История села Мыюта

Информация о материале

В начале XVIII века Мыюта, когда здесь появился первый православный миссионер, была самым отдаленным населенным пунктом Горного Алтая, имевшим черты оседлости. Далее, если не считать обособленные поселения старообрядцев в казахстанском приграничье, были только кочевья.

Примерно в 1826 году здесь поселились восемь семей некрещеных телеутов из с. Кокшинского и с. Улалинского.

По сообщению Радлова В.В. «Телеуты уже тогда жили в бревенчатых юртах, и вскоре превратились в оседлых туземцев. (Разница между оседлыми и кочевыми туземцами, как они официально называются, состоит в уплате налога: первые платят нечто вроде подушной подати, вторые — определенное количество шкурок с рода)».

Телеуты, по распадении ойротства, прикочевали в вершины рек Енисея и Иртыша, потом прошли вниз и жили по pp. Кулунде, Талде, Оби, Алею и Чарышу, а перейдя Обь, пришли к р. Томи и поселились главным образом при pp. Большим и Малом Бочатах Кузнецкого округа, также на правом берегу р. Томи, пониже г. Кузнецка, затем переселились в Бийский округ в сс. Улалинское и Кокшинское.

Заняли они местность, где алтайцы не имели кочёвок, хотя и кочевали в ближайших окрестностях.

В 1834 году, предполагая здесь открытие нового стана, основатель Алтайской духовной миссии архимандрит Макарий предложил известным ему крещеным телеутам из с. Бачат Кемеровской области и с. Сарасы Алтайского района поселиться на постоянное место жительства.

В 1835 году в Муйте отцом Макарием были крещены жившие до 1934 года телеуты.

Отдаленность Мыюты от Улалинского стана и трудность проезда в этот район создавали большие препятствия к частым посещениям новокрещеного селения.

В 1839 году был построен молельный дом для служения литургии в походной церкви приезжающих миссионеров, представляющий собой пятистенное здание.

Этот год считается началом истории миссионерского стана.

В 1842 году было основано Мыютинское отделение Алтайской духовной миссии.

В 1845 году близость к Муйте с одной стороны раскольников дер. Черги (15 верст) заводских крестьян, а с другой единоплеменных мыютинцам калмыков, требовала постоянной бдительности в плане хранения и строительства. В связи с вышесказанным в Мыюту был прислан монах Акакий и построена церковь.

В течение первых четырех лет штатные сотрудники миссии квартировались у новокрещеного инородца. Для служения литургии в Мыютинский стан был передан антиминс походной церкви во имя иконы Божией Матери «Одигитрии», полученный отцом Макарием у епископа Томского Агапита. С этого года миссионеры постоянно пребывают в стане.

Сохранились сведения о том, как под влиянием Акакия приняли православие Оршикаевы – отец и сын, за которыми последовали и другие телеуты, жившие как в самом том месте, где теперь селение, так и по ближайшим речкам.

Некрещёнными остались из телеутов только Шабраковы, пришедшие сюда гораздо ранее.

Из алтайцев, в то время кочевавших по близости Мыюты, никто в православие, тогда не перешёл; они откочевали дальше, на реч. Ашиехту: кто-то опасался насильственного крещения в «другую» веру, кто-то из суеверных убеждений, что язычникам-шаманистам недопустимо проживание в пределах 10 верст от ближайшего христианского храма.

С образованием миссионерского стана в Мыюту начали приселяться и калмыки, переходившие в православие, а также продолжались переселения телеутов из Улалы.

Из откочевавших же на Ашиехту алтайцев мало кто остался жив, из детей же их многие крестились и вернулись в Мыюту.

Первыми помощниками Акакия были причетник Михаил Ртищев и четыре новокрещеных мальчика-сироты.

В состав новоучрежденного Мыютинского отделения входили тогда селения - Мыюта, Черга и Малая Мыюта. К тому моменту они насчитывали всего около 60 дворов. Мыюта была самым большим из них -менее 50 дворов, что для середины XIX столетия было довольно много.

Сведений о селении Малой Мыюте, к сожалению, практически никаких не сохранилось. Вероятно, это был какой-то небольшой заселок новокрещеных, находившийся недалеко от Мыюты и впоследствии вошедший в состав более крупного селения, либо Малая Мыюта впоследствии была переименована.

В 1847 г. были произведена значительная перестройка молитвенного помещения. Теснота здания молитвенного дома постройки 1839 года заставила сначала разобрать печь. Жертвователями выступили «бийские купеческие дети» Хабаров и Мальцевы, часто проезжавшие через Мыюту на р. Чую. Они же доставили в Мыюту два колокола весом в три с половиной пуда и в пуд и десять фунтов.

Размеры Одигитриевского молитвенного дома составляли примерно 11 на 5 м. Для реконструкции здания использовалась лиственница. В иконостасной перегородке были только две иконы, писанные на холсте - Спасителя и Божией Матери.

Начальник миссии протоиерей Стефан Ландышев отмечал: «Гул московских колоколов, мешаясь с шумом рек Семы, Белой и Черной Мыюты, оглашает горы и долины мыютинские».

За первую половину 1847 г. более пятидесяти человек приняли крещение.

В 1847-1849 годах были построены три хороших дома: 1) для походной церкви, 2) для жительства служащих и 3) для помещения, на время, бесприютных и больных из новокрещеных.

Один из домов для миссии был трехкомнатным с сенями. К концу 1849 года теплой была только одна комната, поскольку в остальных еще не успели сбить печи (глинобитные). При доме имелся амбар, построенный в долг, на иные хозпостройки денег не хватало.

28 сентября 1849 года псаломщиком назначен Коновалов Дмитрий Филатович (впоследствии иеромонах Дометиан).

При миссионере Акакие миссионерский стан в Мыюте впервые посетил Томский архиерей, Преосвященный Афанасий, в миру Андрей Григорьевич Соколов. Наибольшее затруднение у миссионера вызвала проблема организации обеда, поскольку никаких съестных припасов у него по обычаю не было. На помощь пришли местные жители. Мыютинцы наловили хариусов, чергинцы привезли картофель. Поваром вызвался быть миссионер-катехизатор Дмитрий Филатович Коновалов.

Правда, не обошлось без казусов: «В свое время подали обед. Преосвященный, покушавши ухи, хотел было выходить из-за стола, но о. Акакий сказал: «У нас еще есть перемена». - «Ну, так давайте». Картофель жареный стоял в печке.

Перед самым тем временем, как его подавать к столу, какой-то калмык плеснул в печку воды. Картофель обдало золою. Дмитрий [Коновалов] в суете не заметил, какая беда случилась с этим блюдом. Ничего не подозревая, картофель был подан.

Преосвященный Афанасий, взявши вилку этого кушанья, посмотрел и сказал: «Этот картофель был в земле, потом в воде, затем в огне, теперь в золе и подан мне».

Игумен Акакий долгое время был единственным миссионером, проповедовавшим по левобережью Катуни. Эта часть региона в то время называлась Алтаем. Правобережье Катуни тогда именовали Чернью от словосочетания Черневая тайга, поскольку эта территория преимущественно была покрыта лесной растительностью.

В 1854 году, на место основателя Мыютинского стана о.Акакия, выбывшего из Мыюты в Черно-Ануйский стан, определён был священник о. Арсений Алексеевич Ивановский.

В первый год служения в отделении о. Арсения построен дом священника. Дом был крыт тесом, имел пять жилых комнат и одну - холодную. Отапливался тремя кирпичными печами. С южной и восточной сторон дом окружен деревьями. Западный фасад в четыре окна выходил на хозяйственный двор.

К северному главному фасаду по центру было пристроено широкое крыльцо и терраса с балюстрадой. Крыльцо имело два марша, один в сторону церкви, другой - на хозяйственный двор. Дом священника, как и церковь, стоял на возвышенном месте.

Земледелием в окрестностях Мыюты занимались очень немногие, сеяли почти один ячмень, так что хлеб (пшеницу) приходилось закупать на стороне. Овощи, в основном, привозили из с. Алтайского.

Со временем миссионеры и русские крестьяне-переселенцы смогли в значительной степени распространить среди новокрещеных обычаи крестьянской жизни, в частности огородничества.

Все чаще и чаще среди коренных жителей стали появляться энергичные люди, которые, осваивая оседлость, заводили обширные хозяйства.

В одном из отчетов мыютинского миссионера упомянут, например, первый в здешних местах алтаец, который начал использовать косу-литовку. Это был новокрещеный телеут Андрей Майрык.

Упомянутый телеут купил себе литовку в Бийске и научился ею владеть. По возвращении домой он стал ездить по кочевьям и за вознаграждение косить траву калмыкам. Такая деятельность приносила хороший доход особенно в тех местах, где не знали даже горбуш и резали траву ножами.

Миссионеры писали: «Мыютинцы считали неприличным ходить пешком, хотя бы нужно было сделать от дома несколько шагов к своему соседу.

Кто заколет какую-либо скотину, собирались все жители и съедали ее в один раз, а потом сидели голодом; привезет кто купленную муку, напекут лепешек, наварят лапши, сойдутся все в один дом и сразу все съедят, и опять голодают.

Чрез эти обычаи поддерживалась наследственная лень и желание жить на чужой счет... Наняться в работники или идти на поденную работу считалось за срам».

«Нельзя было выпросить у алтайца молока или огня, чтобы унести из дома хозяина, иначе де счастье унесет. Суеверий татарских была бездна. При родах стреляли из ружей, пугали родильницу, ... созывали к родам чуть не всю деревню.

Соблюдался еще и обычай не называть по имени старших, не ходить пред ними босиком или с открытой головой.

Если предстоит какая опасность, например, кто-то тонул, в это только время ему нужно было призывать на помощь старших и звать их по имени.

В домах царила нечистота. От постоянного курения табака и квашения овчин юрты принимали такой отвратительный запах, что непривычного человека рвало. От этого среди кочевого населения господствовали различные болезни».

«Русская вера» для алтайцев означала христианство, грамотность, русский язык в школе, русская одежда, русская изба, русская пища. Вместо абыла -соха, плуг, вместо хвороста - борона, вместо верховой езды -телега и сани.

Вместе с этим алтайцам прививались и патриотические чувства к своему новому большому отечеству.

В 1856 году в Мыюте имеют оседлое жительство до 65 семейств новокрещеных, из которых до 15 по бедности живут в юртах и в домах вместе с другими. Все они до крещения принадлежали к разряду кочевых, кроме телеутов, коих около 15 домов.

Общая площадь Мыютинского миссионерского отделения Алтайской духовной миссии составляла примерно 5000 квадратных верст.

В этом году в Мыюте была открыта первая школа. Первой учительницей была супруга священника Арсения Ивановского Елизавета Михайловна. Она занималась в школе с новокрещеными мальчиками и девочками, число которых достигало 30 человек.

Она же шила церковное облачение и холщевые рубашки для новокрещеных; пекла просфоры для богослужения и учила молитвам женщин, приготовляемых к крещению. Появление медицинской помощи в Мыюте также связано с этой удивительной женщиной. Она занималась оспопрививанием, лечила методами гомеопатии (аллопатических лекарств сюда в то время никто не поставлял).

По воспоминаниям Елизаветы Михайловны, уже само дело поиска учеников превращалось в достаточно трудоемкую задачу. «Прежде чем набрать учеников в школу, нужно было склонить к этому их родителей, то ласковым словом одних, то вспомоществованием других, которые находились в таком состоянии, что и есть-то у них нечего было, самих же детей часто приходилось и мыть, и чесать, и лечить подверженных чесотке, которых было немало»

В 1850-е годы в Мыютинском отделении возникла новая трудность. Активизировалось переселенчество русских крестьян. Причем, большая часть переселенцев являлась представителями старообрядцев-раскольников. Они обычно отличались бесцеремонностью в присвоении земли для хозяйственного использования и недоброжелательностью к православным миссионерам

В 1854 году с возникновением деревни Шебалино появилась возможность ездить по торной дороге до Онгудая в телегах и санях. В эти годы в Мыюте было только две телеги: одна — у миссионера, другая — общественная.

Торный путь от Мыюты на север был один — это «выезд на степь», т.е. в с. Алтайское, но и он не отличался удобствами. Поверхность дороги была достаточно хорошей, но мостов на частых бродах через маленькие речушки практически не было. А если учесть, что горные речки замерзают довольно поздно, брод хоть на санях, хоть на телеге представлял немалую опасность. В лучшем случае после брода была необходимость сушить себя и поклажу.

Мыютинскому миссионеру Арсению Ивановскому однажды перед Рождеством Христовым расстояние в 40 верст от Сарасы до Черги пришлось ехать шесть дней. Причем, в то время между названными деревнями не было ни одной юрты, ни избы.

В 1859 году в Муюте(Мыюта, Мульта) в 32 дворах проживало 149 мужчин и 137 женщин.

В 1860 году выдающийся русский ученый академик Радлов Василий Васильевич писал «Миссия на Муйту представляет собой весьма внушительное село более чем в 60 дворов. Дома построены на русский манер, но меньше размером, есть и много избушек с плоской крышей. Население состоит наполовину из телеутов, переселившихся с севера, наполовину из алтайцев.

…Кочевники превратились в оседлых земледельцев и ведут упорядоченную жизнь, как русские крестьяне. Но не обошлось и без грехов цивилизации. Выпивка завладела здесь всеми и превращает половину жителей в нищих. Исчезла и честность горных кочевников, а воровство и обман стали чуть ли не повседневными. Кроме того, алтайцы обеднели от оседлой жизни, ибо хоть они и научились обрабатывать землю, но от своей природной пассивности не избавились, а она при новом образе жизни мешает их благополучию и процветанию.

Отношения крещеных алтайцев с властями очень сложны. Хотя у них и есть в своей деревне старшина и их дела решаются собранием общины, но как отдельные личности они все еще подчинены бывшим зайсанам, а те ненавидят их как вероотступников и при малейшей возможности преследуют их; поэтому во всех спорных делах крещеные всегда терпят поражение.

А русские в пограничных деревнях никак не хотят видеть в крещеных алтайцах людей, равных себе, и смеются над ними, когда те требуют, чтобы к ним относились, как к русским.

Несмотря на все это, крещеные алтайцы очень скоро обрусеют совсем, так как уже и теперь они всячески стараются подражать во всем русским, чтобы обрести хоть какую-то точку опоры.

Особенно ясно заметно это в их языке. Даже говоря между собой, они употребляют как можно больше русских слов. Крещеный алтаец почитает себя счастливым, получив в жены русскую девушку, так как тогда он может причислить себя к русским. В потомстве таких смешанных браков почти полностью исчезает калмыцкий элемент, и даже родившиеся в миссии дети русских матерей плохо знают или совсем не знают алтайский язык.

Во время пребывания в миссии я нанес визит живущему здесь священнику. Жилье его невелико и примитивно, но в нем царит безукоризненная чистота. Он сетовал, что, несмотря на все его старания приучить калмыков к чистоте и трудолюбию, успехи его весьма невелики.

О духовном воспитании своей паствы он, кажется, не слишком заботится, так как даже не понимает ее языка. Он говорил о необходимости создания русской школы и весьма сожалел, что его средства на это слишком ограниченны.

