Коптелов Афанасий Лазаревич
- Информация о материале
Певец Горного Алтая
Коптелов Афанасий Лазаревич (24 октября (6 ноября) 1903, дер. Шатуново, Барнаульский уезд, Томская губерния — 30 октября 1990, Москва) — один из крупных талантливых прозаиков в большом отряде советских писателей — отряде писателей-сибиряков. Член ВКП(б) с 1944 года. Лауреат Государственной премии СССР (1979). Награждён орденом Трудового Красного Знамени и орденом Знак Почёта. Почётный гражданин города Новосибирска.
«Я люблю этот очаровательный край. Люблю его заоблачные вершины, сияющие белизною вечных снегов. Люблю лесистые сопки, окутанные лиловой дымкой. Люблю тишину малахитовых озер, безумолчный говор быстрых речек, неповторимый аромат вековых зарослей кедрача, тонкие стрелы елок, устремленных в небо, и бесконечные россыпи цветов. Там живут мои давние друзья—табунщики и чабаны, охотники и садоводы, научные работники и поэты, милые, дорогие сердцу люди».
А.Л. Коптелов
НАЧАЛО
Он родился в глухой сибирской деревне Шатуново, в 120 верстах от г. Барнаула. Родители-староверы не разрешали мальчику учиться «гражданской грамоте».
Усвоив церковно-славянскую азбуку, он начал читать молитвенники. Первым наставником маленького Афанасия была неграмотная бабушка, проверявшая на слух правильность его чтения. Ученик оказался понятливым, и его скоро заставили читать молитвы в кержацкой молельне во время богослужения. Из «гражданских» книг позволяли читать только «жития святых», так как смышлёного паренька прочили в старообрядческие начётчики.
Трудовой путь Коптелова начался рано. С двенадцати лет, когда отец был призван в армию, мальчику пришлось стать «большаком» в семье и выполнять, как взрослому, всю крестьянскую работу.
Жизнь среди природы развила поэтическое чувство Афанасия. С ранних лет полюбил он суровую природу Алтая. Впечатления детства и отрочества навсегда связали Коптелова с Алтаем, сделали Алтай излюбленной его темой.
Впоследствии Афанасий Лазаревич стал одним из первых советских исследователей народного творчества Алтая, а алтайские легенды и оказания вошли органической частью в его произведения.
Резким контрастом к поэтическим впечатлениям была жизнь в кержацкой заимке, где женщины покорялись мужьям, как рабыни, где бедняки работали на кулаков «за квашонку муки», а суровый настоятель заставлял Афанасия часами читать в молельне непонятные «паремии» и «страсти».
Возможности учиться не было. Но всё же подросток находил способы доставать и читать книги — «урывками, в поле, на меже во время обеденной кормёжки лошадей». Средства на покупку книг мальчик добывал чтением над покойниками. За ночь платили 5 копеек. Лубочная книжка стоила 3 коп. Так в «библиотеке» Афанасия появились первые книги: «Как солдат спас Петра Великого», песенник «Уморилась» и др.
Мать признала библиотеку «греховной» и сожгла, а сына выпорола.
Позднее подросток познакомился с учителем. Учитель дал ему томик рассказов Чехова. Рассказы поразили будущего писателя простотой и ясностью, силой художественного мастерства, которую он инстинктивно почувствовал. Захотелось самому вот так же просто и ясно написать о том, что видел вокруг. Казалось даже, что это «пустяковое дело».
Первые свои рассказы четырнадцатилетний автор писал в ученических тетрадках, не употребляя ни прописных букв, ни знаков препинания, не соблюдая никаких правил орфографии. Эти опыты показали ему, что стать писателем не лёгкое дело. Надо много знать, надо учиться. Желание идти вперёд, вырваться из косной кержацкой среды, получить образование овладело им.
Вскоре юноша убедился в необходимости ухода из старообрядческой заимки. Шестнадцати лет Коптелов порвал с семьёй и ушёл работать книгоношей; много читал, занимался самостоятельно. Потом он учился на курсах «красных учителей» и был одним из организаторов мероприятии по ликвидации неграмотности в своём районе.
Этот факт очень характерен для биографии Коптелова. С большим трудом научившись грамоте сам, остро ощущая тягу к знаниям, он прежде всего осознаёт необходимость передачи этих знаний людям, понимает огромное государственное значение ликвидации неграмотности среди населения.
Затем А. Коптелов работал в советских учреждениях: в Залесовском волземотделе Алтайской губ., в Черепановском уездном земельном управлении; был членом Уисполкома в Черепанове, был организатором и председателем сельскохозяйственной коммуны «Красный пахарь» Залесовской волости.
НАЧАЛО ТВОРЧЕСТВА
В начале 20-х годов в газетах «Красный Алтай» (Барнаул), «Сельская правда» (Новосибирск) появляются первые корреспонденции Коптелова, затем он становится штатным сотрудником бийской газеты «Звезда Алтая».
В 1925 году в журнале «Книжная полка» были напечатаны два очерка Коптелова: «С книгой в деревню» и «Книга для деревни и её покупатель». В этих очерках говорится о том, как нуждается советская деревня в хороших книгах. Коптелов критикует плохую работу местных культурно-просветительных организаций в Алтайской губернии и предлагает меры к устранению недостатков; обращает внимание на необходимость издания дешёвых книг для деревни по вопросам, непосредственно интересующим крестьянина.
Первый рассказ Коптелова «Поблазнило» был помещён в журнале «Алтайская деревня» в 1924 г.
Затем в журнале «Сибирские огни» одно за другим печатаются произведения: «Антихристово время» (1925), «Чёрное золото» (1926), «Морок» (1927), «Утро» (1927), «Новые поля» ч. I (1929), «Первый рейс» (1930).
В них рассказывается о деревне двадцатых годов.
Коптелов вступил в литературу в первое десятилетие существования Страны Советов, когда перед государством стояли труднейшие задачи сначала по ликвидации интервенции и белогвардейщины, затем по восстановлению разрушенного хозяйства и осуществлению индустриализации страны, по созданию социалистической культуры.
Коптелов родился и вырос в таком селении, прошёл тяжёлую жизненную школу и возненавидел кулаков-староверов всеми силами души. Их разоблачению посвятил он свои первые произведения.
В рассказе «Антихристово время» изображена глухая кержацкая деревня на Алтае в 1922—23 гг. Кулаки-начётчики распространяют слух о светопреставлении, которое якобы несёт с собой пятиконечная звезда. Композиционно рассказ разделён на 16 маленьких глав. Каждая из них представляет отдельную картинку, что создаёт впечатление некоторой отрывочности. Язык рассказа богатый и сочный, несколько стилизованный под народный сказ с типичным для фольклора приёмом сравнения.
Достоинство рассказа в том, что взята нужная, интересная тема — первые шаги по пути перестройки деревни, ростки нового быта, сопротивление этому со стороны кержачества. «Антихристово время» было положительно оценено в журнале «Книжная полка» и в газете «Красный Алтай».
В 1924 г. XIII съезд партии дал указание о дальнейшем развитии индустрии. В литературе всё более стала освещаться тема восстановления промышленности и индустриализации страны.
