Кур-Кечу
- Информация о материале
Кур-Кечу (Кор-Кечу, Корт-Кечу, Кыр-Кечу, Кюр-Кечу, Кюркечю, Кер-Кечи, Кар-Кечу) — один из Яломанских бомов, урочище, археологический комплекс Онгудайского района.
Как добраться
Археологический комплекс начинается за с. Купчегень, между 680 и 684 километрами Чуйского тракта, после выхода его к реке Катунь.
Туристское значение
Данный район включает в себя множество достопримечательностей как научного, так и культурно-развлекательного плана. Здесь отмечено около двух сотен погребальных и поминальных сооружений со стелами и изваяниями. Наибольший диаметр кургана комплекса — 40 метров.
В устье р.Большой Ильгумень (Улегом) находится кордон, базы отдыха, а также с 2000 года — место проведения у порога Ильгумень соревнований традиционного фестиваля по рафтингу «Ак Талай Маргаан».
С давних пор этот район являлся ключевой развязкой для дальнейшего продвижения вверх по Катуни, так как вверх по реке следовала череда знаменитых Яломанских бомов. «От Кop-кечу вверх по Катуни есть два пути: первый, более трудный, проходит левой стороной Катуни через хребет Иолгоп в долину Большого Еломана; второй, более легкий, идет правым берегом реки; здесь нужно дважды переправиться через Катунь».
Топонимика
В переводе с алтайского Кюр – мост, Кечу – переправа. Кюр-Кечу, «Мостовая переправа» — так в тюркских языках называются висячие мосты.
Стоит отметить, что в переводе Молчановой О. Т. Кур-Кечу (Кор-кечу) — переправа через мост. По В.В.Радлову — «мостовой брод», по В.В. Сапожникову — «старый перевоз». Кроме того, встречаются такие переводы как «гибельная переправа», «переправа на поясе».
Легенда
Достоверно известно, что от перевала Чике-Таман до Белого бома среди алтайцев в каждом селе распространена практически одна и та же легенда, которая дополняется и украшается, в зависимости от рассказчика, на свой лад.
Отверстие в стене бома Кур-Кечу, которое частично сохранилось и до нашего времени, датируется 1757 годом, когда китайский генерал Сю с карательной экспедицией разграбил Онгудайский район и хотел подняться по Чуйскому тракту выше по реке Чуе и уйти в Монголию.
Но тогда ещё существовала Яломанская крепость. Крепость повстанцами под предводительством Амурсаны перекрывала путь по левобережью. Кроме того, за Чике-Таманом по следам грабителей шёл большой отряд, который должен был их настигнуть и разбить.
Было несколько вариантов отхода: либо пробиваться через Яломанские бомы и Яломанскую крепость, либо обносить тыном арьергард и сражаться с идущим войском, или уходить на правобережье без потерь.
Китайцы выбрали оптимальный путь. Сю, чтобы не потерять время на штурм крепости, решил возвести висячий мост у скалы, там где было наиболее удобно, перейти на правобережье и через Сальджарский перевал уйти в сторону Ини.
По легендам говорится, что китайцы высверлили два отверстия. Они валили деревья, приготавливали специальные брёвна, которые при помощи лошадей и пленённых людей крутили — и высверлили два отверстия.
Через них начали прокидывать канат через Катунь. Но длины одного каната хватило только до середины Катуни. И тогда плененным женщинам приказали срезать волосы, из которых сплели недостающий кусок. Затем на канаты уложили деревянные настилы, покрыли их войлоком и по нему пошло войско, скот и прочие.
Технология изготовления подобных висячих мостов уходит к временам правления Чингис-хана. Рассчитаны они были только на определённое количество прохождений.
По легендам говориться, что в этой местности действовал партизанский отряд во главе с ойротским парнем по имени Алтын-Тонус. Среди пленённых была его любимая девушка Шутур, невеста, с которой они поменялись белеками, кольцами.
После тогда как его невесту увели, Алтын-Тонус стал совершать вылазки, перекрывать путь и затруднять продвижение цинской армии, постоянно отстреливая часовых и совершая диверсии. Именно Алтын-Тонус, устроив засаду, из лука застрелил главу карательного отряда монгола Шадыр-вана («ван» - титул, который давался китайцами начальникам некитайского происхождения) и после этого был взят китайцами в плен.