Я высказал мнение, что русская школа пока еще совершенно бесполезна. Нужно стараться, чтобы крещеные туземцы сохранили свою национальность, потому что только тогда можно распространить их влияние на некрещеных; но он, кажется, не разделял моих взглядов».

В 1860 году В. В. Радлов много общался в Мыюте со сказителем Дьарасом.

18 декабря 1860 году миссионер Василий Постников писал: «Разъезжаем по Алтаю обыкновенно верхом. Горе новоначальному, не привычному к верховой езде. Проехать 300-400 верст это у нас не считается важною поездкой. Ну, уж и достается эти от этих разъездов! Представь себе: едешь, едешь верхом, всего тебя разобьет, есть нечего, кроме сухарей; ночевать должен под открытым небом. Это еще ничего не беда, если погода хорошая, а вот беда: поднимется страшный буран и захватит тебя, раба Божия, в поле.

Тут в двух шагах ничего не видно; дороги нет; кони выбьются из сил. И рад, рад бываешь, если попадется стог сена, где бы можно приютиться, а если попадется юрта, то она покажется тебе царским дворцом в это время.

Конечно, в юрте так же холодно, как на улице, но выгода та, что не дует ветер и не сыплется снег. Не хвалясь, скажу, эти невзгоды приходилось испытывать мне. Спасибо, что в Алтае есть одежда под именем доха. Без дохи нее чисто замерзнешь в буран. Доха обыкновенно шьется из кож диких коз вверх шерстью. Покрой ее такой же, какой и у тулупа.

Летние разъезды имеют свои особенности. Пойдет дождь, промочит всего до костей, да и без дождя намокнешь по пояс, потому что травы здесь огромные, одной росой тебя намочит всего. Удары грома бывают в горах, самые сильные, оглушительные. Тут куда денется храбрость вся, когда перед твоими глазами лесины крошатся в гнилые дребезги.

Остановишься ночевать (если придется, а это приходится) в поле, слышишь: на горе ревет медведь или воют волки...»

11 августа 1861 году псаломщик Дмитрий Филатович Коновалов переведен в другой стан, вместо него назначен Миртов Петр Афанасьевич.

В 1860-е годы рост количества новокрещеного населения привел к необходимости основания новых миссионерских поселений.

В 1867 году в ведении мыютинского миссионера находились следующие селения: Мыюта, аил Укчурла (5 юрт) и аил Малая Черга (3 юрты). В Мыютинском отделении на 300 душ новокрещёных обоего пола приходилось не более 30 изб.

В период с 1862 по 1867 год возник Аил Укчурла или Ингурла, как он именуется в более поздних источниках.

Примерно в 1865-1867 годы появился аил Малая Черга.

В 1867 году миссионер Арсений Ивановский был переведен на другое место службы - в новообразованную Улалинскую женскую общину, а в Мыюту с середины сентября был направлен молодой священник Василий Моисеевич Постников, служивший до того при начальнике миссии диаконом в Улалинском стане Алтайской миссии. Одновременно с назначением в Мыютинское отделение миссионеру было поручено заведовать соседним Чемальским отделением. В первых числах декабря новый священник переехал со всей своей семьей из Улалы в Мыюту.

После приезда в Мыюту Василий Постников обратился к начальнику миссии о предоставлении ему палатки для походной церкви и полотняного иконостаса. Просьба была выполнена.

С 27 октября 1867 года вместо псаломщика Миртова Петра Афанасьевича назначен Васильев Косьма Васильевич.

С осени 1869 до лета 1870 года семья Постниковых жила в Чемале.

Около 1870 года появились еще два селения новокрещеных — Камлак и Могойта.

С середины 1870 года Василий Постников смог всецело заняться делами Мыютинского отделения, поскольку в Чемальское отделение был назначен новый штатный миссионер.

Первое, что он сделал по переезда в Мыюту, — нашёл помещение для занятий со школьниками, так как до этого времени они проводились в доме церковнослужителя.

С июля 1870 года школьное обучение было налажено.

Стараниями В. Постникова в Мыюте был организован хор певчих, который развивал эстетический вкус новокрещеных. В состав хора входили ученики местной школы, церковный клирос и несколько местных жителей.

Официально к Мыютинскому стану были приписаны русские деревни Черга и Шебалино.

В 1870 году в Мыюте был построен большой деревянный, крытый тесом амбар, который в плане делился на три части: мучной склад, завозня и погреб. Общая его длина была 19 метров, ширина 4 и высота 3,5 метра.

В 1872 году вместо старого молитвенного дома была построена новая церковь во имя Архистратига Михаила. Средства, которых хватило на строительство нескольких храмов, поступили от московского купца Алексея Полежаева через Православное миссионерское общество.

План строительства нарисовал собственноручно начальник миссии архимандрит Владимир (Петров). Михаило-Архангельский храм, соответствующий архитектурной простотой большинству миссионерских храмов, был без фундамента, трехчастный – прямоугольный алтарь (4х5 м), собственно церковь (11х7 м) и небольшой притвор, служивший основанием простенькой колокольни. Отапливался двумя печами.

5 февраля 1873 года состоялось освящение нового храма. За несколько дней до этого в храме был установлен иконостас, развешивались иконы, ставилась утварь. Начальник Миссии прибыл вместе с игуменами Акакием (Левицким) и Макарием (Невским). Также приехали два дьякона.

Накануне дня освящения архимандрит служил в церкви часы, сказал слово о том, что за храмоздателей нужно всегда молиться, а поскольку основной благотворитель купец А. Полежаев к этому времени скончался, о нём была отслужена панихида, упомянув при этом его родственников.

На освящение приехали жители Ингурлы, Ильинского, Маймы, Сарасы, Улалы, Узнези, Чепоша и Чемала, среди которых кроме крещёных алтайцев было много русских и некрещеных калмыков. Живущие около Мыюты алтайцы говорили: «вот и нашу Церковь освящают»...

В память об освящения храма всем жителям Мыюты и Мыютинского отделения на каждую семью стари раздавать иконы, которых из-за большого количества желающих не хватило.

В апреле 1875 года вместо псаломщика Косьмы Васильевича Васильева назначен Михаил Степанович Ильин.

12 ноября 1876 года учителем миссионерской школы назначен Тимофей Сергеевич Петров.

В этом году псаломщик Михаил Степанович Ильин переведен в другое отделение, а вместо него назначен Иосиф Павлович Чевалков.

В 1878 году в Мыюте в 42 дворах проживало 288 мужчин и 297 женщин. Верующие обучались способам ведения оседлого хозяйства - садоводства, овощеводства, пчеловодства, оседлого скотоводства и т.д.

Большим достижением было развитие в Мыюте овощеводства. Так как не у каждого алтайца был скот, для беднейших прихожан всегда остро стояла проблема пропитания.

В 1879 году при церкви миссии селе по прежнему имелся хор певчих.

В этом году вновь встала проблема расширения учебных помещений миссионерской школы. Прихожане добровольно предоставили необходимый строительный лес и спустя короткое время было построено новое здание школы, где стали проводиться учебные занятия.

В декабре 1879 года в соседях около стоянки Потанина Григория Николаевича, возвращающегося из Монголии, оказался табор мыютинских татар, везущих клад крещеного зайсана Барабоша, который занимался торговлей в Алтае и ездил в Ирбит.

В 1882 году село Мыюта относилось к Сарасинской инородной управе. В 42 дворах, 42 жилищных строениях, проживало 288 мужчин и 297 женщин. Была мельница и пять пасек.

В 1884 году диакон Мыютинского стана Тимофей Сергеевич Петров переведен в другое отделение. На его место назначен Николай Григорьевич Прибытков.

В 1885 году в Мыюте (Маюта) зафиксировано 45 дворов. В школе обучалось 14 мальчиков и 10 девочек. Учителем миссионерской школы назначен Константин Устюжин.

9 октября 1885 года учителем миссионерской школы назначен Владимир Васильевич Постников.

В этом году в стан назначен псаломщиком бывший толмач Улалинского стана и писец Пётр Чевалков.

Отмечалось благое действие Мыютинского отделения на алтайцев: уменьшались некоторые пороки, выводились безобразные и вредные обычаи, такие как воровство…

В 1887 году материальный быт Мыютинских алтайцев улучшается: «Мыютинцы стали пахать землю более прежнего, не гоняются за звериным и орешным промыслом, часто служащим к явному убытку для охотника; стали заниматься пчеловодством. Женщины ежегодно напрядают до 30 тысяч пасм ниток и продают их алтайцам. Занимаются выделкой замши, шитьём рукавиц и чембар. Сшито одних рукавиц в отчётном году 2 тысячи пар. Взамен звериного промысла мужчины во время осени занимаются торговлей. Товар берут у купцов в кредит и из барышей продают его в Алтае и купцы и продавцы остаются довольны».

15 апреля 1887 года в письме священника Василия Постникова епископу Бийскому Макарию (Невскому) указано, что «в минувшем великом посте говеющих было… 200 человек. Больных… мало. Крещено мною в нынешнем году 5 человек. В первый день Пасхи… после обедни зашли ко мне татары (2 чел.) и заявили о своем желании креститься. Крестить их буду, если Господу угодно будет, около Троицы. Теперь неудобно – люди ходят за скотом и за пашней».

3 марта 1887 года диакон Николай Григорьевич Прибытков переведен в епархиальное ведомство. На его место назначен Владимир Васильевич Постников.

8 марта 1887 года священник Василий Постников писал епископу Макарию (Невскому): «Не знаю, как за Катунью, а у нас, в Алтае, между новокрещеными пошли толки (после землетрясения), что скоро будет страшный суд и кончина мира.

От новокрещеных эти толки перешли к некрещеным и день ото дня все усиливались. Теперь только и разговору, что о кончине мира.

Сначала не говорили, когда кончится мир, а теперь определяют, когда это будет. Татары говорят: «сначала будет большой снег, от него погибнет вся скотина, за тем погибнет лес, после чего все благочестивые люди умрут, а останутся одни только худые люди. В Мае месяце явится Иисус Христос, откроет суд, а потом мир уничтожится».

Еще татарские толки: «к священникам каждую неделю приходят из России книги и газеты, в которых пишется о страшном суде. У священников и нужно спрашивать об этом; у наших же камов лучше и не спрашивать: они сами ничего не знают. Их дело только обирать и обманывать народ.

Калмыки часто стали заезжать в Мыюту к новокрещеным с вопросами: что нового о страшном суде? Разумеется, наши внушают им, что пришло время креститься всем алтайцам, иначе Судия осудит их на вечную муку.

Толкам и предположениям конца нет. Сами Зайсаны и Ехтилары интересуются этим».

2 мая 1887 года в письме епископу Бийскому Макарию (Невскому) священник Василия Постников пишет: «Из Мыюты ушли на богомолье в Семипалатинск 5 человек новокрещеных. К Николе идут из наших мест очень многие. Хотелось бы и мне побывать, но разные неотложные нужды не позволили. Нужно бы теперь быть в разных местах своего отделения, но тронуться пока еще нельзя, особенно вдаль. Люди пашут, следовательно, заняты, и собрать их трудно. Скот едва передвигает ноги. Таежные речки буянют. Теперь буду делать, что можно, около Мыюты.

Думал было съездить в Карбан до Николы, но оказалось невозможно. Карбанские новокрещеные заезжали ко мне (лучше сказать, заходили, потому что кони едва везут по 2 пуда ячменя на семена) и говорили: теперь проехать нельзя, кони так нужны, что придется идти пешком. Вот поэтому-то я и отложил свою поездку туда до конца Мая…».

В 1886/7 -1888/9 учебном году в Мыютинской школе обучалось 22 мальчика и 15 девочек. Закончили курс обучения 20 мальчиков и 15 девочек.

В 1889 году в Мыюте находится стан миссионера, церковь во имя Архангела Михаила, дом миссионера, дома для школы и причетника. Жителей 391, в том числе инородцев оседлых 247, кочевых 102, русских 42.

Состав служащих в Мыютинском отделении: миссионер священник Василий Постников и три учителя: Владимир Постников, Павел Смирнов и Павел Розов. Грамотных 86, неграмотных 305.

В 1889/90 учебном году в школе обучалось 25 мальчиков и 15 девочек.

В 1890 году был построен дом дьякона о трех комнатах, который имел размеры 8х7 м, высота от уровня земли до карниза - почти пять метров. Дом отапливался двумя кирпичными печами и стоил 200 рублей.

В 1891 году в Мыюте 80 домов, да сверх того 11 деревень, аилов и селений, в которых насчитается более 50 алтайских домов.

17 января 1891 года вместо псаломщика Иосифа Павловича Чевалкова назначен Владимир Васильевич Постников.

В 1891 году зима была необыкновенно снежная; жители, привыкшие к бесснежным зимам, в надежде на подножный корм, по своему обыкновению не заготовили сена. От бескормицы началось бедствие.

Лошадей выгоняли на солнопеки, на места, где меньше снега. Но и при всем том только сильный скот мог вынести эту нужду, а слабый и молодой весь должен был умирать и умер.

С рогатым скотом еще более было хлопот: рубили тальник и другой мелкий хворост и этим кормили коров. При таком питании убыль в скоте была немалая. Об овцах и говорить нечего: из сотни осталось в живых штук по пяти. Пока стояли холода, отощавший скот кое-как еще бродил.

Пришло тепло, пришли и самые усиленные хлопоты при уходе за скотом. Скот стал ложиться. Начиная с утра и во весь день хозяин и его семья только и делали, что поднимали захудалый скот. При малейшем недосмотре, отощавший скот обыкновенно ложился и, без помощи никогда не вставал—умирал...

Но как только скот поправился и выросла трава, у калмыков началось непробудное пьянство...В 33 юртах татар, живущих по pp. Могойте и Балыкте, только человек 20 были трезвы...

Осенью… трава начинала сохнуть, молоко у скота уменьшалось, калмыки волей неволей делались трезвыми...

По калмыцким стойбищам ездили учителя и толмач Мыютинского стана. Один из учителей прививал оспу...

Для молодого поколения в Мыютинском отделении существуют три школы, в которых преподавание идет на русском и татарском языке. Школы, кроме других познаний, давали знание русского языка.

Нерадивых и ленивых побуждали вовремя сеять хлеб, косить сено. Хорошим хозяевам были показаны лучшие способы пчеловодства, указано, как сеять овощи.

Прежде говорили, что овощи не родятся в Мыюте; теперь, благодаря старанию и умению, овощи имелись у каждого жителя, не то что для себя, но и для продажи.

Прежде крестьяне говорили о Мыютинцах; «какой у них заворот!» т. е. хозяйство, теперь этого сказать нельзя...

«...В отчетном году имел место в Мыютинском отделении прискорбный факт. Один магометанин женился на язычнице телеутке... Всем известна вероисповедная нетерпимость магометан. Не может быть, что Шабуракова (язычница) сделавшись женою магометанина, не будет обращена в ислам...»

В 1892 году миссионер Мыютинского отделения, священник Василий Постников за долголетнюю, усердную и многополезную службу, согласно определению Св. Синода, произведен в сан протоиерея

19 января 1892 года диакон Николай Григорьевич Прибытков рукоположен во священника. На его место назначен Алексей Алексеевич Конзычаков.