Коптелов откликается на это требование жизни произведением «Чёрное золото». Основная тема повести — индустриализация Сибири. В этой повести автор пытается глубже проникнуть в сложные процессы классовой борьбы в деревне. Критика справедливо отметила удачу «Чёрного золота», как произведения «на темы сегодняшнего быта». Положительно оценили повесть газеты «Советская Сибирь» (Новосибирск) и «Красное знамя» (Томск).
ПОВЕСТЬ МОРОК
В 1927 г. Коптелов написал повесть «Морок», которая имеет особое значение для этого периода творчества Коптелова, так как в ней писатель, расширив поле своих наблюдений, впервые затрагивает тему дружбы народов СССР.
Коптелов с ранних лет познакомился с одним из племён Сибири — с алтайцами. Это тюркоязычный, в прошлом кочевой народ, населяющий Горный Алтай. Коптелов изучал этот до революции мало известный в литературе народ, общался с алтайцами-пастухами, слушал их поэтические легенды и сказания о прошлом, учился у них искусству ходить по горным тропам над глубокими пропастями, по-особому вьючить лошадей, подкарауливать горных козлов.
Горный Алтай дал Коптелову богатейший материал, на основе которого были впоследствии созданы лучшие его произведения — «Великое кочевье», «Снежный пик», «Путь через века». Коптелов был одним из первых русских писателей, познакомивших широкого читателя с Горным Алтаем.
Повесть «Морок» — это истоки алтайской темы в творчестве Коптелова. В повести изображена жизнь русского селения на Алтае и алтайского сеока — рода, кочующего в этом же районе. Повесть кончается символической картиной восхода солнца, разорвавшего в клочья серый морок, нависший над деревней. Этот художественный приём помогает раскрыть идею произведения — победу новой светлой жизни над мрачными силами прошлого. «Алтайская» часть повести наиболее интересна и по своему значению для дальнейшего творчества Коптелова по художественным достоинствам и верности жизненной правде.
НА ПУТИ РОСТА
Следующее произведение Коптелова — роман о коллективизации «Новые поля».
В 1927 г. XV съезд партии вынес решение о всемерном развёртывании коллективизации. Это решение было направлено на то, чтобы ликвидировать отсталость сельского хозяйства.
В «Новых полях» рассказывается о том, как вернувшимся с фронта в 1921 году крестьянин Ефим создаёт в деревне коммуну. Кулацкая банда выступает против коммуны с оружием в руках, но народ подавляет это выступление.
Знаменательно и то, что уже в начале литературной деятельности неизвестный еще широкому кругу читателей молодой сибиряк встречается с великим пролетарским писателем А. М. Горьким.
Эта первая встреча состоялась и июле 1929 года. Всемирно известный писатель внимательно отнесся к своему юному собрату по перу. Он чутко выслушал рассказ А. Коптелова о Сибири и предложил ему сотрудничать в журнале «Наши достижения». В нем был опубликован один из очерков писателя о Горном Алтае, а потом «с легкой руки» Горького был перепечатан в одном из сборников издательства «Молодая Гвардия».
А. М. Горький просил писателя, чтобы он прислал ему для отзыва роман «На пути роста», но автор сам почувствовал, что книга получилась сырой, недоработанной, и не послал ее А. М. Горькому.
Коптелов усиленно занялся самообразованием, много читал, совершал частые поездки в районы Горного Алтая, участвовал в перестройке деревни, вдумчиво изучал её. Результатом явилась книга очерков «Форпосты социализма» (изд. «Федерация» 1931 г.) и повесть «Первый рейс» («Сибирские огни» № 1, 1931).
Из сборника «Форпосты социализма» выделяется очерк «Рапорт с фронта», насыщенный интересными данными из жизни деревни в первый период коллективизации.
Повесть «Первый рейс» близка по теме к произведениям «Антихристово время», «Чёрное золото», «Морок». Тема — проникновение элементов нового в старую кержацкую семью —та же, но трактовка этой темы качественно отлична от её раскрытия в вышеупомянутых произведениях. Главное содержание конфликта уже не в столкновении «отцов и детей», а в столкновении двух мировоззрений, двух идеологий.
ТУРКСИБ
В конце 20-х годов Коптелов значительно расширяет круг своих наблюдений. «Во всех моих произведениях, написанных до 1929 г.,— горы, Алтай, тайга. Я почувствовал, что это узкий круг... Я поехал на строительство Турксиба, которое захватило меня»,— пишет он в автобиографии.
Турксиб был детищем первой пятилетки — большим шагом по пути реорганизации транспорта. Вся страна следила за строительством дороги. За короткое время новое слово «Турксиб» стало близким и родным каждому советскому человеку. Очеркисты шли по следам строителей. Они познакомили читателей с Казахстаном, показали, что реально значила и чего стоила постройка каждого из 1442 километров дороги, показали строителей, их вдохновенный труд и волю к победе над природой.
С 1927 по 1930 год в журнале «Сибирские огни» был напечатан ряд очерков о Турксибе. Среди них был очерк Коптелова «Дорога в Туркестан» (1930 г.).
Коптелов вместе со строителями дороги прошёл весь её путь, детально изучил историю дороги, начиная с 1878 г., когда в Министерство путей сообщения впервые была подана записка о необходимости постройки железной дороги от Тюмени через Акмолинск к Ташкенту; прочитал множество книг, относящихся к этому вопросу, пересмотрел много комплектов газет. Не увлекаясь экзотикой, очень кратко останавливаясь на истории дороги, писатель центром внимания делает сегодняшний день страны. Основное для автора то, что «здесь не только изменяют лицо земли, но и лицо человека». Изменение происходит в процессе труда, и изображение труда — главное в очерке.
Очерк «Дорога в Туркестан» явился основой для первого законченного романа Коптелова «Светлая кровь», романа о строительстве Турксиба и новом хозяйственном, освоении окрестных земель. Дорога дала возможность оросить сухие степи, и Казахстан получил воду — «светлую кровь».
ГОРНЫЙ АЛТАЙ
В течение многих лет знакомился Коптелов с природой Горного Алтая, с бытом и нравами алтайцев, с их прошлым и настоящим. Он записывал былины и сказки этого народа, переводил их на русский язык, снабжая вступительными статьями и комментариями. Работа Коптелова по собиранию, изучению и изданию фольклорных и литературных произведений сибирских народностей, в частности алтайцев, высоко оценивается специалистами-исследователями.
Широкая осведомлённость Коптелова в вопросах алтайской литературы и фольклора делает особенно ценной ту большую практическую помощь, которую он оказывает алтайской литературной организации, например, в подготовке к печати и переводу произведений Павла Васильевича Кучияка.
В «Золотых горах» (1927 г.) автор рассказывает о жизни русских и алтайских селений в отдалённых уголках Алтая. Зоркий глаз писателя многое увидел в этих уголках. Кержаки-старообрядцы в 20-х годах XX века всё ещё живут по каким-то старым законам времён Екатерины II, не признавая нового землеустройства. В быту царит грубый произвол главы дома по отношению к женщинам и младшим членам семьи. Старообрядцы религиозны и суеверны: верят в порчу, колдуний и оборотней. К алтайцам они относятся с презрением, называя их «татарвой».