Они приговорили его к казни, которая носила название «чичкелеш». Это казнь, когда по желанию заказчика палач может растянуть её на 5-7 дней. После казни, на могилу Шадыр-вана положили останки Алтын-Тонуса.
Сегодня на правобережье Катуни есть место, похожее на каменную стену — поминальное сооружение Шадыр-вана, которое местные жители называют «Шадырванскими камнями»…
Когда на глазах всех пленных, в том числе его девушки, совершали казнь над Алтын-Тонусом, Шутур не выдержала и начала выкрикивать захватчикам проклятия. Когда их перевели Сю, он рассвирепел и на голом лугу, недалеко от моста, приказал посадить её на кол.
Некоторое время она была ещё жива и продолжала выкрикивать свои проклятия: «Никто из вас не уйдёт живыми отсюда! Я заклинаю этим своих богов, потому что я перед ними чиста!»
И вот когда цинская армия переправилась через Катунь, перешла через Теректинский хребет, на одном из перевалов, который сегодня называется Сеокту-Тайга, что в переводе с алтайского «тайга с костями», их накрыла невероятных размеров свинцовая туча и выпал град, который уничтожил всё войско Сю и практически всех пленных, идущих с ним.
Легенды, передаваемые в сёлах, величину града определяют от кулака до размера с человеческую голову.
В этом регионе люди по разному рассказывают кто и как спасся – это сложно зафиксировать по легендам. Спасся один ребёнок, которого нашли после того, как мать успела — толи пацана, толи девочку — спрятать под казан. А нашёл ребёнка один из китайских полководцев, который вспорол брюшинную часть верблюда, вытащил внутренности, спрятался — поэтому и выжил.
Жители Онгудайского района рассказывают, что до сих пор на перевале Сеокту-Тайга лежат кости, и когда они бывают в тех местах на лошади, кости трещат под копытами. Мох раскрываешь – а там черепа…
Поэтому в тех местах даже орехи не собирают, не охотничают и место далеко обходят стороною. «Зачем предков тревожить? Охота будет неудачной, сглаз или что ещё…» Все этого боятся, сторонятся.
Потому что здесь свершилось проклятие...
Известный алтайский писатель Иван Васильевич Шодоев, автор повести «Кызаланду jылдар» («Трудные годы»), рассказывал, что в Томских архивах есть сведения о походе генерала Сю.
Описание
То что сегодня называют Кур-Кечу — ошибка. Это просто название кордона. Кур-Кечу — это первая скала в сторону Малого Яломана, когда на 684 километре Чуйского тракта начинаются на левобережье Катуни скальники — Яломанские бомы.
Если смотреть с этой скалы на другую сторону реки — там как раз и находилась старая переправа.
Именно в этом месте с незапамятных времён находится брод, который местные жители всегда знали. На повороте река Большой Яломан выносит очень много песка и гальки и образуются отмели, брод.
Алтайцы всегда следили за разливами Катуни и выбирали соответственно время, когда им было удобнее перегонять скот на пастбища правобережья.
На обоих берегах р. Катуни, напротив Кур-кечу, в давние времена были отмечены следы приспособлений для перевоза в виде дыр, просверленных в уступах скал, словно это было сделано для устройства канатного, китайского типа, моста, какие бывают в Юннане, Тибете и Гималаях.
Там, где сегодня находится кордон, сохранились следы мостов советского времени.
А когда совершали реконструкцию Чуйского тракта, именно на месте древней переправы, где скала, возвели понтонный мост, который действовал во время реконструкции.
И до сих пор на правобережье, напротив бома Кур-Кечу исследователи находят монеты советского периода, болты и прочие. А на левобережье попадаются и старые монеты, которые датируются правлением Елизаветы Петровны.
История
5 июня 1756 года, вернувшийся с Алтайских гор В. Серебренников, со слов зайсана Буктуша, доложил в Кузнецке о том, что цинские отряды во главе с монголом Шадыр-ваном подошли к переправе Кур-Кечу на Катуни, где «поделали салы [плоты] и хотят плавитца на здешнюю российскую сторону».