К празднику Пасхи от купца Д. Ив. Лагина присланы в Мыютинскую церковь новые подсвечники к местным иконам.

Диакон Бийского собора Н. Пакулев, приезжавший летом в Мыюту для лечения кумысом, и посетивший вместе с миссионером молитвенные дома, был поражен бедностью обстановки наших молитвенных зданий. Под влиянием виденного, он дал обещание собирать для церквей Мыютинского стана все нужное, и обещание свое исполнил.

28 апреля 1892 года псаломщик Постников Владимир Васильевич переведен на место диакона.

Летом 1892 года в Мыюте свирепствовали поносы, даже кровавые, были случаи заболевания холерой. Весь запас медикаментов пришлось миссионеру израсходовать для всех больных, в не зависимости от веры.

Прихожане безвозмездно моют полы в церкви, доставляют дрова для отопления храма и школы, нанимают для школы сторожа, дают содержание просфорне, подвозят лес для потребностей церковных, за больными бесприютными и бедными поочередно ухаживают: поочередно топят принесенными из дому дровами избу у больного, приносят чаю или хлеба, вообще стараются, чтобы бедняк был сыт и покоен.

Ночью по очереди караулили тяжко больного...

Осенью в школу Мыюты поступило 51 человек, столько сколько прежде никогда не бывало.

7 ноября 1892 года съехались в Мыюту верующие со всех селений и аилов Мыютинского отделения.

8 ноября 1892 года в Мыюте состоялось празднование столетнего юбилея со дня рождения основателя Алтайской миссии, о. архимандрита Макария, о чём всем было объявлено задолго. Было получено распоряжение, что день этот должен быть отпразднован каждым миссионером Мыютинского отделения в своем стане.

К литургии народа собралось столько, что храм оказался тесным. «После часов местный миссионер просил находящихся в церкви усугубить свои молитвы о приснопамятном о. арх. Макарии, так много сделавшем добра для здешнего края, и своею молитвою как бы заплатить ему свой долг.

Во время литургии, когда запели «со святыми упокой», весь народ, как один человек, упал на колени.

А так как предварительно было объяснено, чем был о. арх. Макарий для бедняков, то на глазах бедных людей, при пении этой молитвы, блестели слезы...

После литургии и панихиды для новокрещенных, на площади, между церковью и церковно-приходской школой, под открытым небом было предложено угощение.

Через час после этого было собрание в училище. Читано было об о. арх. Макарии, пели из «Лепты», старики, помнящие о. Макария, сообщали другим свои воспоминания».

28 ноября 1892 года в Мыюту прибыл Преосвященнейший начальник миссии.

В 1892 году в Мыютинском отделении были построены два молитвенных домов: один в дер. Камлаке, другой—в Актеле. На воскресных беседах были прочитаны лекции о холере и о способах борьбы с этою болезнью. Некрещеные калмыки значительно меньше прежнего стали предавалась пьянству и ранее обыкновенного принялась за уборку сена. Стало заметно, что некрещеные инородцы стали стыдиться своего идолослужения...

В 1893 году в селе Мыюта Сарасинской инородной управы в 71 крестьянском дворе проживало 193 мужчины и 176 женщин.

2 ноября 1893 году Василий Постников записал: «Миссионерское дело - это война без перемирия. Как в военное время солдатам нет возможности пользоваться разными удобствами, так и миссионеру об удобствах помышлять не приходится.

Едет он и весною, и осенью, и летом, и зимою, и в вёдро, и в ненастье не в каком-либо крытом экипаже, а на седле, будучи подвержен всем приложениям воздушным. А во время дождей? Намокнет путник до костей, а тут надо карабкаться на перевал, где от страшных ударов грома на глазах валятся разбитые деревья и конь от страха падает на колена; затем надо спускаться вниз по страшной крутизне. Подняться в гору не так страшно — не упадешь, спускаться же тут-то и жди неприятности. При малейшем неверном шаге лошади путник обыкновенно падает. Хорошо если только выпачкается в грязи, а часто бывает и хуже. Можно изувечиться или в лучшем случае ушибиться, что нередко случается.

Весною и осенью весь мокрый, дрожащий от холода миссионер жаждет, где бы отогреться и обсушиться. Наконец жилье человеческое - юрта. Лучше нет и негде искать помещения. Надо обсушиться. Приходится снять с себя все мокрое и сушить на огне. Благо тому, у кого есть запасная одежда. Большею же частью бывает так: пока одежда сушится, путник облекается в хозяйские одежды. Тут известные насекомые с жадностью бросаются на гостя.

Ночлег. Обсушившись и согревшись горячим чаем, насидевшись до изнеможения в беседе с хозяевами, миссионер кладет свое седло в головы, стелет потник из-под стола и одевается высушенными одеждами. Утомление берет свое. Путник засыпает. Он не чувствует, как кусают его разные насекомые, не чувствует отвратительной вони от развешенных конских кож, не замечает соседства собак, телят и ягнят, не слышит, как стучит над головою дождь, завывает ветер или стонет страшный буран.

Так ночуют миссионеры, пока они еще молодые, крепкие. Старики же с надломленным, изношенным здоровьем сверх вышесказанных неудобств чувствуют в ненастную погоду еще более неприятностей. И голова болит, и кости ноют, и холод и насекомые спать не дают. И длинна-длинна бывает осенняя ночь!..»

1 декабря 1893 года учителем мыютинской миссионерской школы назначен Павел Петрович Кучуков.

7 августа 1894 году рукоположен сын о. Василия — Владимир Постников, служивший до этого диаконом и учителем местной школы для облегчения деятельности миссионера в Мыютинском отделении, для чего была введена еще одна сверхштатная священническая вакансия.

24 сентября 1894 года учителем миссионерской школы назначен Григорий Аргоков.

В с. Мыюта приемные договора выдаются «обществом», состоящим из новокрещёных алтайцев и телеут, о которых упоминалось уже, причисленных к Сарасинской инородной управе.

Для поселения новокрещёного не требуется никаких приговоров, точно также, как и для алтайцев-кочевников, - «мы не может отказать, говорят по этому поводу мыютинцы, хочет – пусть живёт, нам не мешает», - но язычники не могут селиться без разрешения священника – «за некрещёными он наблюдает», поясняют мыютинцы.

Недоразумения существуют только с купцом Вертковым, занявшим, на правах аренды, 25 десятин пашни, ранее находившейся в пользовании мыютинцев, но он, не желая ссориться с обществом, решил бросить заимку.

В 1895 году открыто Мыютинское приходское попечительство. При доме дьякона построен амбар размерами 10х3,5 м, который состоял из двух частей: мучной склад и погреб. На службу в Мыютинскую школу определен Григорий Аргоков. Число крестившихся в Мыютинском стане достигало 40.

1 января 1896 года диакон Алексей Алексеевич Конзычаков переведен в епархиальное ведомство.

До 1895 года в с. Мыюте все сенокосы были в захватном пользовании, что привело у большей неравномерности: богатые захватили большее количество и лучшие сенокосы, так что на долю «малосильных» не хватило травы. Это привело к переделу.

В 1895 году наиболее ценные сенокосы были поделены по душам. С этой целью, как и в других случаях, лучшие сенокосы были распределены на сорта – на дальние и ближние, а затем уже «глазомерно» были назначены участки-пайки, распределение которых происходило «с набоем», т.е. данный участок оставался за тем домохозяином, который брал его за большее число душ, происходило нечто вроде аукциона на участки.

Средний пай ближайших сенокосов давал 15-20 копен сена, пай худшего сенокоса 100-120 копен (Копна около 5 пудов весом)

На пай имел право каждый мыютинец, достигший 16-летнего возраста. Бездетные старики сохраняли за собой право на оба пая, имеющие же сыновей – только на один пай. Сироты и вдовы удерживали за собой оба пая только в том случае, когда у них был скот; в противном же – их пай отбирался в общество; если же скота держали мало, то отбирался только один пай, другой же – оставлялся в прежних руках.

Входящим в податной оклад молодым членам общины сенокосный пай выделялся из числа оставшихся от старцев, вышедших из податного оклада, или же от умерших членов общины; если же таких участков в данном году было мало, не хватало на всех, вступающим в оклад, тогда из дальних сенокосов, оставшихся в вольном пользовании, производилась нарезка новых паёв.

Таким образом, площадь переделяемых сенокосов возрастала на счёт находящихся в вольном пользовании. Дальние, не подвергшиеся ещё разбивке на паи сенокосы могли быть захватываемы не более, как на один укос: на следующий год данное место мог косить всякий желающий, если он явился и закосил ранее другого.

В с. Мыюте пахотные земли были расположены в долине р. Сёмы. Пашни тянулись не сплошной полосой, а с значительными перерывами, отдельными клочками, что объяснялось качеством почвы и рельефом местности: не всегда косогоры были удобны для распашки; часто лиственничный лес мешал, т.к. лиственничные пни выгнивали очень медленно, для выкорчёвки же требовалось слишком много труда, который такому пахарю, как алтаец-инородец, не всегда был под силу: часто удобные места засорены камнями и т.д.

Древесные пни вычищались редко, но расчистки почвы от камней производились постоянно, для чего алтайцы соединялись в небольшие артели по 2-3 хозяина. Пока пашни в захватном подворном пользовании, каждый, кто «приготовил» для себя пашню, сохраняет её за собой «навсегда».

Недостаток удобных для дальнейших распашек земель привёл к тому, что передел хлебопахотных угодий явился неизбежным: чуть не половина населения не имело земли – на 88 хозяйств алтайцев оседлых инородцев не имело посева 41 – негде пахать, тогда как у другой половины были хозяйства, посев которых достигал 5-10-15-20 десятин.

18 мая 1897 года несогласия и ссоры, закончились общественным приговором, которым было решено произвести передел всех хлебопахотных земель:

«Мы, нижеподписавшиеся жители общественники села Мыютинского, быв в общем сельском сходе, в присутствии старшины Л. Алагызова, где постановили сей приговор единогласно в том, что которая у нас по селу Мыютинскому земля следовать будет под пары у всех землевладельцев, должна переделиться на всех жителей с начала в лето сего года, а не занята прежними хозяевами, а тоё землю, которую употреблять сейчас в посев, делиться после уборки хлеба также сейчас, все пустоши и всю землю, на равные участки, как вблизи, так и вдали, на плательщиков податей» а не на плательщиков податей по 1-й десятине».

Малолетки должны принять полный участок, когда поступят в уплату всех повинностей, а старые люди должны владеть землёю до смерти 1-й десятиною, а кто изобретёт для себя залежную землю, то должен ей владеть 10 лет, а потом должна поступить в общественную землю. Мы согласны навсегда в том и подписуемся»

В 1897 году в мыютинском приходские попечительстве состояло 10 членов.

Из записок мыютинского священника Владимира Постникова: «Сегодня проводили двух новокрещенных инородцев, отправляющихся на богомолье и Россию. Почти все наши село приходило к напутственному молебну. При прощании плакали отправляющиеся в провожающие.

...Из многолетних своих наблюдений я прихожу к тому заключению, что наши некрещенные калмыки Бога любви не знают, и своих богов не любят, а только боятся их, как не милостивых и сердитых....Сами инородцы говорят, что к шаманству они прибегают в крайности, в случае каких-либо бедствий или болезни для умилостивления своих злых богов, причиняющих все бедствия человеку...»

В последних числах июля 1997 года Мыюту посетил г. томский губернатор Асинкрит Асинкритович Ломачевский. Он заходил в церковь, где по его просьбе был отслужен молебен. Губернатор одобрил пение певцов и выразил удовольствие, что деревня часто посещаются причтом для Богослужения.

...Кронштадский пастырь, протоиерей отец Иоанн Сергиев пожертвовал на самую беднейшую церковь Мыютинского отделения 200 рублей...

8 ноября 1997 года в храмовой праздник Мыютинской церкви было отпраздновано пятидесятилетие существования Мыютинского стана. Народу в церкви было такое множество, что не могли поместиться все желающие... После богослужения съехавшимся гостям на открытом воздухе против училища был устроен обед. В память пятидесятилетнего существования Мыютинского стана предположено приобрести колокол для Мыютинской церкви...

В 1897 году передел всех хлебопахотных земель не был произведён. Решено было произвести передел весною 1898 года, т.к. осенью также, обыкновенно, у алтайских жителей нет времени, потому что чуть не всё взрослое население в лесу, на промысле. Пашню, как и сенокос, также думли предварительно распределить по сортам – на дальнюю и ближнюю, и уже затем каждый сорт на паевые участки.

На душу должно было прийтись от 2 до 3 десятин. Делить будут мерой – «глазомерно уже не придётся», говорят мыютинцы. Для тех, кто в будущем будет производить расчистки новых земель для пашен, устанавливается 10 летний срок личного пользования, после чего земля переходит в пользование общества.

Таким образом, с. Мыюта представляла наиболее сложную форму пользования хлебопахотными землями, чем какое-либо из исследованных миссионерских селений Алтая.

В Мыюте дважды боронили, хотя, пахали один раз. Овечий пастух получал по 15 коп. с головы.

В ближайших к Мыюте аилах пахали уже сохами и боронили обыкновенными крестьянскими боронами с железными зубьями, молотили лошадьми. Между тем в Мыюте, по отзывам самих же инородцев, лет двадцать назад хлеба рвали руками, обжигали на огне колосья и обмолачивали их «ток-поком».

… Распространение земледельческого промысла в среде алтайцев шло двумя путями: через отцов-миссионеров и крестьян и оседлых инородцев. Алтайцы в Мыюте подробно передавали, как миссионеры впервые знакомили их с употреблением сохи, сами пахали, при обращении в православие и переходе к оседлости давали на каждые 4 двора по сохе, строили новообращённым избы и проч.

Может быть, не всё было именно так, как передавали далёкие события, уже усвоившие оседлый образ жизни, алтайцы, тем не менее крупная роль миссионеров в распространении среди алтайцев земледелия в способствовании переходу их к оседлому образу жизни в прошлом не может подлежать сомнению.

В январе 1898 года на съезде миссионеров был поднят впервые вопрос о дроблении ряда отделений, в том числе и Мыютинского. Однако, в связи с наличием тогда в Мыюте не одного, а двух миссионеров, проблема разделения Мыютинского отделения не была решена. Разделив между собой функции приходского священника и миссионера, они, по признанию съезда, вполне могли выполнять все возложенные на них задачи.

13 июля 1898 года поручик инженерных войск Павел Голышев в докладе о результатах обследования местности для прокладки колесного пути от г. Бийска до поселка Кош-Агач описал следующий маршрут: «Из д. Черга до д. Мыюты дорога идет сначала левым берегом рч. Семы, а потом за четыре версты до д. Мыюты, переходит на правый берег и идет так до самого селения Мыюты. От Мыюты до д. Шебалиной дорога идет также правым берегом рч. Семы местами косогорами, а местами равниной; перевалов и болотистых мест нет».

Для перевозки пассажиров по Чуйскому тракту в Мыюте использовалось 11 лошадей, 4 телеги, 4 таратайки и 3 седла.

