Евгений Горбик. Хархираа от первого лица
- Информация о материале
Лично я предпочитаю читать рассказ от первого лица. Это придает мне уверенность, что автор не будет съеден аборигенами, не замерзнет в снегах и не застрелится в безвыходной ситуации.
Что же такое Travel Extreme? Если бы никто меня не спрашивал об этом, я смог бы это объяснить самому себе двумя словами. Но стоит мне начать разговор с любопытным домоседом – растеряюсь и запнусь. Наверное, так: эмоциональные переживания дают больше счастья, чем покупка нового комода. Ну, и любопытство – мать всех приключений, разгоняет пульс и зудит душу.
Ягодка созрела
Уже десяток лет я посматривал в сторону горного массива Хархираа в Западной Монголии. Чтобы попасть из Баян-Ульгия в Улангом, приходится объезжать эти горы, хотя там явственно видно понижение меж двумя вершинами по четыре тысячи метров. Монголы – рациональный народ, никакие силы их не заставят наматывать лишние километры, а плавный рельеф монгольских гор позволяет им прокладывать колею через перевалы высотою до 3000 метров. Так в чем же дело? Почему дорога не проложена прямо через горы Хархираа? Немало времени поползав по карте, изучая крутизну горизонталей, так и не пришел к очевидному ответу. Правда, смущало одно место, сам спуск с линии перевала был густо заштрихован, но познания алгебры и карандаш выдали крутизну склона не более 40 градусов. Местное население тоже не могло дать вразумительного ответа: «Нет дороги, значит, там нет дороги», ну да, в логике им не откажешь.… Вырисовывалось резюме: «значит, хорошие сапоги, надо брать!..».
Изначально мы планировали свой маршрут на сентябрь, но обстоятельства сдвинули нас на вторую половину октября этого года. Команда была скомплектована из ветеранов Федерации спортивного туризма Алтайского края и джиперов внедорожного клуба «Алтай 4х4», всего 5 экипажей, все на подготовленных стареньких «крузаках» (LC 72,78,80,105).
Перевалив через границу на сторону Монголии, мы, через призму легкого опьянения от свободы, ощущали кожей агрессивное солнце, радовались отсутствию снега, в общем, обычное ожидание удовольствия от шараханья по неизведанным дорогам. Для разминки было задумано побывать в одном дальнем уголке – подножье массива Тургэн, что граничит с Горным Алтаем. Путь туда идет через погранзаставу с временным заходом на территорию России, и пограничная служба Монголии дает туда пропуска крайне неохотно – уж слишком сложно контролировать там ситуацию. Но у меня были многолетние дружеские отношения с погранотрядом, и пропуск был получен.
Белая мгла Тургэна
Изломы гор Тургэна совсем не похожи на плавные очертания старых монгольских гор, скорее, они похожи на рельеф Горного Алтая, разве что вместо тайги на склонах разбросано лиственничное редколесье. Осыпающийся бархат серебристо-черных гор просто лечит уставший мозг от ярких мазков городского модерна. Я всегда получаю удовольствия при мысли, что такая красотища создана без малейшего участия человека.
Застава Асгат встретила нас белозубыми улыбками солдат и крепким рукопожатием старого знакомого командира. Вместо звезд на погонах красивый узор орнамента, приклады как будто грызли собаки, подтянуты и аккуратны в непривычной форме. Границу охраняют по-настоящему, без дураков! Конный разъезд, вежливы, все здороваются за руку. Они скучают здесь без событий, обычные солдатские будни на далекой заставе. Не то, что на монгольском КПП, где проходной двор и где уже полушутя требуют, чтобы российские граждане фотографировались в загранпаспорт пьяными.