Алтайцы живут ещё по-старинному в дымных юртах, никогда не снимают своих шуб, не моются, питаются полусырым мясом, чаем с талканом (ячменной мукой) и кислым молоком, хранящимся в грязных кожаных мешках. В юртах висят кермежеки — фигурки идолов, охраняющих домашний очаг. Но уже чувствуется на Алтае «дуновение нового, идущее с севера»: дружба между трудящимися русскими и алтайцами, которых уравняла советская власть; новые приёмы обработки земли у алтайцев, изменения в их бытовом укладе.
Элементы нового Коптелов называет молодыми, но крепкими растеньицами, которые выдерживают суровое дыхание холодных ветров.
В очерке «Горными тропами», напечатанном в «Сибирских огнях» № 4 за 1928 г., заслуживают внимания четыре портрета: русского кулака — старовера Полиекта, алтайского бая — Аргымая Кульджина и двух проводников экспедиции — алтайца по имени Амыр-Сана (что в переводе означает «спокойная мысль»), и русского — Ивана Егоровича.
Материал очерков был использован в романе «Великое кочевье».
УЛУ-БАЙРАМ
Очерк «Улу-Байрам» («Сибирские огни» № 7 — 8, 1932 г.) посвящен празднованию десятилетия советской Ойротии (как тогда называлась Горно-Алтайская область). Коптелов показывает экономический прогресс Горного Алтая и повышение материального благосостояния трудящихся; рост влияния советских организаций, увеличение количества обобществлённых хозяйств; культурный рост алтайцев и их отказ от старых верований. В очерке описывается выставка, посвященная 10-летию советского Алтая.
Писатель привлекает внимание читателя к характерным деталям: алтайцы потребовали изгнания кукол-хранителей домашнего очага даже из бутафорской выставочной юрты («Мы давно всех кермесов сожгли, а тут навесили их»), и ни один алтаец не согласился инсценировать обряд камлания. Культурный рост алтайцев виден и в создании национального театра, алтайской художественной литературы. Коптелов рассказывает о постановке на сцене алтайской пьесы «Последний зайсан», об алтайском литературном вечере.
Автор знакомит читателя с представителями алтайской интеллигенции — первым народным учителем Челекеем Апаятовым и писателем Павлом Кучияком. Челекей организовал первую алтайскую школу и всю свою жизнь посвятил делу народного образования.
«По шелковистым лугам, высокогорным пастбищам и каменным крутикам идут рассказы о нём, первом ликвидаторе неграмотности и организаторе колхоза. О нём слагают песни... о нём, Челекее Апаятове из урочища Ламак, надо написать целую книгу».
С Павлом Кучияком (1897—1943) на празднике Улу Байрам писатель встретился впервые. Его заинтересовал одарённый поэт, драматург и актёр. С тех пор Коптелов уделял много внимания творческому росту Кучияка, помогал в переводе и издании произведений талантливого алтайского писателя, умершего в самом расцвете творческих сил.
В очерке «Улу-Байрам» Коптелов на примере Кучияка показывает, как много сделала советская власть для алтайского народа. Сын шамана, родившийся в грязной юрте, названный Ит-Кулак (Собачье ухо), стал студентом Коммунистического Университета трудящихся Востока, получил возможность развивать свои природные способности, стал крупным поэтом.
АЛТАЙСКИЕ РАССКАЗЫ
Переходом от очерков к роману была серия алтайских рассказов, написанных с 1932 по 1936 г. («Первая весна», «Тоотой», «Трубка зайсана», «Камень счастья», «Чебек Опуков»).
После первого съезда советских писателей, который состоялся в 1934 году в Москве и на котором присутствовали многие писатели Сибири, Алексей Максимович Горький пригласил сибиряков к себе в гости. На этой встрече был и А. Коптелов. Навсегда запали в сердце молодого писателя слова великого учителя: «Край у вас многоязыкий. Вы, сибиряки, должны помогать писателям малых народностей». И этот завет, оставленный великим русским писателем, стал путеводной звездой в жизни и деятельности писателя.
«Первая весна» (1932 г.) —это рассказ о первой оседлой весне алтайского колхоза. Несмотря на помехи, колхозники пашут землю, сеют пшеницу, изгоняют баев и шаманов, отказываются от старых суеверий. Для них наступает весна новой жизни.
Борьбе с суеверием посвящен рассказ «Трубка зайсана».
Рассказ «Чебек Онуков» повествует об участии алтайцев в охране социалистического отечества, об их бдительности и борьбе с диверсантами.
Завершает эту серию рассказ «Камень счастья». Лежит огромный камень на перекрёстке двух дорог. По преданию, его забросил туда древний богатырь, легко перекинувший камень через коня. Счастлив будет тот, кто сдвинет камень, только это никому не под силу. Но люди стали работать вместе и сдвинули камень — символ гнёта, сбросили с себя груз прошлого.
ВЕЛИКОЕ КОЧЕВЬЕ
«Великое кочевье» —любимое детище Коптелова. Многолетняя работа над этим произведением показывает большую требовательность писателя к себе. В советской литературе роман занимал прочное место. В содокладе К. Симонова на Втором Всесоюзном съезде советских писателей «Великое кочевье» было названо в почётном списке широко популярных книг.
Прежде чем написать роман «Великое кочевье», писатель не раз путешествовал по Горному Алтаю, досконально изучил научную и художественную литературу, посвященную этому прекрасному краю, жизнь и быт алтайского народа.
Горный Алтай привлекал к себе пристальное внимание А. Коптелова не просто своей красотой, экзотикой, а больше тем, что здесь он знакомился с интересными людьми. Поэтому в своих очерках и рассказах об Алтае он главное внимание уделяет людям.
Все эти очерки и рассказы повествуют о различных сторонах жизни алтайского народа. Они представляют большую ценность как произведения, по которым мы судим о том, как писатель овладевал материалам, вживался в него. Это была глубокая разведка перед созданием крупного произведения. Без этой, поистине огромной подготовительной работы, писатель едва ли смог бы создать такую интересную книгу, как роман «Великое кочевье».
Эта мысль подтверждается ответом Афанасия Коптелова на анкету журнала «Вопросы литературы». А. Коптелов пишет:
«С молодых лет я влюблен в чудесный уголок моей родины Сибири. Это—Горный Алтай. Я бывал там во все времена года, и Алтай всегда очаровывал своей красотой.
Вскоре у меня появились друзья среди алтайцев, чье детство прошло в дымной юрте. В летнюю пору мы заседлывали лошадей и отправлялись по горным тропам в далекие поездки. Мы пересекали высокие снежные хребты, ночевали на берегах бурных рек и малахитовых озер. Нас восхищали трудовые подвиги людей, первых колхозников, только что перешедших на оседлость и переселившихся из дымных юрт в новые дома, стены которых еще пахли сосновой смолой.
Вместе с колхозниками мы охотились на косуль, удили хариусов в горных речках, загоняли маралов в станки, чтобы мастера своего дела могли срезать с красивых голов этих оленей целебные рога—панты. Мы видели, как сжигались на кострах шаманские бубны, как вчерашние кочевники начинали привыкать мыться в бане, как не только дети, но и пожилые люди садились за букварь.