В 1826 году К.Ф. Ледебур в путевых заметках «Путешествие по Алтайским горам и Джунгарской Киргизской степи» отметил ниже Кор-Кечу камень с отпечатками человеческой стопы и сиденья.
По местной легенде это след от ноги великана, который оставил его в порыве гнева, топнув ногой по камню, когда плотина, которую они сооружали с сыном, развалилась. А потом он в отчаянии сел на другой камень…
В дневнике от 6 июня 1870 года Радлов Василий Васильевич записал: «Название Кюркечю произошло оттого, что недалеко от места переправы в воде у берегов находятся два гигантских каменных блока. Поверхность каменного блока на левом берегу несколько скошена, а у блока на правом берегу она совершенно горизонтальная.
На поверхности каждого из этих камней, в центре находится по искусственно высверленному отверстию диаметром примерно в три вершка и глубиной в треть аршина.
И теперь рассказывают легенду, что здесь через реку перешел Амурсана и приказал натянуть на этих двух блоках веревочный мост».
В 1869 году в «Путевые заметки по Алтаю» М.А. Басов отметил, что «Перевоз Корт-Кечу содержится калмыками, которые для переправы имеют только одну маленькую выдолбленную лодку (душегубку). Малейшее несоблюдение равновесия легко опрокидывает ее; а потому, когда я садился в лодку, чтобы переправиться на другой берег, калмык усадил меня на самое дно ботика, строго запретив держаться за борта. Эту переправу, приблизительно в 15 сажен шириною, мы совершили в одну минуту. Уже это одно может дать понятие о быстроте Катуни.
Торговая дорога через перевоз Корт-Кечу единственная, по которой ездят наши купцы с товарами на р. Чую и китайскую границу. Но, несмотря на это, калмыки так ленивы и беспечны, что еще до сих пор не обзавелись ни порядочной лодкой, ни паромом. Доказательством же тому, что в прежние времена ходил здесь паром, может служить то, что на обеих сторонах реки еще и в настоящее время видны два глубоко продолбленные в утесах отверстия в прямо противоположном направлении».
В 1879 году во время поездки в Монголию Потанин Григорий Николаевич отметил на берегу Катуни в урочище Кур-Кечу чашевидное углубление в глыбе серого гранита.
Через год, в 1880 году, Ядринцев Николай Михайлович также отмечает, что «прежние жители умели не только обделывать, но и просверливать огромные куски скал, как показывают работы близ перевоза Кар-Кечу».
В 1898 г. это место описывает Швецов Сергей Порфирьевич. «Через реку Катунь переправляются… в местности называемой Кор-Кечу. …Переправа через р. Катунь в Кор-Кечу весной сопряжена с такими затруднениями, а, пожалуй, и опасностями, в сравнении с которыми все остальные затруднения, встречаемые на Чуйском тракте, кажутся уже незначительными…
Ширина р. Катуни в Кор-Кечу в самую малую воду (зимою) не превышает 35 сажен, в самую высокую—70 сажен. Господин Брещинский говорит, что по обеим сторонам р. Катуни находятся два огромных выступа, на которых видны ясные следы каких-то приспособлений для переправы, которые, по его предположению, могли служить как для укрепление канатов парома, так и для устройства висячего моста. Пo словам инородцев, эти приспособления сделаны китайцами».
В 1903 году И. Ж. Билль записал: «Относительно дороги по левому берегу Катуни… можно сказать следующее:… самою тягостною и, пожалуй, самою опасною следует считать переправу у Кер-Кечи».
В результате обследования И. Ж. Биль составил смету с расчетом ширины дороги в бомах 3,5 аршина, а в остальных местах — 5 аршин. Он впервые предложил построить три паромных переправы через Катунь: у бомов Кор-Кечу, Яломан и с. Иня. Первоначально стоимость всех работ им была определена в 83 тысячи рублей. Но после тщательного анализа и подсчета окончательная сумма составила 60 тыс. рублей.
Писатель Козлов Юрий Яковлевич, изучая дела НКВД по разгрому банды Кайгородова, обнаружил следующее. «В 1902 году, когда стал участок тракта колесным от Онгудая до Кош-Агача, пришли на Кор-Кечу три крестьянина из деревни Талды: Ощепков, Болотнов и Чернов, со всем скарбом, с семьями, разработали неудобные места на правом берегу Катуни, сколотили паром.