Издали горы казались неприступными, но ближе они расступаются и впускают нас вглубь себя. Чтобы пробиться к подножью массива, нам пришлось немало поковыряться по мерзлой горной тундре долины ручья Аспайты, удалось подняться до 2550 метров, где и разбили базовый лагерь. Утром следующего дня в моей палатке пахло свежим морозом, а сыпучая корочка льда шуршала по скату палатки. Вода в ведре за ночь промерзла наполовину и напомнила, что в Монголии слабых людей нет – наверное, они умирают сразу после рождения, как только в юрте гаснет последний уголек. Я пересчитал группу – все были живы, и обсуждали тему: «Истинную скорость времени нужно оценивать ночью в палатке, когда лень выйти наружу пописать». Погода испортилась, мы попали в жесткое межсезонье: снежный туман, поземка, и, главное, свежий снег на осыпях, что сорвало нам попытку восхождения на высоту 4029 м. Впрочем, главная цель нашего маршрута была еще впереди, а потому и травмы нам ни к чему.
Страна скотоводов с белыми зубами
Обширная межгорная котловина озера Ачит-нур радует солнцем и отсутствием снега, и мы привычно пылим по просторам. Очарование монгольских дорог в их непредсказуемости и кажущейся простоте. Водитель здесь может проявить свое мастерство: где-то на скорости проскочить песчаный занос, грамотно форсировать ручей, правильно угадать направление, куда дорога уйдет через десяток километров. Огромные обозримые просторы за рулем автомашины приводят к самой настоящей эйфории.
Уже закончилось время летнего кочевья, юрты встречаются реже и, если они на пути, мы заезжаем туда в гости, миновать их без визита будет просто невежливо. Монголы не поддались глобализации, сохранили традиции, они по-прежнему ездят на лошадях, по-прежнему невысоких и очень красивых, по-прежнему скачут быстро и ловко, живут в юртах, едят только молоко и мясо, пьют из серебряных чашек и гостей принимают, как своих родственников. Здесь деньги мало чего стоят, но высоко ценится желание помочь путнику. Попробуйте-ка найти сегодня страну, где вас, незнакомого и случайного, не выпустят из юрты, не накормив и не напоив. Трудолюбивые, загорелые араты с утра до вечера пасут, поят, доят, режут свой скот. А вечером они возвращаются в свою юрту в бескрайней степи, садятся вокруг котла с мясом, наливают зеленого чая с молоком и... включают телевизор – сегодня у кочевников рядом с юртой стоят солнечные батареи и спутниковая «тарелка» китайского производства. Да, деятельность Вегетарианского Клуба в Монголии возможна только в глубоком подполье, а дантисты обречены на нищенствование.
Плато Хархираа
Путь к перевалу Хархираа был сложен, но без особых сюрпризов: незамерзшие родниковые ручьи, снег, кочкарник тундры и сложное ориентирование. Поначалу встречалась заметенная колея, и мы уже легкомысленно намеревались добраться до перевала и, чем черт не шутит!, прямо по колее свалиться на ту сторону.… Но с набором высоты стало понятно, что перевал Хархираа не популярен у местных аратов – все признаки хоть плохонькой дороги исчезли напрочь. На плато снег уже утрамбован ветрами, его вязкость подобна мокрому песку: всего треть метра способна удерживать полноприводную машину. Вот уже и плавный подъем меж гор виден, камней и валунов достаточно, но вполне можно осилить без лебедки и хай-джека. В чем же дело?! Совсем уж ни к чему что-то захрустело-защелкало в заднем мосту старенького «Паджеро». Алекс достает из бардачка замасленную книгу и Манжелей комментирует:
- Русский человек читает инструкцию только тогда, когда точно понял, что уже поломал.
Вблизи перегиба началась снежная метель со штормовым ветром, и мы спешили свалиться по ту сторону перевала чтобы укрыться от ветра: ставить палатки сейчас было немыслимым делом. Наружу сложно даже выйти – ветер выламывает дверцы машины.