Я записывал сказки и народные песни, собирал пословицы и поговорки. Через десять лет мне были знакомы все обычаи этого народа, и я понял, что смогу приступить к работе над романом о перестройке всей жизни алтайцев. У меня были прототипы для основных персонажей. Мне уже были ясны главные сюжетные линии, основные события большого повествования. Но я еще не видел первой картины своего будущего романа, не знал, с чего начать и как назвать книгу.
Потом мне вспомнилась одна из гравюр моего друга алтайского художника Николая Ивановича Чевалкова. Я снова взглянул на эту гравюру. Там были изображены высокие горы, отвесно падавшие к реке. По обрыву извивалась тропинка. Друг за другом ехали всадники. Одни еще только взбирались вверх, другие уже спускались в долину, терявшуюся где-то далеко внизу, по другую сторону горного хребта. И хотя я сам десятки раз перебирался по таким тропкам через высокие хребты, хотя мне много-много раз приходилось встречаться среди каменных теснин с большими караванами алтайцев, перекочевывавших из одной долины в другую, на гравюре все это я увидел с какой-то новой остротой и обрадовался, как счастливой находке.
Так появилась первая страница, где рассказывается о сборах основных героев романа в путь-дорогу. Появился в романе и смежный хребет, и трудная тропа, и всадники с их тревогами и опасениями, с их надеждами на счастливую жизнь в далекой долине. Вслед за этим по-новому сложились и первые главы романа.
Пока я вглядывался в давно знакомую гравюру моего друга, родилось и название книги — «Великое кочевье».
Первый вариант романа был напечатан в 1934— 1935 гг. в журнале «Сибирские огни». Потом он вышел отдельным изданием сначала в Новосибирске (1935 г.), затем в Москве (1937 г.). Московское издание имело некоторые сокращения за счёт, главным образом, этнографических деталей. В 1940 году вышло новосибирское издание по московскому тексту. В 1947 году роман был переведён на чешский язык и издан в Чехословакии. В 1948— 1949 гг. роман был исправлен и дополнен несколькими главами для нового новосибирского издания (1949 год). В 1950 году он вышел в Иркутске. В основу положен текст 1949 года, но с исправлениями в языке. В 1952 году в Москве вышло коренным образом переработанное новое издание. В 1954 году роман был снова издан в Москве и в Барнауле. В 1955 году он вышел в Новосибирске и на немецком языке в Германской Демократической Республике. Роман переведён на алтайский язык для издания в Горно-Алтайске.
Роман «Великое кочевье» — произведение, написанное в традициях русского классического романа. В нем писателем использованы многие традиционные сюжетно-композиционные средства, начиная с экспозиции и кончая обстоятельным эпилогом. Повествование разворачивается неторопливо, постепенно в него включаются десятки героев. Новое, в высшей степени оригинальной содержание — переход алтайского народа от кочевого образа жизни к оседлости, от первобытно-общинного и феодального уклада к социализму—нашло в книге своеобразное художественное выражение.
Заслуга Коптелова в том, что он один из первых выявил своеобразные черты великого переворота для ранее отсталых, так называемых «малых» народностей. На примере одного алтайского сеока — рода, он показал быстрый рост сознания, культуры, переход от патриархально-феодальных отношений, минуя капиталистическую стадию, к социализму — переход, характерный не только для алтайцев, но и для множества других, ранее угнетавшихся народностей нашей страны — казахов, эвенков, чукчей, шорцев и др.
Роман «Великое кочевье» — многопроблемное произведение. Автора интересуют вопросы коллективизации сельского хозяйства в горах Алтая, классовой борьбы в алтайской деревне, проблема раскрепощения алтайской женщины и культурной революции алтайского народа. Решая все эти идейно-эстетические задачи, писатель в центре внимания ставит тему братской дружбы алтайского и русского народов, которая имеет давние исторические корни.
Проблемы эти не были надуманы писателем. Они взяты из гущи жизни. Сам писатель, путешествуя по Горному Алтаю, беседуя с людьми, внимательно изучая быт и обычаи, поэзию алтайского народа, понял, что является главным в той перестройке, которая происходила в горах Алтая.
А. Коптелов создал ряд замечательных образов представителей алтайского народа. Изображение положительного героя да ещё представителя другой национальности — дело сложное и тонкое, требующее прекрасного знания жизни и быта, психологии и культуры того народа, о котором пишешь; и с этой задачей писатель справился.
Если в начале романа мы читаем сказку о Бии и Катуни, рассказанную Ярманкой, то в конце романа молодой Токушев сравнивает судьбу Яманай не с легендарной Катунью, а с героиней талантливой поэмы зачинателя алтайской литературы Павла Васильевича Кучияка «Арбачи». А. Коптелов пишет: «Он прочтет поэму Павла Кучияка, с которым встречался в совпартшколе; прочтет не первый, а может быть, десятый раз. Судьба героини поэмы «Арбачи» волнует его едва ли не меньше, чем судьба Яманай.
Своеобразие и самобытность А. Коптелова как художника проявляется не только в раскрытии человеческих характеров, национального колорита, но и в манере изображения природы Горного Алтая. Писатель живописует природу такой, какой ее видят его герои. Метафоризация — распространенный способ показа природы в произведениях алтайского фольклора.
Умно использует писатель пейзаж для выражения душевного состояния героя.
В пейзажах А. Коптелова проявляется и другое его качество как художника—это прекрасное знание алтайской фауны и флоры, поэтому его картины природы не только жизненно убедительны, хороши в эстетическом отношении, но они имеют и познавательную ценность. «Пришел самый большой месяц, с долгими днями — июнь, все взгорья и долины забросал яркими цветами: на белках рядом со снегом лежали синие поля крупных водосборов, ниже—пламенные пояса веселых огоньков, еще ниже — желтый альпийский мак, на лесных полянах высокий борщевник раскинул свои белые пушистые зонты, на сырых лужайках взметнулся малиновый Иван-чай и золотистые лилии тихо покачивались на тонких ножках. Цвели горы и долины».
За счет каких источников алтайской литературы шло эстетическое обогащение романа «Великое кочевье»? Оно шло в основном по трем путям: во-первых, за счет использования произведений алтайского фольклора, во-вторых, за счет отдельных этнографических деталей, в-третьих, за счет использования лексических средств алтайского языка, или алтаизмов. Разумеется, что этот процесс далеко не исчерпывается только тремя источниками, он гораздо сложнее и многообразнее: ведь сложна и многообразна жизнь, изображенная писателем.
А. Коптелов — один из крупнейших знатоков алтайского фольклора, произведения которого он изучал в течение более трех десятилетий. Но он не просто изучал фольклор, он был его страстным пропагандистом. Ему принадлежит ряд статей по различным вопросам устного народного творчества алтайцев, им было переведено и опубликовано много фольклорных произведений. А. Коптелов за большую и плодотворную деятельность по сбору и пропаганде произведений алтайского фольклора, за огромную помощь, которую он оказывал алтайским писателям, был награжден орденом «Знак Почета».
В 1953 г. в связи с 50-летием со дня рождения А. Л. Коптелов был награжден орденом «Трудового Красного Знамени».