Затем соорудили обратную переправу у Малого Яломана. Брали с каждой таратайки пятнадцать копеек. Возчики платили охотно. Хоть двадцать, лишь бы не тащиться долиной Черной реки, узкой опасной дорогой в обход бомов Кор-кучи, Куркош, Большой Яломан, Кынгырар.
Потом Ощепков и Болотнов заскучали на паромах, снялись искать лучшей доли... А Чернов не покидал обжитого места. В 1921 году он был свидетелем, как гнали от Кор-Кечу Кайгородова, угощал чоновцев чаем. С попом Константином у него была не то дружба, не то взаимопонимание на почве природной любознательности».
21 октября 1919 года к нижней паромной переправе через Катунь в Коркечу вышли 1-й и 2-й партизанские полки, которые преодолевая упорное сопротивление колчаковцев, освободили села Туэкту, Онгудай, Хабаровку.
Гражданская война и вылазки банд Кайгородова причинили страшный урон тракту — погибли паромные переправы у Ини и Кор-Кечу. Движение по дороге с грузами почти прекратилось. Мало находилось охотников тогда заниматься извозом...
И вот три паромщика — Лапшин, Поклонов, Чернов— вызвались самолично построить паромы. У прораба Слащева не было денег, а нужд — полон рот. Паромщики и не подумали торговаться — сделали шесть просторных барок с широкими настилами как бы играючи — бесплатно... А потом работали на извозе.
Техник Слащев Евгений Львович— колоритная фигура тех времен. В 1923 году 3-й участок «Гуждорог» командировал его на Чуйский тракт «для проведения подготовительных работ», смысл которых представлялся очень туманно. На начало строительства участок имел в активе три тысячи рублей, полсотни кирок, сотню лопат и несколько лошадей. Поди, развернись. Измученная, разоренная гражданской войной и иностранной интервенцией страна не могла дать большего. Но дорога была нужна. И Слащеву предлагалось позаботиться на месте о решении сотни проблем: найме рабочих, устройстве их быта, определении объема работ, мобилизации местных ресурсов.
Образованный в начале 1922 года Бийский отдел государственных сооружений составил план строительно-ремонтных работ на 1922 год, по которому предполагалась постройка трех паромов через реку Катунь (между бомом Кор-Кечу и селом Иней) стоимостью 40.000 рублей каждый, постройка дамб и водоотводных каналов на сумму 169.000 рублей.
Официальная справка. «В 1923—1924 гг. на тракте восстанавливаются искусственные сооружения, пострадавшие в гражданскую войну (четыре паромные переправы — Катунская, Кор-Кечу, Яломан, Иня).
Однако из-за отсутствия средств эти работы не были выполнены...
В 1928—30 годах строительно-дорожные работы на участке Усть-Сема—Черга — Шебалино — Онгудай—Кор-Кечу фактически не производились.
В 1933 году даже испытанные водители машин, видавшие виды в своей дорожной жизни, были изумлены и подавлены грандиозностью скальных работ у парома Керкечу.
Особенность старой дороги на перегоне Керкечу—Иня была в том, что через бурную, беловодную Катунь на протяжении 12 километров приходилось делать три паромных переправы. Паромы задерживали стремительное движение сотен автомашин по Чуйскому тракту —по этой важнейшей артерии Ойротской национальной области.
Случалось, что паром Керкечу ежедневно переправлял 480—500 автомашин. Опасная работа днем и ночью. Случалась и беда. Мощное течение Катуни обрывало как ниточки стальные тросы паромной переправы.
Чтобы устранить паромные переправы, удешевить движение грузов по тракту стали делать новую дорогу от Керкечу на Яломан по левому берегу Катуни.
На протяжении 12 километров надо было проложить широкую дорогу через на скалы. Надо было шаг за шагом вгрызаться стальными зубами в гранит...
С еще большим геройством чем на Чике-Тамане, с высоты опускаясь и работая на веревках—одолевали ударники Чуйского тракта скалистые препятствия.
Бом Керкечу осаждали сотни строителей. Доделывали, достраивали, крепили массивные парапеты.
Чтобы крикнуть на всю Ойротскую область эту победную весть пришлось упорно, сантиметрами, шаг за шагом пробиваться вперед через скалы. И так 10 месяцев.
