки. Спят отары. Но не спят чабаны.
Алтайская правда, 6 ноября, 1959 г.
Перевёл в текстовой формат Е. Гаврилов, 29 октября 2015 г.