Писатель умело вплетает в ткань романа произведения фольклора. Благодаря этому, они выглядят в художественной ткани романа не как инородные тела, а как своеобразные узоры, делающие картину более красочной, самобытной.
В романе использовано также более двадцати алтайских песен. Это не случайное явление. Дело в том, что песня была верной спутницей алтайцев. Едет ли он в гости — поет, пасет ли табун коней — поет, ожидает ли любимую девушку — поет. Особенно много песен исполнялось во время свадеб, ойынов (игр). Зачастую они представляли собой импровизацию. Поэтому использование в художественном произведении алтайских песен эстетически оправдано.
Своеобразна художественная функция песен в романе. Они характеризуют чаще всего не отдельного человека, а целый народ, поэтому и исполняет их обычно не один герой, а многие.
В языке романа, особенно в речи его героев, встречается много алтайских пословиц и поговорок, придающих речи неповторимый колорит и своеобразие. Народные выражения — испытанное средство индивидуализации речи героев.
В романе мы встречаемся с многочисленными этнографическими подробностями, связанными с жизнью и бытом алтайского народа. А. Коптелов очень бережно относился к воссозданию отдельных этнографических сцен из жизни алтайского народа, он выбирает главное, существенное, такое, что характеризует его героев, помогает раскрыть их характер. Таковы описания убранства аилов бедняков и богатеев, свадьбы, охоты, игрищ, шаманских обрядов и т. д., которые выполняют в произведении свою художественную роль.
Своеобразие романа проявляется не только в описаниях природы, этнографических сцен, но и в самом языке, в частности, в лексике произведения, в котором встречаются слова, заимствованные из алтайского языка — алтаизмы. О подобных словах, которые ещё относят к экзотической лексике.
Из алтаизмов, использованных в «Великом кочевье», мы можем выделить несколько групп: во-первых, слова, служащие для названия предметов быта, музыкальных инструментов, принадлежностей шаманского культа и т. д., которые не имеют в русском языке соответствующих понятий; во-вторых, слова, имеющие в русском языке соответствия, но употребленные в языке с какой-либо стилистической целью.
Вполне закономерно, что писатель в языке романа вводит такие слова, которым нет синонимов в русском языке, например: чегедек (длинная, широкая, безрукавная одежда замужних женщин), комус и топшур (виды национальных музыкальных инструментов), андазын (примитивная соха с деревянным отвалом), чегень (кислое молоко, из которого приготовляют араку—самогонку), кам (шаман), зайсан (родовой старшина, князёк) и др. Все эти названия подчеркивают своеобразие воспроизводимого быта.
Вторая группа алтаизмов выступает в качестве синонимов русских слов, зачастую они и употребляются рядом с русскими словами. Они же служат средством индивидуализации речи героев. К ним необходимо отнести слова: той (свадьба, пиршество), аил (юрта, сделанная из коры лиственницы), сеёк (род),ойын (коллективный танец, игры, забавы), аркыт (большой кожаный сосуд), чечой (деревянная чашка), табыш (новость) и др.
А. Коптелов, используя самые разнообразные художественные средства, сумел создать исключительно своеобразную, самобытную картину жизни алтайского народа, прошедшего великий путь, путь к социализму. С полным правом мы можем назвать роман «Великое кочевье» произведением, которое, отличаясь правдивостью и глубиной изображения жизни, стоит на магистральных путях развития советской литературы.
Роман «Великое кочевье» является художественным опровержением буржуазных псевдонаучных «теорий» об искусственном делении народов на «отсталые» и «передовые».
Роман «Великое кочевье» не только впитал в себя причудливую орнаментовку алтайского фольклора, но и оказал соответствующее влияние на дальнейшее развитие алтайской литературы. Так, например, многие проблемы, решаемые А. Коптеловым, близки таким алтайским писателям, как А. Адаров, Л. Кокышев, Э. Палкин. Так, А. Адаров в рассказе «Одного рода» решает проблему, сходную с теми отношениями, которые сложились между Ярманкой и Яманай. Л. Кокышев в своем романе «Арина» рассказывает о жизненном пути простой алтайской женщины, судьба которой напоминает судьбу Яманай из «Великого кочевья». Много общего у Л. Кокышева и А. Коптелова в манере использования алтайского фольклора.
Роман «Великое кочевье» был переведён на чешский и немецкий языки, издан в Чехословакии и Германской Демократической Республике.
НА-ГОРА
В 30-х гг. Коптелов начал работать над романом «На-гора», о шахтёрах Кузнецкого бассейна. Тема социалистического созидательного труда была одной из ведущих тем советской литературы тех лет. Произведение Коптелова «На-гора» посвящено труженикам Кузбасса — людям, которые выдают уголь «на-гора».
ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
А. Коптелов, подобно другим писателям, в годы Великой Отечественной войны стремился откликнуться на основные вопросы, которые волновали советское общество. Тема защиты Родины раскрывается им в сборниках «Родная кровь» и «Наши земляки». Тема героического труда советского народа в тылу нашла своё освещение в незаконченном романе «Когда ковалась победа».
Он был одним из делегатов, отвозивших подарки сибирякам-добровольцам. По первым впечатлениям были написаны рассказы сборника «Родная кровь», датированные августом —декабрём 1941 года.
Гораздо лучше, чем рассказы, очерки Коптелова о Великой Отечественной войне («Наши земляки» 1944 г.). Разнообразные по тематике, они объединены горячей верой автора в победу русского народа над врагом. Очерки посвящены сибирякам. Автор рассказывает о людях и событиях в простой лаконической манере. Факты излагаются в хронологической последовательности.
По форме эти очерки Коптелова отличаются от довоенных. Раньше его очерки были большими по объёму, события в них излагались неторопливо, обстоятельно, с длинными отступлениями, в которых автор сообщал читателю много интересных и полезных сведений из истории, экономики, народного творчества, давал прекрасные картины природы.
Рассказывая о животрепещущих событиях войны, писатель не мог быть медлительным и спокойным. Сам материал диктовал форму короткого рассказа с быстро развивающимся действием.
К теме героической работы советского тыла обратился Коптелов в романе «Когда ковалась победа», но опубликовал он только первую часть, по которой трудно судить о том, каков бы был роман, если бы писатель закончил его. При продолжении романа и дальнейшей работе над ним он, может быть, и вырос бы в значительное произведение, но роман, к сожалению, остался незаконченным. Первая часть его была напечатана в журнале «Сибирские огни» № 5, 1945 год и больше в печати не появлялась.
СНЕЖНЫЙ ПИК
В 1935 году А. Коптелов совершил восхождение на высочайшую вершину Горного Алтая — Белуху В составе экспедиции были люди разных профессий: геологи, картографы, ботаники, шахтеры, трактористы, шоферы, командиры Красной Армии. В 1936 году появляется в печати очерк «Белуха», основанный на фактах, свидетелем которых был сам писатель.