За эти месяцы сделано 65 тысяч м3 скальных работ, уложено парапетных стен и парапетов 17 тысяч м3, земляных работ сделано 95 тыс. м3. Построено мостов 32 погонных метра. Затрачено 107 тысяч 740 человеко-дней.
Так 13 августа 1934 года ночью при ослепительном свете автомобильных фар, в самом центре Ойротской области, был открыт путь от Кер-кечу на Яломан.
3 января 1938 г. на боме Кер-Кечу произошла одна из самых крупных аварий на Чуйском тракте. Вот описание этой аварии из акта из автодорожного происшествия, составленного 3 января 1938 г. ГАИ Ойротской ОУМ НКВД.
«3 января 1938 г. машина № 75 Управления дороги шла по направлению Чибит-Бийск груженная заключенными Сиблага в количестве 25 человек в кузове и один в кабине, кроме шофера. На 339 км Чуйского тракта, автомашина № 75 под управлением шофера-стажера Ненахова после предупредительного знака ограничивающего скорость движения на закрытом повороте ехал на третьей скорости и на выходе из-за поворота на прямую не успел дать полный разворот машины, ударился передним колесом в каменный парапет шириной 75 см и сбил таковой, и машина № 75 упала под обрыв высотой 32 м по отвесу на каменные глыбы лежащие на берегу р. Катуни...
Убито 25 человек (заключенных 23 человека) шофер Ненахов Леонид Степанович 23 лет инженер Управления дороги Микрюков Анатолий Исидорович...»
По следам этих событий была в те годы написана песня о «Лешке-стажере».
В 1972 году на Кюр-Кечу проходил трейлер со срочным грузом — из Советского Союза на строящуюся в Баян-Улегейском аймаке фабрику везли 25-тонный трансформатор. Такие крупногабаритные грузы раньше по тракту не провозили. И все же шофер Олег Борисович Протасов блестяще справился с этим трудным и рискованным делом.
«Волокита началась у первого бома — Кор-Кечу. «Поезд» Протасова «не складывался» в радиус поворота. Тогда-то и заработала сопровождающая бригада. Под колеса трейлера подстилали листы железа, смазывали солидолом. Ставили домкраты горизонтально, «распирали» узкую щель между скалой и трейлером, посменно работали ломиками. Хвост трейлера отползал на четверть, Протасов продергивал его вперед, пока он снова не упирался боком в каменную стену.
И все сначала. А внизу, метрах в сорока—пятидесяти, хищно урчала Катунь. Олег Борисович чувствовал ее: вот она рядом, возьми на полшага влево, и конец рейсу.
Четыре часа занял поворот на Кор-кечу…»
В 1996 году на устье Большого Ильгуменя директор Онгудайского лесхоза Николай Мамыев, главный лесничий Сергей Гончару и мастер леса Владимир Тарбаев устривают кордон.
13 июня 2017 года вблизи кордона появляется «Памятник стремени» Евгения Идеева — стремя на каменных столбах, остроконечная каменная стела, символизирующей алтайские горы и девять стел в виде подковы.
С 26 по 29 июня 2017 года на оборудованной в урочище площадке прошёл республиканский чемпионат по конно-спортивной игре «Кок-Бору».
Археология
Первооткрыватель интересных местонахождений петроглифов у бома Кор-Кечу — Кубарев Владимир Дмитриевич, который обследовал их в 1974 г. при расширении Чуйского тракта и наведении понтонной переправы через р. Катунь.
В 1,5-2 км вверх по правому берегу Катуни от устья р. Большой Ильгумень, на противоположном от бома Кор-Кечу берегу им обнаружены рисунки, общим числом более 80, выполнены на камнях речной террассы.
В.Д. Кубарев в 1980 и 1988 годах еще раз возвращался к изучению катунских петроглифов.
Через этот район, пользуясь старой лодочной переправой Кор-Кечу, проходили многие экспедиции. Сложную и опасную переправу, за которой сразу появлялись скалы с рисунками, никак не могли миновать П.А. Чихачев, В.В. Радлов, Г.Н. Потанин, Н.М. Ядринцев, А.В. Адрианов и многие другие путешественники и ученые. Они либо не придали петроглифам должного значения, а может быть просто не посчитали необходимым отразить этот эпизод в своих дневниковых записях.).