28 августа 1898 года учителем миссионерской школы был назначен Иоанн Николаевич Каланаков.

В 1898 году неизвестными московскими благотворителями для иконостаса храма были пожертвованы писаные иконы. Это было большой редкостью в регионе. Чаще всего в отдаленных храмах использовались литографические иконы.

В 1898 года в церковной ограде, в юго-западной части усадьбы, была построена деревянная церковная сторожка, крытая тесом и состоящая из двух комнат (8 х3½ аршина). Имела страховую стоимость 30 рублей. (В настоящее время находится на историческом месте).

В 1899 году в селе Мыюта Сарасинской инородной управы в четырёх крестьянских и 96 некрестьянских дворах проживало 280 мужчин и 270 женщин. Работало два кожевенных завода.

К концу XIX столетия в Мыюте, благодаря старанию и умению миссионеров и местных жителей из русских, овощи в достатке имелись почти в каждом дворе, в том числе у новокрещеных.

28 апреля 1899 года учитель Мало-Чергинской школы Мыютинского отделения Иосиф Иванович Танышев перемещен на должность псаломщика к Мыютинской церкви. В Мыюту назначен псаломщиком опытный фельдшер Алексей Власович Нелюбин...

В 1899 году село «Мыюта, старейшее в Алтае после д. Черги. Тут стан миссионерский, церковь и школа. Замечательно, что в Мыюте с основания ее и по настоящее время инородцы не живут в юртах, а в избах, несмотря на то, половина жителей - бывшие юртачи-кочевники.

Мыюта отстоит от гор. Бийска в 150 верст, находится в центре отделения. Жителей в ней 527 человек обоего пола. В школе обучается 33 человека. Для подания помощи больным начальником миссии прислан в текущем году фельдшер, оказавший медицинскую помощь с октября до конца года...

В память 50-летнего существования Мыютинского стана, предложено было приобрести к Мыютинской церкви колокол. В настоящее время на этот предмет собрано около 500 рублей. Жертвовали все: кто вожжи, кто узду или плеть, кто овцу или корову, кто овчину, - всякий давал по своей силе».

Весною 1900 года фельдшер А.В. Нелюбин переведён из Мыюты в Кош-Агач.

В 1902 году Мыютинское отделение, обнимающее собою все течение р. Семы (левый приток Катуни) с её окрестностями и состоящее из семи селений, при церкви и пяти молитвенных домах, с населением в 2118 душ обоего пола, в том числе 818 русских обоего пола и 1300 крещенных инородцев. Язычников в районе сего отделения насчитывается 1230 обоего пола.

3 февраля 1902 года учителем миссионерской школы назначен Роман Тимофеевич Бузыкаев.

2 августа 1902 года епископ томский Макарий обратился в Совет Православного Миссионерского Общества оклады на жалованье служащих и нужды Мыютинского стана, перенести на содержание новооткрываемых миссионерских отделений близ китайских границ на окраинах Алтая...

20 сентября 1902 года Святейший Синод, согласно с заключением хозяйственного управления, определяет: назначить на содержание Мыютинского причта 1600 руб., полагая священнику 600 руб. и псаломщику 200 руб., с отнесением сего расхода на счет кредита, ассигнуемого из казны по § 6 ст. 1 финансовой сметы Святейшего Синода.

В 1903 году бийским купцом Власом Максимовичем Рыбаковым мыютинскому храму был сделан щедрый дар – «царь-колокол», весивший 79 пудов. Это был самый большой колокол Алтайской миссии..

В этом же году был расширен фундамент храма, и под расширенной частью был подведен фундамент из бутового камня, скрепленного известью.

7 февраля 1903 года учителем миссионерской школы был назначен Макарий Михайлович Абышкин.

В 1904 году в 94 дворах Мыюты проживало 249 мужчин и 240 женщин. В селе находилась инородная управа и кожевенный завод. Томское губернское управление решило преобразовать Мыютинскую управу в оседлую волость, поскольку население уже давно вело оседлый образ жизни и больше тяготело к волостному управлению.

В этом году в Мыюте был перестроен и заново освящен Михайло-Архангельский храм, площадь собственно церкви почти удвоилась. Изменению подвергся и общий план мьютинского миссионерского храма, что подтверждается документами, сохранившимися в фотофонде Алтайского государственного краеведческого музея.

Стан располагался несколько в стороне от жилой части села на правом берегу небольшой речки Мыюты. Архитектурной доминантой являлся храм Михаила Архангела, который возвышался на уступе, заканчивающемся тупым мысом у слияния рек Мыюты и Семы. Благодаря своему местоположению храм был виден уже на подъезде к селу.

Церковь была деревянная на фундаменте из дикого камня, крыта железом, в плане - четырехчастная: притвор, трапезная, собственно церковь и алтарь, что соответствовало типовой планировке храма-корабля.

Алтарь храма имел прямоугольный план, что объяснялось большей простотой в бревенчатом исполнении. К северной стене алтаря была пристроена прямоугольная кадильная комната с кирпичной печью.

Размеры храма: длина 23,5 м, наибольшая ширина - 10,7 м, высота до главного карниза - 6,5 м.

Колокольня была красивой, гармоничных пропорций с шатровым завершением. Массивный и высокий четверик над притвором храма служил основанием для восьмигранного объема звонницы с четырьмя просветами. Ее шатровая крыша завершалась небольшой ложной главкой с крестом.

Небольшие разорванные фронтоны придавали особенную стройность облику ярусной колокольни.

Композиция колокольни включала междуэтажные карнизы, которые играли важную роль в создании образа.

Важной достопримечательностью звонницы был местный колокол.

Главный западный вход был подчеркнут широким крыльцом-папертью. Имелось два дополнительных входа в боковых стенах ризалитов. Собственно церковь была двухсветной.

Церковный двор был огорожен высоким штакетником, выкрашенным масляной краской. Парадный вход на территорию храма был оформлен незамысловатым треугольным фронтоном из бруса, увенчанным православным восьмиконечным крестом.

По традиции, на территории храма с южной стороны имелся колодец для утилизации святой воды после крещения. Туда же бросали косы, которые отрезали у мужчин-алтайцев при крещении.

Кроме того, на общественной земле располагались три причтовых дома. Сразу от западной ограды церкви начиналась усадьба священника, включающая березовую рощу.

25 июня 1904 года псаломщик Алексей Власович Нелюбин был переведен в другое отделение, вместо него назначен Иоанн Николаевич Каланаков.

25 октября 1904 года учителем миссионерской школы назначен Иннокентий Иванович Чевалков

В 1904 год выбыл за штат заслуженный миссионер, протоиерей Василий Постников, прослуживший в миссии 44 года.

Василий Постников писал: «С самого основания,... Мыюта всегда служила очагом, где вспыхивала ненависть язычества к христианству, где составлялись от язычников разные депутации к местному начальству и в Петербург. В Мыюте, жили злейшие враги миссии, производившие волнения в умах с целью вооружить калмыков против миссии,— составлялись кляузные доносы на миссию.

...До утверждения штатов, миссионеры, раздавая все бедным инородцам, сами терпели нужду, кажется, больше самих новокрещеных... В то время каждому миссионеру отпускалось на все его нужды 80 руб. год. Причетники питались около миссионеров и местных жителей. Им для зимы выдавались шубы, для лета дабинные халаты, а для осени стеганые халаты. Выдавались и сапоги. Вся эта одежда сменялась лишь тогда, когда на плечах болтались одни лохмотья, а на ногах—слабые намёки на обувь.»...

Василием Постниковым, за 36 лет службы были основаны селения Могойта, Актел, Кумалыр, Апшияхта, Урухтугой (Ороктой). Построены церкви в Мыюте, Черге, Актеле, Шебалино, Малой Черге, Топучей, Большой Черге. Открыты школы в Малой Черге, Камлаке, Актеле, Черге, Шебалино и Магайте (Могуте). Им же среди мыютинцев внедрен способ посева хлебов на двоенных землях.

26 января 1904 года Мыютинское миссионерское отделение возглавил о. Владимир.

В 1904 году из Мыютинского отделения было выделено Чергинское с центром в Черге. При этом в Мыютинском отделении остались селения: Мыюта, три русские деревни: Шебалино, Топучая, Малая Черга, и аилы новокрещеных Онос, Ашияхта, Урухтогой и Кумалыр. К Чергинскому отделению были приписаны: собственно Черга, деревня Камлак и аилы новокрещеных Шукшулар, Большая Черга, Мокур Черга, Актел, Ингурла, Могойта.

13 января 1905 года Иннокентий Иванович Чевалков рукоположен во диакона к Мыютинской Михаило-Архангельской церкви.

После выхода за штат протоиерей Василий Постников переехал на жительство в Черный Ануй. Вскоре здоровье старейшего миссионера совершенно расстроилось, его поразила тяжелая болезнь бронхов.

2 мая 1905 года Василий Постников скончался и был похоронен у южной стены алтаря построенного им же Михайло-Архангельского храма Мыюты.

В 1905-1906 годах для удобства прихожан произошло небольшое перераспределение селений, а именно аилы Актел, Ингурла и Шукшулар были переданы в Мыютинское отделение. После преобразований в ведении мыютинского миссионера осталось около двух тысяч человек.

В 1905 году был отремонтирован дом священника (14х10,5 м, высота до карниза 4,2 м). Планировка дома представлена в воспоминаниях Н.Л. Родионовой-Кумандиной, дочери миссионера Луки Кумандина и внучки протоиерея Василия Постникова была такая: «В доме вместе с кухней пять комнат. Зайдя с высокого крыльца в сени, ты пройдешь в кухню, из кухни в спальню, из спальни в столовую, из столовой в гостиную, из гостиной в кабинет, из кабинета в коридорчик, ведущий к парадному крыльцу сбоку и прямо дверь в сени. Так замыкается круговой ход.

Кухня на крестьянский лад. Широкая русская печь с припечком и боковым ходом в подполье. Перед печным челом (или целом) плита… В кухне три окна — два на запад, одно на север. В углу голландка-печь, которая другой стороной (топкой) выходит в столовую. Дальше в восточной стене дверь - вход из столовой в гостиную. Гостиная, как у большинства домов этой среды, была маленьким цветущим зимним садом…».

18 сентября 1907 года диакон Иннокентий Иванович Чевалков определен псаломщиком церкви. А псаломщик Иоанн Николаевич Каланаков переведен в другое отделение.

12 января 1908 года псаломщиком Мыютинской Михаило-Архангельской церкви был назначен Алексей Власович Нелюбин.

17 июля 1909 года епископ Иннокентий записал: «Крестьянин И. Абакумов, прежде самый набожный и примерный прихожанин Мыютинской церкви, минувшим Великим постом, будучи совершенно здоров телом, ел в своем доме жареного гуся, без всякого стесненья, ссылаясь на то, что чиновники и господа едят же мясо круглый год. Однако увещания миссионера подействовали на него: сознался, раскаялся в своем грехе и дал слово никогда впредь этим не грешить…

20 июля ночлег в Мыютинском стане. Всенощная и литургия. Затем—панихида на могиле покойного О. протоиерея Василия Постникова, 35 лет здесь с честью прослужившего и оставившего по себе добрую память не только в своих прихожанах, но и самих язычниках отделения...».

25 марта 1910 года в праздник Благовещения, Владимир Постников в последний раз служил литургию в своей Мыютинской церкви. Уже утром, пред литургией, он почувствовал себя тяжко больным; но так как в этот день было много говеющих, то о. Владимир... с большим трудом начал служить. Во время службы, изнемогая от болезни, он много раз садился на стул, держался руками за Св. Престол и обливался горючими слезами.

После литургии, еле живой, под руки приведен был в свой дом, где слегши в постель, более уже не вставал.

1 апреля миссионера Мыютинского отделения, священника Владимира Постникова, 43 лет, состоявшего на службе в миссии с 1885 года, не стало.

Приглашенный его домашними для напутствования Св. Тайнами соседний Чергинский миссионер приготовил его погребению, которое 3-го апреля было совершено тремя иереями при одном диаконе с местным хором певчих...

На вакантное место был назначен молодой иеромонах Димитрий (Борисенко), из студентов Одесской Духовной семинарии... Оставшейся без всяких средств к жизни вдове покойного из скудной кассы миссии было назначено ежемесячное пособие в размере 15 рублей,.

В 1910 году начальник миссии вошел с представлением в Томский Комитет Православного миссионерского Общества о необходимости облегчить труд обширного Мыютинского отделения. После некоторого обсуждения решено было открыть новый приход в Черге.

В 1910 году учителем миссионерской школы был назначен Иосиф Никитич Аргоков.

В 1911 году в селе Мыюта Мыютинской инородной волости, на реках Мыюте, текущей среди селения и Семе, текущей по задам селения, в 76 дворах проживало 364 мужчины и 372 женщин. В селе было резиденция волости, миссионерская церковь, школа, в которой на попечении миссии состояло 47 учащихся, два кожевенных завода и две мелочные лавки.

После трехмесячных курсов учителей церковно-приходских школ в г. Томске, в Мыюте стал работать учителем Мирон Васильевич Мундус-Эдоков, зачинатель алтайской советской литературы.

С 26 января 1911 года миссионер Чемальского отделения, о. Тимофей Сергеевич Петров перепросился в Мыютинский стан, на место иеромонаха о. Димитрия (Борисенко), назначенного в Чулышманский монастырь. В Мыюту, согласно прошению, назначен священник церкви села Хайрюзовского, Бийского уезда. о. Павел Сорокин.

2 июня 1911 года Капитолина Васильевна Юрганова, слушательница Петербургских высших женских курсов, дочь купца В. И. Юрганова записала: «Утро было прекрасное. Солнце ярко освещало село. Мы выехали в 8 часов. Дорога шла среди гор по направленно к селу Черге, у которого дорога выходит на Чуйский тракт. Проехав село Мыюту, мы в 8 часа остановились в с. Шебалино...»

В 1912 год в Мыюте миссионер отмечает урегулирование отношений бурханистов к православию и к самому миссионеру. Прежняя вражда обещает вылиться в дружбу.

«Только подъезжаешь,—говорит миссионер, —к юрте бурханиста, хозяин уже встречает тебя, принимает твоего коня, вводит тебя в юрту и усаживает на почетное место; благодарит за посещение, приглашает и на будущее время посещать его хату; высказывает полное гостеприимство и сопровождает тебя не только до следующей юрты, но нередко ездить с тобою и целый день...

Уважение бурханистов к православию нередко выражается и в посещении ими христианских богослужений, особенно в дни памяти Святителя Николая, когда по нескольку сот некрещеных съезжаются в Мыюту к богослужение».

В 1915 году храм в Мыюте был обшит тесом и окрашен голубой краской, стены храма обиты картоном, что также отличало интерьер богослужебного здания от жилых построек.

Несмотря на отдаленность и нехватку собственных средств, в течение нескольких десятилетий храм Архангела Михаила был достаточно хорошо обустроен и обеспечен всей необходимой, в том числе дорогостоящей утварью, включая колокола и писаные иконы.

25 марта 1916 года псаломщик Иннокентий Иванович Чевалков рукоположен в сан священника Мыютинского стана.