Это произведение представляет интерес как дополнительное свидетельство того, что писатель изучает жизнь не из окна кабинета, а сам находится в ее гуще. Активная позиция писателя лишний раз подтверждается этим очерком. Кроме того, в нем много научных сведений о Горном Алтае. Автор прекрасно знает прошлое края, оперирует свободно многими научными данными. И в этом произведении Коптелов опирается на устное народное творчество. Здесь и песня о Катун-Баше, т. е. о Белухе, здесь и легенда о Сартакпае, и красочное описание сказочной птицы Кан-Кередэ.
Вскоре после опубликования очерка Коптелов начал работать над «Снежным пиком». В 1941 году повесть была закончена, но не была напечатана. А. Коптелов вновь обратился к повести в первый же послевоенный год и доработал её. Она появилась в журнале «Сибирские огни» № 2, 1946 г.
Характерно, что из этого очерка писатель впоследствии перенес в свою повесть не только обстановку, в которой совершалось это восхождение, но и образы отдельных людей, которые стали прототипами героев «Снежного пика».
«В Снежном пике» автор сумел показать типические черты лучших представителей советской молодёжи: мужество, целеустремлённость, волю к преодолению трудностей, самоотверженность, «чувство локтя». Идея повести в том, что советский человек силен в коллективе и нет таких трудностей, которые не мог бы преодолеть коллектив. Советские люди познавали законы природы и использовалит их. Русские люди вели за собой своих младших братьев — алтайцев, учили их правильно понимать и оценивать явления природы, рассеивать нелепые верования. На обратном пути на нижнем ледниковом поле алтайцы встречают альпинистов благодарственными возгласами: «Сартакпаи!—Все — Сартакпаи! Сами зашли — алтайцу пособили. Вот — люди стали!».
Горный пейзаж принадлежит к лучшим страницам романа. Великолепны описания утра, полдня, вечера в горах, они отличаются точностью и живописностью. Вот одна из картин природы: «Тяжелый свод неба потемнел и стал похожим на дымчатый хрусталь. И было непонятно, как могли плавать под ним эти мягкие и пушистые хлопья облаков. Казалось, что их можно тронуть рукой, и они сомкнутся, как спелый шар одуванчика. Сквозь них видно небо. И солнце кидает в них радужные зерна, будто для того, чтобы испробовать всхожесть семян каких-то таинственно-чудесных цветов. Но непокорные облака встряхиваются, роняют зерна в снег, а сами тут же стареют, вытягиваются длинными ватными шарфами, и гора спешит закутаться ими».
В этом произведении А. Коптелов снова показал себя отличным знатоком алтайской флоры, тонким пейзажистом, умеющим так описать цветок или растение, что оно надолго остается в памяти читателя.
Повесть «Снежный пик» также, как и роман «Великое кочевье», вобрала в себя многие произведения устного народного творчества алтайцев. Но функция алтайского фольклора в этом произведении несколько отличается от того, как он был использован в романе. Эта книга показывает Горный Алтай с новой стороны, в ней мы снова видим выражение большой любви писателя к этому замечательному краю. «Снежный пик» — книга о молодости, о дружбе, о любви, о завоевании природы, о стремлении к тому, что ещё не познано и не открыто.
Повесть несколько раз переиздавалась в Советском Союзе, была переведена на чешский, болгарский и венгерский языки.
НАВСТРЕЧУ ЖИЗНИ
Смелым советским людям, пролагателям новых путей в прямом и переносном смысле этого слова, посвящена и по весть «Навстречу жизни».
История создания повести следующая.
В 1942 году «Сибтранспроект» получил задание произвести изыскания для постройки конечного звена Южно-Сибирской железной дороги от станции Абакан до примыкания к главной Сибирской магистрали. Была сформирована экспедиция. Руководил этой экспедицией талантливый инженер-изыскатель, опытный таёжник Александр Михайлович Кошурников.
Наиболее трудную часть работы — визуальное обследование Нижнеудинского направления в пределах центральной части Восточных Саян и верховьев реки Казыр — А. М. Кошурников взял на себя. Работа по руководству большой экспедицией, разбросанной на огромной территории, задержала выход Кошурникова по намеченному маршруту. А. М. Кошурников и два его спутника, Константин Аристидович Стофато и Алексей Диомидович Журавлёв, смогли отправиться только глубокой осенью — в тяжёлый период снегопадов и ледостава — и не вернулись из экспедиции.
Все поиски — наземные и с воздуха — оказались тщетными. Удалось только проследить путь следования отряда по нескольким брошенным плотам и остаткам костров, а также найти часть снаряжения, оставленного в подвешенных к деревьям мешках.
Если бы не случай, никто никогда не узнал бы, как три инженера в труднейших, почти невозможных условиях выполнили порученное им задание и как они погибли при выполнении его. Через год, осенью 1943 г., жена рыбака Степанова во время рыбной ловли в районе, где обрывались следы экспедиции, заметила на дне реки Казыр листки бумаги. Недалеко от этого места в воде лежало тело человека, а около него полевая сумка. Это были останки Кошурникова, а в сумке находился дневник экспедиции, в котором рукою этого мужественного человека были сделаны записи всей работы экспедиции. Как бы из могилы три самоотверженных землепроходца передавали эстафету будущим строителям дороги. Дневник «поражает аккуратностью ведения и высокой эрудицией автора, отражавшего в нём подробности не только условий трассирования, но и геологии, геоморфологии, растительного и животного мира, режима рек и пр.» — писал инженер Е. Алексеев в своей статье, посвященной памяти отважных изыскателей.
Но не только научно-исследовательские данные ценны в этом дневнике. Гораздо более ценно в записях то, что из них мы узнаём благородную, светлую душу человека.
Дневник, конечно, не предназначался для опубликования. Человек писал для себя, без прикрас и рисовки, и за скупыми строками перед нами встаёт прекрасный мужественный образ. Эпиграфом к дневнику могли бы служить строки из письма Кошурникова к жене от 13 октября 1942 года:
«Если меня долго не будет, то жди спокойно. У меня слишком большая жажда жизни и со мной ничего не случится».
Жизнелюбие, вера в свои силы, отсутствие паники перед лицом опасности, сознание долга перед родиной, забота о товарищах, преданность делу — вот черты Кошурникова, раскрывающиеся нам при чтении дневника.
До конца своей жизни этот человек был верен себе, своему долгу. Остатки сил он потратил на то, чтобы помочь погибающему товарищу. И распухшей, негнущейся кровоточащей рукой со спокойным мужеством он описал свой последний день, возможно, надеясь, что дневник его попадёт в руки людям, которым будет дорого каждое слово о последних минутах его и его верных «ребяток».
«3 ноября. Вторник. Пишу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера 2/ХI произошла катастрофа: погибли Костя и Алёша. Плот задёрнуло под лёд, и Костя сразу ушёл вместе с плотом.. Алёша выскочил на лёд и полз метров 25 по льду с водой. К берегу пробиться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня замёрзну».
Дневник инженера Кошурникова — этот выдающийся человеческий документ о подвиге советских людей — был опубликован в первом номере «Сибирских огней» за 1946 г. Коптелов подготовил дневник к печати и снабдил предисловием. Тогда же у него возникла мысль написать повесть о Кошурникове и его спутниках. Так появилось произведение «Навстречу жизни».