В 1982 году В.А. Могильниковым, В.Н. Елиным при участии студентов исторического факультета Горно-Алтайского пединститута в 4-5 км к юго-западу от Кюр-Кечу, обследованы три группы курганов,- частично выстроенные в цепочки и условно поименованные Карасу I, II, III. В.А. Могильников считает, что погребение в Кер-Кечу датируемое V-IV вв. до н.э. «следует относить за счет погребального ритуала кара-кобинцев».
В 1984 году на краю вспаханного поля, рядом с курганным могильником, в устье р. Большой Ильгумень у бома Кор-Кечу В. Д. Кубарев обнаружил древнетюркское изваяние из серого гранитного монолита — 110х38х10 см. Выделена голова, намечена талия. Детали лица, очевидно, веветрились или сбиты.
В 2006 г. В отвале Кур-Кечу-V, который образовался в ходе подготовки ямы для установки бетонного столба, был обнаружен крупный фрагмент своеобразного древнего медного чекана.
Зафиксированный памятник является частью своеобразного археологического микрорайона, который состоит из нескольких групп объектов, расположеных на левобережной террасе Катуни от устья р. Большой Ильгумень до бома Кур-Кечу. Вблизи слияния рек раскопки проводили В.А. Могильников, А.С. Васютин и др.
Курган в урочище Кур-Кечу ограблен. Сильно потревоженной оказалась центральная насыпь. Хорошо сохранился ров с девятью «лучами»-перемычками и оформленным с восточной стороны входом-выходом. Вокруг кургана зафиксировано 35 заметных «поминальников».
Флора
Сапожников Василий Васильевич, исследуя эти места в начале века, отметил, что близ перевоза Кор-кечу и по всей средней и верхней долине Катуни совершенно отсутствует сосна.
«За переправой через р. Большой Ульгемень растительность значительно беднее; горы становятся все выше и выше и только видны одни голые скалы, которые очень суживают долину реки, по мере приближения к перевозу Корт-Кечу. Окружающие склоны хребтов и здесь состоят из гранитов.
Высокая терраса в сухие года совершенно выгорает, а в дождевое время покрывается невысокой степной травкой. Впрочем, при искусственном орошении удалось взрастить небольшое хлебное поле возле перевоза. Вблизи станции на сухой террасе в изобилии растет интересное бобовое Güldenstädtia monophylla, распространенное до устья р. Чуи».
Исследователем отмечены следующие растения близ бома Кюр-Кечу: Amethystea coerulea L.; Aster biennis Ledb.; Astragaius sp.; Calimeris altaica Nées.-- Aster altaicus Willd.; Carum Carvi L.; Clematis glauca Willd.-- Clematis orientalis L.; Erodium Stephanianum Willd.; Gentiana decumbens L.; Gentiana macrophylla Pall.; Güldenstädtia monophylla; Hedysarum polymorphum Ledb.-- Hedysarum. Gmelini Ldb.; Inula salicina L.; Lathyrus tuberosus L.; Leonurus lanatus (L.) Spreng.; Oxytropis floribunda (Pall.) DC.; Oxytropis pilosa (L.) D. С.; Potentilla tanacetifolia Willd.; Saussurea salicifolia D. С, var. major Ledb.; Scutellaria orientalis L. var. microphylla Ledb.-- Scutellaria grandiflora Sims.; Setaria viridis (L.) Р. В.; Veronica pinnata L.; Vicia amoena Fisch.
Верещагин Виктор Иванович отметил следующее: «На берегу много Juniperus Sabina L. За Катунью уже встречаются растения; не попадавшиеся раньше, как Tribulus terrestris. L., Erodium Stephanianum Willd, Panzeria lanata Pers., Panzeria canescens Bge., Galium coriaceum Bge.
Выше Керкечу по Катуни на крутых песчаных наносах растут ели. Присутствие их здесь объясняется следующим образом: сначала на почве, увлаженной половодьем, селятся мхи: они задерживают влагу и дают возможность селиться ели».
Источники
© Е. Гаврилов, 14 сентября 2017 года. Особая благодарность за помощь в подготовке материала А. Борбошеву и писателю Ю.Я. Козлову. Ссылка на сайт обязательна!