1 октября 1916 года учителем миссионерской школы назначена Нина Васильевна Свиньина.

Уникальность миссионерского стана в Мыюте заключалась ещё и в том, что при храме был устроен погост, где хоронили преимущественно священнослужителей и членов их семей. Общее количество могил составило семь. Подобных погостов в других миссионерских станах юга Западной Сибири не встречалось, хотя имелись отдельные случаи захоронений за алтарной частью одного-двух священнослужителей.

После свержения самодержавия. Советский период

В марте-апреле 1917 года стали очевидными открытые притеснения миссионеров. Еще до прихода большевиков Горный Алтай будоражили сторонники создания так называемой Каракорумской управы.

Как писал мыютинский миссионер священник Тимофей Петров: «В Мыюте у нас новые порядки». Здесь образовался своеобразный центр сепартизма. По наущению «комиссара» (так в первоисточнике) Григория Гуркина общество постановило изъять 99 десятин церковной земли и дать взамен 15 десятин неудобий в вершине речки Муйтушки.

В это время в окрестностях Мыюты загорелась тайга. Моральные переживания миссионера усиливались при виде бездействия «пресловутого свободного правительства», которое, увлекшись политической активностью и переделом собственности, даже не пыталось предпринять меры для тушения пожара.

В письме к начальнику Миссии епископу Иннокентию (Соколову) о. Тимофей делится переживаниями о содержании доклада Г. Гуркина «Алтай и его нужды» на Губернском народном собрании 12 мая 1917 г.

Текст доклада в печатном виде был разослан по всему Горному Алтаю. По мнению миссионера, докладчик старался не столько показать нужды Алтая, сколько очернить Алтайскую миссию. Далее священник Тимофей восклицает: «Неужели наша Миссия служила не для алтайцев? Неужели о.о. миссионеры в продолжение почти столетия ничего полезного для Алтая не сделали».

27 октября 1917 года была создана приемочная комиссия и здание Мыютинской миссионерской школы вместе со всем ее имуществом было передано земской управе. В акте указаны размеры здания (16 на 6 ³/₄ на 4 ³/₄ аршин), количество окон (7), дверей (3), печей (2).

Кроме того, к имуществу были отнесены: учебная доска, парты, стол/шкафы, настенные часы, звонок, ведро и иные бытовые предметы. Попали в опись учебные пособия, писчие принадлежности, счеты и т.д., а также четыре иконы и лампадка.

По результатам работы комиссии здание было оценено в 500 рублей, а прочее школьное имущество в 841 рубль.

В январе-феврале 1918 года в с. Мыюта был избран Совет. Учитель Мыютинской школы Мундус-Эдоков всем сердцем приветствует их создание.

Знаменитая на весь Горный Алтай боевая партизанка Анна Васильевна Шупфер-Тозыякова вспоминала, как до революции только за объедки с хозяйского стола она мыла полы, стирала белье, доила коров, рубила дрова, мяла овчины у мыютинского богача Сергея Алагызова...

В 1918 году в Горном Алтае активизировался Каракорум. Ее сторонники хвастливо заявляли, что вместе с большевиками будут изгнаны за Урал все русские, что у алтайцев будет своя страна, своя армия.

Красный партизан из Мыюты М. С. Актелов вспоминал: «Как же так? — задумался я.— Столько лет мы, простые люди из алтайцев и русских, жили вместе, трудились на одной земле, и вдруг каракорумцы — белогвардейцы нас объявляют врагами. Буржуи, генералы — наши враги, а мы, люди труда, как в прошлом, так и ныне — братья...»

Поняв лживый смысл политики Каракорума, я стал рассказывать об этом односельчанам. Моими сообщниками стали крестьяне Бужулаков, Черин, Пахомов и другие. Вместе мы высказались против шарлатанов — каракорумцев даже на сельском сходе.

Богатеям этого было достаточно, чтобы объявить нас большевиками. Для расправы с нами в Мыюту примчался карательный отряд. Нам, к счастью, удалось скрыться. Лишь двое были схвачены белобандитами, увезены в Улалу и там подвергнуты пыткам в застенках каракорумской милиции.

12/25 мая 1918 года священник Тимофей Петров записал: «У нас в Мыюте было полное сражение. Каракорумцы сделали нападение на Мыютинских кр-х, а в защиту их выступила из Шебалиной красная гвардия. Атаковала каракорумцев с трех сторон и разбила их в пух и прах. Пули пронизывали дома насквозь.

Из алтайцев убито 7 человек (а может и больше); убиты и лошади. После бойни карокорумцы ловили и били алтайцев прикладами. Один спрятался у меня на доме и спасался там более суток; но кто-то донес и бедного Алексея Байгушева стащили и застрелили.

Женщины и дети разбежались по горам и трущобам и до сих пор не могут некоторых разыскать. Праздник наш торжественный Никола обратился в день печали, и к обедне собралось народу человек с 50 и то под присмотром 2-х кр. гвардейцев с ружьями.

Сегодня третий день как приехали из Бийска, Барнаула и Гуркин, идет разбирательство дела.

Арестованных понемногу освобождают. Обвиняют все Гуркина. Вчера и меня призвали к допросу касательно продажи миссионерского дома в прошлом году и было присуждено деньги взятые за дом возвратить Мыютинскому обществу, но я доказал, что дом был продан ранее издания декрета и что сельское общество постановило дело это оставить без последствия.

И так старание Гуркина не выгорело… Был сельский сход и просили совета: как им теперь быть? Я им дал такой совет: как вы жили до Алтайской Горной думы, так живите и теперь. Бросьте этот возмутительный Каракорум и оставайтесь в ведений Бийского уезда».

В конце июля 1918 года, из воспоминаний очевидцев и по материалам, хранящимся в областном музее, в Шебалино пришли каракорумцы. Это был отряд под командой Лукешевича. Во время следования в Мыюте отряд 12 человек расстрелял и замучил, около сотни человек выпорол. Тяжело избитый секретарь ревкома тов. Боржин был расстрелян отрядом поручика Сатунина в логу за Мыютой.

В селе в братской могиле похоронены Бастрикова С.М., Рудомётов Ф., Замятин М.Д., Мамонтов С.С., Усольцев Н. и Усольцев. Борцам за Советы в Мыюте построен памятник.

В 1920 году Мыюта вошла в состав Шебалинской сельской администрации.

В январе 1921 года Горно-Алтайский уревком отправляет на места циркуляр с требованием о присылке сведений о церквях, с указанием количества религиозных общин, подробных названий и общего количества верующих, достигших 16-летнего возраста, сведений о руководителях общины и церковных зданиях.

Каждой религиозной общине вменялось в обязанность ведение инвентарной книги, которая должна была быть прошнурована, пронумерована и скреплена сургучной печатью волисполкома. Неисполнение распоряжения влекло уголовную ответственность лично председателей волисполкомов.

13 октября 1923 года граждане села Мыюта, сознавая важность для республики создания воздушного флота, на общем собрании решили провести отчисления по 20 фунтов с фактической засеянной десятины, что составило хлеба разных культур 57 пудов 35 фунтов.

Когда в начале существования Советской власти в Сибири если кто-либо Мыютинцам начинал говорить о культурно-просветительной организации, то молодёжь изъявляла желание войти в организацию, но родители их, им воспрещали. Говорили, что это затягивают в коммуну. Почему то Коммунизм им казался каким-то страшилищем.

Когда был поднят вопрос об открытии ликпункта, то сначала поступило довольно много учащихся, но постепенно они исчезали и исчезали.

К приезжавшим для проведения собраний партийным товарищам мыютинцы сначала тоже относились недоверчиво.

В 1924 году видя, что представители Советской власти на каждом собрании дают советы к улучшению с/хозяйства и у всех почти на повестке дня докладах вопрос о просвещении, мыютинцы оценили важность грамоты и пожелали открыть ликпункт. Записалось 31 человек, а когда начались занятия, то учащихся стало 52 человека.

12 марта 1924 года в Мыюте была организована ячейка Р. К. С. М. из 29 человек —15 мужчин и 14 женщин. Число русских—16 человек, алтайцев 13 человек.

С 20 марта 1924 года Мыюту снабжает товарами кооператив «Красный Алтай».

К 8 июня 1924 года ячейкой Р. К. С. М. было проведено три собраний, шесть политзанятий, 10 спектаклей, три беседы, три митинга, шесть вечеров, три заседания; выпущено два номера стенгазеты —1 мая и 18 мая. Ячейкой отремонтирован клуб и его убрали цветами и ветками. Прошли программу и устав, начинают проходить ленинизм.

Ячейка наладила связь сельсоветом, женотделом и РКП(б). Велась борьба за новый быт, заключались договора батраков с кулаками при участии ячейки.

Имелся представитель в сельсовет, была проведена неделя помощи больному и раненому красноармейцу...

17 июля 1924 года в селе Мыюта выпал крупный град. Некоторые градины были величиною с гусиное яйцо. Посевная площадь была уничтожена почти на 50%. Погибло много сенокосов.

30 июля 1924 года в Мыюте организовалось коневодное товарищество для улучшения животноводства...

21 сентября 1924 года на объединенном заседании членов-пайщиков, которых в кооперативе «Красной Алтай» на тот момент было 209 человек, было решено и выделено 100 рублей для отремонтирования Мыютинской школы.

13 декабря 1924 года в списке погибших и расстрелянных бандитами Колчака 1920, 21, 22, 23 годах, в период борьбы с бандитизмом, указан уроженец с. Мыюта Георгий Паутов.

15 февраля 1925 года в селе был организован кружок корреспондентов. В кружок вошло 10 товарищей, из них две женщины. Был поднят вопрос о выписке газет и общими силами кружка выписаны «Ойратский край» и «Крестьянская газета» с приложением «Ежемесячного Крестьянского Журнала».

1 марта 1925 года Мыютинской церкви указано на свои средства нанять учителя и восстановить ликпункт.

5 марта 1925 года в Мыюте было проведено женское собрание. Выслушав ряд докладов, в том числе и о совстроительстве, присутствующие крестьяне высказывались.

Было подчёркнуто, что выздоровление низового соваппарата может быть только при повышении культуровня. Крестьянки в совстроительстве должны принять активное участие, ибо это их долг. После было внесено предложение за коллективную выписку газет и литературы, которое женщины приветствовали.

25 марта 1925 года в кружке корреспондентов по-прежнему насчитывается десять членов.

С 8 марта 1925 года в селе стала выходить двухнедельная стенная газета. Все поступившие материалы вместить не удались. Население газетой заинтересовалось.

14 апреля 1926 года в Мыютинской школе работает учительницей т. Никитина. До неё была некая Волкова, которая с осени находится в Черге. Волкова, будучи учительницей, совершенно не вела никакой общественной работы, даже детей воспитывала, если не в страхе божьем, то в страхе общественной работы, считая все новое дикостью.

Вновь назначенной учительнице, пришлось положить много труда, истрепать порядочно нервов, прежде чем расположить к себе детей. Первое же время дети ее встретили насмешками, чуть не полным бойкотом. Теперь уже они привыкли к ней, с удовольствием слушают революционные рассказы, поют революционные песни, но все это тайком от родителей.

Т. Никитина активно работает в ячейке РЛКСМ, в красном уголке, в ликпункте, в кружке самообразования, и драмкружке, участвует на сельских собраниях, на заседаниях сельсовета. Все это нравится беднейшей части села.

Вполне понятно такое же недоброжелательство со стороны зажиточного населении, для которых необычно, что учительница не сидит только в школе, а принимает участие и в работе сельсовета, находится в братских отношениях с комсомольцами.

Несмотря на то, что за т. Никитину и стоит беднейшая части, все же много приходится терпеть и от враждебно настроенных против нее.

15 апреля 1925 года прошли реки Сема и Мыюта. Первый дождь выпал с 14 на 15 апреля, а 24 апреля в с. Мыюте начат посев яровых хлебов. В избе-читальне молодёжь собирается не почитать, не послушать, а потанцевать под бандуру и посекретничать по темным уголкам.

С 16 по 23 апреля 1926 года в селе Шебалино были проведены недельные аймачные пионерские курсы вожатых отрядов и звеньев. В результате работы курсов усилилось внимание комсомольских ячеек ко всей работе пионеров. Вновь создан пионерский отряд в Мыюте.

С 1925-1926 годов в Мыютинском храме совершал богослужение «заштатный» священник Иосиф Семенович Кочеев.

В 1926 году в селе Мыюта в 148 хозяйствах проживало 316 мужчин и 349 женщин. В селе был сельсовет и школа.

В 1927 году было организовано товарищество по обработке земли «Первая борозда».

7 июля 1928 года допризывники Мыюты проводят обещание ни шагу назад не отступать от военной учебы на деле. Сразу по приезду домой, они взялись за дело. 8-го уже занимались в кружке военных знаний.

5 августа 1928 года комсомольцы Мыюты, видя, что река начиняет подмывать школу, устроили воскресник и отвели реку в другую сторону.

1 декабря 1928 года в селе больше ста дворов. Есть кандидатская партийная группа и комсомольская ячейка. Есть «красный уголок». Ходят комсомольцы и внесоюзная молодежь в «красный уголок». Недовольны им, чувствуют, что чего-то не хватает:

— Живешь и новостей разных мало узнаешь. А знать, интересно, что заграницей, да в нашем Советском Союзе делается.

В самом деле, насчет таких новостей в Мыюте не густо. «Красный уголок» выписывает только две газеты «Сельскую правду» и «Правду». Прибавить к этому надо еще беду - позднюю посылку газет. Кто в этом виноват - разобраться трудно, но факт, что иной раз газеты попадают в «красный уголок» из сельсовета спустя два месяца.

Имеются в «красном уголке» и брошюры. Посмотришь на год их издания - интерес к ним пропадает - старые.

Заведующий красным уголком на вопрос о распространении газет комсомольцами махнёт рукой и ответит:

— Где уж там им распространять. Сами не выписывают.

21 и 22 ноября 1928 года (Михайлов день) в селе Мыюте, Шебалинского аймака было почти поголовное пьянство. Вместе с другими пьянствовал и партиец Казанцев Давыд, из-за пьянки не был на собрании актива.

5 января 1930 года мыютинских делегаток больше всего интересует работа... церкви, чем своя. Однажды сорвалось делегатское собрание потому, что все делегатки были в церкви. Из 15 делегаток, состоящих в кружке безбожников посещают его только три, а церковные собрания все. Зайдя в церковь не разберешь: то ли здесь собрание общины, или делегатское.

В сборах платежей делегатки совсем не участвуют. А если понадобится собрать рублей 70-75 на церковь—соберут полностью и в срок.

22 января 1930 года Мыютинское товарищество по совместной обработке земли перешло на устав сельхозартели.

25 января 1930 года в аймаке бурно развертывается колхозное строительство. За пять дней коллективизировано более 40% всех хозяйств. В Мыюте колхоз «Первая борозда» объединил до 40 хозяйств.

27 января 1930 года под предводительством кулаков П. Алагизова, Коротких, Козлова, попа Пояркина и псаломщика мыютинские кулаки, бывшие торговцы и бандиты развили бешенную агитацию за распродажу имущества. И сами первые стали резать скот.