Иногда нужно себе сказать «нет»
Световой день заканчивался, как и наше веселье. Линия перевала была похожа на клин, который вторгался в долину реки Хархираа, на самом кончике этого клина было сложено из камней традиционное «обо». Помните эпизод из фильма «Титаник», где Джек и Роза стоят на носу корабля, раскинув руки навстречу морскому простору? Я тоже стоял на носу клина, ветер срывал мне одежду, вместо восторга у меня запотели ладошки: под ногами был двухсотметровый обрыв, который и на ногах-то надо еще умудриться одолеть. Надо искать путь, не жить же здесь?
- Ну и как в такую погоду будем смотреть саму возможность спуска?
- Значит, будем совмещать неприятное с бесполезным!
Некоторое время мы порыскали в поисках варианта, одна из ложбин показалась доступной и Кэп, как самый опытный, не мешкая, приступил к спуску. С помощью полиспаста и оттяжек наладили страховку, и первая машина ушла за перегиб, мерцая негаснущими стоп-сигналами в ночной метели. На крутом заснеженном склоне у машины часто заносило «корму», и, если бы не оттяжки, машина могла в любой момент сорваться и неконтролируемо заскользить вниз на камни. И эти чертовы порывы ветра – бортовая раскачка просто пугала наших дам. Спустя пару часов, по рации мы сообщили наверх, что пройдено три четверти склона, однако другим машинам спуск запрещен до утра. Так команда разделилась на две неравные части и ночь прошла порознь под завывание штормовых порывов ветра, который выдувал остатки тепла из салона. Часто включать обогрев не торопились – сегодняшний «блуд» по плато обошелся нам перерасходом топлива.
Мудрые люди стараются не произносить вслух бесповоротных суждений, но здесь был как раз не тот случай. Метель продолжалась всю ночь. Утром, после обзора ситуации снизу и разведки сверху, было принято непопулярное решение: от спуска всех экипажей отказаться, те, кто наверху возвращаются, огибают массив и идут навстречу первому экипажу. Первый экипаж в одиночку продолжает идти по реке Хархираа. Наверх я передал по рации:
- Мужики, не берите грех на душу, к вечеру третьего дня вы должны пробиться от устья и выше - и найти нас.
Сейчас уже можно точно сказать, что это было единственно правильным решением.
Пора сделать серьезное лицо
Наш экипаж в количестве трех человек три дня пробивался сквозь жесткое бездорожье. Теперь стало понятно, почему этим путем не пользуются пастухи: если лошадь налегке и одолеет крутизну перевала, то о переброске груза не может быть и речи: само русло изобилует крутыми террасами, протоками, селевыми выносами и россыпями валунов.
- Кэп, что-то мне боязно за твой «крузак», уазик был бы здесь половчее. Неужто сможем?
- А я ему не обещал лакированный маршрут, не захочет здесь ржаветь – раскорячится.
Тридцать километров дались нам не только тяжело – заботила мысль, что последние два дня мигал и горел датчик топлива. Ночью мы уже не жгли солярку, а грелись остатками дров и собранным кизяком. Грели задницу над костерком из кизяка и быстро запрыгивали в машину, спешно обматываясь спальниками, сберегая ароматное тепло тлеющего навоза.
Пробуждается день. Неизвестное каменное русло реки проглядывает из морозного тумана без прикрас: суровый, безжалостный пейзаж. Утром ребята уходят на просмотр очередного участка, а я остаюсь наедине со своими мыслями: если мы не осилим эту реку, ребятам придется на своих плечах тащить к нам топливо. А если рассматривать совсем мрачный вариант, нам придется сообща вызволять машину из этой ловушки не одну неделю, а ведь за бортом уже почти зима. Невыносимые часы ожидания, когда они уходят в пешую разведку, потом услышать: «Всё, приплыли, оформляем вид на жительство!..».
Возвращаются ребята с разведки, слышу окончание их диалога:
- Перельман в "Занимательной физике» наврал: не гравитация замедляет время, а эти гребаные камни.