«Память о таких людях нужно хранить не только в среде товарищей по работе, а в народе. Его (Кошурникова) подвиг учит смелости, выносливости и, главное, преданности делу, которое поручила Родина... Я стремился усилить идейную сторону подвига, показать величие души советских людей, подчеркнуть их коренное отличие от людей капиталистического мира, попадавших в аналогичные трудные условия и описанных Джеком Лондоном в его северных рассказах»,— писал А. Коптелов в статье «Светлый образ советского исследователя».
Идея повести выражена словами главного героя — Андрея Кожухова: «Ничего, друзья, мы будем двигаться навстречу жизни!.. у нас... впереди — огни, встречи, радости!».
Эта жизнеутверждающая идея не противоречит трагическому концу повести. Герои-изыскатели погибли, но они выполнили задачу — обследовали район будущей трассы новой железной дороги. После их смерти люди завершили их дело — построили дорогу.
Жизнеутверждение, оптимизм свойственны литературе социалистического реализма, так как она воодушевлена идеей превосходства и нерушимости социалистического строя. Её пафос — это пафос прогресса, творчества, созидания, пафос неодолимого нового. Для советского писателя ясен идеал и непоколебима вера в достижение этого идеала. Вот почему жизнеутверждающая идея пронизывает произведения, повествующие о самых трагических событиях.
Светлым гимном жизни заканчивает и Коптелов свою повесть: «И люди этих мест, и далёкие путешественники; и неугомонные туристы, обозревающие необъятные просторы своей родины, будут снимать фуражки и шляпы перед барельефами трёх изыскателей, проложивших трассу большой дороги. Вот ярко светит горное солнце. Шумят мохнатые шмели на душистых лесных цветах. В черёмуховой роще посвистывает золотая дудочка иволги. А время от времени всё заглушают голосистые паровозы, и тяжёлая ургульская земля трепетно вздрагивает под колёсами стремительных поездов... Проходят годы, и гудков всё больше и больше. Они поют громче и веселее. Днём и ночью, весной и осенью. Заглушают шум летних ливней и суровый вой зимних буранов. Поют о жизни».
Коптелов показал, что лучшим советским людям чужды индивидуалистические, эгоистические чувства.
Показ советского человека как члена коллектива в противоположность изображённому Д. Лондоном герою-одиночке буржуазного мира — большое достоинство повести.
Создавая образ Кожухова, писатель шёл от личности Александра Михайловича Кошурникова, раскрывающейся в его дневнике. Дневник этот — потрясающая правда жизни. Светлый образ самоотверженного изыскателя встаёт во весь рост за сдержанными, краткими строками дневника, величие его подвига во имя будущего Родины не нуждается в дополнительных украшениях. Дневник охватывает всего 50 дней жизни инженера (15 сентября — 3 ноября 1942 г.), но в эти 50 дней выявились все основные черты его характера, воспитанные в нем советской, школой, советской средой.
Повесть «Навстречу жизни» нужно занести в актив Коптелова, так как в ней удалось главное: повесть показывает смелость и самоотверженность советского человека, воспитывает любовь к Родине и к героическому труду.
ПУТЬ ЧЕРЕЗ ВЕКА
Исключительно важное место занимает в жизни и творчестве А. Коптелова очерк «Путь через века» (1947 г.), посвященный алтайскому писателю Павлу Васильевичу Кучияку, который был близким другом автора. Об этой творческой дружбе, которая взаимно обогащала обоих писателей, хорошо сказал С. Суразаков: «П. В. Кучияк и А. Л. Коптелов в продолжение всего лета 1933 года объездили весь Алтай. Начиная с этого времени, они стали очень близкими друзьями. Два писателя—русский и алтаец — стали как братья.
Кучияк, очень хорошо знавший жизнь алтайского народа, много рассказывал Коптелову, когда тот писал роман «Великое кочевье», об алтайских обычаях, психологии людей, о их жизни, познакомил его со многими алтайскими сказками, легендами, песнями. Может быть, благодаря этой дружбе А. Коптелов так правдиво изобразил в своем романе жизнь алтайского народа. Эта дружба принесла большую пользу и для Кучияка. Коптелов своей писательской работой, своими советами активно содействовал его творческому росту».
В своем произведении А. Коптелов выступает не только, как художник, рассказывающий историю жизни своего друга и собрата по перу, но и как литературовед, глубоко понимающий психологию творчества своего товарища по оружию.
Очерк состоит из тридцати маленьких главок, объединенных одним героем. В очерке «Путь через века» А. Коптелов показал алтайского писателя как человека незаурядного характера и большой души.
А. Коптелов подчеркивает, что Павел Васильевич был прекрасным рассказчиком, умевшим передать обаяние алтайских сказок, легенд, он был великолепным исполнителем народных песен и отлично играл на алтайских музыкальных инструментах, что всегда вызывало восхищение слушателей...
А. Коптелова в Кучияке—человеке—привлекают те качества, которые были характерны для положительных героев его произведений. П. В. Кучияк и в жизни ратовал за те же идеалы, что и в литературе. Понятия: человек, писатель, гражданин — были нерасторжимыми для П. В. Кучияка.
А. Коптелов с большой любовью нарисовал в своем очерке «Путь через века» образ П. В. Кучияка и как талантливого алтайского писателя, произведениям которого суждена долгая жизнь, и как замечательного человека, человека-гражданина.
Очерк о Кучияке — удачный опыт биографического жанра. Не отступая ни на шаг от фактического материала, не приписывая своему герою несвойственных ему мыслей и поступков, Коптелов создал художественное произведение, показал всесторонне жизнь героя, раскрыл его внутренний мир.
«Путь через века» — это не просто биография алтайского писателя П. В. Кучияка, это художественное изображение характерного для всего алтайского народа «пути через века», пройденного в течение двух-трёх десятков лет.
ПРОИЗВЕДЕНИИ О МИЧУРИНЦАХ
А. Коптелов в последующее время уделяет много внимания Горному Алтаю, его людям. В газетах и журналах периодически появляются его статьи, очерки, в которых говорится о новых проблемах, взволновавших писателя.
Садоводы-мичуринцы ведут большую экспериментальную и пропагандистскую работу. Одним из таких опытников-садоводов является и сам Коптелов.
Постоянно общаясь с мичуринцами, изучая историю садоводства в Сибири вообще и в родной его сердцу Горно-Алтайской области, Коптелов написал ряд очерков на эту тему.
В 1947 году читатели познакомились с его очерком «Рождение садов» о замечательном алтайском, мичуринце Михаиле Афанасьевиче Лисавенко, в 1953 году—с очерком «Вести мира», посвященным тому новому, что он увидел на Алтае.
В очерке «Минусинское яблоко», написанном в 1948 г., Коптелов рассказывает о своей поездке в колхозы Минусинского района, прославившиеся своими фруктовыми садами.
В центре очерка «Рождение садов» была работа учёного-специалиста — работа опытной станции; в очерке «Минусинское яблоко» Коптелов показывает, как садоводство распространяется по всей Сибири. Коптелов рисует яркую картину изобилия плодов в колхозе, где, «словно картошкой, нагружают машину яблоками вровень с бортами».
От отдельных опытов, часто до революции производившихся вслепую, мичуринцы переходят к плановой работе по разведению садов в Сибири, осуществляя основное правило Мичурина: «Человек может и должен создать новые формы растений лучше природы».