Когда активисты-партизаны одернули их,—шайка кулаков избила старых партизан, угрожая большим, если они будут жаловаться.

Трудящиеся Мыюты положили конец контрреволюционной вылазке бандитов—кулаков. Общее собрание граждан, на котором было 93 человека, постановило:

«..Общее собрание настойчиво просит органы соввласти о изъятии указанных лиц из нашего общества и принятии к ним суровых мер наказания и высшей меры.

Мы, все присутствующие заверяем компартию и соввласть: в ответ на попытки кулачества сорвать наше социалистическое строительство берём на себя самообязательство—на сто процентов коллективизировать наше село к 1 февраля (уже за последнее время мы достигли 60 процентов и сто процентов обобществлении имущества) и увеличить посевную площадь на 200 процентов к прошлому году. Этим ликвидируем кулачество, как класс и заменим кулацкую и байскую товарность социалистической товарностью».

За три дня коллективизировано 60 процентов населения. На 100 процентов обобществлено имущество. Мыюта обязуется весной увеличить посев на 200 процентов.

14 февраля 1930 года члены коллектива «Первая борозда» по боевому взялись за подготовку к весне. Молотилка и триер работали круглые сутки и к уже было отсортировано все семенное зерно. Зерно ссыпано в коллективное хранилище. Продуктовый хлеб был очищен на решетах.

Закончен полностью ремонт плугов, борон и уборочных машин. Плохо, что не хватает плугов, борон и сеялок (подали в кредитку заявку).

16 марта 1930 года мыютинский колхоз «Первая борозда» собрал все имеющиеся у колхозников таратайки, ходки и сбрую. Все это свезли в общий двор и приступили к ремонту. К весне будет направлено 100 подвод и организован транспорт для переброски груза.

На пункты весенних работ перевозятся жилищные помещения и забрасывается корм для рабочего скота.

1 мая 1930 года церковное здание в Мыюте было закрыто. Причиной закрытия значится «отказ» верующих от проведения своевременного ремонта. Здание мыютинской церкви впоследствии передали под клуб, затем, в 1960-е годы, разобрали.

28 мая 1930 года мыютинские граждане всерьез взялись за посев. Плохо только, что правление шебалинской маслоартели мешало им работать. Вот, однажды, сообщает оно в Мыюту: «приезжайте получать хлеб под контрактацию молока». Приехали —нет хлеба. «Ошибка вышла» — объясняют правленцы. Стали их просить расчет за молоко, чтобы купить хлеба в кооперации. Денег тоже не дали. «Нет», говорят. Это преступление – в горячую весеннюю пору зря гонять крестьян из села в село.

31 мая 1930 года снова начался прилив в колхоз. Ранее, во время исправления перегибов, были допущены новые и в Мыюте партячейка приказала колхозу «распуститься в 24 часа», несмотря на то, что часть членов колхозов не хотела выходить. Теперь настроение деревни резко изменилось. Налицо приток в колхоз, особенно алтайцев.

15 июня 1930 года в мыютинском сельсовете скот вытаптывает всходы. Сельсовет безобразно относится к поведению в жизнь общих постановлений граждан о загородке и своевременном закрытии поскотины. Поскотины не закрыты, кулак, бай сознательно пользуется этим и старается уничтожить труды крестьян – стравливает посевы.

23 ноября 1930 года в Мыюте учительница полтора месяца ходит босиком и никак не может добиться купить в кооперации обувь...

13 января 1931 года прошёл целый месяц, когда на общем собрании граждан Мыютинского сельсовета контрольная цифра по лесозаготовкам принята в 10.000 кубометров. Сельсовет над выполнением этого плана не задумывается, до сего времени не срублено ни одного бревна, не выгнаны на лесозаготовки даже кулаки, которые пользуясь отсутствием разъяснительной работы со стороны сельсовета, успешно проводят свою агитацию, направленную против лесозаготовок.

Стенгазета «Штурмовка» вместо того, чтобы мобилизовать батрачество, бедноту и середняков на лесозаготовки, правильного объяснения куда идет лес не дает.

28 марта 1931 года мыютинская сельхозартель «Первая борозда» подвела итоги проделанной работы и достижений за год. Сельхозартель, несмотря на бешеную агитацию кулачества против коллективизации и на ряд вредительских актов кулачества (поджег 200 пудов соломы, кража хлеба и т. д.), сумела на деле доказать батрачеству, бедноте и середнякам выгодность колхозного строительства.

По годовому отчету выяснилось, что чистого дохода на трудоспособного получается 81 руб. с вычетом, в фонд нетрудоспособных и неделимый капитал остается 3981 руб. Таким образом дневной заработок колхозника (трудодень) расценивается в 82 коп.

Весной 1931 года колхозники засеивают 133 га, вместо 80 засеянных весной 1930 года. Весна 1931 года колхозников не застала врасплох, они уже были в полной готовности: имели запасной фонд сельскохозяйственного инвентаря для полевых работ, сбруя приготовлена, семенами основных культур были обеспечены.

Пережив целый ряд трудностей, преодолевая кулацкие вылазки и попытки помешать строительству, колхоз имеет прилив в свои ряды. За последние полтора месяца в колхоз вступило 16 дворов бедняцких и середняцких хозяйств.

5 марта 1931 года на своем собрании колхозники в ответ на происки классовых врагов кулачества - байства постановили организовать ударную бригаду из 5 человек и на 15 подводах выехали для ликвидации прорыва в лесовывозке.

Колхозники решительно разоблачают кулацкие сказки о «насильственном труде» в СССР. Они заверили, что будут как черти драться за выполнение «Пятилетки в четыре года», разоблачают кулачество и их агентуру, сплачиваясь еще теснее вокруг ленинской партии.

3 февраля 1933 года мыютинская сельхозартель «Первая борозда» за 1932 год выросла с 61 хозяйства до 83-х. Валовой доход колхоза в 1931 году был 36000, в 1932 – 5300.

Распределение доходов и урожая и 1932 год закончено в колхоз к 14-му января и с этого момента приступлено к выдаче натурой.

Если в 1931 году трудодень в колхозе обошёлся в 59 коп. деньгами и 300 грамм хлеба, то в 1932 году деньгами колхозник получает 1 руб. 22 коп. и хлеба по 5 килограмм 300 граммов.

Выполнив план хлебозаготовок на 100% колхоз сразу же произвел (к 11 января) засыпку семян страх фондов, причем нужно было по плану посевной площади на 1933 год засыпать 458 центнеров, а засыпано фактически 488 центнеров. Весь этот хлеб отсортирован и сдан на сохранение.

Вопросами подготовки к весенней сельхозкампании в 1933 году колхоз занят давно, проведена следующая работа: засыпано фуражного хлеба на весенне-посевную 200 центнеров вместо 100 центнеров по плану, имеется броня сена 500 центнеров.

Установка о подготовке паров и зяби на 75% к посевной площади колхозом перевыполнена, им заготовлено пару и зяби 77,5%.

Тягловой силой и инвентарем обеспечена полностью - имеется 100 лошадей, 14 плугов, 30 борон, инвентарь будет отремонтирован своевременно.

Успехов роста своего хозяйства колхоз добился благодаря правильному руководству и в дальнейшем повёл решительную борьбу за организационно-хозяйственное укрепление колхоза, ведя беспощадную борьбу с кулацкой агитацией против социалистического хозяйства.

5 октября 1933 года начальник 6 дистанции стройшосдора (с. Мыюта, Шебалинского аймака) Хохлов невозможно груб с рабочими. Рабочие предложения игнорирует. Даже ударникам не всегда дает слово. Предложение лучшего ударника строительства т. Кирилова об улучшении столовой Хохлов высмеял. Хохлов— коммунист, но на учет в райкоме партии не берется, в профсоюзе тоже.

14 июля 1934 года ударники Чуйского тракта, рабочие VI дистанции VI участка Чуйского тракта в выходные дни устраивают воскресники по заготовке дров для мыютинской школы.

21 декабря 1934 года мыютинская ячейка ВЛКСМ создала три ударные бригады по мобилизации средств. В бригады вовлекли беспартийную молодежь. Каждая бригада обязалась собрать по 600 руб. средств и провести подписку на 50 экземпляров газеты «Красная Ойротия» и на 15 экземпляров газеты «Ойротский комсомолец».

В 1935 году сельхозартель «Первая борозда» переименована в имени Молотова.

16 мая 1936 года лучшие отметки при контрольных испытаниях по диктанту в Шебалинском аймаке дали учащиеся мыютинской школы (учительница Рощина). В III классе—98% хороших отметок, в IV классе—100% хороших отметок.

7 апреля 1937 года Запсибкрайоно проводит совещание актива учителей-отличников. На это совещание приехали лучшие учителя-отличники Ойротии: тт. Глазачева—учительница бело-ануйской школы, Усть-Канского аймака, Т. В. Рощина—учительница мыютинской школы.

В 1937 году из Черги в село Мыюта на должность заведующей школой перевели учительницу Анастасию Петровну Иванову.

В Мыюте она организует кружок юннатов и вместе с ними решает украсить школу садом. В саду должны быть яблони, груши, смородина и обязательно сирень, жасмин и розы. Ведь должны же быть розы на Алтае!

Анастасия Петровна обращается за помощью к Михаилу Афанасьевичу Лисавенко, осаждает его письмами. Труды и хлопоты увенчались успехом. Школьный сад зацвёл к великой радости ребят и удивлению взрослых.

На 1 января 1938 года в Мыютинском колхозе им. Молотова 85 наличных дворов. Площадь посевов озимых и яровых в 1937 г. 542 га, в том числе 505 га зерновых и 5 га конопли. Имеется: крупного рогатого скота – 385, свиней – 68, овец и коз – 428, лошадей – 221 голов. Денежный доход в 1937 году составил 69.549 руб., стоимость основных средств производства – 89.732 руб.

1 января 1941 года колхоз имени Молотова продал излишки хлеба кооперации — 120 центнеров. Зерно вывезено на склады.

Весной 1941 года в колхоз им. Молотова прибыло 11 семей переселенцев из Воронежской области. Переселенец Дмитрий Федорович Рыбалка привез с собой около 30 корней вишни и высадил ее в огороде. Воронежская вишня привилась и прекрасно развивается.

23 марта 1941 года в 3-х километрах от села Мыюта, Шебалинского аймака, возник в поле пожар, который угрожал распространиться на хвойный лес. Пионеры Мыютинской НСШ немедленно пошли на предотвращение пожара, который охватил полосу на расстоянии 3 километров. Пионерский отряд школы в количестве 50 человек в течение 5 часов погасил пожар. Особенно отличились на гашении пожара пионеры: Казанцев Витя, Казанцев Володя, Хрупин Коля, Гуляев Миша, Димитриев Юра, Шебалин Витя и многие другие. Пионеры-школьники предотвратили пожар, тем самым спасли от гибели много леса.

В мае 1941 года колхоз имени. Молотова приобрел небольшой инкубатор.

6 июня инкубатор выдал первых 65 цыплят.

7 июня в него заложено 94 яйца от кур породы леггорн белый. Куры такой породы привезены переселенцами из Воронежской области.

Переселенец Матвей Гаврилович Мыцыков к весне 1942 года обязался сделать инкубатор с одновременной закладкой 500 яиц.

17 апреля 1942 года в колхозе имени Молотова посеяно 14 гектаров. Первые дни работы в поле выявили недостатки в ремонте тракторов Онгудайской МТС (директор тов. Енчинов). Часть машин из-за технических дефектов и отсутствия частей не смогла приступить к работе. Приняты меры к срочному устранению недостатков.

6 ноября 1943 года в результате предоктябрьского социалистического соревнования месячный план промартелью им. Молотова выполнен с превышением.

12 апреля 1944 года наиболее дружно встретили третью военную весну колхозники сельхозартели имени Молотова, подготовив всё необходимое для бесперебойной работы. Здесь вспахано 50 гектаров залежи и на всей заготовленной земле прибита влага. Ефремовские звенья вывозят на свои участки перегной и фекалий, производят подкормку и боронование озимых.

Среди колхозников, занятых на полевых работах, широко развернулось социалистическое соревнование. Несмотря на сырую и тяжёлую землю, пахари в первые же дни стали выполнять и перевыполнять нормы выработки. Подростки В. Цирульников, В. Легалов, А. Аргоков и В. Фоминская, впервые встав за плуг, выполняют дневные задания на 120—125 процентов.

8 марта 1946 года в колхозе имени Молотова работает чабаном товарищ Федосья Анчакова, которая от 379 овцематок вырастила 462 ягнёнка и получила в порядке дополнительной оплаты 35 ягнят.

24 апреля 1946 года в колхозе хорошо работает ефремовское звено тов. Анфёровой. Члены звена очищают поля от корневищ, разбрасывают удобрения и запахивают их. На вспашке хорошо работают пахари Е. Анфёрова, Лесных, Беляев и Рыбалко. За качеством пахоты внимательно следит инспектор по качеству, опытный хлебороб Дмитрий Федорович Рыбалко.

Колхозники обоих сельхозартелей, самоотверженно трудясь на своих полях, борются за первенство в соревновании, за отличное проведение весеннего сева.

26 апреля 1946 года по представлению партийных, советских и комсомольских организаций на областную доску почета заносится ефремовское звено Анфёровой, хорошо организовавшее полевые работы на своем участке.

19 ноября 1947 года доярки колхоза тт. Борисенко, Воробьева и Непомнящих в течение десяти месяцев выполнили годовой план по надою молока. Пасечник Петр Егорович Кузанских собрал двести шестнадцать пудов меда, выполнив план на 118 процентов.

Хорошо работает старший член колхоза тов. Демченко К. Н., который, несмотря на свои 87 лет, в течение этого года выработал 70 трудодней.

4 апреля 1948 года члены промысловой артели имени Александра Матросова (председатель тов. Образцов), в этом году решили построить на речке Мыюта собственную гидроэлектростанцию мощностью в 15 киловатт. С пуском электростанции будет механизирована деревообрабатывающая мастерская и освещены квартиры членов артели.

21 июня 1948 года в селе Мыюта пущена в ход электростанция, построенная по инициативе сельсовета коллективом промартели имени Матросова. Участие в этой стройке приняли также колхозники сельхозартели имени Молотова. Это третья электростанция на реке Сема.

В домах колхозников и членов промартели, на маслозаводе, в школе, избе-читальне, сельсовете и магазине загорелись лампочки Ильича.

В промартели имени Матросова на электроэнергию будут переведены два цеха.

26 июня 1948 года члены сельхозартели имени Молотова (председатель колхоза В. Мыцыков) начали закладку силоса. На эту работу вышла вся полеводческая бригада Михаила Фоминского. С первых же дней работы на заготовке кормов между колхозниками широко развернулось социалистическое соревнование за выполнение норм выработки. Косьба трав на силос проводилась на неудобных участках, что затрудняло работу, но, несмотря на это, в бригаде не было ни одного человека, не выполняющего норм выработки.

Особенно хорошо работали косари Иван Алферов, Мария Казанцева, Анастасия Алагызова, Александр Беляев и Василий Кромских. Они ежедневно вырабатывали по полторы нормы. В результате дружной работы заготовка силоса идет успешно. За пять дней скошено 50 гектаров трав и заложено в силосные ямы 200 тонн силоса.