- Ага, у нас уже отрицательное ускорение, зато растет кубатура перекиданных камней!
Третий день я заканчиваю шепотом: «Боже, благослови наших друзей, что сейчас в дороге навстречу, и помоги им благополучно добраться до этих придурков, коими являемся мы!». Атеист Лоцман делится сегодняшними эмоциями:
- Уже давно в моей записной книжке есть номер под странной записью «Ад.» не помню, как и появилась. Звонить я туда боялся, но сегодня бы позвонил, чтобы сообщить, что я уже рядом.
Однако всё закончилось благополучно: к вечеру третьего дня «разлуки» мы вышли на береговую террасу невдалеке от устья и, одновременно туда же поднялась машина, которая везла нам дизтопливо. Остальные экипажи залечивали раны, полученные машинами на жестком бездорожье.
Бугузун на сдачу
Впереди нас еще ждали горные дороги Западной Тувы, броды и белки Монгун-Тайги, ночное прохождение перевала Бугузун, но это была уже знакомая и привычная работа.
Темень сгущалась, снега наметено всё больше, а GPS манит нас в сторону на летнюю колею, которую уже напрочь замело. У перевала Бугузун (всего-то 2600 м.) нехорошая слава – после летнего дождя он раскисает, в октябре он уже под снегом, который лежит здесь до июня. К нему и днем-то надо изловчиться правильно подойти, что уж говорить про октябрьскую ночь?! Накануне местные доброхоты уже весело пророчили нам, что придется или перелопачивать весь снег или зимовать в Туве. Как говорил фельдмаршал Паулюс: это здорово, когда тебя окружают веселые люди.
Можно любить горы, но нельзя им доверять, а потому личная интуиция котируется наравне с картой и компасом. Именно поэтому Камень всё время шел первой машиной. В темноте по еле заметным только ему признакам он вывел всю группу на перевал. Движение колонны тормозил «Паджеро», у которого давно отказал задний мост, приходилось брать его на буксир, иногда его выдергивали из перемета сцепкой из трех машин.
Наконец, выбрались из последнего заноса, казалось, что все сегодняшние передряги на этом закончились: с перевала уже должна быть дорога, и мы просто покатимся вниз…. Не тут-то было. Ночной джипинг продолжался: снегу стало больше, колея глубже и норовила всё время то нырнуть в сторону. И тут ещё добавились бесконечное количество ручьев с ломающимся льдом…и так до 3-х утра, пока мы не вышли на твердый грунт. Каждый из нас в отдельности и все вместе хором мы не раз оплодотворили Бугузун – ей богу, сегодня он вынудил нас это сделать.
И напоследок я скажу
Не стоит повторять нашу ошибку, выбирайте более комфортное время года. Догадываюсь, что летом перевал Хархираа будет более гостеприимным и более безопасный спуск там можно отыскать, хотя сама река добавит трудностей – в горах снега хватит на всё лето. Вместо сэндтраков лучше взять крепкие доски, они помогут вам переваливаться через особо крупные валуны. И оставьте дома ваши пороги.
Законченный маршрут - это как законченный пейзаж в рамке, что-то нравится, что-то нет, но его воспринимаешь в общем и целиком, но все-таки перевал Хархираа, как горчица к куску мяса, вкус усиливает. Я точно знаю, что я сюда никогда не вернусь, незачем, да и в голове полно новых маршрутов, пройти их все – никакой жизни не хватит. А пока мой эгоизм наслаждается не только оттого, что этот маршрут есть у меня, но и оттого, что его пока нет у других. Но скоро наступит время, когда каждый из нас поймет: мы все вышли из кочевья. Иначе как бы человечество смогло достигнуть разных уголков нашей планеты?
И, да, взвешивая чужие промахи, не кладите руку на чашу наших весов.
Горбик Евгений Алексеевич, мастер спорта СССР