Очерк «О яблочке «долгом», чёрной рябине и Иванах, не помнящих родства», помещённый в газете «Советская Сибирь» № 124, 1948 г., рассказывает о приоритете русских садоводов в деле выведения новых сортов яблок. «Мы можем и должны гордиться,—пишет Коптелов, и размахом селекционной работы, и огромной сетью опытных станций, и сортами, и видами растений, созданных Мичуриным, и его последователями».
В 1949 году Коптелов начал писать роман «Сад», посвященный сибирским последователям великого Мичурина, людям, которые целью своей жизни сделали украшение земли, земли сибирской — холодной, суровой, но по-своему прекрасной.
В жизни алтайского народа произошли огромные изменения: выросла экономика, культура, появились свои ученые, писатели, инженеры, учителя, врачи, агрономы и даже садоводы. В прошлом жители Горного Алтая не только не занимались садоводством, но и не могли мечтать о своих «доморощенных» яблоках, которые бы ничем не отличались от европейских сортов. А могли ли думать о винограде?
Писатель, показывая увлеченность молодого ученого, тем самым утверждает жизненность садоводства в Горном Алтае. Отряд покорителей сибирской природы пополняется все новыми энтузиастами, готовыми на научный подвиг ради свершения дерзкой мечты.
Роман «Сад» был напечатан в журнале «Сибирские огни» (№№ 1, 2, 3, 1955 год).
ГОРНЫЙ АЛТАЙ И ЕГО ПИСАТЕЛИ
А. Коптелов никогда не порывал связи с Горным Алтаем, с алтайскими писателями. Им были опубликованы такие материалы, как статья «Поэты Горного Алтая», в которой рассматривается творчество С. Суразакова, А. Адарова, Л. Кокышева, Э. Палкина и других поэтов; очерк «Кош-Агачские встречи», посвященный чабанам и пастухам Чуйской степи; статья об алтайской литературе «Солнечные просеки», опубликованная в «Литературной газете» за 1962 год. В это же время писатель был составителем ряда сборников стихов, рассказов, героических сказаний, как-то: антология «Алтайская литература» (1955, Москва), «Героические сказания» (Горно-Алтайск, 1963) и др.
Около двенадцати лет Коптелова связывала крепкая дружба с основоположником алтайской письменной литературы Павлом Кучиком, с которым он побывал в самых отдаленных местах Горного Алтая. Эта дружба и проложила ту тропинку, которая вывела последующие поколения писателей Горного Алтая на широкую дорогу интернациональной советской литературы. Не случайно известные алтайские поэты Аржан Адаров, Лазарь Кокышев, Эркемен Палкин, Борис Укачин называют Коптелова своим крестным отцом в литературе.
Поистине огромна и благородна была работа А. Коптелова по оказанию помощи алтайским писателям. Он подчеркивал главное для развития алтайской литературы: «Тема дружбы народов должна стать основной для писателей Горного Алтая. К разработке этой темы, к правдивому изображению жизни мы все должны готовить себя упорной работой, упорным овладением учения классиков марксизма-ленинизма, упорным совершенствованием своего мастерства. Идя по этому пути, писатели Горного Алтая создадут произведения, нужные народу».
А. Коптелов участвовал в литературном процессе Горного Алтая. Без его присутствия почти не проходило ни одно совещание алтайских писателей, на которых он внимательно анализировал произведения своих товарищей по оружию. Каждый писатель старшего и молодого поколения ощущал на себе его чуткое и внимательное отношение. Форма отношений, сложившаяся между известным сибирским писателем и алтайской литературой в целом, явление глубоко знаменательное, характерное для того времени.
Опыт А. Коптелова в изображении жизни алтайского народа имел принципиальное значение в советской литературе. Произведения известного сибирского писателя мы должны рассматривать с двух сторон. С одной стороны, А. Коптелов является продолжателем тех традиций, которые сложились в русской литературе о Горном Алтае и алтайском народе, с другой стороны, писатель внес ценный вклад в тот опыт, который накоплен советской литературой, отдельными писателями, посвятившими свои книги жизни других народов Советского Союза.
Интересно такое замечание А. Коптелова, сделанное в очерке «Горными тропами» (Сибирские огни, № 4, 1928): «Вспомнились «Чуйские были» В. Шишкова, и в записной книжке появились новые строчки: «Как далеко ушли алтайцы за эти 10—15 лет. Теперь уже нет таких аборигенов Алтая, о каких писал в 1913 году Шишков».
Следует отметить и такую особенность. Если в творчестве отдельных писателей тема Горного Алтая была эпизодической, то в творчестве А. Коптелова она стала постоянной и нашла достойное свое отражение в лучших его произведениях.
Его произведения отличаются глубиной проникновения в жизнь алтайского народа. Самобытность, своеобразие его произведений, как уже указывалось,— результат прекрасного знания жизненного материала. В творчестве писателя нашла свое решение проблема, являющаяся первостепенной для советской литературы, проблема взаимовлияния и эстетического взаимообогащения русской и алтайской литератур. Уже было сказано, что писатель сумел обогатить свои произведении за счет алтайского фольклора.
В свою очередь, произведения самого Коптелова стали достоянием алтайского читателя. Так, на алтайский язык переведен роман «Великое кочевье», ставший в литературной жизни Горного Алтая большим событием.
В творчестве А. Коптелова нашли свое достойное решение и многие другие важные проблемы советской литературы, как например, проблема положительного героя и национального характера, вопросы дружбы между народами нашей Родины, вопросы культурной революции отсталых в прошлом народов и многие другие жгучие проблемы современности.
За роман «Точка опоры» (1973—1977) Коптелов был удостоен Государственной премии СССР(1979).
А. Коптелов создал яркие художественные произведения, в которых с большой любовью нарисовал образ замечательных людей, прекрасные картины великолепной природы Горного Алтая, поэтому с полным правом его можно назвать певцом «этого очаровательного края».
Творческая деятельность Коптелова заслужила высокую оценку правительства СССР. А. Л. Коптелов был награждён орденом Трудового Красного Знамени и орденом Знак Почёта.
Произведения на сайте:
Коптелов А.Л. Камень счастья
Коптелов. А. Чебек Онуков
Кучияк П. и Коптелов А. Николай Улагашев, певец Ойротии
Коптелов А. Улагашев Н. У. и ойротский народный эпос
Коптелов А. Трубка зайсана
Коптелов А. Мой друг
Коптелов А. Павел Кучияк
Как 25 сибиряков на тигра ходили
Источники
1. А. Л. Коптелов : литературно-критический очерк / В. Н. Купреянова. - Новосибирск : Книжное издательство, 1956. - 144 с. - (в пер.) 2. Коптелов А.Л. Сад. Роман. Переиздание. Предисл. А.Т. Бутакова. Барнаул. Алтайское книжное издательство 1974г. 575с., ил. 3. Певец горного Алтая: литературно-критический очерк / Г. В. Кондаков. - Горно-Алтайск: Горно-Алтайское кн. изд., 1963. - 48 с. : фото.
Материал подготовил Е.Гаврилов, 27 ноября 2015 года.