Утром 29 июня на сенокос выехали машинисты сенокосилок. Все шесть машинистов заключили между собой договора социалистического соревнования, в которых обязались выработать на каждую сенокосилку по 120 гектаров. Для выполнения этих обязательств у них имеются все возможности: машины хорошо отремонтированы, обеспечены запасными частями, лошади высокой упитанности.

В первый день сенокоса машинисты Степан Растопшин и Михаил Легалов скосили своими машинами по шесть гектаров.

17 октября 1948 года большую и регулярную помощь колхозу им. Молотова на уборке урожая оказывают учащиеся Чергинской семилетней школы. Под руководством своих учителей ребята старательно работают на полях и на току колхоза.

Учащиеся младших классов собрали 150 килограммов колосков. Школьники 4—5 классов помогли заскирдовать хлеб на площади в 10 гектаров. А старшие ребята работают на обмолоте урожая. Особенно старательно работают в колхозе учащиеся Е. Бакулов, А. Князев, В. Алферова, В. Егоров, М. Казин, И. Парфенов и многие другие.

22 января 1949 года закончена электрификация производства промартели. На электроэнергии стали работать бондарный, лесопильный и другие цеха.

2 апреля 1949 года комсомольцы и молодежь сельхозартели имени Молотова в колхозном клубе организовали вечер, посвященный XI съезду ВЛКСМ. Собравшиеся прослушали доклад «О достижениях ленинско-сталинского комсомола». После доклада состоялся концерт художественной самодеятельности. Были исполнены хоровые песни и прочитаны стихи о комсомоле, a также показана пьеса «Дочь русского актера».

10 июня 1949 года быстро развивается общественное животноводство в колхозе имени Молотова. На овцеводческой ферме здесь 860 овец, к концу года их будет до тысячи голов.

После того, как в селе Мыюта была построена гидроэлектростанция, стало возможным механизировать труд на фермах. Колхоз приобрёл электромотор и две машины для стрижки овец. Раньше, чтобы остричь 860 овей, десять человек должны были затратить десять дней. При электрической стрижке с этой работой справляются четыре колхозника за три дня.

Члены артели продолжают механизировать свои фермы. Они установят электромоторы для подачи воды на МТФ. Кроме того, электроэнергия будет использована для приведения в действие соломорезки, ботворезки и жмыходробилки.

23 октября 1949 года колхоз имени Молотова закупил книг на 250 рублей.

28 февраля 1950 года улучшилась культурно-массовая работа мыютинской избы-читальни. Раньше она имела много недостатков в работе. Заведующая избой-читальней товарищ Казанцева организовала актив, составила план культурно-просветительных мероприятий. Уже проведено несколько бесед и громких читок с избирателями.

28 мая 1950 года по итогам социалистического соревнования колхозов, совхозов, ферм и работников животноводства за развитие общественного поголовья скота в 1949 году бригаде СТФ колхоза имени Молотова в составе Марии Стародубцевой, Клавдии Винокуровой, Анастасии Алагызовой, Натальи Шниткиной, получившей и сохранившей 190 поросят от 15 свиноматок присвоено звание «Лучшая свинарка Горного Алтая».

Звание «Лучший пастух-скотник Горного Алтая» присвоено скотникам-пастухам колхоза Андрею Енешеву, сохранившему 84 головы закрепленных за ним телят, выполнившему план привеса на 300 процентов, а также Андрею Федоровичу Тупикину, сохранившему 103 головы закрепленных за ним телят, выполнившему план привеса на 300 процентов.

1 августа 1950 года по представлению партийных и советских организаций передовики социалистического соревнования на заготовке кормов на областную доску почета заносится машинист колхоза имени Молотова Андрей Неверов, выкашивающий по 6 гектаров трав за день.

25 ноября 1950 года в живописном месте, на берегу горной речушки Мыюты возвышаются белые домики. Это свиноферма сельскохозяйственной артели имени Молотова.

Добрая слава идет в Горном Алтае о свиноводах этой фермы. Старшей свинаркой в течение двенадцати лет здесь работает колхозница Наталья Михеевна Шниткина, её помощником—Мария Куприяновна Стародубцева. В 1949 году тт. Шниткина и Стародубцева за получение высокого приплода и выращивание поросят были награждены почетной грамотой Горно-Алтайского облисполкома и обкома BКП(б).

Нынче обе свинарки добились новых успехов. От каждой свиноматки они уже получили и вырастили по 11 поросят. Трёхлетний план воспроизводства свинопоголовья колхоз выполнил на 165 процентов.

Как они довились такого успеха?

Тт. Шниткина и Стародубцева хорошо изучили своё дело. Они организовали заботливый и правильный уход за животными. Молодняк кормят четыре раза в день в строго назначенное время. Корм задают только по норме, учитывая живой вес поросят. Взрослых свиноматок кормят три раза хорошо приготовленными концентрататами.

На свиноферме оборудовано две кормокухни, общей емкостью котлов в 200 литров. Это позволяет в одно и то же время приготовлять корм для всего поголовья.

15 мая 1951 года почетной грамотой облисполкома и обкома ВКП(б) награждается телятница колхоза имени Молотова Анна Ивановна Анферова, полностью сохранившей закрепленных 25 телят.

8 августа 1951 года замечательный урожай вырастили на своих полях колхозники сельхозартели имени Молотова. На ближнем поле возле села уже созрел овес на площади свыше 50 гектаров.

Первым на уборку хлеба выехал комбайнер Чергинской МТС Иван Киреев. В первый день работы самоходным комбайном тов. Киреев убрал более 10 гектаров овса. Урожайность с каждого гектара составила в средней 10 центнеров.

Первыми в Шебалинском аймаке колхозники этой сельхозартели сдали на государственный пункт «Заготзерно» сто пудов хлеба.

24 ноября 1951 года почетной грамотой облисполкома и обкома ВКП(б) награждён пастух колхоза имени Молотова Андрей Андреевич Екешев, за полное сохранение закрепленного крупного рогатого скота в количестве 110 голов.

29 июня 1951 года школьники Мыютинской семилетней школы решили сходить на живописное Теньгинское озеро.

18 июля 1951 года Учащееся Мыютинской семилетней школы, совершили экскурсию на Теньгинское озеро. Экскурсия прошла организованно. Ребята набрали богатый гербарий и коллекцию.

11 января 1952 года в селе Мыюта побывали воспитанники детского дома и поставили концерт.

12 февраля 1952 года в разгаре зимний сезон лесозаготовок. Отлично работают колхозные возчики имени Молотова тт. Мамзин и Киселёв.

28 марта 1952 года в месячнике по заготовке леса для строительства культурно-бытовых и животноводческих помещений для мыютинской сельхозартели имени Молотова заготовлено 200 кубометров деловой древесины.

1 мая 1952 года у пастуха колхоза имени Молотова Янчик Енешева три дочери — Пионера, Тоня и Валя. Все они учатся в семилетней школе.

— Они у меня будут учеными зоотехниками. — говорит Янчик.

22 июля 1952 года в результате хорошей подготовки пчеловод из колхоза имени Молотова Петр Егорович Кузьминский до начала главного взятка уже получил более 80 килограммов товарного меда.

22 ноября 1952 года П.Е.Кузинский добился наилучших успехов. От каждой пчелосемьи он получил 43 килограмма меда при плане в 28 килограммов. На 150 процентов выполнен план по роению и в два раза по сбору товарного мёда.

24 декабря 1952 года коллектив лесопромысловой артели имени Матросова, досрочно выполнил годовой план выработки продукции. Лучше других отличились в труде стахановцы тт. Абаккумов, Курносов, Еркитов, Шадрина и Казанцев. Всем им вручены почетные грамоты от леспромсоюза.

11 января 1953 года сообщается о том, как правление колхоза имени Молотова совместно с партийной и комсомольской организациями тщательно подготовились и провели «День пастуха»:

«Работники колхозных ферм прослушали ряд докладов и лекций, обменялись опытом работы, просмотрели кинофильм «Сталинградская битва», прослушали концерт художественной самодеятельности.

В прежние годы в колхозе имени Молотова из-за плохой организации зимовка общественного скота допускался большой падеж животных.

Например, прошлой весной колхоз по досчитался более двухсот голов скота. Этот факт встревожил всех колхозников и поэтому они подсказали правлению и партийной организации ряд мер коренного улучшения животноводства.

Нелегко было вначале перестроить работу и поднять активность масс. Правлению колхоза удалось этого добиться. Коммунисты были расставлены на ответственные участки колхозного производства. Там они усилили агитационно-массовую работу среди членов артели, упорядочили и учет труда. В результате окрепла производственная дисциплина. Это дало возможность больше заготовить кормов, своевременно и высококачественно подготовить животноводческие помещения к зиме.

Колхоз имени Молотова вышел в число передовых по аймаку и показывает пример по воспроизводству скота и повышению его продуктивности. Весь скот здесь хорошей упитанности. Падежа нет.

На фермах сельхозартели около тысячи пятисот голов. Кроме того, имеется крупная лисоферма, широко развито кролиководство, пчеловодство и птицеводство.

В животноводстве, как в главной отрасли хозяйства, работает много колхозников.

Животноводы в «День пастуха» почерпнули многое. Они прослушали лекции и доклады на различные темы, как, например, «XIX съезд партии и наши задачи в строительстве коммунизма в СССР», о текущем моменте, «Приготовление и скармливание кормов» и т. д., просмотрели кинофильм и прослушали концерт. В комнате отдыха читали свежие газеты, журналы и слушали радио.

Мероприятие прошло организованно и дало несомненную пользу. Вот что об этом заявил пастух Василий Варфоломеевич Ильин:

—Если бы чаще проводились такие мероприятия, где бы мы вот так, по душам, рассказали друг другу о своих делах, то это было бы очень хорошо. Здесь я услышал много дельных советов и замечаний, глубже понял задачи, которые стоят перед нами в деле успешного проведения зимовки скота, и постараюсь улучшить свою работу.

Доярка Александра Лесных, рассказав о том, как она добилась высоких надоев молока, сделала справедливый упрек правлению колхоза.

—Председатель нашего колхоза,—говорит она,—отстает от жизни. В его руководстве мало передового, нового. Наш колхоз имеет средства, чтобы приобрести, например, электродоильный аппарат, закупить кормозапарники. Об этом мы неоднократно говорили председателю, но он почему-то сомневается в пользе механизации фермы.

Участники «Дня пастуха» также рассказали о том, что было бы работать легче, если бы аймсельхозотдел оказывал больше помощи. Но работники аймсельхозотдела редко бывают в колхозе и не интересуются его делами. В сельхозотделе ни разу не собрали заведующих фермами, не провели с ними ни одного семинара, инструктажа или беседы. Даже на «День пастуха» не прибыли зоотехники, которые должны были прочитать лекции, хотя правление колхоза несколько раз их об этом просило…».

20 января 1953 года на много километров раскинулось урочище Кришта, где зимуют со скотом колхозники сельхозартели имени Молотова тт. Ильин и Вихорев. Они тщательно следят за чистотой в животноводческих помещениях и экономию расходуют корма.

Пользуясь мелким снежным покровом, т.т. Ильин и Вихорев организовали подборку соломы и полову, оставшейся после комбайновой уборки и за счет этого усилили кормление животных. В результате добросовестного отношения к труду скотников весь гурт в 135 голов находится в хорошей упитанности.

27 марта 1953 года много сил и труда вкладывают в дело развития общественного поголовья скота работники животноводства сельхозартели имени Молотова. Особенно хороших результатов в сохранении скота добились чабан Е. Енешев и пастух молочно-товарной фермы Ильин. Весь закрепленные за ними скот имеет вышесреднюю упитанность.

Добросовестно подготовилась к приему молодняка телятница тов. Непомнящева. Профилакторий у нее тщательно выбелен. В помещении телятника всегда поддерживается ровная температура. Весь молодняк, поступивший к тов. Непомнящевой, находится в хорошем состоянии.

22 июля 1953 года заслуженной славой пользуется пчеловод колхоза имени Молотова Петр Егорович Кузинский. В результате хорошей подготовки пчеловод до начала главного взятка уже получил более 80 килограммов товарного мёда. В этом году им перевыполнен план по роению пчел и от каждой пчелосемьи уже получено более, чем по 15 килограммов товарного меда.

25 июня 1953 года слаженно работают члены промартели имени Матросова, где председателем И. П. Домрачев. Пятимесячный производственные план выполнен на 146% при хорошем качестве выпускаемой продукции.

Высоких показателей в работе добились стахановцы Н. Н. Курносов, П. И. Голомедов, А.С. Казанцева, П. М. Манова, Е. В. Шадрина. Досрочно завершив полугодовое задание, они работают в счет сентября 1953 года.

27 января 1954 года Мыютинский избирательный участок №183 (центр помещение сельского Совета) включает: с. Мыюта, стоянка Крешта, посёлок Хутор, Белая Мыюта, Черная Мыюта.

5 марта 1954 года активно работает агитколлектив в селе Мыюта. В его составе — коммунисты и беспартийные товарищи из числа колхозников и сельской интеллигенции.

За время после сентябрьского Пленума ЦК КПСС силами агитколлектива прочитано 42 лекции и доклада на политические, научные и сельскохозяйственные темы, проведено большое количество бесед, читок газет и журналов. С животноводами колхоза имени Молотова проведено два «дня пастуха».

Лучшими лекторами и докладчиками являются коммунисты — директор школы тов. Глухова В. П. и преподаватель истории тов. Беспалова П. П. Их лекции и беседы население слушает с большим вниманием.

Хорошо справляются с обязанностями агитаторов тт. Аргоков А. А., Бояркина А. П., Аргокова P.P. и другие. Они часто бывают у животноводов колхоза, мобилизуют их на успешнее проведение зимовки общественного скота. Постоянная деятельность агитаторов положительно сказывается во всей жизни колхоза. Общественному скоту обеспечена сытая и теплая зимовка.

Еще более активно работает агитколлектив в дни подготовки к выборам в Верховный Совет СССР. Агитаторы на десятидворках разъясняют населению Положение о выборах, Обращение ЦК КПСС ко всем избирателям страны, рассказывают биографии кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР т. т. Н. И. Сорока, М. Ф. Саруевой и И. А. Бенедиктова.

Заслуженным уважением среди избирателей пользуется агитатор, депутат аймачного Совета депутатов трудящихся учительница Анна Павловна Бояркина. На закрепленной за ней десятидворке все избиратели активно готовятся к дню выборов. Нередко избиратели собираются и в квартире тов. Бояркиной, где после беседы коллективно слушают радиопередачи из Москвы, Барнаула и Горно-Алтайска.

6 апреля 1954 года широкой известностью и всеобщим уважением колхозников сельхозартели имени Молотова, пользуется телятница тов. Непомнящих. Из года в год она добивается высокого делового выхода молодняка. В колхозе идет растел коров. Нарождающиеся телята попадают в заботливые руки тов. Непомнящих. С первых же дней она устанавливает строгий контроль за их ростом, развитием, состоянием здоровья. Если у теленка появляется понос, она вводит в кормовой рацион заболевшего животного сырые яйца, сенной настой, крепкий чай и т. д.

Внутри телятника постоянно поддерживается чистота и порядок. Молодняк, за которым ухаживает тов. Непомнящих, отличается выносливостью и высокой упитанностью.

18 апреля 1954 года включаясь в предмайское социалистическое. соревнование, члены промартели «Красная Алтайка» обязались выполнить производственный план апреля месяца на 130 процентов. Однако на отделении села Мыюта итоги показали, что производственный план десяти дней здесь выполнен всего лишь на 13 процентов. Это говорит за то, что бригадир тов. Винокуров не сделал для себя выводов из поставленных задач перед местной промышленностью сентябрьским Пленумом ЦК КПСС и последующих решений партии и правительства об удовлетворении трудящихся товарами широкого потребления, не организовал выполнения взятых обязательств.

Правление артели считает, что во второй декаде эта бригада подтянется и займёт первое место среди соревнующихся.

9 мая 1954 года идет сев зерновых культур. Результаты работы первых дней сева партийная организация рассмотрела на своем собрании. Заслушав доклад председателя колхоза тов. Черданцева, коммунисты вскрыли недостатки, допускаемые в проведении полевых работ. Так, например, из-за неисправности тракторной сеялки произошла задержка с высевом семян на приготовленной земле.

Для усиления темпов полевых работ, незамедлительного устранения вскрытых недостатков партийное собрание решило направить в тракторную и полеводческую бригады лучших агитаторов т. т. Стафурскую, Карпову, Зиновьева, Часовникова и Аргокова. Партийной организацией и правлением колхоза учрежден переходящий красный флажок для вручения смене механизаторов, которая займет передовое место в социалистическом соревновании.

При участии коммунистов комсомольская организация создала агитхудожественную бригаду, которая обслуживает всех работающих на весеннем севе.

Осуществляя свое руководство полевыми работами, партийная организация мобилизует колхозников на проведение весеннего сева в 10 — 12 рабочих дней.

19 мая 1954 года с большим вниманием следили трудящиеся Шебалинского аймака за работой первой сессии Верховного Совета СССР четвертого созыва. Многие сельские агитколлективы с получением газет с материалами сессии организовали изучение их среди механизаторов в тракторных бригадах, работников животноводческих ферм и населения на десятидворках.

На всех беседах, проводимых агитаторами, труженики сельского хозяйства выражают искреннюю солидарность с той внутренней и внешней политикой Советского государства. Полное одобрение трудящихся вызвал Закон о Государственном бюджете СССР на 1954 год, предусматривающий дальнейший быстрый рост народного хозяйства страны, повышение культуры и материального благосостояния советских людей.

Активную работу по разъяснению материалов сессии Верховного Совета СССР ведет председатель колхоза имени Молотова тов. Черданцев. Его беседы с механизаторами способствуют организованному завершению весеннего сева.

11 декабря 1954 года оживленно бывает по вечерам в агитпункте с. Мыюта, который расположен в помещение сельского клуба. В течение последних двух недель здесь было прочитано пять лекций: «О международном положении», «Наука и религия», «Советский суд на страже социалистической законности» и другие.

Созданы все условия и для отдыха избирателей. В агитпункте установлен радиоприёмник, всегда имеются свежие газеты и журналы, много настольных игр. С большим желанием посещают клуб колхозники, учителя и работники местной промартели.

Коллектив художественной самодеятельности подготовил ко дню выборов в народные суды большую и интересную концертную программу.

24 февраля 1955 года избиратели Мыютинского избирательного округа встретились с кандидатом в депутаты Горно-Алтайского областного Совета депутатов трудящихся Ириной Таспашевной Маймановой.

Выступившие на предвыборном собрании колхозники колхоза «Борец Алтая» тт. А. Шпилекова, М. Фоминский и другие тепло говорили о кандидате в депутаты и призвали избирателей отдать в день выборов спои голоса за верную дочь алтайского народа Ирину Таспашевну Майманову.

Тов. Майманова в своём выступлении горячо поблагодарила избирателей за оказанное ей высокое доверие.

20 марта 1955 года состоялся смотр художественной самодеятельности в Мыютинском сельском клубе. В программе были песни, художественное слово и пьеса.

Особенно хорошо хор исполнил песню «Колхозная». Удачно была подобрана пьеса «У нас на ферме», которая отражает идею этих дней. С художественным словом выступил учитель Мыютинской школы С. Г. Шадрин. Ирина Шихачева исполнила частушки о мире.

Лучшие номера комиссия по просмотру художественной самодеятельности решила послать на районный смотр.

9 июня 1955 года пионерская организация Мыютинской семилетней школы провела костер, посвященный итогам учебного года в младших классах.

Костер проходил в березовой роще на берегу реки Семы. Сюда пришли не только пионеры и школьники, но и взрослые жители села.

Костер зажгли лучшие пионеры школы Вера Чихачева, Люба Куликова, Люба Белошист, Шура Осокин и Маруся Особливец.

С беседой об итогах учебного года выступила учительница А. М. Карпова. Она пожелала учащимся хорошо отдохнуть в период летних каникул и подготовиться к новому учебному году.

У костра ребята показали художественную самодеятельность. Потом они еще долго пели песни, играли, танцевали под гармонику.

Все ребята вернулись домой довольные и жизнерадостные.

26 июня 1955 года ребята из Мыютинской семилетней школы вышли на реку Катунь через горы, посетили Аносинскую школу, где познакомились со школьным садом.

2 июля 1955 года много учащихся Мыютинской семилетней школы после успешной сдачи экзаменов начали помогать колхозу имени Молотова, в прополке посевов и уходе за животными.

Ценную инициативу проявила ученица Люба Часовникова. Она обратилась с просьбой к правлению сельхозартели назначить её дояркой. Просьба удовлетворена.

В короткий срок школьница хорошо овладела мастерством раздоя коров и сейчас не уступает в работе лучшим дояркам фермы, надаивая в сутки от каждой коровы по 10 литров молока.

Школьники Геннадий Непомнящих и Александр Шнидкин помогают колхозным пастухам пасти коров, а Юрий Башкиров работает помощником табунщика.

9 июля 1955 года жители села Мыюта стали охотно ходить в кино и благодарят киномеханика Геннадия Бедарева за хорошую работу. Раньше было так, что придут люди смотреть кино, пройдет 1—2 части и на этом дело застопорилось: то лента порвалась, то мотор заглох. Так и уходили, недосмотрев фильм до конца.

С тех пор, как приехал на работу киномехаником Геннадий Бедарев, всё пошло по-иному. Он заранее проверял исправность аппаратуры, просматривал фильм. Не было случая, чтобы у Геннадия Бедарева порвалась лента или отказала аппаратура.

24 августа 1955 года на первотелок, которые закреплены за дояркой колхоза имени Молотова Еленой Анферовой, задание по надою молока установлено в 7 центнеров. Но тов. Алферова решила получить от каждой коровы в два раза больше задания.

Свое обязательство она успешно выполняет. С первого марта по 1 августа, т. е. за пять месяцев, она надоила по 12 центнеров молока от каждой первотелки. Это результат настойчивого применения метода раздоя коров, хорошего ухода за животными.

Правление артели послали передовую доярку в качестве экскурсанта на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку.

Елена Алферова обязалась после возвращения из столицы работать еще лучше, чтобы новыми успехами в повышении продуктивности скота встретить ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза.

В 1955 году открыта новая школа.

1 июня 1956 года в 4 часа дня в Доме культуры Шебалино начался районный смотр художественной самодеятельности.

Открыл смотр Мыютинский сельский клуб (заведующая тов. Уколова) литературно-музыкальной композицией «Есть такая партия». После этого была поставлена пьеса Ива Эвольта «Дело Глеба Рагозина». Роли исполняли колхозник Белошист (прокурор), прицепщик Казанцев (Глеб Рогозин), бухгалтер колхоза Спиридонова (мать Глеба) и другие. Зрителями пьеса была воспринята очень тепло.

В 1957 году колхоз имени Молотова был реорганизован в Мыютинскую ферму.

12 ноября 1966 года в Мыюте самая настоящая зима. Местных животноводов она застала буквально в летнем платье. Мыюта — одна на ферм Шебалинского совхоза.

Летом здесь было начато большое строительство. К началу зимовки намечалось сдать в эксплуатацию два скотных двора и телятник. Но все животные до сих пор под открытым небом. Работники Майминской ПМК-190 слова не сдержали. Возмущение животноводов вполне справедливо. Но не только строители повинны в создавшемся положении. Руководители фермы и совхоза слабо осуществляли контроль за ходом строительства, не поднимались до принципиального обсуждения причин неоднократного срыва сроков работ.

Иметь помещения для зимовки— ещё полдела. Не менее важно организовать правильное кормление скота. В Мыюте этого пока нет. О каком комбинированном кормоприготовлении может идти речь, если отсутствуют простейшие запарники. На ферме не встретишь даже намёка на механизацию. Доение, раздача кормов, уборка навоза производится «ручную.

Глядя на беды мыютинской фермы, которые принесла ей наступившая зима, вспомнили мы ничем неоправданный оптимизм некоторых онгудайских животноводов. Несмотря на то, что на многих фермах там еще только начались подготовительные работы к стойловому содержанию скота, нам уверенно отвечали: «Ещё успеем!». И... не успели.

8-9 июля 1967 года в Горно-Алтайске два дня работала областная сельскохозяйственная выставка. Многочисленные стенды рассказали об успехах коллектива Мыютинской фермы, плодотворно работающего над совершенствованием стада казахской белоголовой породы.

16 декабря 1967 года передовой в хозяйстве по праву считается Мыютинская ферма. Коллектив ее давно выполнил годовой план продажи молока государству. В чем секрет успеха? Дело прежде всего в кадрах. Мыютинские доярки и скотники владеют передовыми методами труда.

23 июля 1969 года на Мыютинской ферме к сенокосу по-настоящему только-только приступают, несмотря на то, что первые валки появились еще в конце июня. За этот период в Мыюте в стога уложено 160 центнеров сена. В Мыюте нет даже плана заготовки сена. На вопрос, сколько же все-таки нужно заготовить кормов, управляющий фермой В. Бакулов неопределенно ответил:

— Думаю, не менее тринадцати тысяч центнеров.

Неудовлетворительный ход работ здесь объясняют нехваткой рабочей силы. На сеноставе трудятся всего два звена, да и те состоят в основном из подростков. Конечно, люди на ферме без дела не сидят.

Чабанская бригада Н. Саркина, вместе с которым работают А. Бастриков и М. Кайгородов втроем застоговали за несколько дней 80 центнеров сена. Животноводы используют неурочные часы и вообще со временем не считаются.

Принято решение направить людей из райцентра на сеноуборку. Однако выполняется оно с величайшим трудом.

В Мыюте же за разговорами о нехватке рабочей силы совсем «забыли» про два тракторных стогомета, которые заросли травой под окнами конторы фермы.

На Мыютинской ферме, примерно, обстановка складывается так. Косовица трав, укладка их в валки механизированы. А вот копны ставят вручную. Нет даже самых примитивных конных волокуш. И нужно не менее десятка человек, чтобы обеспечить работой тракторный стогомет. Странно получается: с одной стороны, людей не хватает, с другой — механизмы не используются.

17 июня 1970 года на Мыютинской ферме вместо 13.000 застоговано лишь 10.200 центнеров. Причина отставания в том, что почти все работы выполняются вручную. В дирекции считают, что покупать машины дорого.

В 1972 году на Мыютинской ферме была смонтирована первая в Горном Алтае газовая отопительная установка.

В 1977 году Мыютинская ферма была передана в состав совхоза «Семинский».

На 1 августа 1979 года свыше двадцати лет проработала в животноводстве доярка Мыютинской фермы Семинского совхоза Анфиса Семёновна Кайгородова. В четвертом году пятилетки передовой животновод приняла повышенные социалистические обязательства, которые успешно выполняет. Труд доярки отмечен Почетными грамотами, премиями и благодарностями.

24 января 1982 года на Мыютинской ферме близко к завершению строительство телятника и кормоцеха.

6 февраля 1986 года в Горном Алтае настойчиво перенимают опыт тружеников Мыютинской фермы Семинского совхоза, в частности, по выращиванию телят так называемым холодным методом. Новшество позволит поставить надежный заслон болезням молодняка, снизить затраты на его содержание.

14 марта 1987 года в родном селе родоначальника национальной культуры алтайского писателя П. А. Чагат-Строева в Мыюте состоялся литературный вечер. Перед земляками П. А. Чагат-Строева выступали члены Союза писателей СССР Бронтой Бедюров и Иван Кочеев. С комсомольским активом района встретилась литконсультант областной писательской организации Т. Торбоков и поэт Э. Тоюшев.

Постсоветское время

В 2000 году было положено начало исследований остатков храмовых построек Мыютинского миссионерского стана.

В 2003 году иереем Крейдун Ю.А. совместно с д. ист. н. П.В. Волковым (Институт археологии и этнографии СО РАН) была осуществлена экспедиция, позволившая провести более детальный поиск и обследование остатков миссионерских храмов.

В октябре 2005 года были произведены рекогносцировочные работы по поиску остатков Михаило-Архангельской церкви.

4 июля 2006 года из Барнаула выехала небольшая экспедиция во главе с иереем Георгием Крейдуном в Республику Алтай, в с. Мыюту. Целью работы являлось обретение мест захоронений священнослужителей и других верующих людей у алтарной части некогда находившегося в селе храма архангела Михаила.

В состав миссионерской группы входили: иерей Георгий Крейдун, иерей Андрей Ушаков, воспитанники Барнаульского духовного училища Олег Лях, Георгий Купин, Вадим Четвергов, а также с ребята из туристическо-археологического отряда под руководством В.В. Кокшенева.

Во время экспедиции по расчистке фундамента и погоста разрушенной Михайло-Архангельской церкви в Мыюте были обнаружены могильные пятна, среди которых должна находиться могила о. Иннокентия Чевалкова — предположительно за алтарем, рядом с могилой иерея Владимира Постникова, похороненного в 1910 г.

с 4 по 12 июля 2006 года была осуществлена основная часть работ по расчистке фундамента церкви и могильных пятен.

В 2009-2011 годах по инициативе потомков семьи Постниковых на месте Михаило-Архангельского храма был построен новый деревянный храм.

5 августа 2011 года в селе Мыюта открытие церковного музея «Свет веры в горах Алтая». Рядом с храмом установлен алтайский аил с музейной экспозицией «Свет веры в горах Алтая». Все экспонаты, архивные данные, фотографии – плод многолетней работы исследователей и местных жителей.

10 июня 2016 года в селе Мыюта на здании фельдшерско-акушерского пункта состоялось открытие памятной доски первому врачу-алтайцу Виктору Тимофеевичу Тибер-Петрову. На открытии выступали: Ф.Ф. Федотов, Л.В. Сарбачакова, М.Н. Иванов, отец Роман Бородин, С. И. Яжанкина и другие..

В 2020 году в селе Мыюта появился доступ в Интернет. «Ростелеком» построил линии связи до местного ФАПа.

Основная статья см. Мыюта

• Назад
• Вперед